Сначала нужно брать то, что не дают; взять то, что дают - всегда успеется (1/2)
Кира не была довольна его приходу. Кира не была довольна, завидев коробку из Мадам Жужу. Кира не была довольна в принципе.
- Ты думаешь что это, - она указывает на десерт аккуратно подпиленным ноготком, - сможет меня порадовать или развлечь после того, что мне устроила Кристина?
- Это не имеет никакого отношения к Кристине, - уверяет ее Воропаев, - я пришел посмотреть, как ты себя чувствуешь. Я волновался.
- По словам Кристины, волноваться за тебя должна я, - недовольно поджимает губы Кира, - а ты, - она медленно окидывает его взглядом, - бодр и весел, так что я реально не понимаю ее претензий. Это правда, что она в это дело еще и Талу втянула?
- Втянула, - не отрицает Александр, - я был не готов идти с этим… досадным недоразумением к врачу, а без оного мне стало хуже. Тала решила все одним махом.
- Кристина сказала, что Тала гарантировала, что ты должен придерживаться постельного режима, а я вижу тебя здесь, - Кира начинает поглядывать на сладость с куда как большим интересом, - что-то у меня показания ваши не сходятся.
- А я и не отрицаю, что Калатай сказала мне о постельном режиме, но работа сама себя не переделает, да и тебя вместо меня никто не навестит, - он разводит руками, - так что, вот я здесь. Неужели ты не капельки не рада?
- Ты знаешь, что собирается делать твоя любимая сестра? - едко интересуется Кира, переводя тему в свою сторону. Воропаев отрицательно качает головой.
- Она мне обещала, что даже к тебе цепляться не будет, - он вздыхает, - не в моих интересах, чтобы вы объявляли друг другу войну.
- Так, она и не объявляла, - Кира поднимается со своего места, - Кристина просто заявила мне, что если я не пойду к специалисту, то она ославит меня на весь белый свет, - она разворачивается к окну, чуть обнимая себя руками. Александру она кажется совершенно беззащитной, ему хочется подойти к ней сзади и обнять ее нежно и осторожно, чтобы она смогла выдохнуть и расслабиться в его руках. Но его терзали сомнения, что сейчас она позволит ему это.
- Ты же понимаешь, что она права, - Воропаев старается быть максимально убедительным, изучая напряженную спину сестры, - ты сама понимаешь, что в последнее время твои всплески гнева переходили грань разумного.
- Я могла контролировать их, - огрызается Кира, чуть поворачиваясь к Александру, - я прекрасно справлялась со всем сама, а последняя ситуация… ты же знаешь, что это была чистой воды случайность, я точно не собиралась ранить тебя так сильно.
- Ты себя слышишь, Кир? - Воропаев трет лицо ладонью, немного смещаясь для удобства, испытывая такое ощущение, словно рану ему наносят вновь, - не собиралась ранить ТАК СИЛЬНО, - цитирует он, - значит, ты собиралась, только куда как легче. Разве не так?
- Саш, - Кира кривится, снова возвращаясь на свое место, - ты передергиваешь, понимаешь? Не хочу сказать, что ты хуже Кристины, но… у тебя огромная любовь к тому, чтобы меня поучать. Я что, не могу жить собственной жизнью?
- Кира, живи, - Александр разводит руки в стороны, - живи так, как хочешь, с тем, с кем хочешь, но будь здоровой. Пока у тебя это только всплески, потом, когда это перейдет в манию, лечить это станет сложнее.
- Ты говоришь со мной так, словно меня нужно уговаривать, - хмыкает Кира, - но поверь, Кристина поставила вопрос так, что я не могу ей отказать. Так что на ближайшие два месяца два раза в неделю я раба какого-то там специалиста.
- Крис всегда отличалась напором, - мягко улыбается Воропаев, - Кира поверь, это не трагедия, - он пододвигает к ней сладость в очередной раз, - все, что мы делаем, мы делаем из любви, - уверяет он ее, но сестра ничего не говорит, просто продолжая гипнотизировать десерт на столе. Он уже не ждет от нее ответа, но она все–таки поднимает глаза на брата, немного хмурясь.
- А вы вдвоем у меня спросили, нужна мне ваша любовь или нет? - от этих слов он ощущает странных холод где-то под ребрами, но одаривает Киру мягкой улыбкой.
- О таком, Кирочка, не спрашивают, от такого, милая моя, не отказываются. Тебе кажется, что сейчас мы тебе не нужны, возможно, мы никогда тебе не были нужны, - предполагает он, замечая, что сестра хочет что-то ответить, - но поверь, в одном наша мама была, бесспорно, права - семья, это все, что у нас есть.
На этот диалог их окончательно разваливается, единственное, что радует Воропаева несказанно, так это то, что все-таки Кристина домоглась того, что Кира пройдет лечение. По крайней мере, начнет его точно. Выходя из кабинета сестры, он ощущает легкое головокружение. Не хочется признавать, что Тала была права, но сегодня ему бы не помешало еще отлежаться дома. Александр поднимает повыше голову, расправляя плечи - нужно срочно сесть на диван, иначе слишком велик шанс протереть собой пол ЗимаЛеттовского коридора. Воропаев направляется к желанному месту дислокации, тихо радуясь тому, что водит его еще не слишком сильно. Он успевает заземлиться на диванчике, чуть откинувшись назад, на мягкую его спинку, когда в коридор просачивается возмущенная Пушкарева. Для разнообразия, руки у нее пусты, и крайне сложно определить направление ее движения. Он собирается окликнуть ее, привлекая к себе внимание, но она замечает его первой. Это то еще зрелище, когда Катя пытается остановиться в процессе бега, она слишком резко поворачивается, стараясь тормозить отставленной в сторону ногой, но сделать это на скользком полу крайне сложно. Ему приходится подхватиться с дивана, чтобы поймать ее под локоть, пока она не распласталась на полу. Она повисает на его руке, глядя на него благодарно и возмущенно одновременно.
- Что вы тут делаете? - уточняет Катерина первым делом, не торопясь при этом разрывать их контакт. Воропаев сожалеет, что они сейчас находятся в стенах ЗимаЛетто, это место бросает ее в его руки чаще, чем он может это выдержать.
- Пришел к сестре, чтобы проверить, как она себя чувствует после встречи с Кристиной, - рапортует Александр, делая несколько шагов назад, чтобы вновь оказаться на диване, роняя рядом, словно пришитую к нему, Катю, - а куда так торопитесь вы?
- Вам еще нельзя вставать с постели, - категорично заявляет ему Пушкарева, - и почему вы… опять на вы? - она смотрит на него внимательно, ищуще.
- Мне можно делать все, что мое тело мне позволяет, - Воропаев сожалеет, что не может приласкать ее бархатистую кожу, ей все-таки идет легкий румянец от бега, так красит ее учащенное дыхание. Ему очень хочется, чтобы причиной этого была не беготня по коридорам этого муравейника, а его руки… губы… Боже, как он ненавидел Калатай за такую ее подставу с тем успокоительным в его капельнице! - Хотите командовать мной, - он играет бровями, - милости прошу в загс.
- Вы так и не ответили мне, - Катя прикусывает нижнюю губу, - почему вы снова обращаетесь ко мне на вы? - он, наконец, отрывает ее руку от своего рукава, принимаясь довольно играть с ее пальцами. Какая же она все-таки хрупкая, точно воробышек, хотя, пальцы ее льдисто-холодные, и он решает, что она больше похожа на лягушку. С такими маленькими холодными лапками.
- Ну, вы же мне выкаете, - скалится он, наслаждаясь легким замешательством Катерины, а затем немного подается вперед, - без паники, Катенька, - между их лицами остается совсем крохотный промежуток, - я просто пытаюсь не слишком вас компрометировать в этих стенах. А то ненужных ушей слишком много.
- А ваша рубашка на мне меня не компрометирует? - уточняет Пушкарева, улыбаясь спокойно и мерно. Александр тоже скалится в ответ, возможно даже излишне хищно.
- Нет, Катя, - ему буквально хочется стонать, когда он видит, как она облизывает губы, - на ней не написано, чья она, зато на вас теперь написано, чья вы.
- Я практически готова поверить, - смеется она едва слышно, - что кофе пролился не от моего невезения.
- Кто знает, Катенька, - Воропаев выгибает бровь, немного дразнясь, - кто знает…
Утреннее пробуждение было приятным и пугающим одновременно. Александр прекрасно осознавал, что Катя спала на его груди, доверчиво прижавшись к нему всем телом. Он обнимал ее одной рукой, вторую подложив себе под голову. Все казалось идеальным, но он совершенно точно страшился открыть глаза. А вдруг под действием этого самого препарата, который так уверенно уложил его спать, он все-таки… Нет, в этом не было бы ничего плохого, ничего неправильного или предосудительного. Но, Александр знал, что если у них все-таки что-то было этой ночью, это минус ему, огромный минус, даже два.
Первый, и, по его мнению, главный минус заключался в том, что он в упор не помнил обладания этой невозможной девчонкой. А их первый раз он собирался смаковать как свой любимый шоколад от Мадам Жужу, а это он еще пока не заслужил. Второй же минус заключался в правильном времени - первый их раз должен был быть исключительно после того, как она сменит фамилию. Это не была сказка про принца и принцессу, не было желание “правильности”, которое никогда не съедало его живьем. Он просто знал, что с Катериной должно быть именно так - сперва она станет принадлежать ему сердцем, умом и документально, и только потом телом. Такая связь была прочнее любого железа, связывала сильнее самых сильных уз. Это то, как он собирался привязать ее к себе - раз и навсегда.
Она зашевелилась на его плече, забрасывая на него ногу, и Александр ощутил, как она проводит по его… заинтересованности, слава богу, через ткань пижамных брюк. Значит, ничего не было! Воропаев выдыхает, приоткрывая глаза, наслаждаясь видом спящей девушки. Волосы ее щекотали ему нос, и он постарался убрать их как можно осторожнее, чтобы не разбудить. Но девушка потерлась щекой о его ладонь.
- Я уже не сплю, - она потерлась носом о его грудь. Александр не помнил, как его пижамная куртка оказалась расстегнутой, - может, принести вам воды?
Голос ее был сонным и тихим, а жажда по ее поцелуям была куда как сильнее обычной. Но страх спугнуть девчонку заставил отказаться от желанного поцелуя.
- Я бы скорее не отказался от чашки чая, - заявляет он, улыбаясь, - но лучше, если я сделаю это сам. Думаю, сваренный мной кофе будет для тебя в самый раз.
- Значит, вам нужно вставать? - она, наконец, подняла лицо вверх, позволяя ему насладиться ее румянцем и сонными глазами.
- Увы, но да, - Воропаев приглаживает ее пушистые волосы, - но, если тебе захочется повторить, - его пальцы скользят вдоль ее щеки, - я буду только рад. Очень. Чрезвычайно. Невероятно.
Он подается вперед, оставляя поцелуй на кончике ее носа, заставляя ее хихикнуть.
- Ты лучше мне скажи, чудо, где ты уже очки потеряла?
- Они где-то здесь, - уверенно заявляет она, принимаясь перелезать через него, стараясь быть предельно осторожной с его боком, - вот они, - Катя все-таки находит на его тумбочке аккуратно сложенные очки, водружая их на нос.
- А ты в курсе, что с твоей стороны тоже есть тумбочка? - ухмыляется он, с удовольствием разглядывая зависшую над ним девчонку. Она заправляет прядь за ухо, чуть склоняя голову к правому плечу.
- А что, у меня теперь здесь есть моя сторона? - Катерина улыбается весьма довольно, а ему становится смешно, что ее радуют такие простые вещи.
- Должен же я тебе предложить демо-версию того, что ты можешь получить в том случае, если станешь тут хозяйкой, - он немного пожимает плечом, - удачная рекламная акция? Как думаешь?