От зависимых ничего не зависит (1/2)

Яркий алый цвет на пальцах казался чем-то космическим, практически потусторонним. Кира не торопилась стирать с рук образовавшиеся яркие пятна, и просто разглядывал их под разными углами, словно силясь понять, на что же они ей похожи. Это было столь же увлекательно, как разглядывать тучи, но более интимно.

- Вот же дрянь мелкая, - Воропаева отвлеклась на кудахтанье Клочковой, которая пыталась оттереть красное пятно с белой блузы, - она же специально принесла эту чертову ручку для правок, она знала, что она так протечет! Ты только взгляни, что она сделала, - она буквально подносит край блузки к лицу Киры, - это ничем не отмыть, ничем не отстирать. Это моя любимая блузка, безумно дорогая!

- Выброси эту дрянь, - Воропаева немного отстраняет подругу, снова принимаясь созерцать пальцы, - она не стоит даже тех грошей, что ты за нее заплатила.

- Я, - Вика осекается, а потом отворачивается, произнося немного возмущенно, - у меня нет твоих денег, чтобы каждая моя вещь стоила состояние. И эта блузка, правда, была мне дорога, она мне нравилась и очень хорошо помогала мне на свиданиях.

- Если ты прекратишь ныть о своей копеечной утрате, то я гарантирую тебе любую блузу из коллекции Милко, которую только захочешь, - она поднимает глаза на, моментально заинтересовавшуюся, Клочкову, - сделка?

- Сделка, - быстро кивает Виктория, забывая о пострадавшей блузе практически мгновенно, - может тебе каким-то растворителем оттереть, - она обращает внимание на ее пальцы, становясь услужливой до зубной боли.

- Нет, - Кира переключает внимание на документы, точнее на копии документов, оказавшиеся забрызганными тем же красным чернилом, - постепенно сойдет само, - она еще раз косится на пятна на пальцах, - не хочу пересушивать кожу.

- И ты позволишь этому просто так сойти с рук этой очкастой мымре? - Клочкова усаживается напротив Воропаевой, всем своим видом выказывая крайнее неодобрение. Кира поднимает на нее глаза, чуть склоняя голову к плечу. Как занятно. Вика всегда занималась тем, что старательно подначивала ее или натравливала на кого-то, кто в кой-то мере не нравился ей лично. Этим она была похожа на Малиновского, правда, Роман делал это чуть более профессионально и практически незаметно. Может, предложить Виктории взять у него пару уроков, а не только в рот?

- А что я, по-твоему, должна сделать? - она подставляет руку под подбородок, принимая максимально скучающий вид, - ручка взорвалась абсолютно без ее участия, Пушкарева ее просто принесла. Что я могу вменять ей в вину?

- Не знаю, - Клочкова эмоционально взмахивает руками, заставляя грудь подпрыгивать в неустойчивой конструкции, по ошибке именуемой бюстье, - просто расскажи об этом Андрею. Он должен что-то сделать!

- И что он, по-твоему, должен сделать? - Кире очень хочется зевнуть, странное сонное состояние преследует ее уже третий день, с того злополучного вечера у Ждановых. - Наорать? Лишить ее премии? Отшлепать?

- Фу! - кривится Вика, задирая верхнюю губу в полнейшем отвращении, - я теперь не смогу выбросить эту картину со своей головы!

- Ну, хоть что-то в ней будет, - философски замечает Воропаева и тут же добавляет, заметив обиженный вид Клочковой, - прости, весьма неудачная шутка, больше не буду так шутить. Но, ты же сама понимаешь, что это глупо, ведь так?

- Идея с премией, как по мне, весьма хороша, - не соглашается Виктория, - а если ее нужно кому-то выплатить, то ты же знаешь, можно найти другую хорошую кандидатуру.

- Я так понимаю, что ты, под этой самой кандидатурой намекаешь на себя? - Кира все-таки зевает во весь рот, даже не успевая донести руку ко рту, чтобы прикрыть его как следует. Клочкова удобнее усаживается на кресле.

- А почему бы и нет, - она пожимает плечами, - я хорошо работаю, почти всегда, - добавляет она, замечая скептический взгляд Киры, - в конце концов, я секретарша директора этой компании, а мне кажется, что я получаю зарплату меньше всех!

- Ты даже на эти деньги толком не трудишься, о какой премии может быть речь, - Воропаева поднимается со своего места, немного потягиваясь, - да и Андрей уж точно не лишит Пушкареву дополнительных денег, она действительно выполняет львиную долю работы, да еще и тащит твою секретарскую часть.

- Но, она ведь точно такая же секретарша, как и я, - возмущенно восклицает Виктория, - соответственно, она может выполнять мою работу, мы ведь обязаны ее делить.

- Она уже не секретарша, она помощница, - Воропаева подходит к окну, принимаясь следить за людьми внизу, - она давным-давно не должна заниматься твоей работой.

- Тогда, и сидеть с Андреем в одном кабинете она не должна, - резонно замечает Клочкова, - но она все еще там, а это значит и ее часть работы никуда не делась. Я просто позволяю ей ее делать, раз уж она сама ворует ее у меня.

- Да, иногда в логике тебе не откажешь, - Кира вздыхает, прижимая руки к лицу, ей точно нужно взбодриться, отвлечься и немного переключиться. Она косится на Клочкову, хорошая ли это идея тащить ее на кофе сейчас? Ей кажется, что нет, ей хочется сейчас тишины или поддержки, а еще лучше и того, и другого вместе.

- Это приятно, что ты признаешь, что она у меня есть, - вздыхает Клочкова, заставляя Киру удивленно выгнуть бровь, - ты же всегда это отрицаешь!

- Потому, что обычно ты ее не демонстрируешь, - Кира облокачивается на подоконник, изучая Викторию полусонным взглядом, - тебе нужно возвращаться на свое рабочее место, а то такими темпами тебя скоро лишат половины твоей зарплаты.

- Ты думаешь? - Клочкова хмурится, и Воропаева качает головой.

- На самом деле нет, но тебе, и правда, нужно чуть больше времени проводить на рабочем месте, Андрей уже негодовал по этому поводу.

- Но я не могу вернуться на рабочее место в таком виде, - вздыхает Вика, немного нервно поправляя испорченную блузу.

- Ты можешь пойти поныть к Милко, - предлагает Воропаева, - он сжалится и даст тебе что-то поносить до вечера, а потом мы решим что-то с твоей постоянной заменой. Я тебе обещаю, - она снова зевает, на этот раз, успевая закрыть рот.

- Договорились, - Вика подхватывается со своего места как на пружинах, - ты только, - она кивает на телефон, - не забудь предупредить Милко, что я к нему зайду.

- Не вопрос, - Кира поднимает трубку, - сейчас это и сделаю, - но когда Клочкова скрывается за дверью, Воропаева опускает рубку назад. Нет, у нее сейчас слишком мало энергии, чтобы общаться с шумным и ярким представителем мира моды. Она извлекает из кармана мобильный телефон, набирая номер брата. Да, сейчас ей нужен именно он. Александр откликается практически мгновенно.

- Кира? Что-то случилось? - голос его взволнован, тон спокоен, это буквально ласкает ее слух. Она прикрывает глаза, испытывая странное желание уткнуться ему в грудь. Да, это ощущалось бы так безопасно!

- Ничего, - признается она ему, снова зевая, - я просто чувствую себя совершенно разбитой, думаю, что чашка кофе мне не повредит.

- Я заеду за тобой через полчаса, - она слышит, как он успокаивается, - тебе будет достаточно удобно? Тебе, как я понимаю, сейчас лучше не садится за руль?

- Да, - Кира буквально валится в кресло, чуть в нем откидываясь, - я буду тебя ждать, - она замолкает, а потом добавляет, - только можно уделить это внимание именно мне, давай твоей простушке будут принадлежать только вечера.

- Я сделаю вид, что не слышал тебя, - чуть строже говорит Александр, - скоро буду и заберу тебя оттуда, только не тащи с собой Клочкову, она сосет твою энергию не хуже чем твои деньги, - он отключается, судя по посторонним звукам возвращаясь к работе. Кира смотрит на погасший мобильный телефон, пытаясь нащупать в себе хоть толику былого раздражение или, возможно, негодования, но ничего. Эта опустошенность кажется ей странно приятной, словно текучей, не позволяющей поселиться в себе былому гневу или жажде… жажде причинить зло другому человеку. Она поднимает рукав блузы, буквально любуясь на синяки, оставленные братом на ее предплечье - хватка у него жесткая и сильная, и от этого странно воспринимать его обычную нежность, мягкость, даже податливость. Стыд. Наверное, единственное чувство, которое хоть немного пробивается сквозь опустошенность. Да, стыд ничем не заглушить, не скрыть и не смазать. Это то, что живет подкожно, буквально проникает в кости. Кира проводит пальцами по синякам, воссоздавая хватку Алекса на руке. Интересно, если нажать на них сильнее, то от этого станет больно? Но проверять она не решается, снова опуская рукав обратно - ей сейчас не хочется объяснять происхождение этих следов, по крайней мере, пока.

Она немного прикрывает глаза, чтобы позволить себе короткий отдых, мышечная слабость заставляет ее буквально ощущать себя ватной, немного пьяной. Губы ее едва вздрагивают в улыбке - вот чего-чего, а алкоголя ей на ближайшее время хватит совершенно точно. Кира похлопывает себя по щекам, все еще не открывая глаз. Может, и правда, нужно было прислушаться к Маргарите и утащить Андрея на недельку куда-нибудь? Раз уж дела в ЗимаЛетто идут так восторженно-прекрасно, то Роман, натравливая Пушкареву на нужные задачи, вполне сможет обойтись без дорогого друга. Кира кривится - Пушкарева, полезная Катерина, черт ее дери. Если раньше Воропаеву раздражало то, что она была слишком близко к Андрею, теперь она распространила свои щупальца еще и на ее идиота-брата. Нет, как такая дурнушка умудряется цеплять на себя мужчин? Даже Малиновский, хоть и страстно это отрицая, ревновал ее к Алексу. Не без причин, правда, но все это было так несусветно глупо! Ей снова захотелось стать той, кто был в центре всех страстей этого места. Теперь ей это казалось не таким и плохим раскладом событий, каким воспринималось раньше - пусть бы и дальше бодались за ее спокойствие. Она была не прочь, если бы они даже подрались. Боже, до чего она дошла, испытывая самое банальное чувство - ревность.