Часто тот, кто хочет докопаться до правды, роет себе яму (2/2)
- И как долго Александр Юрьевич будет нуждаться в ваших услугах? - Пушкаревой кажется, что в этой беседе она находит успокоение. Хотя, волей неволей ей хочется подглядеть, как себя чувствует… ее мужчина.
- Еще день, может два, а затем, он снова вернется к самостоятельному передвижению по городу, а меня снова вернет вам, - Шуша улыбается и подмигивает, - не могу сказать, что мне это не нравится. Я уже привык к вам, возить вас очень приятно.
- И мне безумно приятно. Владислав Маркович, но вы ведь и не прекращали меня возить, - Катя чуть пожимает плечами, - что же изменится?
- Мне не придется скрывать от вас секреты, - Владислав тоже косится в сторону Воропаева, - вы очень честны, Катенька, лгать вам крайне сложно.
- А теперь вам приходится что-то скрывать? - внутри у Пушкаревой что-то словно обрывается, она прекрасно знает источник секретов, - что-то с Александром Юрьевичем? - Катя даже немного подается вперед, но пассажирская дверь распахивается так не вовремя. Ее обдает знакомым ароматом парфюма и уверенности. Пушкарева разворачивается к Воропаеву.
- И о чем вы тут секретничаете без меня, - улыбка у него была невероятной, яркой, немного едкой. Он бросает короткий взгляд в сторону Шуши, и тот тут же заводит автомобиль. Просто поразительная понятливость.
- Я никогда не секретничаю, - качает головой Катя, она касается руки мужчины, переплетая с ним пальцы. Впервые за долгое время его руки холоднее, чем у нее, и ей хочется поднести их к своим губам, чтобы согреть дыханием. Но, она не позволяет себе этого при посторонних. Даже если этот посторонний такой хороший человек.
- Ты у меня сама честность, - соглашается он, откидываясь на сидении чуть назад, словно его, наконец, отпускает напряжение. Улыбка его становится немного уставшей.
- Как ты? - она гладит его пальцы, ласкает их, нежит, ей хочется побыстрее добраться к нему домой, чтобы, наконец, уложить его в постель, проследить, чтобы он отдохнул.
- Как всегда отлично, - уверяет ее Воропаев, тут же пробуя сесть ровнее, - только устал работать с идиотами, я уверен, что ты знаешь, как это бывает, - он улыбается ей ласково и ободряюще, - ты что-то хотела обсудить?
- Нет, - слишком быстро отвечает Катерина, - я просто хотела тебя увидеть, побыть с тобой рядом и убедиться, что сегодня ты не задержишься на работе, - конечно, это далеко от истины, но сейчас ей не хочется беспокоить его своими проблемами, таким уставшим он выглядит. Александр понимающе кивает, снова откидываясь на сиденье и подгребая ее к себе поближе. Она оказывается в кольце его рук, несмотря на то, что в машине присутствует посторонний, и буквально кожей ощущает, насколько ее мужчине сейчас плохо, если он позволяет себе такую вольность. Воропаев даже прикрывает глаза, удовлетворенно выдыхая, когда Катя прекращает возиться у него под боком. Он мурлычет буквально на грани слышимости.
- Будешь так часто у меня оставаться, твои родители тебя заругают, - он произносит это удовлетворенно, с легкой толикой уверенности.
- Не заругают, если мы сделаем так, что ругать меня будет не за что, - Катя утыкается носом ему в шею, проводя ним туда-сюда по оголенной коже над воротом его рубашки.
- Давай решим этот вопрос завтра, - обещает он ей и сердце ее принимается биться быстрее, - у меня как раз есть парочка знакомых, которые согласны будут ускорить процесс. Если ты, конечно, не против.
Пушкарева только прижимается к нему, яснее всем своим видом показывая, что она только “за”.
Банк выпивает все силы, отнимает все нервы, и, кажется, что сейчас не два часа дня, а вечер, который Катерина должна ждать с таким благоговением. Жданов плетется рядом, явно не в лучшем виде. Он тоже вымотанный, хмурый, недовольство печатью опускается на его лицо, а губы поджаты. Время от времени Андрей бросает взгляды на Пушкареву, и она явственно ощущает, что он собирается у нее что-то спросить. Разговаривать не хочется, поэтому Катя выбирает молчание вместо провокации, пусть начинает диалог сам, если ему так хочется. Но, чуда не случается, и Жданов все-таки начинает разговор.
- Ну, и почему мы не согласились на те изменения, которые предлагал нам Корпейкин? - в его голосе просто интерес, без раздражения, хотя Пушкарева соглашается, что усталость все-таки перевешивает, - мы могли бы закрыть сегодня этот вопрос, у нас и так выбор невелик, а вы своей неуверенностью можете только ухудшить положение.
- Как вы правильно заметили, Андрей Палыч, мы сейчас далеко не в лучшем положении, - Катерине не очень хочется разжевывать прописные истины, но приходится, - если мы позволим им диктовать нам условия, то мы совершенно точно потеряем если не всю компанию, то добрую половину ее акций, учитывая в какую кабалу мы попали. Несмотря на всю патовость ситуации, условия должны диктовать мы, отвоевывая каждый шаг для возможного маневра буквально боем. Они должны сомневаться в нашей слабости, иначе все закончится, даже не начавшись.
- Звучит это все, конечно, безмерно логично, но довольно резко, - Андрей потирает подбородок большим и указательным пальцем, - мне казалось, что вы гораздо мягче. Уж не растут ли ваши суждения из увлечения нашим дражайшим Сашенькой?
- Во-первых, вам только казалось, Андрей Палыч, - Катя растерянно переводит взгляд на небольшие наручные часики, подарок Александра. Вечер становится ближе, но, совсем на немножко, ну, почему нельзя ускорить время? - возможно, я и могу казаться вам излишне мягкой и покладистой, но уж точно не в том, что касается работ. Там, где нужно, я умею проявлять характер, и Александр Юрьевич здесь совершенно не при чем. Вы же это понимаете, - она косится на Жданова, - зачем тогда каждый раз приплетаете его по поводу и без?
- Как вы его защищаете, - Андрей действительно выглядит пораженным, его брови чуть приподнимаются вверх, подтверждая его удивление, - на моем веку Воропаева никто и никогда не защищал, да еще и так рьяно, - его это явно веселит, - надо же, Сашенька обрел в вашем лице такого хорошего адвоката, - он качает головой, - и как я пропустил тот момент, когда вы оказались под его обаянием всецело, даже не знаю.
- Мы будем продолжать разговор об Александре Юрьевиче или мы все-таки вернемся к нашей ситуации с банком? - меньше всего Пушкаревой хочется говорить о своих отношениях с Воропаевым, и на это у нее было даже несколько причин. Во-первых, она в принципе считала странным обсуждать отношения с человеком, который не был ей ни другом, ни родственником. Катя уважала Жданова, жалела его временами и была готова посильно помочь, но все личное… должно было таковым и остаться. А во-вторых, сам Александр просил хранить развитие их отношений, если не в секрете, то в некой тишине, пусть сами додумывают, что там происходит между ними и происходит ли вообще. Катя не была против, ей это казалось безопасным. Но сейчас, ей казалось, что лучше бы они никогда не выносили свои…чувства на показ. Конечно, причиной была Кира и ее неадекватная реакция. Отравить собственного брата, это не укладывалось в сознании совершенно. Но, сам Воропаев эту тему развивать отказывался. Катерина знала, что сперва до Киры добралась разгневанная и раззадоренная Кристина, и, слава Богу, что там обошлось без рукоприкладства, по крайней мере, видимого, а то Клочкова до сих пор не являла на работу свой светлый лик, сказавшись больной. Потом с Кирой побеседовал и сам Александр. Кате предлагалось просто не беспокоиться и забыть это “недоразумение”, Воропаев даже назвал произошедшее плохой шуткой. Но, Пушкарева не соглашалась с этим в корне, перед глазами стояли жуткие судороги, болезненные стоны и страх, что лучше уже не станет. Она пообещала Александру быть с Кирой осторожной и дистантной, но для себя решила, что больше не позволит младшей Воропаевой хоть как-то навредить ее мужчине. Воропаев опекал ее, Катю, все это время, пора было ответить ему взаимностью, и она знала, как.
Катерина покосилась на Жданова, что подбросил в руках забранную из Novus-банка папку с их копией предложения по выкупу залога из других банков.
- Я думаю, что нам не стоит ожидать от них быстрого решения, - заметил Андрей, показывая папку Катерине, - они будут ждать, пока мы не сможем провести очередной платеж и тогда, - он вздыхает, - тогда они точно заставят нас пристать на их условия. Мы проиграли эту битву, увы, Катенька, но я уверен, что мы не проиграем войну.
- Не обязательно, - Пушкарева прикусывает нижнюю губу, раздумывая о том, что сегодня вечером после ЗАГСа она все-таки попросит помощи у Воропаева, ведь им нужна ссуда, просто необходима, чтобы провернуть то, к чему они шли все это время, - у нас еще есть неделя, для того, чтобы мы смогли что-то придумать, Андрей Палыч, нам следует верить еще и в это.
- Вы говорите так уверенно, - усмехается Жданов, - словно у вас на это счет тоже есть готовый план, - он выжидательно смотрит на Пушкареву, но, та только неопределенно пожимает плечами, хитро улыбаясь.
- Я просто стараюсь продумывать все на несколько шагов вперед.