Часть 11 (1/2)

Едва солнце поднялось из-за горизонта, Эрвин Смит вышел из своей комнаты в приятный полумрак коридора. Бледные лучи пробивались через начищенные стекла и мягко ложились на бордовый ковер. Он поморщился.

Если бы не многолетний опыт нервной работы, то руки командора наверняка бы потряхивало от волнения. Однако зеркало над умывальником показывало ему лишь холодность и решительность на лице. Суд должен состояться через час.

У Эрвина было мало времени, однако, он смог уложиться в крошечный промежуток, чтобы попытаться вызволить Ханджи из этого сшитого белыми нитками дела. Несмотря на старания, Смит все еще не был уверен в том, что сможет выиграть. Меньше всего ему хотелось, чтобы майор отдувалась за его нездоровый интерес.

Заходя в пустую аудиторию, которая больше походила на амфитеатр, ему внезапно захотелось крикнуть в эту гнетущую пустоту, что звенела в ушах. Крикнуть, чтобы услышать эхо, чтобы услышать собственный голос и убедиться в уверенности и отсутствии дрожи.

Спустившись на первый уровень, Смит присел на один из сколоченных стульев и достал из-под пиджака потрепанный желтоватый журнал с загнутыми уголками. Копаясь в личных заметках, он не заметил, как пролетело полчаса. Поднял голову, только когда в огромное помещение стали стягиваться местные чиновники, командиры, гарнизон и полиция.

Как ни странно, на суд пришло поглазеть много людей, которые не имели к делу никакого отношения. Обычно такого рода мероприятия держали в секрете и старались решить все за закрытыми дверьми. Это чертовски настораживало.

Сейчас же среди прочих чуть поодаль гарнизонных командиров сидела парочка журналистов, среди которых Эрвин выловил огненный локон Рене Бишоп.

Рене Бишоп была самой ушлой, наглой журналисткой, которых знал Смит. А знал он многих. Около него часто терлась куча писак. Они умоляли рассказать о Разведке и что более важно дать интервью или хотя бы комментарий. Вопросы касались, в основном, бесчисленных обвинений убитых горем родственников солдат, которые не вернулись из-за стен.

Увидев, как Эрвин беспардонно пялится, Рене словила его потерянный взгляд и ухмыльнулась, слегка качнув головой в знак приветствия. Он кивнул в ответ и резко отвернулся, стараясь придумать наиболее безобидное объяснение ее нахождения на суде государственной важности. Где-то на подкорке пищал противный голос.

— Эрвин, — Рене отвлекла его от изучения записей на линованной бумаге.

— Мисс Бишоп, — он захлопнул журнал и протянул руку. — Чем-то могу помочь?

— Хотела поговорить с вами минутку другую, если, конечно, не очень заняты, — дерзкая улыбка показалась Эрвину слегка вызывающей.

Мрачное лицо вытянулось еще больше, а брови недоуменно нахмурились.

— Не думаю, что сейчас подходящее для этого время, — ответил Смит. — Я не даю комментарии, интервью и на вопросы тоже не отвечаю.

— Ваши комментарии меня не интересуют, — резко ответила Бишоп, нагибаясь ближе, как будто специально демонстрируя декольте. — А вот мои комментарии вам было бы полезно послушать.

Он измученно вздохнул и спрятал блокнот во внутренний карман верхней одежды. Потерев слегка сонные глаза, с вызовом уставился на Рене.

— Это может потерпеть до конца заседания? — предпринял последнюю попытку командор.

— Боюсь, что дело безотлагательное.

Эрвин Смит встал из-за стола и направился за ней. Бишоп легко и быстро зашагала вверх по лестнице амфитеатра, огибая двигающихся навстречу людей.

Ее длинная сатиновая юбка колыхалась в движении, а рыжие накрученные пряди подпрыгивали. Рене была высокой и статной. Могла макушкой достать до подбородка командора. А еще у нее были выразительные зеленые глаза, пухлые губы и тонкий прямой нос с небольшой горбинкой.

Поговаривали, что она выгрызла свое место главного редактора коварством и подставами. Не то чтобы Эрвин предпочитал верить слухам, однако предубеждение по поводу Бишоп все равно присутствовало. Именно поэтому он старался избегать ее общества и отказывался от всех ее просьб.

Они вышли из помещения и проследовали дальше по коридору. Едва пара скрылась за углом, Рене резко толкнула его в грудь, заставляя ввалиться в дверь пыльной кладовки, полной деревянных швабр и моющих средств.

— Что тут происходит? — Эрвин отчего-то предполагал, что она будет вести разговоры в подобном стиле.

— Извините, командор Смит, — раскаялась Рене, отходя от него в другой угол крошечной комнаты.

— Вы хотели поговорить, — прокашлялся Смит, пропуская всю нелепость, которая снежным комом свалилась на голову. В конце концов могла сказать что-то важное. — Скоро начнется заседание. Мне не до ваших игр.

— Послушайте внимательно, что я вам сейчас скажу, — серьезно произнесла журналистка, нервно потирая ладони между собой. — И пообещайте, что разговор не покинет пределы этой комнаты.

— Вы хотите, чтобы я соврал? — усмехнулся Эрвин, наблюдая за бегающими девичьими глазами.

Он впервые видел на ее лице отпечаток нервных размышлений. Та жутко переживала. Тонкие пальцы подрагивали.

— Хочу, чтобы вы послушали и сделали правильные выводы.

— Тогда не тратьте время попусту.

Она глянула на Эрвина из-под опущенных ресниц и зло фыркнула. Все их случайные встречи сопровождались ее безукоризненной уверенностью, поэтому было непривычно видеть ее такой задумчивой.

— Начинайте, — приказал командор, поторапливая и поглядывая на наручные часы.

— Прекратите разговаривать со мной, как с подчиненной, — укорила его Рене. — Дайте собраться с мыслями.

Глубоко вздохнув, Смит пару мгновений наблюдал за ней. Бишоп нервно теребила дорогие кольца.

— В общем. Вы проиграете.

— Это все? Тогда я пошел.

Она перегородила ему выход к массивной двери и дерзко взглянула снизу вверх. Ее тонкая фигура стала до того грозной, что ему захотелось рассмеяться от этой чудной картины.

— Не все, Эрвин. Я знаю про фокусы, что вы проворачивали перед судом с Кларком, Рейдом и Вайтом, — Эрвин удивленно приподнял бровь. — Не смотрите так. Я много чего знаю.

— Ну раз вы в курсе, то нам не о чем разговаривать.

— Не совсем, — загадочно ответила. Глаза ее бегали то влево, то вправо. — На заседании экстренно введен еще один присяжный.

— Что, простите? — в голове командора что-то со свистом ухнуло вниз. Он не до конца поверил ей. — Откуда вы…?

— У меня свои интересы в этом деле, — перебила Бишоп. — Я, как и вы, считаю, что у нас под носом происходит что-то жутко интересное.

В глазах Рене Эрвин заметил азартный огонек. Она улыбнулась, оскалилась. Маска на лице выглядела почти безумно, а в глазах огонь горящий. Эрвин неторопливо ослабил узел на рубашке.

— Да ничего я не считаю, мисс Бишоп, просто пытаюсь вызволить свою подчиненную.

— Вы поэтому заставили ее вынюхивать в архивах Сины? — Эрвин Смит снова удивился ее осведомленности. Она продолжала нагло улыбаться.

— Не понимаю, о чем вы говорите. Несете какой-то бред.

Бишоп устало вздохнула и скрестила руки на груди.

— Мне так надоело крутиться в этом солдатском батальоне, вы не представляете, Эрвин, — она сделала паузу, чтобы убрать назойливый локон, что лез в глаза. — Так вы хотите узнать подробнее или и дальше продолжите актерствовать?

Смит размышлял. Глядя на ее хитрое выражение лица, он не испытывал к ней ничего, кроме подозрений. И слухи, что витали около Рене, не прибавляли в эту историю светлой полосы.

— Вы хотите, чтобы я доверился? Вам самой-то не смешно?

— Согласна, моя репутация играет не в мою пользу. Предлагаю компромисс.

— Слушаю, — пошел навстречу он.

— Я помогу вам вызволить Ханджи Зое, — уверенно заявила. — В обмен на это я хочу участвовать в вашем расследовании. А впоследствии написать об этом в свою газету.

— Чего ради? — удивился командор, устало потирая глаза.

— У меня свои интересы. Кроме этого, у меня есть много информации о Сейджах и о Штреддере.

Рене бросила имена в воздух, заставив Смита удивленно приподнять бровь.

— Кто присяжный?

Бишоп усмехнулась. Видимо, была довольна собой.

— Один большой человек из церкви. Имя называть не буду. Это не особо важно. Важно лишь то, что он в любом случае проголосует против Разведки. Церковь не на вашей стороне.

— И что вы предлагаете? — перешел к делу Эрвин.

— У меня есть компромат. Очень страшный и до жути поганый. Я смогу надавить на него. Только пожмите руку, — она подмигнула Смиту, протягивая ладонь. — Терять вам нечего. Если я соврала насчет присяжного, вы мне ничего не должны.

Журналистка говорила так складно, что Эрвин не успевал придумывать аргументы против. Компромисс казался сладким желанным подарком, который немедленно хотелось развернуть. Даже разорвать.

— У меня нет выбора, — бросил командор, пожимая женскую руку. — Однако, мисс Бишоп, будьте осторожны в своих компромиссах. Со мной играть не стоит.

Рене поморщилась от его сильной хватки и поспешила выдернуть ладонь. В глазах только дразнящий огонек, губы растянулись в вызывающей ухмылке.

— Мы с вами оба игроки. Совсем без игр не получится.

Она выскользнула за дверь, не давая Эрвину ответить на ее брошенную фразу. Черт бы побрал этих столичных писак.

Он вышел следом, заранее проверив коридор. До зала суда добрался быстро. Заседание должно было начаться через пять минут. Заняв свое место на первом уровне, он снова достал журнал, стараясь углубиться в собственные записи. Грудь терзало неприятное предчувствие.

Отвлекло командора прибытие Роя Дункана. Мужчина был в парадной форме и лакированных ботинках. На лице беззаботное выражение. До того беззаботное, что у Смита зачесались кулаки. Рой не вызывал у мужчины никаких приятных чувств.

— Приветствую всех, — главнокомандующий встал за стойку на главной сцене. — Суд начнется через пару минут.

В зал вошли присяжные и уселись на стулья, что стояли в ряд на деревянном возвышении. Восемь человек абсолютно разных мастей. Чиновники, командиры, большие предприниматели. Один стул остался пустым. Рене Бишоп все больше укреплялась в своем положении.

— Хочу предупредить, что группа присяжных пополнилась еще одним человеком. Простите, что не сообщили заранее. Все решалось так быстро, что мы не успели оповестить некоторых вовремя.

Смиту показалось, что Дункан периодически смотрит на него в упор и ухмыляется. Стряхнув пелену с глаз, он повернулся в сторону зала, выискивая среди коротко стриженных макушек огненные пряди. К сожалению, Рене не было видно.

В зал вошел церковник. Ряса на нем тяжело сотрясалась от количества вышитых на ней драгоценных камней. У мужчины была аккуратная прическа и пренебрежительный взгляд. Саша Хортон. Определенно, это был он. Эрвин знал о нем только то, что этот человек часто лез в дела военных и был на короткой ноге с правительством. А еще он ненавидел Разведку. Просто терпеть не мог. Дерьмо.

— Мистер Хортон, присаживайтесь вот сюда, — захлопотал Дункан, вмиг превратившись в угодливого маленького человека.

Мужчина в рясе недовольно осмотрел обычный деревянный стул и осторожно сел. Через пару минут в помещение ввели Ханджи Зое. Выглядела она не особо здоровой. Под глазами залегли черные круги, ссадина тянулась от уголка рта к щеке. Опухший перебинтованный нос заставил Эрвина нервно сжать кулаки. Форму с нее сняли, оставив в одной рубашке и брюках. Некий унизительный ритуал. Очков не было.

Ее подгоняли сопровождающие военные, шла слишком медленно. Скорее плелась.

Как только ее посадили в середину сцены и сцепили наручники на руках, заседание началось.

Рой вызывающе обратил на себя внимание. Словно был не большим командиром, а артистом на сцене.

— Господа, мы сегодня собрались по очень важному делу. Майор Ханджи Зое обвиняется в сговоре с военным преступником и шпионом. Она помогала ему скрываться от военных. Все это доложил нам тайный свидетель, личность которого мы не будем раскрывать по этическим соображениям.

Эрвин взглянул на измученную пытками Ханджи, что тихо сидела на стуле в наручниках. Голова опущена вниз. Он даже не мог поймать ее взгляд, тепло улыбнуться, вселить уверенность. Этические соображения, мать вашу.

Она выглядела потухшей, словно истлевшая спичка. И это пугало Эрвина больше всего.

Все последующие полтора часа командор слушал глухую какофонию голосов. На сцену выходили незнакомые люди, отчитываясь о Ханджи Зое, словно были ее близкими друзьями. Иронично, что из Разведки был приглашен только Смит. Наблюдать за цирком было невозможно. Внутри Смита горела такая обжигающая злость, что хотелось выбежать из помещения и проораться. Каждый свидетель норовил очернить майора и назвать ту сумасшедшей.

— Эрвин, — наконец позвали Смита, отвлекая его от желания снести пару голов.

Командор встал со своего места и поднялся на возвышение. Ханджи внезапно подняла на него взгляд и тепло улыбнулась. Словно передавала ему, что все не так плохо. Словно поддерживала в предстоящем допросе. Он горько улыбнулся в ответ, зная, что майор не разглядит выражение лица на таком дальнем расстоянии.

Смит встал за деревянную перегородку, напротив Роя Дункана. Тон его кожи казался серым в слабых лучах утреннего солнца, что проникали в помещение через большие витражные окна. Выражение абсолютно холодное и безразличное. Ухмылка исчезла.

— Эрвин Смит, предупреждаю вас о том, что вы находитесь на суде и любая ложь может повлечь немедленное суровое наказание. Хорошо думайте перед тем, как отвечать на мои вопросы. Вам все понятно?

В зал тихонько проникла Рене Бишоп. Ее фигура юркнула на последний ряд и затерялась среди людей. Она тихонько кивнула ему, растянув губы.

— Мне все понятно, — Смит снова посмотрел на Роя и отдал честь.

Эрвин решил не показывать своей нервозности и распрямил плечи, будто хотел стать больше.

— Тогда первым делом хочу задать очевидный вопрос. Вы знали о том, что Ханджи Зое сотрудничает с военным преступником?

— Присяжные, — Смит отвернулся от Роя Дункана. — Хочу обратить ваше внимание на то, что это лишь предположение и имеет доказательную базу только в виде показаний загадочного свидетеля, которого нам не показывают.

Эрвин Смит повернулся обратно к главнокомандующему. Рой со злостью прожигал его взглядом.

— Я не замечал за майором ничего, что могло натолкнуть меня на подобные мысли. Она долго и верно служит в армии, а сердце давно отдано на благо человечества.

Ханджи, не двигаясь, сидела на маленьком стульчике и во все глаза смотрела на своего командора.

— Эрвин Смит, вопрос был прямой, — укорил его Рой. По-видимому, его пылкая речь не вызвала энтузиазма. — Отвечайте.

— Если предположить сумасшедшую мысль о том, что Ханджи действительно скрывала кого-то за стенами Разведки, то я не был осведомлен об этом.

— Хорошо, — довольно пропел Дункан.

Пролистнув страницу в журнале, он внимательно уставился на исписанные строчки.

— Хорошо, — снова повторил. — Поговорим о самом майоре, раз вы не в настроении отвечать по делу. Ханджи Зое ведь занимается деятельностью, связанной с изучением природы титанов. Все верно?

— Так точно.

— Вы не замечали в ней излишнего энтузиазма в этом занятии? Возможно, она проявляла симпатию к этой форме жизни?

В голове командора тут же прозвучали сочные ругательства.

— Не замечал ничего криминального. Майор — увлеченный человек, который хочет поскорее докопаться до истины, как и любой солдат в армии. Если вы хотите обвинить Ханджи Зое в желании спасти человечество, то виновна по всем фронтам.

— Командор Смит, — грозно прогремел Рой Дункан. — Вы в курсе, что тут решается судьба вашей подчиненной? Будьте серьезнее и попробуйте обойтись без своего ироничного тона.

— Извините, главнокомандующий. Больше не повторится, — Смит тут же раскаялся, не ступая на извилистую дорогу препирательств.

— Я надеюсь, Смит.

Рой прокашлялся в белоснежный платок.

— Итак. Нам известно, что Ханджи Зое тайно обращалась в хранилище за данными. Вы что-то знаете об этом?

Эрвин сглотнул ком в горле и нахмурился. Такого вопроса не возникало в голове, когда тот перебирал варианты развития событий.

— Да, я был в курсе, — Смит бросил первое, что пришло в черепную коробку. — Это было по моему личному приказу. В новобранцы попросился довольно взрослый мужчина. Возникли подозрения, что он смог избежать ссылки за стену Мария. Хотел проверить предположение.

— В обход правительства, правильно понимаю? — ухмыльнулся Дункан, наконец-то зацепившись за что-то интересное.

— Я не хотел, чтобы парня раньше времени бросали в подвалы Военной полиции. А уж тем более использовали их излюбленные способы допроса, — Эрвин нашел в толпе зрителей недовольное лицо Найла Дока. — Парень оказался чист. Избежал предварительного обвинения и вступил в ряды новобранцев. Я согласен, это грубое нарушение с моей стороны. Однако в последнее время добровольцев в Разведку становится все меньше, и я решил, что разумнее проверить его самому и не раздувать из мухи слона.

— Хорошо, Эрвин, — Рой закатил глаза и задумчиво потер подбородок. — Разберемся с вами позже. Вернемся к Ханджи.

Майор продолжала вздрагивать от звука имени, и это заставляло командора все больше злиться на военную полицию.

— Дайте краткую характеристику вашей подчиненной.

— С удовольствием, — улыбнулся Смит. — Ответственная и храбрая женщина. Работает почти без выходных и круглые сутки. Принесла Разведке огромную пользу. Разрабатывает новое оружие, организовывает способы убийства титанов, а также вполне удачные планы построения в экспедициях. Изумительный управленец. Стремительно придумывает решения в экстренных ситуациях и отдает приказы. Солдаты относятся к Ханджи Зое с уважением. Впрочем, как и весь командирский состав. Спросите любого разведчика о своих подозрениях, и он рассмеется вам в лицо.

— Довольно, — перебил его Дункан и раздраженно фыркнул. — Господа присяжные, думаю, что Эрвин Смит не особо объективен в своих ответах. Все-таки они хорошие боевые товарищи и давние друзья…

— Вы хотите сказать, что я оправдываю майора? — Смит сжал кулаки и со злостью уставился на мужчину. — Зачем тогда вызвали на допрос?

— Я всего лишь обратил на это внимание, Смит, — отозвался Рой Дункан. — Тут возникает конфликт интересов. Так что я бы не стал заострять особое внимание на показаниях командора. Но решение конечно же остается за присяжными.

Смит раздраженно передернул плечами и нахмурился, наблюдая, с каким удовольствием Дункан отсылает его обратно на место.

Последним, кого вызвали за трибуну, была Ханджи. Она порывисто встала, не дав полицейским поднять ее за хрупкие поникшие плечи.

Отвечала она коротко и с достоинством. Все отрицала и держалась молодцом. Видимо, сказалась пылкая характеристика Эрвина или внутренняя собранность майора.

— Что же, — прозвучал на всю аудиторию громкий голос Дункана. — Перейдем к голосованию. Господа присяжные, поднимайтесь ко мне по очереди и дайте краткий ответ. Решим все быстро.

На удивление Эрвина два командора в отставке проголосовали за освобождение Ханджи. Он не особо надеялся на их справедливость, но, видимо, мужчины оперировали здравым смыслом, а не мешком золотых в кармане.

Рейд и Вайт не подвели. Шантаж сработал, как и планировалось. Однако, Артур Кларк внезапно выступил против Смита и сказал о том, что Ханджи преступница и заслуживает самого сурового наказания. Старик избегал злобного взгляда командора и быстро ушел на свое место.

Ну ничего. Эрвин пообещал себе сурово разобраться с этим любителем маленьких мальчиков.

Трое остальных очевидно проголосовали против. На лице каждого играла самоуверенность, а карман наверняка тянула внушительная взятка.

Четыре на четыре. Оставался только Саша Хортон. Мужчина уже встал за стойку и задумчиво подпер голову рукой. Взгляд его блуждал среди наблюдавших. Эрвин заметил, как тот остановился на Рене Бишоп, брови нахмурились. Пастор сглотнул ком в горле.

Рене улыбалась церковнику и играла бровями. Словно флиртовала. Эрвин вздрогнул. Сердце стучало, как бешеное. Как же погано, что решение осталось за церковью, что ненавидит Разведку за одно лишь существование. Если Бишоп соврала, то Ханджи закроют надолго. Если не казнят за чрезмерно наглого и болтливого командора.

— Что же. Видимо, судьба этой женщины в моих руках, — начал Хортон осторожно, все еще поглядывая куда-то в дальние ряды аудитории. — Выслушав все стороны, которые выступали, я принял решение…

Эрвин Смит затаил дыхание, едва сдерживая нервные подергивания и рваные вдохи.

— Я принял решение в пользу Разведки. Думаю, что доказательств вины майора недостаточно. Всем спасибо. Таково мое решение.

Выражение на лице Роя Дункана тут же приобрело злобный оскал. Казалось, еще чуть-чуть, и он подойдет к пастору и начнет трясти.

— Что же, — собравшись с мыслями, начал главнокомандующий. — Это неожиданное решение для нас всех. Освободите майора.

Когда большинство людей покинуло помещение, к командору подошел Рой и злобно просканировал. Эрвин стойко выдержал анализ, стараясь не проронить ни слова.