Light IV: И снова цепи (1/2)
Огонь неистовствовал, пожирая каждый клочок уцелевшей земли, и взамен очищению нёс за собой только пепел, обломки и пустоту. Лайт смотрел, как его языки исчезают, и где-то над головой раздавался знакомый смех Рюка, парящего на высоте. Лайт хотел с ним заговорить, но проснулся, не вспомнив, что видел секунду назад.
***</p>
Надо признать, Рюдзаки выглядел несколько непривычно: сидел в нетерпении, словно чего-то ждал, и нижнюю половину его лица закрывала плотная чёрная маска, как будто он… чёрт, Лайт — как Кира — мгновенно считал эту предосторожность.
— Я должен вам кое-что объявить, — начал он, когда вся команда, и в том числе чуть опоздавший Мацуда, собралась вокруг него.
— Что с Рюдзаки, он заболел? — обеспокоенно прошептал Мацуда Лайту на ухо, и Лайт неопределённо пожал плечом: мол, если и так, тот ничем это не объяснил. Конечно, никто, кроме Лайта, не смог бы добраться до истины, так что они оставались в блаженном неведении, что состояние Эл было настолько же далеко от болезни, как сам Лайт — от роли его друга.
— Как вы все могли заметить, убийства, которыми я занимаюсь сейчас, не теряют своей интенсивности. С вероятностью в 99… нет, 97% только я один могу разгадать их суть и раскрыть это дело.
«Эта заминка была преднамеренной, верно, Эл? Оставшийся 1%, возрастающий до 3%, что суть убийств Четвёртого Киры известна и мне, удивительным образом совпадает с одним-тремя процентами вероятности, что я и есть Кира, как ты мне впервые сказал о своих подозрениях после теннисного матча, — фыркнул Лайт. — Тогда после того, как я угодил в твою небольшую ловушку с фотографиями, твои подозрения также увеличились с одного процента до трёх».
Так что, без сомнения, эти числа-намёки были сейчас адресованы только ему: таким образом Эл давал понять, что они оба прекрасно осведомлены о причастности друг друга. Что ж, по всей видимости, в их собственной системе счисления эти незначительные вероятности приравнивались к самой истине, а для всего окружения эти 97-99%, названные Эл, оставались практически фоновым шумом, как и любые другие его проценты.
Как часто Эл вот так заключал в них неочевидный другой смысл, и как часто он действительно их вычислял, и как часто они были просто случайными, сказанными наугад? Впрочем, сейчас следовало беспокоиться совсем не о том.
— Поскольку в Японии такого рода убийства практически без исключений являются убийствами Третьего Киры, а не человека или группы лиц, кого я ищу, для меня больше нет острой необходимости здесь оставаться. Ватари вернулся, и вскорости мы вас покинем.
Долю секунды царила какая-то всепоглощающая тишина — весть, что Эл так легко преподнёс, оказалась почти что сбивающей с ног. А затем мир с огромной скоростью снова пришёл в движение: отец, Моги, Айдзава наперебой что-то заговорили; Эл слушал только вполуха, бросая на них взгляды из-под своей маски, которую не собирался снимать.
Значит, он хотел… просто исчезнуть? Исчезнуть, оставшись фактически неуязвимым для всех, действовать по своему усмотрению — и прекрасно знать лица и имена Ягами Лайта и Аманэ Мисы, чтобы в любой момент с ними покончить! Конечно, он спрятал своё лицо, предвидя, зная, что Лайт сможет всё-таки получить глаза, и заранее делая этот возможный ход совершенно бессмысленным.
Могло ли быть сколько-нибудь вероятным союзничество, а не прощание, думал Лайт, искра к огню? Чёрт, хотя бы наедине с собой стоило бы обходиться без символов-замещений, Эл и без того то и дело подкидывал тайн и загадок.
— Ты со мной свяжешься? — Лайт спросил почти прямо; конечно, Эл тотчас понял этот вопрос, для остальных замаскированный под вопрос о том, будет ли поддерживаться дальнейший контакт между группой расследования и L по делу Третьего Киры.
— Не вижу особенной необходимости, — хмыкнул тот. — Я полагаю, Лайт-кун вполне в силах справляться со своей ролью, — Эл сделал паузу, — самостоятельно. Он уже так преуспел в этом.
«То есть как Кира, как человек, обладающий тетрадью смерти, я не представляю для тебя никакой ценности… Ну конечно: моя тетрадь у тебя, так что ты заберёшь её с собой, когда уедешь, и будешь иметь целых две, верно?»
Эл не отводил от него глаз — чего-то ждал или просто играл напоследок? Любое их слово теперь, после ночи открывшейся истины, несло какой-то иной смысл, чем тот, что могли слышать все вокруг, и Лайт сказал бы, что эта игра выходила довольно-таки увлекательной, если бы она не грозила перевернуть всё вверх дном.
«Когда ты уедешь, то Рэм, очевидно, останется со мной как с владельцем, и это бросит на меня серьёзную тень подозрений. Ты хочешь вот так устранить меня?»
Нет, нельзя было медлить, нельзя было просто его отпустить. Эл получит возможность играть с тетрадями, жертвами как ему вздумается и вряд ли предложит создать новый мир вместе — если он вообще вознамерился создавать новый мир. Узнав о том, кто таится под маской Четвёртого Киры, и сколько-то зная Эл, Лайт уже отнюдь не был уверен, что всё это происходило во имя самой справедливости.
«Мне нужно удержать тебя рядом, и если не как человека, использующего тетрадь, то как L. Тогда я узнаю твои планы, если буду держаться поближе, пролезу в голову, чего бы это ни стоило».
Следовало сегодня же встретиться с Мисой — вот что пришло Лайту в голову, и он удовлетворённо кивнул этой мысли. Перо и меч в его руках, она с точностью выполнит всё, что он ей прикажет, а Эл никак за ними не проследит: ни одна камера или иное устройство не зафиксирует шёпота, сказанного ей на ухо.
Лайт торопливо продумывал предназначенные для неё слова, пока остальная команда во главе с его отцом всё ещё спорила с Эл касательно его столь внезапного и немыслимого намерения уехать, оставить их против Киры совсем одних. Кто бы знал, думал Лайт, что такое решение было следствием чего-то уж куда более невообразимого, да почти невозможного.
Кто бы знал, что расстояние, разделявшее Первого Киру с Четвёртым, на самом деле не превышало десятка шагов.
***</p>
Лайт встретился с Мисой днём; она сразу откликнулась на его зов и примчалась со съёмки, прервав её в самом разгаре. Лайту могло бы быть лестно, но, честно, ему было всё равно. Новый Кира, Рюдзаки и L в одном лице занимали все его мысли ещё с прошедшей ночи, а если раздельно, когда он ещё не сложил все фрагменты одного целого вместе, то и того раньше.
— Лайтик, я так рада…
— Миса, я должен тебя попросить, — он оборвал её на полуслове. — Для нас это важно.
Она улыбнулась; в глазах загорелось мгновенное понимание. Рюк за её спиной оторвался от земли и сложился в причудливую фигуру, приветственно выкрикнув: «Йо!», но Лайт отмахнулся от него, только отвлекающего от дела.
— Ты хочешь попросить меня увидеть…
— Нет, Миса, сейчас это невозможно, — Лайт покачал головой, привлекая её ближе.
«Даже проберись ты сегодня в штаб к Эл, ты не увидела бы его имени».
— Ты очень хорошо справляешься, но тебе нужно увеличить усилия.
— Хех, тогда всё-таки недостаточно, — встрял Рюк, и Лайт обнял Мису ещё крепче.
«Чёрт, Рюк, сейчас ты только мешаешь!»
Миса, конечно, нахмурилась, это хорошо слышалось в её голосе:
— Что? Я ведь…
— Жертв должно стать ещё больше — настолько, чтобы Эл скорее допустил просчёт и я расправился с ним, понимаешь? — Лайт касался дыханием её волос и держал в руках; он знал, что Миса готова на всё, по одному биению её сердца.
На лице Рюка застыло какое-то непередаваемое выражение, и, пожалуй, Лайт не хотел знать, что оно могло значить. Вот Мисе вообще его видеть не следовало: оно враз разрушало всю возвышенность и романтичность момента, но, к счастью, она всё ещё вжималась в его плечо, не открывая глаз.
— Я буду записывать все имена, которые только найду! — быстро-быстро закивала в согласии и беспредельном доверии спустя минуту. — Если тебе это нужно, я сделаю всё, что ты скажешь.
— Также записывай более мелких преступников, чтобы дать миру понять, что Кира намерен карать даже их, — добавил Лайт чуть погодя. — Так наш новый мир станет ещё ближе.
— Миса справится, можешь не волноваться об этом! — она первая отстранилась от его груди, чтобы Лайт снова смог увидеть её улыбку. Он поцеловал её в щёку.
— Я знаю. Прости, мне сейчас не устроить для нас свидание, но, когда я покончу с Эл, у нас будет их столько, сколько мы пожелаем. Я сам очень этого жду.
— Ага, прямо мечтаешь, — саркастически протянул Рюк, издеваясь. И, честно, Лайт был очень близок к тому, чтобы наказать Мисе вообще не давать ему яблок, но только каким-то неведомым образом она приняла всё за чистую монету:
— Я верю тебе, Лайтик, и даже Рюк тебе верит! — и Лайт выдохнул в облегчении.
Наконец пришло время прощаться. Благодаря заверению Лайта Миса выглядела очень решительной — что ж, в том, чтобы ей управлять, не было бы никакого труда, если бы только она не имела абсолютной защиты своего предыдущего шинигами, но даже так Лайт мог приказывать ей всё, что не вредило бы ей напрямую.
Миса осталась одна, провожая его взглядом, и лёгкий ветер играл с привычными хвостиками её волос. Рюк возвышался над ней, словно непропорционально огромный чёрный скелет с горящими глазницами, но Миса нисколько не сторонилась его компании: напротив, что-то ему сказала, и он ей ответил. Достаточно отдалившись, Лайт уже не мог этого слышать.
***</p>
— Когда ты уезжаешь, Рюдзаки? — анализируя новые данные (Миса прекрасно вняла наставлениям), Лайт слышал непримиримость в отцовском голосе, даже не оборачиваясь. Тот продолжил, не предоставив Эл никакой возможности ответить: — Я думаю, мы все сойдёмся на том, что твоё решение было очень поспешным. Количество жертв Киры по сравнению со вчерашним днём выросло почти втрое!