Имел бы совесть, да не подходит по размеру (1/2)
Катерина не была идиоткой, она прекрасно отдавала себе отчет не только в своих действиях, но и в действиях тех людей, что ее окружали. Именно поэтому, после того как она избавилась от первичного шока она поняла, что вся эта ситуация с резко выскочившими наружу фактами долгов ЗимаЛетто случилась не просто так. Она сидела рядом с Андреем Павловичем, внимательно слушая старшего Жданова, слушая, но не глядя. Ведь, смотреть на него, не было никакой мочи. И не от того, что Катерине было стыдно, что ее рука тоже была приложена к тому крутому пике, в которое вошла компания, а от того, что выглядел Павел Олегович, прямо скажем, неважно. Круги под глазами, бледность, какая-то слабость в сочетании с опущенными, несмотря на прямую, идеальную осанку плечами. Сейчас он напоминал ей больше ее супруга, чем своего сына, и от этого смотреть на него было еще больнее. Она время от времени косилась на Андрея, но тот слушал отца с одним единственным, скорее всего универсальным выражением лица - словно ему только что без наркоза вынули зуб. Мудрости. Да еще и не один, а все, которые имелись, чтобы один раз отмучиться.
Никто не решался перебивать Павла, но все прекрасно понимали, что его тирада, это не что иное, как способ вылить свою злость и негодование на ситуацию. Правда, в крайне, просто исключительно учтивой форме. Катерина покосилась на Воропаева, что следил за всем этим с легкой скукой на лице. Больше чем он, от скуки маялась Кристина. Она уже сложила оригами в виде лягушки из одного из подготовленных для нее документов, слава Богу, копий, и теперь пыталась заставить ее прыгать по столу, резко нажимая на ее импровизированный хвост указательным пальцем. Как не странно, ее действия волей неволей отвлекали всех присутствующих, что безмерно возмутило Павла. В итоге он нахмурился.
- Кристина! - буквально прикрикнул он, - прекрати заниматься ерундой! Все очень серьезно, разве ты этого не понимаешь? Ты ведь первая можешь пойти с протянутой рукой, - его возмущение было справедливым, а замечание точным. Старшая Воропаева вздрогнула, и слишком сильно хлопнула “лягушку”, то совершила самый длинный скачок, неудачно приземлившись на Маргариту.
- Как ребенок, - осуждающе заявила Жданова, смахивая с себя бумажноe творение на пол, - хорошо, что ты к компании имеешь крайне косвенное отношение, а то ЗимаЛетто пришлось бы не сладко.
- Ага, - Катя даже удивилась, что Кристина ответила Маргарите, - ведь сейчас мы тут собрались вершки срезать, да сливки снимать, разве нет?
- Кристина, - Павел нахмурился, взмахом руки пресекая любую попытку Маргариты продолжить спор, - просто имей уважение к происходящему.
- Да не вопрос, - кивнула старшая Воропаева, - вы мне только поясните, к чему я должна проявить уважение? К тому, что компанию практически утопили? К тому, что сейчас наши выплаты нужно будет урезать едва ли не вдвое, или к тому, что ЗимаЛетто, по сути, принадлежит все банкам в радиусе ста метров по частям?
- Сейчас ты можешь проявить уважение ко мне, - Катерина заметила, что Павел звучит менее раздраженно. Возможно, помогло то, что Кристина, не смотря на всю свою мнимую невнимательность, прекрасно все слышала, слушала и воспринимала критично, - мы сейчас не просто обсуждаем как все плохо, мы ищем выход.
- Зачем? - этот бесхитростный вопрос поставил в тупик всех присутствующих в зале, - ведь у них, - она указала на Катерину, Андрея и Романа, что сидел с другой стороны от младшего Жданова, - готов свой антикризисный план. Кто как не они знают, насколько все плохо, и как сделать так, чтобы было хорошо?
- Вполне логично, - Катя даже вздрогнула, когда Александр заговорил впервые за долгое время, - я изучил все документы, и эти в том числе, - он приподнял папку с антикризисным планом, - и могу сказать, что выглядит это все весьма недурственно.
Катерина едва сдержалась, чтобы не хмыкнуть. Недурственно. Его совершенно не смущало, что этот самый антикризисный план он и писал вместе с ней на их постели практически до трех часов ночи, собирая воедино все, что у них было, все, что они могли получить, все, чего им не хватало. А сейчас он говорил - недурственно. Ну-ну.
- Саша, что я слышу, неужели у тебя хватает силы духа признать, что Андрей тоже может создать что-то стоящее, - в голосе Маргариты явно слышаться нотки сарказма, но Александр лениво пожимает плечами.
- Свою часть сатисфакции я уже получил, - замечает он, и Катерина склоняет голову, готовясь к худшему, - ваш Андрюшенька облажался как никогда, практически утопив компанию в отборнейшем дерьме. Так что сейчас мне не так уж и сложно признать за ним мнимое превосходство, - он пожимает плечами, посылая Маргарите свой фирменный оскал. Ну почему, почему ему обязательно нужно всех провоцировать!
- Сашенька, а не хочешь ли ты мне сказать, что на это месте ты был бы куда успешнее? - младший Жданов не выдерживает, и едва ли не взвивается со своего стула, так, что Кате и Роману приходится придержать его с двух сторон.
- Сядь, - шипит ему Малиновский, - не пори горячку, не веди себя как идиот, ты что, не видишь, что он специально тебя провоцирует?
- Андрей Палыч, сядьте, - Катя, практически впервые в жизни была полностью согласна с Романом. Она укоризненно взглянула на Александра, но тот и ухом не повел. Конечно, ведь сейчас они не были супругами, не были любовниками, сейчас у него была роль оппонента, и он справлялся с ней на ура, - вы же не маленький.
- Ты сядь, Андрюша, сядь, - Воропаев снова оскалился, - с тобой на сегодня еще не закончили, - он выгнул одну бровь вверх. Да, сейчас он выглядел безусловным победителем. Все его поза буквально кричала “а я же говорил”.
- Смотри, - прошипел в ответ младший Жанов, - как бы с тобой потом не начали, - от сказанных слов по спине у Кати проходится холодок, и она дергает Андрея на место с такой силой, что слышит звук рвущейся ткани. Боже, еще не хватало оторвать ему рукав! Она тут же отпускает его руку.
- Всегда к твоим услугам, - продолжает тем временем Александр, разводя руки в стороны, - так что можешь быть моим гостем.
- Андрей, Александр достаточно, - Павел не переходит на крик, но его тон заставляет мужчин успокоиться. Младший Жданов позволяет-таки усадить себя на прежнее место, а Воропаев снова выглядит как степенный взрослый мужчина, а не подросток, ищущий драки от того, что в его теле переизбыток гормонов, - давайте вернемся к нашей проблеме, - продолжает тем временем старший Жданов, - я думаю, вы все успели бегло ознакомиться с антикризисной концепцией, которую представили нам Андрей с Романом и Катериной. Но, для полноты картины, я все-таки хотел бы услышать комментарии создателей, чтобы окончательно оценить ее вероятную успешность и перспективность, - он косится на Андрея, но не просит его представлять разработку. Катерина облегченно выдыхает, ведь Жданов не успел с ней ознакомиться и близко. Но, облегчение оказывается недолгим. - Катерина Валерьевна, не будете ли вы так любезны, ознакомить нас с концептом?
- Конечно, - она поднимается со своего места, чтобы пройти к заготовленной доске, старательно сдерживая дрожь, - основным приоритетным заданием для нас сейчас является выплата долгов и процентов, которые успели образоваться за время просрочки. Поэтому, основной упор у нас будет…
* * *</p>
Катя сидела в комнате отдыха и выводила пальцем завитушки на пыльной поверхности чайного столика. Интересно, почему здесь никто не убирает? Может потому, что комната отдыха в такой праздной компании как ЗимаЛетто просто не нужна? Ей было сложно признаться себе в том, что она спряталась здесь от всех, и в первую очередь от собственного супруга. Да, в особенности от Саши, завитушка, которую она как раз вырисовывала, прервала свой бег, и палец прочертил кривую некрасивую линию. Как он мог? Катерина вздохнула. У нее теперь не было никаких сомнений, что к тому, что Павел получил свою долю информации о делах в компании не просто так, не по ошибке, не потому, что N-банк почувствовал, что они могут чего-то лишиться, ко всему этому, ко всей, без исключения, ситуации приложил свою руку Воропаев. Александр Юрьевич Воропаев - самый лучший и самый умелый кукловод. Плавным движением руки Катя вытерла со стола все завитушки, оставив после себя только чистую полосу, а на ладони разводы сероватой пыли. Она хмуро уставилась на ладонь, не торопясь стирать с нее разводы.
В голове вспыхивали картинки с Совета Директоров, в особенности финал этого представления, когда старший Жданов, стремясь спасти ЗимаЛетто, и одновременно наказать Андрея, решил переназначить нового директора. Точнее, временно исполняющего обязанности эту роль человека, для которого работа в стрессовой ситуации была бы не нова, для которого предоставленный план выхода из кризиса был прост и понятен, кто знал ЗимаЛетто достаточно хорошо. Катерина буквально замерла, слушая все эти перечисленные характеристики, и внимательно глядя на сыто улыбающегося Александра. Да. Он подходил на эту роль, подходил идеально. И сердце ее сжималось от боли… ей стало понятно, зачем он решил провернуть все это… Она еще не знала, как он это сделал, но точно знала, что это был он. Точно он! Он! Катерина сжала кулаки и смотрела на него во все глаза, как приговора ожидая, что сейчас Павел назовет его имя, тем самым вынеся ей приговор. И от того, что она так ожидала услышать “Александр”, то даже сразу не отреагировала, когда старший Жданов назвал ее имя. Когда Павел поставил ее кандидатуру на голосование, она побледнела и икнула, хватаясь за стакан с водой. Она пялилась на старшего Жданова огромными испуганными глазами. Точно такими же, как на нее смотрел Андрей. Малиновский был странно озадаченным, но все его внимание было обращено к Воропаеву, что скалился сейчас так, словно это его избирали президентом.
Голосование прошло на удивление быстро, и даже практически предсказуемо. Павел, выдвигая Катину кандидатуру, голосовал за нее, Маргарита возмущенно и решительно отвергла такую замену своего сына, в чем ее поддержала Кира. Александр проявил солидарность с Павлом, и улыбался старшему Жданову едва ли не заговорчески. Кристина поддержала брата, что уже разделило голоса в соотношении трое против двух, в пользу Кати. Дело оставалось за малым. Роман, покосившись на Катерину, проголосовал против. И это был самый странный момент со всего голосования. С одной стороны она была практически уверена, что именно так он и должен отдать свой голос, но с другой… она бы в этом никогда не призналась, но ей было обидно. Катя понимала, что таким образом Роман пытается сохранить за своим другом его место, но… Остался Андрей. Он попытался возмутиться, и призвать отца к некому понимаю ситуации, клялся, что сможет все исправить и… многое, многое другое. Но, Павел оставался непоколебим. Он выслушал сына, старательно показывая ему то, что он принял во внимание все ним сказанное, а потом предложил ему выбрать между двумя кандидатами на пост директора ЗимаЛетто. Катерина или Александр. Было не сложно понять, за кого будет голос младшего Жданова. Более чем предсказуемо.
После голосования Катерина и сбежала в комнату отдыха, во-первых, чтобы переварить полученную информацию пополам с должностью, а во-вторых, для того, чтобы остаться в одиночестве и просто посидеть в тишине. Сейчас ей не хотелось слушать вопли Киры, стенания Маргариты, возмущения Романа и Андрея, а еще… а еще она не хотела видеть победную улыбку Александра. Она странно ощущала себя запятнанной, втянутой ним в игру, правил, которых она не знала, даже не подозревала о том, что… Словно она была еще одной шахматной фигурой на его доске.
Дверь отворилась, но Катя не вздрогнула, и даже не взглянула на вошедшего. Она узнала его по шагам, ей не было необходимости видеть, для того, чтобы знать.
- Ты долго собираешься здесь прятаться? - Воропаев спросил это мягко, немного вкрадчиво. Он остановился недалеко от ее столика, ожидая, когда она посмотрит на него, или ответит. Катерина медлила, - тебе все равно придется отсюда выбраться и принять эту должность, Катя, - на этот раз в его голосе сквозила уверенность и холодность, совершенно деловой подход.
- Это все сделал ты? - наконец она на него взглянула. Глаза в глаза. Он обещал ей, что никогда не будет ей врать. Проблема в том, что он не обещал ей говорить всей правды. Но, на этот раз ему нужно было отвечать и отвечать честно, ведь, как не крути, а он обещал быть с ней откровенным. Воропаев поджал губы, олицетворяя собой упрямство и уверенность. Катерина сглотнула. Теперь ему можно было не отвечать, она и так знала, что это его рук дело. Целиком и полностью.