Кипи, но не расплескивайся! (2/2)
* * *</p>
Андрей ластился к ней сегодня как никогда раньше. Конечно, это не имело никакого отношения ни к нежности, ни к любви, ни тем более к страсти. Он нервничал, переживал и его буквально колотило, просто от осознания того, что в скором времени ему придется предстать перед собственным отцом. Жданов уткнулся в ее колени, наверное, впервые за долгое время реально ища поддержки.
- Как же я облажался, Господи, как же я облажался! - стонал он, сжимая покрывало, - Кира, я даже не представляю, что теперь будет! Нет, - он поднял голову, - я-то как раз представляю, - Андрей обиженно и как-то совершенно по-детски шмыгнул носом, - отец сразу же сбросит меня с директорского кресла. Как же, - взмахнул он рукой, - не оправдал высокого, возложенного на меня доверия, а потом на это самое место усядется твой братец! Вот почему так? Скажи мне, Кира, почему так?
- Потому, что ты вертел все это за моей спиной, - Воропаева едва ли не зевает, следя за стенаниями Жданова. Какая-то часть ее сознания понимает, что это все под воздействием таблеток. Но, пусть и заторможенный, но избавленный от страстей мозг, оцифровывает информацию совершенно иначе. Нет, ей бесспорно жаль Андрея, и она гладит его рукой, немного машинально и скорее на инстинктах, но… Впервые, да, впервые за долгое, очень, просто невероятно долгое время она не испытывает ни желания, ни необходимости ему помочь. Она осознает, что та точка, куда он пришел сейчас, была создана им самим, так почему она должна быть той, кто его оттуда будет эвакуировать? Он смотрит на нее с укоризной.
- Я хотел как лучше, - старается втолковать ей Андрей, - я просто не думал, что в итоге… - он морщится, а Кира качает головой.
- Там без итогов, - она поглаживает его по волосам, но улыбнуться у нее не получается, не хватает ни сил, ни желания, да и внутреннего рвения на этот шаг она не испытывает, - ты просто не думал, - она поднимается с постели, мало заботясь о собственной наготе, - сейчас нам всем нужно будет расхлебывать то, что было создано твоими руками. Точнее, не только твоими, - Кира подходит к столику, чтобы наполнить бокал небольшой порцией коньяка для Андрея. Ей сейчас алкоголь противопоказан, а жаль, - там и Роман, и эта ваша Пушкарева, как я понимаю, - она подает напиток Жданову.
- Да, - кивает он, принимая коньяк, и тут же делая небольшой глоток, следя за тем, как Воропаева все-таки набрасывает халат на плечи, - Роман и Катерина знали об этом, но… во всей ситуации Катя виновата меньше всего.
- Плохая позиция, - Кира поворачивается к нему, меряя глазами Андрея, - если не хочешь, чтобы Павел казнил тебя на месте, ну, фигурально выражаясь, то риторику свою нужно изменить.
- Ты это о чем? - Жданов даже не доносит бокал до губ, удивленно приподнимая брови. Воропаева присаживается напротив Андрея, чуть подталкивая его руку вверх, намекая, что он может сделать глоток-другой.
- И тебе, и Роману, если, конечно, ты собираешься сохранить Малиновского на его посту, нужен кто-то, на кого можно списать львиную долю ваших ошибок. Да, теперь уже не выйдет отвертеться, что ты не знал о происходящем, но… - Кира пожимает плечами, - это не значит, что Пушкарева становится менее идеальным вариантом для переведенных стрелок. Павлу нужно будет кого-то наказать, возможно, показательно, вплоть до увольнения. С чего-бы тогда тебе не пожертвовать этой фигурой?
- Ты говоришь сейчас точно так же как Рома, - Жданов осушает бокал залпом, принимаясь кашлять, Воропаева автоматически похлопывает его по спине, - но, - хрипит Андрея, хорошенько прочистив горло, - это не очень хорошая идея в свете последних событий.
- С чего же такие мысли? - Кира даже ощущает легкое удивление, - ведь сейчас тебе нужно отстоять себя в первую очередь, разве нет?
- Ты, конечно же, права, но, - Жданов вздыхает, как-то обреченно, - отец меня точно не сможет уволить. И ты понимаешь почему.
- Ты надеешься на заступничество Маргариты? - выдвигает Воропаева единственное логичное объяснение, - это может сработать, но, как ты собираешься защитить Малиновского? Тебе придется пожертвовать одной из своих фигур в любом случае. Неужели в этой парадигме Пушкарева ценнее Романа?
- Не поверишь, - ухмыляется Андрей, - но да, в этом случае она ценнее. Мы ведь не сидели, сложа руки, глядя на то, как компания катится в тартарары…
- В это как-то слабо верится, учитывая состояние Павла и Маргариты, после просмотра тех документов, - перебивает его Кира, но Жданов только раздраженно отмахивается, сводя брови в недовольстве.
- Говори что угодно, но это факт, - напирает он, - Катерина разработала целую систему для выхода из кризиса, нашла возможные источники дополнительного дохода, в компанию снова стали поступать деньги в большем количестве, чем утекали. Если бы не эта истерика N-банка, то мы бы не просто выбрались, пусть и со скрипом, мы бы еще и остались в плюсе! Это была бы победа! - он говорит достаточно воодушевленно, и Кира морщится от излишне пафосного тона.
- Победа была бы в том случае, если бы вы в минус не уходили, - замечает она, отнимая у Андрея пустой бокал, которым он принимается играть, перебрасывая его из руки в руку, - а так, это уже не победа, а логичная попытка выбраться из болота.
- Да называй ты это как хочешь, - взмахивает руками Жданов, - главное то, что без Катерины провернуть все это будет…
- Вот только не говори невозможно, потому, что незаменимых людей не бывает, - Кира возвращает бокал на стол, и задумывается, не налить ли Андрею еще немного, но отказывается от этой идеи. Ему уже вполне достаточно, не следует путать расслабление и полнейший алкогольный штопор.
- Нет, я не говорю, что это будет невозможно. Но, во-первых, крайне сложно, потому что вникнуть в ее систему, на это потребуется время, а во-вторых, это все растянется на гораздо более долгий срок, а, как ты понимаешь, мы все сейчас заинтересованы в том, чтобы ЗимаЛетто вытащить из этой передряги как можно быстрее.
- Мы, все-таки, больше были заинтересованы, чтобы компания в никакие передряги не попадала, - скептически замечает Кира, но, увидев как сжимает зубы Андрей от этих слов, принимается поглаживать его щеку, - ладно, прости, я… это я зря. Мы просто все сейчас очень расстроены сложившимися обстоятельствами. И, - она переводит дыхание, - я хочу, чтобы ты понимал, что я буду на твоей стороне в любом случае.
- Даже если мне нужно будет, чтобы ты проголосовала за то, чтобы не увольняли Пушкареву? - тут же принимается повышать ставки Андрей, и это заставляет Воропаеву недовольно скривить губы. Она совсем легонько хлопает его по щеке. Это не пощечина, так, баловство, у нее не возникает и малейшего желания причинить ему боль или нанести вред. Скорее, щелкнуть по ушам, как глупого кутенка.
- Не наглей, - она потягивается, прогибаясь назад, и падает спиной на постель, прикрывая глаза, так и оставив руки за головой, - я весьма заинтересована, чтобы Пушкареву выпнули с ЗимаЛетто в неизвестном направлении. Поэтому, если ее все-таки захотят убрать посредством голосования, то мой голос будет за.
- Тебя все еще беспокоит ее связь с Сашенькой? - Жданов перебирается по постели так, чтобы зависнуть над ней. Кира ощущает на своей коже его дыхание. Она не торопится открывать глаза, чуть улыбаясь, когда Андрей осторожно принимается ласкать пальцами кожу ее горла. Она даже чуть приподнимает подбородок, давая больше доступа для ласки.
- Ты просто не понимаешь, мне иногда кажется, что все, что делает Сашка, он делает исключительно для того, чтобы позлить меня, - Кира распахивает глаза, встречаясь с внимательным взглядом Жданова, - не нужна ему эта Катя, я практически уверена в этом. Это все из вредности, - она пробует пожать плечами, но с руками за головой это оказывается сложно, - сперва он противостоял маме и делал все ей назло, теперь пришел мой черед. Я совершила ошибку, и слишком возмутилась его интересом Пушкаревой. И вот, получите-распишитесь, теперь расхлебываю.
- Ты знаешь, - тянет Андрей задумчиво, продолжая ласкать ее тело, медленно продвигаясь рукой вниз, к поясу халата, - я тут знаю одного человека, которого может обрадовать информация о том, что у Сашеньки к Катерине просто… игра.
- Да? - Кира даже меняет положение, приподнимаясь на локтях, оказываясь буквально нос к носу со Ждановым, - а с чего бы у кого-то такой рьяный интерес к личной жизни моего брата? - она удивленно приподнимает брови, прослеживая взглядом, как Андрей принимается развязывать поясок на ее халате.
- Не поверишь, но, для разнообразия, это интерес не в твоем брате, а в самой Пушкаревой, - хмыкает Андрей, и Кира как-то обреченно валится на постель снова.
- Боже, неужели все вращается вокруг этой очкастой Мата-Хари? - вопрос звучит буквально со стоном, и Воропаева закрывает глаза рукой, - ну, и кто еще попал под чары страшилы всея ЗимаЛетто?
- Роман Дмитриевич Малиновский, - Жданов едва ли не срывается на смех, когда произносит имя друга с непередаваемым пафосом. Кира медленно убирает руку, чтобы посмотреть на Андрея в совершенном неверии.
- Скажи мне, что ты сейчас пошутил? - она нервно сглатывает, облизывая губы, но Жданов отрицательно качает головой, продолжая довольно скалиться.
- Нет, - он хмыкает, - я сам в шоке, на самом деле, просто в последнее время, он, ну, как тебе сказать, явно неровно дышит к нашей Катюше. За этим едва ли не смешно наблюдать, - он распахивает полы ее халата, принимаясь ласкать ее обнаженное бедро, но Кира накрывает его руку своей, останавливая, но не отталкивая. Так вот почему Малиновский был так заинтересован в том, чтобы у ее брата ничего не склеилось с Пушкаревой! Это была не помощь ей, Кире, это была его помощь самому себе! Занятно. Весьма занятно.
- Расскажешь мне все? - просит она, заискивающе заглядывая ему в глаза, но у Андрея явно другие планы, он сперва целует ее, едва касаясь губ губами, а потом предлагает.
- Давай отложим разговоры на потом, даже если они очень интересные, - она кивает, делать нечего, придется уступить. В конце концов, это приведет к обоюдному удовольствию.