Light III: Огонь (1/2)

Спустя сутки Четвёртый Кира действовал ещё усерднее. Пламя его убийств поражало практически весь земной шар, и, наверное, во многих высших кругах росла паника — миру было дано понять, что недостаточно лишь избежать ареста и оглашения, чтобы защититься от Киры и собственной смерти. На улицах городов набирали силу акции поддержки или протесты — вторых было порядком меньше, но всё же прослеживалась тенденция комментариев и обращений, что, пусть Кира есть справедливость, его действия переходят черту. Политическая ситуация в странах, оставшихся без лидеров или верхушки правительства, была очень туманной.

Никто не мог не понимать, что радикальные действия Киры стремительно изменяют весь мир, но никто не знал, к чему в конце концов всё придёт.

Что до Рюдзаки, то — нет, Лайт не мог не скользнуть по нему быстрым взглядом, когда они встретились, — он, очевидно, осунулся ещё больше: не было никаких сомнений в том, что и эту ночь он также провёл, не сомкнув глаз, однако в столь явно болезненном виде таилось что-то ещё. Он… он выглядел так, словно сейчас за ним гнались не двое, а целый десяток Кир. Или кто-то ещё, может быть, куда более — нечеловечески — устрашающий.

Лайт, конечно, заговорил бы с ним первым, но до сих пор злился за тот без раздумий брошенный ему в лицо букет нешуточных угроз, так что предпочёл тактику игнорирования. Между тем его собственный усталый вид был отмечен почти всеми, даже всегда рассеянным Мацудой, — и как теперь было работать, когда оба L представляли собой не иначе как восставших призраков? Или… быть L и значило именно это и на самом деле у Лайта не было никаких шансов этого избежать?

Он вздохнул, приступая к совершенно бессмысленному анализу жертв Мисы. Впрочем, это была неплохая возможность под видом исследования поступающих данных подумать о том, какой шаг ему как Кире следует совершить дальше.

— Съезд уже состоялся, Рюдзаки? — отец попробовал заставить Эл сказать им всем хоть одно слово, когда утро перетекло в день, а день в вечер, а тот так и не обозначил своё присутствие никаким образом — даже пирожных своих не ел, и вот это уже было совсем странным.

Но он откликнулся — вопреки ожиданиям Лайта:

— Ещё на рассвете.

И всё, больше ничего не последовало. Лайт только выдохнул, скрывая своё раздражение, поднимающееся неотвратимой волной.

— И что? Какие новости, Рюдзаки? Это действительно Кира? — беспечный Мацуда выпалил всё это разом.

Рюдзаки — ну наконец — развернулся к команде лицом, и его прежде довольно большие, неотрывно сканирующие интересующий объект глаза превратились в две узкие тёмные щели:

— Не думаю, что должен предоставлять вам отчёт.

— Но…

— Как Лайт-кун справляется с расследованием? — Эл резко спрыгнул, приблизился к Лайту — почти совсем как раньше, вот только теперь в этом не было никакого притворства. Он явно давал понять, что приближается, только чтобы влезть в чужое пространство и, может, поставить при этом какой-нибудь эксперимент.

— Ему достаточно только лиц, — сухо отчитался Лайт так, будто отвечал давно подготовленный материал въедливому университетскому преподавателю. — Жертвы — преступники, о которых объявляется в прессе, по телевидению или в сети. Они умирают вне всякой системы почти беспрерывно. В японских соцсетях и на различных форумах многие уже догадались, что Кира вернулся. Ещё мне удалось заметить, что кроме убийц большой процент жертв составляют насильники; Кира, наверное, довольно остро реагирует на этот вид преступлений, почти приравнивая его к лишению жизни. В целом это очень похоже на действия Второго Киры, которого мы ещё не вычислили и не нашли, так что, может быть, это и есть он, как я уже предполагал.

— Нам неважно, какой он по счёту, — отрезал Эл так, словно до его восприятия дошло лишь это. Проклятье, он будто считал, что вся информация, собранная Лайтом за два дня, совершенно бесполезна! — Лайт-кун должен предоставить мне имя, а не туманные выкладки, — он неопределённо махнул рукой.

Нет, Лайт со всем его безупречным самоконтролем и каждым просчитанным наперёд шагом больше не мог сдерживать это внутри.

— Найти Киру за пару дней? Что ещё, Рюдзаки? — вспылил он, хватая Эл за воротник. Кто-то позади охнул. — Начать обходиться без сна, как ты? Или начать летать, как бог смерти? Какие ещё невыполнимые задания ты мне дашь? Но позволь-ка напомнить: из нас двоих именно я нашёл первый след к Хигути. А ты только держал в заключении двух невиновных людей и от нового Киры совсем отстранился, как будто из нас с тобой L — это я!

— Лайт-кун так злится, — Эл не отталкивал его рук, Эл словно над ним насмехался, а голос был не громче шёпота: мягкий, скользящий внутрь и оплетающий разум. — Я всего лишь имел в виду, что как Первому Кире ему, конечно, известно, кто сейчас убивает японских преступников, так что он правда мог бы просто сказать имя.

Удар пришёлся Эл точно в челюсть, прежде чем его пятка с силой толкнула напавшего на несколько метров прочь. Напряжение между ними достигло предела, искрясь сгустками невидимого, одного на двоих огня; отец с Моги обеспокоенно подбежали ближе, но разнимать никого не пришлось: Лайт, стиснув зубы, поднялся, а Эл отвернулся, но Лайт успел заметить, как капля крови упала вниз, окрашивая — искажая собой — прежде идеальную белую ткань.

Этот момент почему-то с такой чёткостью врезался в его память, что впоследствии Лайт не раз возвращался к нему — и когда на самом деле должен был думать совсем не о том, и когда вспоминал как что-то фактически ключевое.

Эл снова на них смотрел.

Эл продолжил, не позволяя отцу (а Лайт видел, как тот собирался) решительно отчитать их за то, что непременно переросло бы в полноценную драку, будь они здесь одни:

— Полагаю, вам вовсе необязательно оставаться здесь до самой ночи, — намёк на то, что им всем стоило бы расходиться, почти витал в воздухе, так что его легко распознали и поняли все… ну, почти.

— Если нужно, то мы, как и ты, прекратим спать, только бы найти Киру, Рюдзаки! — воскликнул Мацуда. — Что? — кто-то толкнул его в бок.

Когда его запал мигом угас, Эл понимающе усмехнулся.

Что ж, Лайт вовсе не был намерен вот так просто, слушая очередной приказ, отправляться домой, как обычно и происходило. Внутри уже давно росло неодолимое предчувствие, что чем больше времени они с Эл проводят порознь, тем больше у того шансов расставить ловушку и выскользнуть из сомкнувшихся объятий смерти. Ещё и необходимость найти Четвёртого Киру или связаться с ним никуда не девалась — и эта нить также вела к Эл, потому что именно Эл первым до него доберётся.

Лайт вышел из зала с отцом, вполуха выслушав от него ожидаемую лекцию о недопустимости подобного поведения, и совершенно неважно, что, может быть, Рюдзаки полностью заслужил этот гнев. Лайт сказал, что останется — всё-таки хочет ещё поработать, — и ему нехотя кивнули, хотя, очевидно, отец опасался, что их с Эл кое-как прерванный конфликт лишь раскалится с ещё большей силой. Нет, Лайт совсем не был уверен, что с тем же непримиримым азартом подрался бы вновь: грудь до сих пор отдавалась слабой болью при каждом глубоком вдохе — но если бы это был путь к цели, путь пробраться к Эл в голову, то он бы всё повторил.

Правда, прямо сейчас Лайт не стал возвращаться к нему: вместо этого просто бродил по длинным коридорам безлюдных, пустых этажей, иногда перемещаясь на лифте и приводя мысли в порядок. Сейчас, когда волей Эл все покинули штаб и Ватари ещё отсутствовал, может быть, они двое остались здесь совсем одни, хотя Лайт нисколько не мог быть уверен, что в этом громадном здании, уходящем куда-то к небу, не таилось кого-нибудь или чего-нибудь ещё, о чём никто, кроме Эл, не имел ни малейшего представления.

Наверняка тот со своей системой видеонаблюдения, охватывающей каждый угол, уже давно высмотрел, что Лайт остался здесь, да и пусть. Раз за разом лифт послушно впускал его, позволяя пересекать всё пространство от края до края, от запертых дверей до широких центральных лестниц, а затем снова спускаться или подниматься чуть выше. В конце концов Лайт, конечно же, очутился у их общей комнаты, которую они с Эл делили, когда были скованы, когда… когда, несмотря на потерю воспоминаний, всё было куда проще.

Чернеющие прямоугольники окон говорили о стремительном приближении ночи. Лайт постучал, точно зная, что Эл не спит, но его стук отозвался лишь тишиной: видимо, тот сменил место проживания, как только они с Лайтом «разъединились», или не хотел отвечать, или, что вероятнее, просто до сих пор оставался всё там же, в их зале расследования, наедине с собой — не считая разве что Рэм.

Прикинув, что вероятность последней теории куда выше других, Лайт в очередной раз спустился (их комната находилась гораздо выше, и вид, открывавшийся из огромного окна протяжённостью почти во всю стену, подчас был завораживающим, но, чёрт, это были совершенно не те мысли — Лайт с досадой отбросил их). На нижних этажах даже чуть приглушённый ночной свет был погашен, как если бы повсюду отключили электричество, и Лайт тихо вздохнул, укоряя себя, что немного потерялся во времени и теперь пробирался почти наугад. Но теперь он был абсолютно спокоен, и глухое раздражение, как прежде, не застилало глаза; он даже ощутил прилив сил.

Тишину что-то нарушило.

Голос Эл слышался едва-едва различимо, но Лайт всё-таки уловил его: тот совсем не был размеренным, ровным, холодным, нередко срывался на хрип или умолкал вовсе. Слов было не разобрать — кажется, это был некий другой язык, но не тот, который Лайт мог бы определить. Эл не спал: только прятал лицо в руках, словно пытался сбежать от чего-то, от чего нигде нельзя было скрыться. Лайт не имел никакого намерения красться, идти совершенно бесшумно, но сейчас Эл не услышал бы и торопливых шагов.

Его плечи тряслись, руки безвольно падали и поднимались вновь, и Лайт понятия не имел, что сейчас происходило с человеком, которого он вообще-то уже достаточно изучил. Эл не страдал беспричинными приступами тревоги, паническими атаками и всем прочим — с его умом и выверенностью каждого слова и жеста это как раз таки не было удивительным; Эл не страдал также различного рода болезнями, ну или Лайт ничего о них не знал. Тогда что могло спровоцировать то, что Лайт сейчас видел, приближаясь к нему с каждым шагом?

Экран компьютера Эл был погашен — как если бы он уже очень давно не работал, а просто сидел… вот так. Может, поэтому он избегал продолжительных контактов с другими членами группы расследования все последние дни? Тень сочувствия — откуда только взялась — мешалась с ещё не исчезнувшей яростью. Но сейчас Эл совсем не казался таким, каким был ещё несколько часов назад…

В конце концов Лайт обозначил своё присутствие: