Нагота народа зависит от одежд короля (1/2)
Очкастая выскочка оказалась права. Что могло быть куда более страшным горем чем осознание того, что ты, по сути гений своего дела, прохлопал ушами такую мелкую, но от того не менее важную деталь как человеческий фактор. Малиновский даже приуныл. Подложив руку под подбородок, он принялся рисовать геометрические фигуры - это всегда расслабляло его, немного собирая внутренний раздрай. Интересно, что бы сказал психолог, увидев его рисунки? Он сам стал приглядываться к, казалось бы, каракулям с нескрываемым интересом. На что же это может быть похоже? Во первых, рисунок выглядел симметричным, и если посмотреть под правильным углом, то можно было заметить некоторые закономерности. Он вооружился ручкой другого цвета, чтобы обвести то, что отмечалось больше всего. Штрих здесь, два штриха там, еще немного добавить тут. Когда он осмысленно уставился на рисунок в очередной раз, перед его глазами развернулся портрет Пушкаревой весьма достойный кубистов. Почему-то в этом пересечении простейших геометрических фигур он видел вереницы треугольников, что сплетались между собой в косички, эллипсы, что так удачно имитировали ее новые очки, квадраты удивленных глаз и перевернутый равнобедренный треугольник в виде лица. Он пририсовал прямоугольник с двумя квадратами рядом, создавая портрету нос, но на этом остановился. Его рисунок нравился ему, если можно было так сказать, гораздо больше оригинала. У его “кубической” Катерины не было рта! Просто мечта Романа в последнее время, ведь Пушкарева не просто не закрывалась, она вещала как безумная, вовлекая Андрея в постоянные планы, идеи, проверки. Предлагала разные, слишком безопасные для себя способы выходы из кризиса, и, самое раздражающее, она смеялась над ним. Буквально издевалась каждый раз, когда подкалывала его при Жданове, выпячивала свое всезнайство и, время от времени, указывала на то, что он, Роман Дмитриевич, не так уж умен, не столь дальновиден, да и вообще… Кем себя возомнила эта мышь каморочная? Кем? Он смял изрисованный лист бумаги, отправляя точным броском его просто в корзину.
Общение с Воропаевым явно шло ей излишне на пользу. Нет, не на пользу! Во вред, правда, не ей, она то, эта самая Катюша, цвела как пресловутый маков цвет, вредили ее перемены их со Ждановым плану. Правда, Андрей напрочь про этот самый план забыл, совершенно повернувшись на идее Пушкаревой наладить максимально тесные отношения с простыми смертными ЗимаЛетто. Этот идиот, вместе со своим ручным калькулятором пропадали на производственном этаже, в окружении вышивальщиц и закройщиц. Малиновский пару раз тоже туда спускался, но ничего интересного для себя не заметил. Барышни там водились дешевые. Ну, не в смысле, что время с ними стоило дешево, но все, начиная от макияжа и заканчивая лаком для ногтей было максимально бюджетным. В сравнении с ними даже Тропинкина выглядела как топ-модель. Роман вздохнул, придвинув к себе расчеты Пушкаревой. Да, проценты по кредитам его не радовали совершенно, так еще немного, и можно было бы отправить ЗимаЛетто с протянутой рукой по миру. Интересно, как далеко вылетит тогда он, и как глубоко запихнут тогда Андрея в качестве наказания. Может, на тот самый производственный этаж?
Малиновский обвел несколько названий банков, представляя, как можно было бы погасить эти минимальные проценты очередной банковской ссудой, что была призвана помочь с новой коллекцией. Но, на крайний случай, Милко можно было заставить затянуть поясок, а часть денег пустить на эти проценты, чтобы за ними не гналось такое огромное количество голодных акул. Роман понимал, что это такой себе выход из сложившейся ситуации, но лучше чем ничего. Провернуть этот финт с банками он мог и без помощи Пушкаревой, просто заручившись поддержкой Андрея. Жданов, как человек, который всегда ищет легких путей, уж точно ему в этом не откажет. А это счастье челюстно-лицевого хирурга они могут натравить на Милко, если тот не согласится на куда более бюджетную коллекцию, чем гений явно рассчитывал. Да, это уже было примерно похоже на план, нужно было приниматься за его воплощение.
Малиновский направился прочь из кабинета, наметив себе два главных предлога - первый, выпить кофе и второй, отловить Андрея и уговорить его заняться чем-то на привычно верхних этажах. У Романа на этот счет был припрятан очень хороший козырь - та самая девчонка-швея, с которой Жданов так неудачно потрахался после посещения клуба. Он раскланялся с Шурочкой, что пристально изучала новоприбывшие документы, старательно превращая одну непонятную кипу в несколько стройных стопочек по мере важности и срочности. За это он просто обожал Кривенцову - она умела быть крайне полезной, и еще ни разу не подводила его в его делах и заданиях. Все-таки, страшилки бывают самые, что ни на есть, полезные. Хотя, он чуть остановился, еще раз окидывая Шуру взглядом, для него, конечно, эта каланча была великовата и слишком простодушна, но возможно для ценителя… Кривенцова заметила внимательный, изучающий взгляд своего непосредственного начальника и прекратила работу. Улыбнувшись, она обратилась к Малиновскому:
- Роман Дмитриевич, я чем-то могу помочь? - ему всегда нравился этот подчеркнуто деловой, немного лебезящий тон. Один из плюсов иметь в своем штате хороших подчиненных. О минусах он старался попросту не думать.
- Нет-нет, Шурочка, все хорошо, - он улыбнулся девушке, - я просто задумался. Но, раз уж я здесь, - Роман кивнул на ее стол, - для меня есть что-то сверх срочное или крайне важное? - он заметил ее немного растерянный взгляд и добавил, - из того, что вы уже отсортировали, я имею в виду.
- Если из того, что я уже отсортировала - нет, - довольно отрапортовала Кривенцова, широко улыбаясь. Малиновский кивнул ей еще раз, в знак благодарности, на сей раз, окончательно направляясь по делам.
Как он и предполагал изначально, Андрея не оказалось на рабочем месте. А взвинченная Клочкова клятвенно заверила его, что их начальника утащила куда-то Пушкарева. Это значило только одно - производство. Развернувшись на каблуках, Роман направился к лифтам, чтобы спустится вниз, отыскивать Жданова, который все-таки заигрался сегодня в детей подземелья. Но на пути к его цели суждено было появиться очередному раздражителю. Малиновский нахмурился, заприметив Воропаева, что вышагивал вместе с Милко, явно только что вернувшегося с перерыва на кофе в своей излюбленной кофеенке. Александр внимательно слушал широко жестикулирующего гения, придерживая небольшую картонную коробку с золотистым вензелем известной кондитерской. Неужели Железный Алекс пришел поднимать настроение любимой сестре ее излюбленными вкусностями из Мадам Жужу?
- Я уж нЕ знаю, что там неподЕлили Кристина и КирОчка, но Они обе были тАкие печальные! Ты же знаешь, СашЕнька, что мне крайне тяжело твОрить, когда я в тАком эмоциОнальном рАздрае! - жаловался Вуканович, изображая свое самое скорбное лицо, на которое он только был способен. Воропаев чуть улыбнулся.
- Не беспокойся, - Александр сегодня был на удивление расположен к мирному общению с эксцентричным безумцем местного масштаба, - они примиряться, и перестанут доводить тебя до инсульта. Просто Кристина немного… перестаралась. Ты же ее знаешь, она у нас барышня эмоциональная.
- КрИстина скАзала мне, что она все сделАла правильно, - припоминает Милко, поднимая указательный палец вверх, - но КирОчка даже плакала! Я нЕзнаю кого я должен поддЕржать! - Малиновскому показалось, что Вуканович звучал практически отчаянно. И Роман приостановил шаг, с интересом прислушиваясь, что же ответит расстроенному мужчине Александр.
- А ты, в случае если они начнут у тебя требовать признаться, чью сторону ты выбираешь, скажи, что ты Швейцария, - предлагает Воропаев, довольно улыбаясь.
- Ты тоже так делАешь? - выгибает брови Милко, с интересом разглядывая Александра. Тот в свою очередь чуть выгибает бровь, выглядит при этом совершенно самодовольным. Малиновский испытывает странное желание, стереть это выражение с лица Воропаева, но такое не представляется возможным.
- Нет, мне хватает просто на них порычать, - радостно отвечает Александр, - обычно этого хватает на день, иногда на два.
- НЕльзя рЫчать на своих девОчек, - уверенно заявляет Вуканович, - Они из-за этого печалятся, - он ожидает, что Воропаев его поддержит, но тот только улыбается.
- Это ты у нас тонко чувствующий человек, - замечает Александр, останавливаясь, явно собираясь направиться к Кире, - а я так, по старинке. Всегда работало, и сейчас сработает, - он отсалютовал дизайнеру коробочкой, - вот, иду налаживать контакт.
- Удачи не жЕлаю, - машет на него руками Милко, довольно скалясь, и отправляется прочь, в сторону своей мастерской. Воропаев стоит еще какое-то время, а затем произносит, не поворачиваясь при этом в сторону Малиновского.
- День добрый, Ромочка, узрел во мне что-то интересное? - Александр все-таки становится вполоборота, чтобы скользнуть по нему своим привычно-надменным взглядом. Малиновский подбирается, цепляя ответную улыбку.
- Просто немного удивлен твоему визиту, не могу понять, что, работа у тебя не работается от слова совсем? - Роман изучает его внимательно, подмечая, что Воропаеву явно нездоровится. Он бледный, не спасает положение даже мятная рубашка, призванная немного освежить его темный образ нескольких последних дней.
- У меня как раз работа идет полным ходом, - уверяет его Александр, - хороший начальник умеет правильно организовать рабочий процесс, чтобы не иметь стойкой необходимости каждый раз бросаться исправлять что-то напартаченное сотрудниками. К слову о хороших и плохих руководителях, где твой Дон Кихот?
- Андрей, - Роман не акцентирует внимание на издевке, - сейчас на производственном этаже с Катенькой, - он пристально смотрит на Воропаева, в надежде заметить его недовольство, но совершенно не преуспевает, - с твоей Катенькой, - добавляет он для пущего эффекта, но добивается лишь того, что Александр принимается мечтательно улыбаться. Что за черт?
- Главное, - скалит зубы Воропаев, - что с моей, - он салютует Малиновскому коробкой, направляясь к Кире. Роман хмурится, глядя ему вслед, а затем просто таки торопится на производственный этаж, чтобы проверить, чем же так был доволен этот самовлюбленный мудак. Но в рабочем тандеме Пушкарева-Жданов он не замечает ничего особенного. Он приваливается к стене, изучая со стороны Катерину. Она привычно бодра и довольна, особенно когда Андрей кивает ей как заведенный болванчик. Катя уверенно жонглирует бумагами, умудряясь не уронить ни листочка, и смеется над идиотской шуткой Жданова. Когда она поворачивается в сторону Романа лицом, из ее привычного нафталинового образа выбивается изумрудная рубашка, с жестким строгим воротом, дорогая даже на вид. Малиновский видит только небольшую ее часть, ведь все остальное скрыто под излюбленным кардиганом Пушкаревой. Но Роман слишком отчетливо понимает, что рубашка далеко не женская, это раз, и принадлежит она явно знакомому человеку. Он сжимает зубы до хруста. Нет, это просто невозможно, нереально просто! Ему становится странно досадно, что эта Железобетонная Катерина так быстро повисла на Воропаеве. Малиновский был практически уверен, что до секса у них дело не дойдет никогда, ведь перепуганная насмерть Катя, шарахающаяся от прикосновений, просто не позволила бы ему… Как вообще она позволила? Роман недовольно хмыкнул, поджав губы. Так что, выходит тихоня не такая уже и тихоня? Наверное, ночами спала и видела, как какой-нибудь рыцарь спасет ее от безмерного одиночества. Вот только рыцаря она выбрала фиктивного, под личиной Прекрасного принца, скрывался дракон, который и был призван ее сожрать. И поделом, в сердцах решил Малиновский, если Александр попользуется ею всеми доступными способами, а потом выбросит за ненадобностью, он, Роман, будет этому несказанно рад. Вот так-то. Пушкарева что-то показала Андрею в документах, буквально прижавшись к Жданову плечом, тот усиленно кивал, хотя сложно было сказать, понимает он половину из того, что так уверенно вещала Катерина. Роман подметил ровную приятную улыбку девушки. Странно, но он никогда не занимался разбором ее образа, привычно воспринимая его как целостное недоразумение. А сейчас ему показалось, что улыбка девчонки была вполне себе милой, нет, брекеты это, конечно, страх Господень, но разве не призваны они выравнивать зубы, делая эту самую улыбку, впоследствии, еще более привлекательной?
Он качает головой, дожили, ему уже улыбка Пушкаревой кажется привлекательной. А может, все слишком сильно зависит от того, что сейчас эта самая Пушкарева стала принадлежать другому? Да еще и Воропаеву? Да еще и так в открытую, не таясь? Роману казалось это болезненной пощечиной, чем-то возмутительным и колким, что не выходило из его сознания, как засевшая там раскаленная игла.
Скорее всего, он пялился на Катерину слишком долго и откровенно, ведь она немного поежилась, словно ощутив что-то неприятное, а затем подняла глаза на источник раздражения. Легкая полуулыбка, с которой она провела весь диалог с Андреем, пропала, словно она снова погрузилась в некий кокон. Малиновский улыбнулся ей, вполне, как ему казалось, очаровательно, но Пушкарева разве что не скривилась, подтолкнув под локоть Жданова, чтобы тот, наконец, заметил друга. Андрей перевел взгляд на Романа и поднял руку вверх, в приветственном жесте.
- Как хорошо, что ты пришел! Иди сюда! Катя набросала здесь весьма интересное предложение, даже парочку, - Жданов довольно пританцовывал на месте, что свидетельствовало о том, что там, в этих самых папках, действительно было что-то на самом деле стоящее. Малиновский двинулся по направлению к парочке активных деятелей, с неудовольствием отмечая, что Катерина совершенно избегает смотреть на него. Да что с ним не так? Вот же дура, гнев поднимался буквально непреодолимой волной, это же просто невыносимо! Видно, там теперь только Воропаев в голове.
- Ну, и что вы, Кулибины, тут напридумывали? - он подходит со стороны Катерины, принимаясь заглядывать в документы через ее плечо. Но, у Пушкаревой оказываются другие планы. Она максимально осторожно выворачивается между ним и Андреем так, чтобы никого не задеть. Роман хмуро поражается, насколько она на самом деле хрупкая, скорее всего хоть какой-то весомостью ей добавляет одежда.
- Я, пожалуй, пойду, Андрей Палыч, - рапортует она, поправляя очки указательным пальцем, а второй рукой придерживая папки, - вы как раз сможете ввести Романа Дмитриевича в курс дела, а я пока займусь расчетами.
- И что же вы, Катенька, не проследите, что Андрей Палыч расскажет мне все правильно и последовательно? Вдруг он что-то перепутает, или я чего-то не пойму, к примеру, - Малиновский скалится довольно, замечая легкую растерянность на лице Пушкаревой. Но Катерина крайне быстро находится с ответом.
- Я не сомневаюсь, что Андрей Палыч справится с этим без проблем, но, если по итогу, у вас останутся какие-то вопросы, я всегда буду рада помочь вам разобраться. Но, я думаю, что это вам не понадобится.