Кипи, но не расплескивайся! (1/2)
- Меня тошнит от ваших препаратов, - Кира вытянулась на кушетке во весь рост и простонала, - это просто невыносимо! Меня тошнит до их приема, после, и во время!
- Как интересно, - Роман откашлялся в кулак, - а вы уверены, что ваша тошнота неразрывно связана с приемом лекарств, и не имеет никакого отношения к вашей личной жизни с Андреем? - он поглаживает угол блокнота, наблюдая за Воропаевой. Кира вздыхает, она поворачивается к врачу, стараясь глядеть укоризненно, если не осуждающе, но, это не помогает. Назаров остается бесстрастно-заинтересованным.
- Я. Не. Беременна, - чеканит она каждое слово и снова упирается взглядом в потолок, - я в этом уверена абсолютно точно, так что ваши предположения потерпели крах.
- Тогда, это, скорее всего, действительно побочный эффект, - он чуть пожимает плечами, и улыбается, когда Воропаева снова смотрит на него, - Кира, вы ведь читали инструкцию, тошнота, хоть и не такая частая, приемлемая часть лечения. Но, я обещаю вам подобрать другой препарат, если вы…
- Нет, я не хочу другой препарат, - Воропаева снова укладывается на кушетке удобнее, - я, по возможности, хочу уже без препаратов, и, если получится, как можно скорее.
- Пока невозможно, - Роман делает небольшую пометку в блокноте, - вам нужно гасить приступы вашей агрессии. К примеру, вы сейчас можете сказать мне, насколько успешно вам помогают препараты. На этот раз, я прошу быть предельно откровенной со мной, - эта тирада заставляет Киру издать очередной стон. Она закрывает глаза руками, сильнее надавливая пальцами на глазные яблоки, пока перед глазами не начинают расплываться разноцветные круги. Когда-то она очень любила делать подобное в детстве, это казалось ей некой сказкой, своего рода магией, чем-то необычайно сакральным, ровно до того момента, пока она не узнала, что подобные уникальные способности были у каждого желающего повторить ее фокус. Тогда это расстроило ее, но от привычки не избавило.
- Вы же и без меня прекрасно знаете, что мне помогает лечение, - начинает Воропаева, стараясь говорить максимально спокойно. Но настоянию Романа Евгеньевича она не принимала препарат за несколько дней до этой их встречи, чтобы он мог считать ее реакции при выходе из медикаментозного торможения. - С момента начала нашей с вами терапии, я, впервые за долгое время, не испытывала необходимости встретиться с братом исключительно ради… эмоционального сброса.
- Виделись ли вы с Александром в последнее время? Просто так, как брат с сестрой? - Назаров снова принимается вносить пометки в свой блокнот, буквально заставляя ее чувствовать себя более чем ужасно. Словно этим самым карандашом он черкает по ее коже, вырисовывая на ней пометки ее ненормальности.
- Да, - она прикрывает глаза, чтобы не смотреть на Романа, но все равно продолжает слышать, как грифель ведет линии по бумаге, - я виделась с Александром вчера. Мы говорили о рабочих проблемах нашей компании. Он пробыл у меня несколько часов, прежде чем к нам подтянулась Кристина.
- Значит, у вас была целая семейная встреча? - в голосе Назарова прорезается искренняя заинтересованность, а карандаш принимается вичерчивать узоры по бумаге быстрее, - и каким же в этот раз было ваше общение? Не ощущали ли вы часом давления от вашей старшей сестры так же остро, как это было всегда?
- На этот раз у нее просто не было возможности давить на меня в полной мере, - сперва отмахивается от вопроса Кира, а потом задумывается, - хотя, она, на самом деле, даже не пыталась на меня нажать, она… она словно бы поддерживала меня…
- А вы нуждались в этот момент в поддержке, или же, она в первую очередь закрывала, таким образом, собственные потребности? - Роман принимается препарировать встречу Воропаевых именно с острой для Киры фигуры старшей сестры.
- Нет, - младшая Воропаева принимается вспоминать их общение, - она пыталась поддержать меня, потому, что я была расстроена. Мне казалось, что от ЗимаЛетто больше ничего не останется, а это… ведь, это то, чем гордились наши родители! Это память о них! Я… мне всегда казалось, что Кристине по-настоящему все равно, что будет с компанией, а Сашка… он словно спал и видел, как сможет в один прекрасный день просто забрать свою долю из фирмы. Они предали… я думала, что они предали волю родителей, и их желание. Саша даже два раза, если уж на то пошло, но… - она берет паузу, хмурясь, стараясь подобрать слова.
- Оказалось, что они разделяют вашу тревогу относительно компании в полной мере? - подталкивает ее в нужную сторону Роман, и Кира медленно кивает.
- Да, они разделяют мое беспокойство. Кристина, к примеру, действительно сокрушалась, что Андрей… что все ситуация стала известна слишком поздно, и сейчас, ни легких, ни простых решений быть попросту не может, - Кира говорит медленно, буквально пересматривая в своем сознании те моменты, где Кристина рьяно возмущалась относительно патовой ситуации для компании. Младшая Воропаева была крайне удивлена, когда старшая сестра отчитывала брата в излишнем спокойствии, если не сказать апатии. Ведь Александр реагировал на все происходящее так, словно он своими руками подготовил все это.
- А что относительно вашего брата? - Назаров подается немного вперед в кресле, - заметили ли вы, что он, так же как и ваша сестра разделяет общее для вас беспокойство? - Кира сплела руки на животе, в первую очередь, стараясь ответить самой себе на этот вопрос.
- Да, - кивает она несколько раз подряд, - он тоже разделял с нами беспокойство. Правда, не так эмоционально, да и паниковать он явно не собирался. Я даже… даже решила сперва, что все эти проблемы дело его рук, - Кира подносит руку к своему лицу, принимаясь рассматривать простой легкий маникюр, - но нет, - предвосхищает она вопрос доктора, - если бы это было дело рук Александра, он бы честно в этом признался, да и способы решения не продумывал. А он сегодня должен встретиться с Павлом, чтобы помочь ему спасти компанию, - она ощущает, как сердце принимается биться быстрее, - сейчас все будет происходить так, как нужно. Правильно.
- И что же будет происходить правильно? - Назаров даже прекращает делать заметки в блокноте, - вы ведь сами говорите, что ситуация тяжелая и весьма запутанная.
- Да, - Кира снова кивает, - этого никто и не отрицает, ведь исходя из того что мне говорил Павел, ЗимаЛетто действительно сейчас находится в крайне сложной ситуации. Но, это же и сыграет нам на руку! Это сплотит нас вокруг общей проблемы, и Ждановых, и Воропаевых. Все будет так, как было раньше, как должно быть. Саша, наконец, будет на своем месте в ЗимаЛетто, - она начала расслабляться все больше, - он сможет на этом фоне наладить хорошие деловые отношения с Андреем. Да, не сразу, но, шаг за шагом… и, - она сжимает руки в кулаки, - и как итог, он забросит эти свои глупости относительно Пушкаревой. Вот тогда, все будет окончательно прекрасно, - она удовлетворенно вздыхает, - да, прекрасно.
- Значит, Кира, вы все еще считаете, что Катерина не подходящая женщина для вашего брата? - Роман встает со своего места, направляясь к столику, чтобы налить два стакана воды, - вы попробовали с ней поговорить?
- Это вы о своем глупом домашнем задании? - Кира кривится, словно от зубной боли, нет, этот докторишка точно жаждет, чтобы она сошла с ума, если до сих пор она еще оставалась в здравом уме, - я не собираюсь видеться с Пушкаревой в более… неформальных, как вы выразились условиях, - говорит она довольно резко и решительно, - вот скажите мне, что меня может связывать с такой барышней как она? Ее родители самый яркий представитель плебса! Меня же засмеют, если я буду появляться с ней на людях!
- Но, ваш брат появляется, и над ним, насколько я помню, никто даже не попытался смеяться? - напоминает Назаров, - и, Кира, мы же уже говорили с вами относительно аристократов и плебеев. Это, давным-давно пережитый конструкт, все люди равны, человека нужно ощутить, пообщаться, приобщиться к его внутреннему миру…
- И я, по-вашему, должна приобщаться к книжной пыли и разговорам о кривых зубах? - младшая Воропаева даже приподнимается, возмущенная непонятливостью Романа.
- Откуда вы знаете, о чем пойдет у вас с ней разговор, если вы не позволяете себе и получаса нормального разговора с избранницей вашего брата? - она меньше всего любила, когда Роман Евгеньевич начинал проводить такого рода давление.
- Я сталкиваюсь с ней практически каждый день на работе, я вижу ее, слышу ее, буквально ощущаю вокруг себя, - она передергивает плечами, морщась от отвращения, - то, что мой брат переодел ее, и теперь принялся наряжать как куклу, таскать за собой по всем вечерам, совершенно ничего не значит, - Кира схватывается со своего места, чтобы взять предложенный ей стакан воды, - от этой Пушкаревой буквально разит бедностью, и… - она взмахивает рукой.
- И… - подталкивает ее Роман, но Воропаева снова оседает на кушетку, недовольно поджимая губы, а потом добавляет.
- Без всяких “и”, без всяких “но”, - чеканит Кира, - бедности уже вполне достаточно.
- Но, вы никогда не говорили, что вы обвиняете Катерину в том, что она охотница за состоянием вашей семьи, - немного удивленно добавляет Назаров, - неужели вы все-таки обнаружили то, что подталкивало вас к мысли, что она не подходящая партия для вашего брата? - Кира снова отрицательно качает головой.
- Вы что, меня не слышите? - Воропаева ощущает волну отчаяния, как и каждый раз, когда на сеансе поднимается тема взаимоотношений ее брата с неподходящими партнершами, - она бедная серая мышь, какая еще охотница за деньгами. Помилуйте!
- Но, тогда выходит, что у Катерины нет никаких изъянов, которые могли бы стать преградой для ее отношений с вашим братом, разве нет? - Роман принимается крутить карандаш в пальцах, крайне лихо описывая им полный круг.
- Мне иногда кажется, что прежде чем начать говорить со мной вы вставляете беруши, чтобы не слышать и половины мной сказанного, - Кира выпивает буквально половину стакана воды залпом, гася недовольство и раздражение, - повторяю еще раз. Они. Из. Разных. Сословий. Понимаете? Из разных миров! Таким как Пушкарева, не место среди таких, как мы. Кого может родить она для нашей семьи? Это ведь смешно!
- Кира, - на губах Назарова играет легкая улыбка, - неужели в вашем окружении кто-то все еще поддерживает эти средневековые правила?
- Если бы мама была жива, она бы не допустила этого мезальянса, - Воропаева хватается за мысль о матери как за спасительную соломинку, - она была крайне обеспокоена тем, что Саша не слишком переборчив в связях, как дружеских, так и любовных. Она бы точно не позволила ему привести Пушкареву даже на порог.
- Вы не можете держаться за жизненные установки другого человека, Кира, - Роман наполняет ее стакан водой еще раз, - то, во что верила ваша мать, это не истина в единственной инстанции. Вы закрываете себя в кокон, запрещая кому угодно пробиваться в него, отсекая по тем параметрам, которыми так жестоко одарила вас мать. Вы читали ту легенду О Прокрустовом Ложе, которую я вам советовал?
- Вы сейчас хотите сказать, что моя мать была тем самым Прокрустом? - Кира хмурится, прекрасно припоминая эту легенду еще с самого детства.
- Нет, Кира, - Роман качает головой, - я пытаюсь сказать, что в этой ситуации Прокрустом выступаете именно вы.