Так жить нельзя, но... приходится! (2/2)

- Да? - Воропаева трет нижнюю губу, - ладно, я согласна, я буду просто само понимание, буду вести себя максимально, просто преступно адекватно.

- Она врет, - комментирует Калатай. Александр только кивает.

- Да, я знаю, - он вздыхает, собираясь с мыслями, а затем отвечает, - это Кира, случайно, осколком бутылки.

“Так и знала, что это стекло” Талы и крик “Я ее убью” Кристины, звучат практически одновременно. Воропаев прикрывает глаза ладонью. Прекрасно блядь, просто прекрасно.

Он слышит шуршание страниц. Скорее всего, Кристина позарилась на что-то из его библиотеки, что бывало ну просто невероятно редко. Интересно, что она читает? Жажда добралась уже до горла, опаляя его сухостью и жаром. Ладно, нужно было демонстрировать, что он проснулся - терпеть больше не было сил.

- Раз уж ты решила у меня поселиться, - произнес Воропаев, не открывая глаз, - может, тогда ты будешь так любезна, принести мне стакан воды? Твоя Тала явно перестаралась с лекарствами, у меня во рту просто пустыня.

- Сейчас, - произносит знакомый, явно не принадлежащий Кристине голос, - вам в воду лимон добавить?

Александр распахивает глаза, чуть подхватываясь на постели совершенно игнорируя иголки боли в боку. Так и есть! На небольшом кресле, которое себе притащила Кристина сидела Катя. На коленях у нее лежала его настольная книга.

- Что вы… ты тут делаешь? - он хмурится, не отводя от нее взгляда, продолжая выискивать рукой покрывало вслепую, испытывая непреодолимое желание прикрыться. Девушка немного тушуется, покрываясь ярким румянцем. Она откладывает книгу на тумбочку у кровати, явно собираясь выполнить его просьбу относительно воды. Неужели Пушкарева оставит его без ответа?

- Меня привезла Кристина Юрьевна, - признается она, разводя бурную деятельность. Отодвигая кресло, поправляя юбку и даже блузу разравнивает, словно от сидения с ней могло что-то приключиться. - Она попросила присмотреть… за вами присмотреть… пока вы… вы же отдыхали. Сейчас, я принесу вам воды, - Катя разворачивается, собираясь сбежать на кухню, но Воропаев перехватывает ее за руку, смыкая пальцы на ее запястье.

- Стоять! - он тянет ее на себя, не желая, чтобы она сбежала сейчас. В нем борется стыд и радость от того, что она не отказалась присмотреть за ним, это хороший знак. Александр раздумывает над тем поблагодарить ли ее за помощь или выставить прочь и хорошенько отругать Кристину. Пушкарева явно не ожидает от него такой прыти и не сопротивляется, от чего его рывок буквально обрушивает ее сверху него на постели. Ее ладонь упирается в его разгоряченную кожу груди. Нет, все-таки нужно было застегнуться. Их лица оказываются в паре сантиметров друг от друга, и Воропаев даже не чувствует боли в боку, настолько сильно его отвлекает близость этой девчонки. Щеки ее становятся практически багровыми, а глаза снова напоминают чайные блюдца. Бесхитростная простота, буквально святая. Он опускает свою руку ей на талию, чтобы Катя не свалилась с него на пол, но она и без этого явно не собирается шевелиться. Александр ощущает, как пальцы ее чуть поглаживают его кожу, едва-едва, так осторожно, словно это прикосновение преступно или запретно.

- Так ты моя сиделка на сегодня? - он выгибает бровь, дразнясь, и прижимает ее к себе чуть ближе, когда Пушкарева предпринимает слабую попытку снова вернуться в вертикальное положение. - Куда же ты? Кристина наверняка приказала тебе не отходить от меня ни на шаг. Разве нет? - он прекрасно знает свою сестру, примерно понимая, какие требования она выдвинула Кате прежде, чем притащить ее сюда. Его ждал очень серьезный разговор с этой неугомонной барышней. Строгий.

- Нет, - наконец находит в себе силы ответить Катя, - Кристина Юрьевна попросила меня… спросила у меня, могу ли я помочь. Я согласилась. Сама. Мне никто ничего не приказывал, мне вообще приказывать нельзя, - она хмурится, отвечая уже с заметным жаром, - я не вещь и не марионетка, чтобы подчиняться беспрекословно.

Он улыбается ей, слегка поглаживая ее бок, наслаждаясь такой мучительной близостью. Когда Пушкарева показывала зубки, ему очень хотелось ее поцеловать, каждый раз хотелось. А сейчас это желание ощущалось особенно остро. Она была так близко. Да еще и кровать эта… стоит только перевернуть ее, оказавшись сверху и… Воропаев отпускает ее, давая ей возможность подняться, от греха подальше. Но, освобожденная Катерина не торопится менять свое положение. Привыкла? Ей удобно? Она не осознает, что он отпустил ее? Не хочет подниматься? Воропаев, ты слишком много думаешь! Нужно прекращать. Нужно… он скользит пальцами по изгибу ее тела, что так хорошо ощутим через тонкую ткань безвкусной коричневой блузы. И это нужно прекращать, а то выдержки у него сейчас чистый ноль, а желания…

- Значит, ты добровольно решила меня опекать? Как это мило, - Александр пытается звучать нейтрально, но привычка язвить никуда не девается, заставляя Катерину хмурится. Он замолкает, чтобы не ляпнуть что-то не то, ведь вот она, еще ближе, чем он мог рассчитывать. Главное не спугнуть. А с этим у него колоссальные проблемы.

- Что с вами произошло? - Катя решительно игнорирует его тон, - тогда в коридоре, - она снова краснеет, явно вспоминая их поцелуй, но все равно продолжает, - вы уже были… вам ведь уже было нехорошо. Почему вы мне ничего не сказали?

- А зачем тебе это знать? - Воропаев выгибает бровь, окидывая ее жадным взглядом. Может, попросить ее с него слезть?

- Как зачем? - удивляется Пушкарева искренне-возмущенно, - мы же с вами… я же… вы же сами говорили, что позволите мне узнать себя!

- Ну, так узнавай, - Александр чуть разводит руки в стороны, явно подшучивая над девушкой, - кто же тебе мешает?

- Так вы мне постоянно врете! На все мои вопросы вы от ответа уходите, - возмущенно замечает Катя, - как я могу что-то узнать о человеке, который… который вертится как уж на сковородке. Я за вами просто не успеваю.

- Учись бегать быстрее, - потешается Воропаев, - и прекращай мне выкать, может, я стану чуть более сговорчивым? М?

- Если я не буду, вы станете? - немного недоверчиво переспрашивает Катя, ерзая на нем, чтобы улечься удобнее. Она задевает его бок, и Александр не успевает справиться с выражением лица. Катя видит, как он морщится и моментально подхватывается, таки шлепаясь на пол, - простите.

- Ты в порядке? - Воропаев, все-таки, садится на кровати, протягивая ей руку, чтобы она встала. Катя с подозрением косится на протянутую ладонь и поднимается сама. Нет, ну а что, логично. Мало ли, что он может еще выкинуть? Перестраховка.

- Да, - она снова поправляет юбку, - не рассчитала просто…

- До пола расстояние? - поддергивает ее Александр, свешивая ноги с кровати.

- Зачем вы дразнитесь? - Она протягивает к нему руки, чтобы помочь, но он отмахивается, поднимаясь самостоятельно. Но его неожиданно кренит в сторону, и Катерина оказывается очень кстати, а то знакомство с полом может произойти вторично. Воропаев поминает Калатай не очень хорошими словами.

- Позвольте, я вам помогу, - просит Пушкарева, и Александр отпускает ее плечо, в которое только что сам же и вцепился.

- Я не инвалид, сам могу, - это вырывается практически против его воли, доведенная до автоматизма привычка отстаивать свою самостоятельность, независимость. Оттолкнуть подальше, чтобы не заметили слабость. Катерина только хмурится.

- Вы там меня замуж звали, или я что-то не так помню? - ее вопрос, ее тон, напор ставят его в тупик. Он удивленно выгибает брови.

- Звал, - кивает Воропаев осторожно, чтобы не получить новую порцию головокружения, - а ты что, ответ мне дать решила?

- А как я могу дать ответ, если вы в такой малости мне отказываете? - Катя делает к нему шаг ближе, явно намереваясь помочь, но не знает, куда положить руки. Ее крайне смущает его распахнутая рубашка и едкая улыбка.

- А в чем я тебе, кроме этого, отказывал? - смеется Александр, наблюдая за тем, как девушка хмурится, чуть поджимая губы.

- Не переводите тему, вы понимаете, о чем я говорю, - она снова касается кожи на его груди, когда он делает очередной шаг и снова немного заваливается вперед. Катя тут же отдергивает руку, словно обжигаясь, что вызывает взрыв смеха у Воропаева.

- Ты меня держишь или трогаешь? - ему доставляет удовольствие смотреть, как она теряется, стараясь подобрать нужные слова.

- Я не знаю, за что вас держать, - произносит Катерина отчаянно, тут же прикусывая нижнюю губу, осознавая насколько странно это звучит.

- Я могу подсказать, - обещает Александр, все-таки опираясь рукой о ее плечо, стараясь давить не слишком сильно, просто чтобы держать равновесие, - так сказать, к обоюдному удовольствию обоих.

- Александр… - она встречается с ним глазами, Воропаев чуть склоняет голову к плечу, ожидая, как же она все-таки назовет его? Катя мнется, словно решаясь на что-то, но так и не успевает. Александр замечает Кристину в дверях спальни. Как он пропустил, когда она открывала дверь?

- Какого рожна ты встал? - спрашивает она гневно, оставляя принесенный пакет на полу у двери, - вернись в постель! Катя, я просила за ним присмотреть, а не потакать!

- Может, я в туалет иду, - возмущенно заявляет Александр, - или это мне тоже теперь под надзором делать? - к его удовольствию Кристина немного краснеет.

- В туалет можно, - примирительно говорит она, снова подхватывая пакет.

- Спасибо за такое великодушие, - замечает Воропаев, позволяя Кате довести его до той самой двери, где еще минуту назад стояла его сестра.

- Ядом подавишься, - спокойно комментирует Кристина, - выкладывая на столе все, что просила ее купить Тала для капельницы, - давай, топай по своим делам и в постель. Скоро приедет наш мастер на все руки.

- Главное, чтобы она эти самые руки хорошо помыла, - замечает Александр, цепляясь руками за стену. В уборную Катя его точно отводить не будет. Нечего. - Отвези Катю домой, - просит он через плечо, - уже поздно.

- Да, - кивает Кристина, - сейчас с Талой созвонюсь и отвезу.

Воропаев удовлетворенно кивает, продолжая свой путь, когда слышит за своей спиной возмущенный голос Пушкаревой.

- А у меня вы спросить ничего не хотите?