Дебют. Часть 1 (2/2)

С самого рождения он относился к Агате настороженно. После смерти супруги окончательно понял, что не испытывает любви, несмотря на то, что дочь была копией жены.

Оттого решение было принято легко и быстро. Агата Сейдж, рыдая за железной изгородью, смотрела вслед отцу, что скрывался за поворотом. В академии она пробыла до совершеннолетия. Отец не навещал ее, лишь писал письма.

…......................................................

Сейджи не были знатью. Никогда не держали хрустальную посуду и серебряные ложки в старом серванте, никогда не могли позволить себе что-то дороже грубых рубах.

На хрупкое, трепыхающееся от слезливой истерики тело надели школьное платье. Короткие волосы собрали в аккуратную прическу.

Агата плевалась от всего, что с ней вытворяли.

Она хотела к маме. Обнять ее худое и поджарое тело, взять сухую, мозолистую ладонь.

Сели бы, как обычно, под дряхлой яблоней и фантазировали о том, какие формы принимали пушистые облака. А потом мать посмотрела бы немного хмуро и погнала работать на огород. А Агата показала бы язык, убегая от шутливого кулака Деи, что грозилась ее наказать. Она бежала бы, ощущала под голыми ногами рыхлую землю. Бежала бы к грядкам с горохом и украдкой уплетала за обе щеки.

Агата проучилась в академии восемь лет. Все эти восемь лет она гадала о причинах поступка Карлина и то прощала его, то снова заходилась в беззвучной ненависти.

Учебные года нельзя было назвать бесполезными. Занятия оказались интересными и помогли приобрести множество навыков. Из нее выбили крестьянский говор, заставили отказаться от детской непосредственности раньше времени.

Здесь же Агата поняла, что люди любят ее. Тянутся к ее обществу, хотят дружить, хотят восхищаться, хотят пользоваться. У нее была куча друзей, а пятнадцатилетие она отметила потерей девственности со старшекурсником.

Бурная социальная жизнь ничего не исправила. Агата не умела любить в ответ, ценить людей и доверять им. У нее не сформировалось новой семьи, новых близких связей. Она была не одинока и одинока одновременно. В душе постоянно болело от ледяной пустоты.

— Тело у тебя такое горячее, а глаза такие холодные, — как-то заметил Колл Штреддер после очередного втрахивания ее тела в тонкий матрас односпальной кровати в комнате общежития.

— Может быть, ты заткнешься? — ответила тогда Агата, невесомо касаясь его голого торса.

— Может быть, как-нибудь потом, — шептал мужчина, впиваясь в губы с удивительным усердием.

…......................................................

Разведкорпус готовился к очередной вылазке за стену Роза. Стояла суматоха, какая бывает перед каждой экспедицией, в которой солдаты чувствуют, что могут не вернуться домой.

Леви тоже чувствовал что-то. Чувствовал приторный шлейф страха, который наполнял собой все пространство. На завтраке новобранцы отказывались поглощать большие порции овсяной каши. Их мутило, они волновались и переглядывались. Леви ел и тоже волновался. Доведенные до автоматизма движения ложкой. Необходимая потребность.

Внутренняя дисциплина Аккермана выводила его из себя. Иногда он специально не застилал постель после пробуждения. Становилось настолько тошно и болезненно, что он все же делал это, как всегда, идеально, без складок. Вот и сегодня. Не хотел есть, но так было нужно. Необходимо.

Погода не располагала. Роса на скошенной траве намочила Леви штанину, отчего он помрачнел еще больше, борясь с внутренним желанием сменить форму. Стоял крутой туман, который медленно рассеивался.

Командование отложило выход на несколько часов, чтобы снизить предстоящие потери. Несмотря на это, солдаты все равно устроили хаос, перетаскивая стратегический груз то в одну повозку, то в другую.

Леви Аккерман прислонился к каменному столбу фонаря, делая вид, что контролирует процесс. В мужчине уже начала подниматься волна раздражения из-за этих мельтешащих насекомых.

— Решили выдохнуть перед битвой? — откуда-то со стороны раздался тонкий голос Петры.

Последнее время девушка постоянно пыталась завязать с ним диалог, остаться наедине и навести мосты, пытаясь выстроить близкий уровень отношений. Она не знала, что они и так дошли до черты. Мужчина гадал, хотела ли Петра просто трахнуть его или сделать счастливой, честной женщиной. В любом случае, он не позволит этому случиться. Не с ним. Слишком уважал свой отряд.

— Нервы шалят, — тихо выдохнул.

— У всех нервы ни к черту, капрал. Оруо с утра опять не в духе.

— Главное, чтобы на команде не отразилось, — холодно заметил Леви.

Наверное, он лукавил. Своему отряду он доверял. Насколько он вообще мог доверять кому-то.

— Петра, мне нужна твоя помощь, — Гюнтер беспардонно влез в их зарождающийся диалог. — Капрал.

Мужчина отдал честь.

— Вольно. Иди, Рал. Скоро мы выходим.

Она скорчила недовольное личико. Видимо, не думала, что разговор кончится так быстро. Вышло даже мило.

Сборы в спешке, недосып, нервный тик. С тех пор, как Леви вступил в разведку, он не понаслышке знал какого сидеть на пороховой бочке. Его нелюдимость уже не удивляла боевых товарищей. Они все в этом плане были такими же. Но делали вид, что все-таки держатся за людей. За друг друга, как минимум.

Что касается Леви, то он предпочитал не сближаться. Вообще ни с кем.

Правда, Ханджи часто зажимала его в углу, чтобы раскрутить на философские измышления. Она единственная, у кого это получалось. Он был в равной мере благодарен и зол. Она чувствовала его больше, чем остальные. Зое нравилась Аккерману даже несмотря на то, что была еще одержимее идеей умереть за человечество.

На построении, слушая последние наставления Эрвина, он хмыкает внутренним мыслям, что роятся в голове. Он внимателен, насколько позволяет его совесть. От него зависят жизни людей. Леви помнит.

Городские проводы стали не такими невыносимыми, как раньше. Корпус окреп и приносил какие-то успехи.

Жители лояльнее относились к ним, радостно провожали и подбадривали. Малышня восхищенно пялилась, а люди с надеждой в застывшем взгляде махали руками.

Леви не знал, оправдают ли они хоть часть их надежд. Обещал себе постараться.

— Разорались, — тихо хмыкнул.

— Леви, не гунди. Тошно, — Ханджи Зое ехала рядом.

— Не нарывайся, очкастая, — капрал глянул в ее сторону. — Удивлен, что ты еще не пищишь от восторга. Сегодня в твоем детском лагере для титанов будет пополнение.

— Я уж очень надеюсь, — женщина блаженно натянула улыбку.

— Ебанутая, — подумал Леви.

Но это не его дело.

Первые запасы были оставлены в ближайшей деревне. Газ, запасные УПМ, сухпаёк, вода во флягах. Они приступили к планам Эрвина вернуть стены Мария. Необходимо было развезти дополнительное обмундирование по стратегически важным точкам близ стен.

Их цель на сегодня состояла в том, чтобы опробовать новую тактику движения отрядов, а заодно пополнить две ближайшие деревни запасами. Еще Ханджи настояла, чтобы ей поймали нового титана.

Лучше девианта, но обычный тоже подойдет.

Она так сказала. Просто бросила в воздух, как будто при этом не погибнет ни один человек.

Леви предпочел бы снизить потери. Без ее бесполезных игр и опытов. Выжило бы еще пару ребят, но, наверное, это важно. Он не знал точно. И вникать не хотел. Эрвин Смит одобрил. Задумываться и строить свои выводы не стал. Он не сомневался в командире. Ему надоело сомневаться.

— Леви, поместье Стронгов слева, — Эрвин вырвал его из размышлений. — Бери командование на себя. Как только закончите, возвращайтесь к нам. Мы направимся западнее до ближайших жилых домов.

— Есть, — отчеканил капрал. — Отряд, скачем левее. Поднажмите.

…......................................................

Леви был крайне осторожен. Он тихо ступал по замершему во времени поместью с клинками наготове. Тут были очень высокие потолки и огромные двери: небольшие титаны с легкостью могли залезть внутрь.

Следом, так же бесшумно, следовала его команда.

Он впервые был в таком роскошном особняке. Покрытый слоем пыли, он все равно оставался величественным и красивым. Высокий стеклянный купол в большой гостиной, хрустальные люстры и мраморные ступени лестниц.

Мечтал ли он о такой жизни? Начищал бы до блеска эти ступени? Или, может быть, дремал в удобном кресле перед камином? Щупал свою жену под балдахином золоченой кровати?

Смешно. Крыса из подземного города рассуждает о богатстве.

Воспоминания из прошлого давно мутили мозг. Леви было паршиво и одиноко. Он до последнего спорил с Эрвином, когда тот назначил его капралом. Претило отвечать за других. Он не боялся броситься на десятиметрового, но до одури боялся брать ответственность и принимать решения. Он всегда был один, в мыслях и в делах.

Внезапно в голове возникли образы малышки Изабелль и Фарлана. В горле образовался ком. Ошибки доказывали, что он не лидер. Аккерман отогнал наваждение.

Леви нужно было решить, где оставить запасы, чтобы их не тронули ни крысы, ни дождь, ни солнечный свет. Это сейчас важнее.

— Наверху чисто, — спускаясь по ступеням, отчиталась Рал.

Капитан стоял посреди каменного патио и оглядывался вокруг. В голове будто навязчивая птица клевалась. В груди горело предчувствие. Леви что-то беспокоило.

— Петра, тут что-то не так.

— К-Капрал?

Так и есть. Аккерман заметил.

— Что ты видишь? — с нажимом спросил.

Петра осмотрела каменную кладку, мазнула по дереву и питьевому фонтану. Все еще молчала.

— Сегодня ночью прошел дождь, — потеряв терпение, шикнул он. — Питьевой фонтан почти осушен.

Петра расширила глаза от удивления.

— Капрал, уверен, этому есть объяснение, — попытался вмешаться Оруо.

— Тут кто-то был, — прервал его Леви. — Вы все осмотрели?

— Конечно нет, это огромная территория.

— Ну так чего вы ждете?

Отдав честь, Оруо и Петра рванули обратно в помещения.

— Гюнтер, Эрд, тут, кажется, есть подвалы. Осмотрите их в первую очередь.

Все тело напряглось, мышцы под формой вздулись. Леви Аккермана распирало изнутри.

— Опять ты за свое, — тихо выругался.

Решив занять себя работой, Леви еще раз обошел половину первого этажа. Обошел бы больше, но внезапно появившийся и ошалевший Бозард его отвлек.

— Капрал, Вы должны это видеть, — мужчина переводил дух. Кажется, он несся сюда с большой скоростью.

— Что там? — сердце Аккермана отчего-то пропустило один удар.

— Там человек. В подвальных складах человек.