Light IV: И снова цепи (2/2)
— И это не только убийцы, здесь есть даже воры и мелкие мошенники, — подал голос Лайт. — Похоже, Кира…
— …услышал меня? — полувопросительно проговорил Эл, и их взгляды встретились. — Он будто молит о том, чтобы я оставался здесь, — сквозь маску практически можно было увидеть, как тонкие губы сложились в кривой, некрасивой усмешке, и Лайт выдохнул с раздражением:
— Как бы то ни было, жертвы растут. Значит, ты вот так просто откажешься от дела, за которое когда-то взялся? Так поступает великий L? Или, может, ему совершенно плевать на то, сколько ещё умрёт?
По видимой части лица Эл пробежала почти незаметная тень — будто Лайт ненароком попал в цель.
— Лайт-кун знает о том, что я вычисляю точно такого же убийцу.
— С твоей помощью Третий Кира может быть пойман намного быстрее, чем Четвёртый впервые оступится!
— Так всё-таки тот, кого ищет Рюдзаки, — ещё один Кира?! — в их спор вмешался Мацуда, но на него не было обращено никакого внимания. — Вы знали, шеф? — в конце концов он отступил.
Эл, напротив, шагнул ближе, так, словно, несмотря на присутствие рядом ещё нескольких человек, в этом зале, во всём штабе и в целом мире их с Лайтом — с самой первой их встречи — всегда было лишь двое.
— Лайт-кун знает, — монотонно повторил он, — что мои действия, продиктованные моими мотивами, иной раз очень далеки от гуманистических.
«Сейчас ты говоришь о том, что абсолютно любой размах действий Мисы, убей она даже полмира, не в силах остановить тебя?»
— Если так, то хотя бы продолжи свою схватку с Кирой, а не сбегай!
— Если принять в расчёт уверенность Лайта-куна в существовании Четвёртого Киры, то я этим и займусь, — Эл чуть склонил голову, будто поймав какую-то забавляющую его мысль. — Знаешь, Лайт, вы с Кирой оба так остро отреагировали на мой отъезд. Это словно сближает вас, если не…
— Хватит, Рюдзаки! А впрочем… — Лайту вдруг пришло в голову, что сейчас эти неутихающие подозрения могли быть даже выгодны. — По-твоему, я и есть Кира? Тогда ты даёшь мне возможность им быть безнаказанно, неуловимо, поскольку отказываешься меня преследовать. Будь я Кирой, мне на руку, если ты просто отступишь.
— О чём ты говоришь, Лайт? — на этот раз вмешался отец; его голос был напряжён, когда речь вновь зашла о том, чего он не мог переносить ни в каком виде. — Твоя невиновность доказана и не должна подвергаться сомнениям даже посредством гипотетических допущений. Однако, Рюдзаки, всё то, о чём говорит мой сын…
— Не думаю, что наш спор сколько-нибудь продуктивен, — прервал Эл, почти открыто отмахиваясь от его слов, будто от бесполезного информационного шума. — Мы ходим по кругу. Поверьте, Ягами-сан, ваш сын способен вычислить Третьего Киру, поэтому он и возглавит расследование. Дальнейший рост жертв неизбежно приведёт и к росту зацепок, что позволит Лайту найти его ещё быстрее.
На этом он снова упал в своё кресло, принимая привычную позу и всем видом показывая, что его решение не может быть подвергнуто никаким возражениям. Лайт не сводил с него глаз, но теперь Рюдзаки вообще на него не смотрел, отвернувшись.
«Мой ход недостаточно эффективен? Но большего не совершить, если только не… Под защитой Рэм Миса неуязвима, а значит…»
Ход мыслей коснулся Рэм, и Лайт незаметно скользнул по ней взглядом. Она не двигалась, словно монументальная статуя, сделанная из костей. Итак, шинигами Эл наверняка рядом с ним (может быть, прямо сейчас — за плечом), и Рэм уже видела или видит его — так что ему действительно следует безотлагательно поговорить с ней и…
Только, прежде чем Лайт сформулировал своё намерение, она в один миг провалилась сквозь землю. Буквально: стояла — и рухнула вниз, просочилась сквозь пол, растворилась, разрезав крыльями воздух. И что это значило? Она улетела смотреть за Мисой? Поговорить с Рюком? Найти бога смерти Эл? Она скрылась от глаз, потому что устала от общества людей? Она что-то замыслила? Ей стало скучно? Её действие необъяснимо? Лайт придумывал и отбрасывал версии ежесекундно, и ни одна, даже первая, не могла его удовлетворить, потому что, проклятье, его собственный бог смерти только что от него сбежал!
«Просто прекрасно, ты истинный Кира, Лайт», — язвительно проговорило сознание голосом Эл, и Лайт — снова — как никогда остро почувствовал неспособность на что-нибудь повлиять. Он владел тетрадью, которую спрятал Эл, и у него был шинигами, который сейчас находился неизвестно где. Лайт даже не знал, существовали ли правила, связанные с возможностью призывать бога смерти или контролировать его местонахождение: ведь Рюк и так всегда был поблизости.
В конце концов он прикрыл глаза, выдохнув непритворно устало: на его плечи уже окончательно легла обязанность быть L в рамках данного расследования, так что его состояние для посторонних взглядов виделось довольно естественным.
Сейчас ему открывался единственный путь, что позволил бы всё-таки удержать Эл в Японии, в штабе, в команде. Возможно, в отсутствие Рэм и в отсутствие времени его разум был слишком затуманен для поиска других решений, так что выбора не оставалось.
Рюдзаки сидел в своём кресле, гипнотизируя взглядом экран. Лайт — в который раз — остро почувствовал их схожесть: в точности как и он, Эл сейчас также «искал» самого себя. Лайт шагнул к нему, не позволяя себе передумать и насовсем выпустить его из виду:
— Рюдзаки, послушай…
— Лайт-кун снова хочет поговорить со мной? — Эл обернулся, стрельнул своим взглядом, будто вспарывающим сознание. — Но только если это не станет пустой тратой времени.
— Рюдзаки, это касается Киры. Я думаю, я… я могу им быть, — Лайт опустил голову, отсчитывая секунды до установления абсолютной, окутанной ошеломлением тишины.
Раз — Мацуда выронил из рук папку с файлами, беспорядочно усеявшими пол, и почти вскрикнул. Два — отец, буквально взревев от переполняющей досады и злости, подался вперёд, стремясь убедить Лайта, что тот выдумывает невесть что или повредился рассудком. Три — Рюдзаки моргнул, и в его глазах застыло что-то совсем непонятное, то ли исполненное неподдельного исследовательского интереса, то ли почти торжествующее, то ли, напротив, горящее гневом, смятением.
— Какое-то дежавю, — пробормотал кто-то позади.
— Ты в своём уме, Лайт?! — отец схватил его за плечи, встряхнул, пытаясь привести в чувство. — Даже если принять тот бред, о котором ты говоришь, за истину, согласно правилам тетради смерти…
— Возможно, Лайт-кун пытается нам сказать, что стал только Третьим Кирой уже после своего заключения, и в таком случае правило тринадцати дней больше не может гарантировать его невиновность, — Эл прикусил большой палец. — Тогда нам снова понадобится камера, в которой придётся его держать…
— Я думаю, если я всё-таки Кира, я был им с самого начала, — парировал Лайт, усмехнувшись немного печально. — Мы почти ничего не знаем о шинигами и их тетрадях, так что не все правила могут быть истинными или их действие можно как-нибудь обойти.
— Признаться, я тоже пришёл к мысли, что с несколькими правилами тетради что-то не так, — кивнул Эл. Сейчас он был почти похож на того, кем был прежде, пока сам не получил тетрадь и не начал ей пользоваться. Или… может, он вовсе не находил ещё одну, а писал в той, которой сейчас, хоть и только формально, владел Лайт? С другой стороны, его неоднократный едва ли заметный контакт с пустым пространством имел смысл, только если там находился его собственный шинигами…
«Если в твоём распоряжении есть твоя собственная тетрадь, то, конечно, ты знаешь, что там нет этих поддельных правил. Если всё-таки пишешь в моей, всё равно давно догадываешься, что они поддельны, так что, в сущности, разницы никакой».
Эл продолжил, поднявшись, приблизившись, словно бы проникая под кожу:
— Но как Лайт-кун может подозревать, что является Кирой? Теперь нам всем хорошо известно, в чём состоит сила убивать на расстоянии. Кира сознательно вписывает имена, так что Лайт больше не скажет, что, засыпая, теряет связь с миром и становится богом смерти, — сквозь ткань маски вновь проступила усмешка: Эл припомнил те аргументы, которые Лайт приводил во время своего прошлого «признания».
— Бог смерти мог вновь отнять мои воспоминания! — воскликнул Лайт. — Ты же знаешь, что Кира способен терять их! Я… мне снятся сны, я почти вспоминаю утраченные фрагменты, я думаю, что понимаю, как выглядит мой шинигами, и все нити твоих теорий всегда вели только ко мне!
— Лайт, вряд ли кошмары и переживания — повод считать себя Кирой, — вновь заговорил отец. — Рюдзаки так и не удалось доказать твою вину, как бы он ни пытался, поскольку ты никогда, Лайт, никогда не был виновен!
— В том случае, если правила на самом деле фальшивы, к чему я склоняюсь, держать Лайта под заключением правда бессмысленно, — проговорил Эл задумчиво. Лайт мог поклясться, что он раздумывал о другом, но сейчас всё шло к тому, к чему и должно было идти. — Если он был Кирой и вновь об этом забыл — без сомнения, по своей воле, — он не начнёт убивать, пока не вернёт себе воспоминания.
— Вот почему я хочу, чтобы ты следил за мной не через камеры — их можно обойти, они несовершенны, — а лично, вблизи. Только ты сможешь понять, что я чувствую, и найти даже то, чего я сам не осознаю.
«Как ты поступишь, Рюдзаки? Уедешь как Кира? Или останешься как L… нет, как человек, так долго пытавшийся поймать не столько Киру, сколько конкретно меня? Ясно увидишь мои мотивы или притворишься, что так ничего и не понял?»
Мгновение Эл всматривался в его лицо, и Лайт первым бессильно отвёл взгляд.
— Я просил тебя не уезжать, потому что мои подозрения о моей причастности не родились в один миг. Если Третий Кира появился по моей воле или если им был я сам… Только ты сможешь остановить меня, — Лайт в порыве почти сжал его плечи и снова поднял глаза, наполненные такой искренностью, в которой никто бы не смог усомниться.
Они оба не видели мира, оставшегося позади, — так это ощущалось.
Раз — Эл сам прикоснулся к его руке, цепко сжал её, будто что-то решив. Два — Ватари уже оказался совсем рядом, всё равно что материализовался из ниоткуда, словно Эл и не требовалось отдавать очередной приказ вслух. Вот уж чья связь на уровне взглядов и мыслей была невероятной. Три — на запястье предельно знакомо сомкнулся металл, и Лайт ещё полминуты смотрел на него, едва веря, что это на самом деле произошло.
— Если Лайт-кун так пожелает, — прошелестел голос Эл, и только Лайт смог его расслышать.
Итак, между ними вновь тянулась цепь — на физическом уровне воплощающая собой их связь, их по иронии симметрично распределённые роли, — что значило, что новый Кира, Рюдзаки и L в одном лице всё ещё оставались совсем рядом. Рэм куда-то исчезла, тетрадь, пока Эл её хранил, нельзя было вернуть, и его глаза — вот всё, что Лайт сейчас видел, а тихо гремящие звенья — это всё, что он имел, чтобы действовать, разузнать истинные цели Эл и вернуть себе давно утраченную роль, которую, несмотря на повышенную активность Третьего Киры, он теперь едва ощущал.
В конце концов Лайт всё же вернулся к расследованию, не встретив от Эл никаких возражений, и, двинувшись назад, почувствовал, как цепь, словно змея, поползла за ним следом. Где-то за стенами здания алым огнём занимался закат.