Истина, открытая по ошибке, лучшее оправдание этой ошибки (2/2)
Следующей картиной оказывается японская гравюра. ”Сон жены рыбака” Кацусика Хокусай. Картина шокирует Катю и заставляет замереть в онемении, на ней женщина беззаветно отдаётся любовным утехам с огромным осьминогом. К ней прилагается текст, правда на японском языке, скорее всего это описание картины. Пушкарева не решается задавать каких-либо вопросов, пока Александр сам не начинает рассказывать ей историю.
- В японской культуре крайне много легенд, которые очень тесно связаны с эротизмом, эта гравюра лучшее тому подтверждение. Говорят, что это иная трактовка легенды о принцессе Таматори, ведь в оригинальной версии она погибает.
- А здесь? - Катя кивает на картину, - здесь она не умирает?
- Здесь, она просто получает удовольствие, - шепчет ей Воропаев, - разве выглядит она испуганной? Умирающей? Разве ей больно?
- Я не знаю, - честно отвечает Катя, - она выглядит как женщина, которой хорошо, но… это же монстр, - она разглядывает осьминога, - это, кажется, неправильным.
- То, что он монстр, или то, что он отрицательный персонаж? - Александр тихо смеется, опаляя ей шею своим дыханием, - ты не думаешь, что ты чем-то на нее похожа? - он проводит носом ей по виску, лаская, - рядом с врагом компании, которой ты фактически служишь, разве нет?
- А что собирается с ней сделать этот монстр? - вопросом на вопрос отвечает Катерина, пристально глядя на принцессу Таматори, - ну, после того как они… закончат, - она не решается произнести, что они заканчивают, но…
- Когда они… закончат, - он смеется, и этот бархатный смех отдается в ее теле жаркой волной, - он заберет ее в подводный дворец Рюгу-дзьо, чтобы она навсегда осталась в его власти, принадлежала только ему.
- Возможно, мы с ней похожи гораздо больше, чем я могу себе представить, - замечает Катя, устраиваясь поудобнее в кольце его рук. Выставка оказывается гораздо приятнее, чем она себе представляла.
Скрыть кольцо от родителей у нее получилось просто на ура, она элементарно сняла его со своего пальца, зажав в кулак, и около получаса выслушивал лекцию отца за позднее возвращение, и восторги матери относительно ее внешнего вида. Ни то, ни другое совершенно не занимало ее тем вечером. В голове бродили сотни мыслей, от невозможно приятных, до пугающих и заставляющих замереть.
В доме у Александра не было никакого чая, они целовались как подростки, сперва на кухне, а потом в гостиной, на кожаном, скрипучем диване. Она все-таки ухитрилась снять с себя жакет, и Воропаев едва сдерживался, чтобы платье не полетело следом. Только в тот момент Катя ощутила, насколько выигрышным оказался ее наряд, как сильно он будоражил воображение мужчины, буквально подталкивал его к краю. А он все не падал. Подлец. Рука его то поддевала край платья, обнажая полоску чулок, то снова поправляла его назад, словно запрещая себе это прикосновение. Но, какую бы жажду относительно нее не испытывал Александр, дальше чем поцелуи дело у них не пошло. Он ласково все закончил, ссылаясь на то, что уже слишком поздно, и принцессе следует возвращаться в свой замок. На принцессу Катерина обиделась, но потом вспомнила присказку про дракона и успокоилась. В конце концов, Воропаев не может не дразниться, и ей нужно научиться не реагировать на его подначивания, если она хочет строить с ним серьезные и длительные отношения.
Своей победой Катерина по праву считала то, что за время поцелуев смогла избавить его от рубашки. Тут он не сопротивлялся, и она могла совершенно бесстыдно касаться его кожи, поглаживая ее - грудь, бока, спина, руки, шея, все это было средоточием ее внимания, и она без остановки ласкала его, время от времени слыша тихие одобрительные стоны. Но, это было единственное, чего она в конечном итоге смогла от него добиться, перед тем, как все вернулось на свои места, а Катерина была доставлена к порогу отчего дома.
С утра же ее ждал важный разговор со своими родителями. Она поправила на пальце кольцо, сегодня, оно было более чем уместно, и вышла на кухню, как раз к раннему завтраку. На этот раз отец был здесь, читал газету, критикуя каждую выделенную строчку, мама как раз наливала чай. Катя поблагодарила ее кивком, немного с неодобрением уставившись на тарелку на которой горкой были сложены бутерброды. Интересно, Саша будет есть что-то такое, или для него нужно будет озаботиться каким-то более…утонченным меню?
- Что же ты не ешь, Катюша? - Елена Александровна взволнованно, принялась наворачивать вокруг дочери круги, - ты скоро будешь выпадать из всех своих вещей.
- И из новых тоже, - замечает отец, глядя на нее поверх газеты, - давай ешь, не расстраивай мать, - на это заявление Катя только ухмыльнулась, он бы еще по столу стукнул, в самом деле. С ней этот тон перестал работать давно.
- Мне нужно с вами поговорить, - Катя все-таки берет один из бутербродов, чтобы унять любые споры на этой почве.
- Ты хочешь извиниться за то, что пришла так поздно? - отец откладывает в сторону газету, заинтересованно глядя на дочь, но та отрицательно качает головой.
- Ничуть не бывало, - отвечает она, буквально ужасая мать своим ответом, и продолжает до того, как отец возмутится, - это моя личная жизнь и выбор, который в моем возрасте пристало делать самостоятельно. Собственно, - она выкладывает руку так, чтобы было видно кольцо, - я бы хотела поговорить о моей личной жизни.
- Катенька, что это, - Елена Александровна склоняется над ее рукой, чтобы взглянуть на кольцо поближе. Отец же прожигает ее строгим взглядом.
- И что же это должно значить? - кивает он на ее руку, - ты хочешь познакомить нас с молодым человеком, который ухаживает за тобой?
- Его зовут Александр, - кивает Катя, - и он желает с вами познакомиться как можно скорее, - она откусывает от бутерброда, пряча за этим нервное напряжение и страх снова начать заикаться перед недовольным отцом.
- И чем же спровоцирована такая спешка? - морщина, которая пролегает между его бровей, не сулит ничего хорошего, - уж не беременна ли ты часом?
- Валера! - восклицает Елена возмущенно, даже подскакивая со своего места. На лице матери отражается совершенно нешуточная тревога, - что ты такое говоришь?
- Я говорю то, что вижу, - замечает Пушкарев, - кольцо он ей подарил, явно с намеком, видишь, на какой палец стекляшку свою нацепил? - кивает он на Катину руку, которую та и не думает убирать. Стекляшка? Пусть считает это стекляшкой, так будет куда как проще. - С нами хочет познакомиться как можно скорее, что я должен подумать?
- Что, к примеру, - Катя делает глоток чая, - человек, который за мной ухаживает, просто настроен крайне серьезно. А намекать на то, что я беременна, - она пожимает плечами, ощущая легкий укол досады, - значит сомневаться в собственном воспитании, разве нет? - так как отец не может нахмуриться еще сильнее, он недовольно поджимает губы. Катерина отдает должное бутерброду и чаю, чуть скашивая глаза на маму, что нервно перебирает в руках салфетку. Бедная. Волнуется.
- И как давно вы друг друга знаете? - уточняет Валерий, сплетая руки на груди и немного откидываясь назад на стуле, - сколько длятся его ухаживания?
- Мы познакомились на работе, - охотно отвечает Катерина, - сперва наше общение было… очень прохладным, я бы и не подумала, что мы,… что мы можем вызвать друг у друга интерес, - разве что, кроме раздражения, мысленно добавляет она, - по настоящему близко мы стали общаться после того, как я сломала ногу, так что, примерно с этого времени мы стали ближе.
- Как ты ногу сломала? - глаза Валерия распахиваются буквально в священном удивлении, - и ты собираешься знакомить нас с ним только сейчас?
- До этого момента такой необходимости не было, - Катя отставляет в сторону чашку с недопитым чаем, - а сейчас, когда наши отношения переходят на новый этап, без вашего знакомства просто никуда. Так что, давайте определимся с датой и…
Но разговор прерывает звонок в дверь. Елена поднимается со своего места, направляясь открывать, с удивлением замечая:
- Кто это может быть так рано? Гостей ведь, вроде, не ждем.
Но, это оказывается не гость, а посылка, адресованная Катерине. Пушкарева принимает крупную бежевую коробку, перехваченную изумрудной лентой. Под пышным бантом кроется вензель магазина, где они с Кристиной выбирали платье. Она приподнимает крышку, позволяя маме заглянуть внутрь.
- От кого это? - Елена осторожно извлекает на свет светло-серые офисные брюки, зауженные книзу, изучая оставшуюся простую классическую рубашку белого цвета с воротником-стойкой и небольшим серо-бежевым шейным платком. Рядом с вещами соседствует вторая коробка поменьше - обувная, а в углу прячется голубой прямоугольник записки. Катя поддевает его, переворачивая.
- Это от Кристины, кажется, это мой новый офисный наряд, - задумчиво произносит она, вчитываясь в текст:
Быть обновленной нужно всегда, а не один раз, ведь так? Если решишь, что без жакета ощущаешь себя неуютно, используй тот, с показа, он будет смотреться с этим комплектом просто восхитительно. К.