Глава тридцатая (1/2)
— Каким путем мы пойдем? — деловито поинтересовалась Тауриэль, когда они вышли к реке.
Бильбо достал из-за пазухи карту, которую прихватил в Ривенделле, бережно развернул и продемонстрировал эльфийке:
— Сначала будем идти вдоль Быстротечной, пока не подвернется возможность перебраться на тот берег. Оттуда двинемся вдоль границы Лихолесья, а в конце срежем напрямик через Бурые земли.
— Бурые земли — это безжизненная пустошь, — заметила Тауриэль, с сомнением выгибая бровь. — Как ты собираешься пересечь ее без достаточного количества припасов?
— По дороге наберем, сколько сможем, — отозвался он, пожав плечами. — Мы уже делали так на пути от леса к Горе.
— Ты же понимаешь, что наше приближение к Черным вратам будет видно за мили? — Уточнил Бард со спины Беорна. — На равнине будет негде спрятаться.
Бильбо упрямо свистнул носом и отбросил косички с лица:
— Есть предложения получше? Других способов попасть в Мордор я не знаю.
— Нет, — легко согласился мужчина, — но у нас еще есть время подумать.
Тауриэль тревожно покачала головой и поправила на спине лук:
— Меня куда сильнее волнует погода. Зимой путешествовать всегда сложнее.
— Стоит вспомнить, что в конце пути нас ожидает жерло вулкана, и снег уже не особо беспокоит, — пробормотал Бильбо, отбрасывая с дороги камешек.
Беорн фыркнул и покачал тяжелой головой, но Бильбо так и не понял, что он хотел этим выразить — согласие или смешок. Читать мысли медведей у него никогда не выходило.
— А меня беспокоит, — отрезала Тауриэль, нахмурившись. — Еды будет мало, ночи станут длиннее, а холод может прикончить нас задолго до Бурых земель.
Бильбо прикусил губу и кивнул. Он прекрасно понимал, что эльфийка была права в своих сомнениях. Природа была не на их стороне, и до разгара зимы во что бы то ни стало необходимо было добраться до Мордора. Худшего момента покинуть Эребор нельзя было и придумать, но время всегда играло против него.
— Можешь вернуться назад, если так боишься, — заявил Бард, откидывая с лица растрепавшиеся волосы. — Мы не станем тебя винить. Это будет непростое путешествие для хрупкой девушки.
Тауриэль вспыхнула и бросила на него косой взгляд:
— Не меня тут приходится носить на руках, Мастер Бард.
Мужчина злобно зыркнул на эльфийку в ответ и скрестил руки на груди:
— Я с самого начала говорил, что могу идти самостоятельно. Это вы трое заставили меня усесться на волосатую лошадку.
Беорн заворчал и намеренно тряхнул своего седока. Бард выругался и поспешно вцепился в густую шерсть, чтобы не свалиться:
— Проклятье! Не смей так делать, блохастое ненастье! Только новых травм мне не хватало.
— Если ты даже с ездой верхом справиться не можешь, то что уж говорить о дороге в Мордор, — заметила Тауриэль, растягивая губы в злорадной усмешке. — Может, это тебя стоит отправить назад?
— Я справился с Азогом. Думаю, прогулку к вулкану я уж как-нибудь переживу, — отрезал Бард.
Эльфийка качнула головой и окинула его жалостливым взглядом:
— Может, сначала научишься управляться с медведем, а потом будешь похваляться? А как разберешься, мы подыщем тебе оленя для укрощения. А может даже настоящего кролика или белку, что скажешь?
— Мне не придется вас растаскивать? — вклинился в перепалку Бильбо, заметив, как потемнели глаза Барда.
Тауриэль хмыкнула и вздернула нос:
— Он первый начал. А я лишь закончила.
— Заканчивается здесь лишь мое терпение, — рявкнул Бард в ответ.
— Дорога обещает быть долгой, — вполголоса простонал Бильбо на ухо Берну, позволив Барду и Тауриэль продолжить обмен любезностями. — Очень долгой.
В ответ медведь лизнул его в щеку, и Бильбо решил считать это проявлением сочувствия, а не издевкой. Но, учитывая обстоятельства, последнее было куда вероятнее.
***</p>
Лишь к полудню им удалось отыскать мелководье, где можно было перейти реку вброд. К несчастью, даже в том месте было достаточно глубоко, чтобы хорошенько вымокнуть. Бильбо неуверенно ковылял по скользким камням по пояс в воде, изо всех сил стараясь удержать над головой тяжелый рюкзак. Тауриэль шла за ним; вода доходила ей лишь до середины бедра, так что двигалась эльфийка куда более свободно. Беорн брел впереди, а с его спины довольно улыбаясь Бард, которому, кажется, внезапно понравилось ездить верхом. Когда, наконец, они выбрались на берег, то уже порядком продрогли и вымокли до нитки.
— Нужно сделать привал и просушиться, — предложила Тауриэль, выжимая кончики длинных волос. — Не хватало только заболеть в первый же день.
Бард согласно кивнул, выливая воду из ботинка (единственного места, куда она попала):
— Согласен. Я уже настроился бросить кости в Бурых землях, обидно будет их даже до туда не дотащить.
Бильбо закатил глаза, но счел за благо не встревать и побрел на поиски сухих веток. Тауриэль присоединилась к нему, и вскоре они вчетвером уже сгрудились вокруг небольшого, но жарко потрескивавшего костра. Устроившись поближе к теплу, они разделили скромный обед, состоявший из хлеба и твердого сыра. Даже Беорн вернулся к своей обычной форме, чтобы присоединиться к трапезе. Вынужденная передышка была совсем короткой, но ее хватило, чтобы вытянуть из Бильбо всю правду о его настоящей истории.
— Послушай, зайчонок, у меня к тебе вопрос, — протянул Беорн между делом, вытягивая перед собой длинные крепкие ноги и рассеянно почесывая обнаженную волосатую грудь. Похоже, оборотню не было дела до холода, и необременительная защита свободных панталон его более чем устраивала.
Бильбо вопросительно приподнял брови и уточнил, вгрызаясь в кусок сыра:
— А? Какой?
— Твоя душа, — проговорил здоровяк, откидываясь назад и чуть склоняя голову набок. Даже сквозь мешанину упавших на лицо оборотня волос Бильбо видел пытливый блеск темный глаз. — Она старше, чем ей следовало бы быть; словно уже преодолела свой жизненный путь. Это было бы неудивительно, будь ты дряхлым стариком, но нет же. Не хочешь объяснить, как так вышло?
Бильбо застыл:
— Что?
— Поддерживаю: что? О чем ты говоришь? — вклинился в разговор Бард, быстро переводя взгляд с одного на другого. Тауриэль не проронила ни звука, лишь задумчивые глаза впились в полурослика.
— Бильбо, брось. Ты прекрасно понимаешь, о чем я, — пожурил его Беорн, не сводя с хоббита черных глаз. — Скажи нам правду: что ты такое?
Бильбо уставился на оборотня словно громом поражённый, а сердце его пустилось вскачь. Он и подумать не мог, что его секрет раскроет не кто иной, как Беорн. Как оборотень смог обо всем догадаться? Как он вообще смог разглядеть душу? Даже Гэндальфу такое не под силу!
— О-откуда.? — прошептал он, с ужасом глядя на великана и чувствуя, как начинают предательски дрожать руки.
Беорн лишь повел широкими исцарапанными плечами:
— Я стою ногами в обоих мирах, зайчонок. Создания, подобные мне, порой видят то, чего не замечают все остальные.
— Так значит… Ты хочешь сказать, что Мастер Бэггинс — не тот, за кого себя выдает? — уточнила Тауриэль, сверкнув прищуренными ореховыми глазами.
— Я простой хоббит, — торопливо заявил он непривычно тонким голосом. Пальцами он вцепился в грубую ткань своих штанов, силясь унять дрожь. — Я был рожден хоббитом и хоббитом умру, пусть моя душа и отличается от…
— Я знаю, — уверил его Беорн, бесцеремонно перебив. Он окинул эльфийку и человека суровым взглядом, после чего вновь обратился к Бильбо. — Ты и вправду хоббит. Никто и не спорит. Загвоздка лишь с душой.
— И как такое может быть? — поинтересовался Бард, поджав губы. — Что не так с его душой? Как она может быть старше тела? Бильбо, ты хоть знал об этом?
Хоббит недолго поколебался, но в конце концов сдался и обреченно выдохнул:
— Да. Моя душа выглядит старой, потому что… потому что так оно и есть. Я проживаю эту жизнь уже во второй раз.
Трое спутников уставились на него в недоумении.
— Что-что? — выдохнул Тауриэль, не сводя глаз с затравленно озиравшегося полурослика. — Повтори-ка последнюю фразу.
— Я тоже что-то потерял нить разговора, — заметил Бард и растерянно почесал затылок. — Как это — проживаешь во второй раз? Ты переродился заново или как?
— Не совсем. В обоих жизнях я был и остался Бильбо Бэггинсом, — поправил он мягко, уткнувшись взглядом в собственные ладони. — Как же мне объяснить… в общем, каким-то образом, чудом, меня забросило на восемьдесят лет назад, и теперь я проживаю ту же жизнь по второму кругу.
Троица продолжила взирать на него в озадаченном молчании.
— Думаю, тебе стоит начать свой рассказ с самого начала, — негромко предложил Беорн, глядя на хоббита с непривычной серьезностью.
Бильбо тяжело вздохнул, но согласился. Он поведал им историю о своем первом путешествии с гномами и о его печальном конце. О возвращении Эребора и о безвременной гибели короля и его наследников. Он рассказал об обретении кольца и о том, как много лет он прожил с ним в Шире, даже не догадываясь о его подлинной мерзкой сущности. Затем он перешел к истории о Фродо: о том, как бездумно оставил ему кольцо и вскоре оказалось, что оно было ни чем иным, как Единым кольцом. Бильбо вскользь поведал о разразившейся войне, сухо перечислил битвы, победы и поражения. Когда рассказ завершился уничтожением кольца, он перевел дух и взглянул на своих друзей. Они молча смотрели на него в ответ, пока Тауриэль вдруг не вскочила на ноги:
— Как ты мог молчать все это время? — Напустилась она на хоббита, свирепо сверкая глазами. — Ты хоть понимаешь, как важна эта информация? Ты все это время знал о, возможно, самой страшной войне всех времен и скрывал это! О чем ты думал?
— Я думал о том, что любой мой шаг может в корне изменить ход истории, — ответил он, твердо встретив ее пылающий взгляд. — Этот урок я прекрасно выучил еще в Мглистых горах — даже самая незначительная мелочь может пустить все под откос.
Тауриэль вовсе не выглядела убежденной. Напротив, она стиснула челюсти и резко выпрямилась как натянутая тетива:
— Да неужели? А как же весь этот глупый риск? Я наблюдала за вами в бою, Мастер Бэггинс, и не раз слышала от вас речи о самопожертвовании. Вы запросто могли отдать жизнь за одного из своих друзей, и тогда вся эта бесценная информация сгинула бы вместе с вами!
— Знаю. И я готов был заплатить эту цену, — отозвался он, вздергивая подбородок. — Я должен был спасти их, чего бы это ни стоило.
Бард испустил сдавленный выдох, в то время как Тауриэль уже готова была плеваться пламенем: