От зависимых ничего не зависит (2/2)
Интересно, как бы она себя чувствовала, если бы эта Катерина была хоть чуточку привлекательней? Тогда, решила Кира, она бы точно добилась того, чтобы такой раздражитель тут же уволили. Вот серьезно, это не нравилось ей совершенно, но выбора не было. Страшилка оставалась страшилкой, и все равно была в самом центре внимания ее мужчин, да еще и оказалась в сердце ее брата. Уж в последнем она не сомневалась, Александр высказался на этот случай очень и очень конкретно.
Почему все должно было быть таким сложным, - она взглянула на часы, еще пятнадцать минут до его приезда. Как пережить это, Господи! Она вздохнула, снова принимаясь разглядывать запятнанные алым пальцы - цвет был ярким, броским, совершенно не натуральным. Кровь смотрелась иначе и вызывала совершенную оторопь, даже некое первобытное дикое чувство страха и возбуждения одновременно. От этих мыслей подкатила тошнота и Кира встала, чтобы выпить немного воды, сожалея, что в этом месте разжиться лимоном можно было только в кафетерии, куда идти не хотелось от слова совсем. Быстрее бы Сашка приехал и забрал ее отсюда, она была даже готова молчать все время или слушать его увещевания относительно ее состояния, только бы куда-то подальше. Она сделала несколько глотков воды, которая не смогла погасить муторное ощущение, что подкатывало вверх по пищеводу. Привкус воды показался ей странно знакомым, буквально техническим. Кира выплюнула воду в горшок с фикусом, внутренне перед ним извинившись - теперь некоторое время придется удалять жажду чем-то, что будет глушить, Боже, какой кошмар, вкус самой воды. Спасибо, Саша, огромное!
Андрей не явился на встречу с собственными родителями. Не то, чтобы этого нельзя было ожидать, он в принципе был склонен пообещать что-то, и не выполнить с огромным удовольствием, являясь потом с глазами полными раскаяния. Но в этот раз ситуация совершенно не ощущалась шуточной. Возможно от того, что Марго пыталась заговорить о свадьбе, а жених отсутствовал, или от того, что Павел старательно скрашивал вечер расспросами о делах Киры, которые шли через одно место. Возможно от того, что сама Кира ощущала себя чужой. Впервые за долгое время рядом с семьей Андрея она, как никогда ощущала себя Воропаевой. А еще злилась, безмерно злилась на себя, за то, что не попросила брата остаться на вечер, желая провести его в компании Андрея спокойно. Досадовала на Алекса за то, что он не предложил остаться, а умчался на встречу с этой мелкой очкастой дрянью! Ну и плевать, что это был чистой воды эгоизм. Сейчас ей было просто до невозможности плохо, и выход нашелся только один.
Вино было просто отменным, у Павла был космический вкус в хорошем алкоголе. Она наслаждалась вином - Сира, северных регионов с ярким тяжелым дымным вкусом, едкостью соли и ярким тимьяном, на фоне которого пьянила черная маслина. Оно отлично оттеняло хорошо приготовленную оленину, к которой, увы, Кира практически не прикасалась. После пятого бокала вкус вина смазался, превратившись в кисловатую, пряную горечь. Дорогое или нет, если пить его как обжигающий виски удовольствие не то, что притупляется, оно теряется совершенно. Когда она стала делать ошибки в простейших словах и хихикать над “не обессудьте”, Павел решил, что ей пора отправиться домой. Как не странно, вызвонить собственного сына у него не получилось, поэтому он набирает номер Александра. Брат тут же откликается, но Маргарита предлагает отправить Киру на такси, снабдив хнычущую от несправедливости девушку остатками вина. Павел не сопротивлялся, хотя выглядел весьма не довольным таким решением.
Как следствие, Кира добирается домой быстрее Александра, оставляя входную дверь полуприкрытой. Остатки вина делают только хуже - состояние ее становится еще более нервным и плаксивым. Мир кажется несправедливым и унылым местом, Андрей заправским козлом, а опаздывающий брат невозможным предателем. Она неловко ставит бутылку на стол и та кренится и шатается, словно пританцовывая на самом краю. Киры начинает раздражать эта неопределенность, раз собралась разбиться, так падай! Она смахивает ее на пол, но сила замаха оказывается слишком велика, и бутылка отлетает в стену, раскалываясь не крупные осколки. Воропаева воет от досады, опускаясь на одно колено, но осколки пляшут перед ее глазами, не желая собираться воедино. Она ухватывается за горлышко бутылки, поднимаясь буквально по стене, в конце концов, это был самый крупный осколок - уже что-то.
- Боже, Кира, зачем надираться до такого состояния, - голос брата заставляет ее вздрогнуть и повернуться, замечая Александра, стоящего в дверном проеме.
- Где твой пиджак? - спрашивает она, заплетаясь, буквально продираясь сквозь такие знакомые звуки. Она хмурится, не понимая, где эта столь привычная часть его гардероба, которая становится практически неотъемлемой, даже во время семейных ужинов. Кира старательно моргает, чтобы сбросить напряжение с глаз, ведь силуэт брата то двоится, то снова собирается воедино. - Ты что, отдал его своей зазнобе?
- Я оставил его в коридоре, на случай, если ты решишь заблевать меня после такого непомерного возлияния, - Александр делает шаг вперед, качая головой, - господи, Кира, тебе словно опять пятнадцать, зачем же так пить? Твой Андрюшенька того не стоит, поверь мне, - он становится ближе еще на шаг, и Кира ощущает, как в ней закипает злость. Она отворачивается к стене, чтобы перевести дыхание.
- Ты ни черта не понимаешь, Сашенька, - бросает она пренебрежительно, рассматривая зажатое горлышко бутылки в руке, - мы должны быть счастливы, а вместо этого он ищет это где ни попадя.
- Он вообще ничего не ищет, Кира! - взвивается Воропаев, и она слышит, как он пытается собрать с пола осколки, очень тихо ругаясь матом, - ему ничего не нужно, понимаешь? И ты ему не нужна! Была бы нужна, он бы не вел себя как заправский гондон. Но нет, - Александр делает несколько шагов к мусорному баку, сбрасывая туда то, что только что собрал, снова поворачиваясь к сестре, - ты ему не нужна, ему просто нужно, чтобы все от него отъебались. Свадьба - пожалуйста. Красивая и богатая невеста - получите. Но без него. Он в этом не участвует. Он…
- Заткнись! - Кира не узнает собственный голос, настолько визгливым он становится. Она делает резкий разворот, взмахивая двумя руками, совершенно не отдавая отчет, что в одной из них зажато горлышко бутылки. Взмах слишком сильный, брат оказывается слишком близко. Кира даже не понимает, как ее рука окрашивается в алый, а белая рубашка Александра идет красными разводами на месте, где стекло пропороло ткань и его бок. Он инстинктивно делает шаг назад, зажимая раскрытой ладонью рану, шипя возмущенно и шокировано:
- Ты что, из ума выжила? - Александр отнимает руку, оглядывая алые разводы, - какое блядство! Кира! Боже, - он снова сжимает бок рукой, протягивая вторую, - отдай мне эту срань и сядь! - Воропаев снова приближается, но на этот раз Кира делает взмах осознанно, заставляя его шагнуть назад. Ей вдруг становится неудержимо весело от этой игры, ее не смущают ни красные разводы на его одежде, ни лицо, искаженное болью. Она ощущает, как в ней поднимается адреналин.
- Я никуда не собираюсь садиться, пошел вон, я не звала тебя, ты мне не нужен, - она делает выпад вперед, снова взмахивая осколком. Александр шагает назад и в сторону, позволяя ей неудачно завалиться вперед.
- Хватит, Кира, хватит, - он хватает ее за левое плечо, стараясь достать ее правую руку с горлышком бутылки, - просто достаточно! - он дергает ее на себя с силой, и вскрикивает, когда Кира снова умудряется зацепить его, правда, куда как легче на этот раз. Она испытывает эйфорию, но это длится недолго. - Блядь! - зло выкрикивает он, окончательно перехватывая ее руку и буквально выдирая из нее осколок. Он выбрасывает его в рукомойник, принимаясь тащить ее прочь из кухни. Кира изгибается и даже пробует его укусить, сквозь шум в ушах и собственный крик, слыша его злое, - как ты меня достала! Кто бы знал, как ты меня достала! Почему ты просто не можешь повзрослеть! - когда они оказываются в ванной, он пробует удержать ее одной рукой, на всю включая холодную воду. Кира извивается в его руках, в надежде вырваться, но кажется, что легче сдвинуть гору, чем заставить его ее отпустить.
Александр силой втягивает ее в кабинку, включая тропический душ на всю мощность. Кира кричит от злости, холода и сковывающего чувства страха. Она не знает, сколько она кричит, сколько они стоят под холодной водой, которая обжигает куда сильнее, чем привычные горячие струи. Когда она начинает дрожать без остановки, когда зубы ее принимаются выбивать мелкую и громкую дробь Воропаев вытаскивает ее из кабинки. Он и сам дрожит так сильно, что едва справляется с тем, чтобы перекрыть воду и подать ей полотенце, которым она может воспользоваться без его помощи. Кира не благодарит его, а просто смотрит на воду в поддоне, отдающую розовым оттенком и не ощущает ничего. Совершенно НИЧЕГО.
Когда Кира оказывается в машине Александра, первым делом она подмечает, что на нем черная рубашка, расстегнутая у горла. Он перехватывает ее взгляд.
- Твоими молитвами ничего светлее носить я не могу, - Воропаев дергает себя за воротник, - а к этому безобразию у меня даже галстука нормального нет.
- Ты хочешь, чтобы я попросила прощения? - Кира изучающе смотрит на него, он только качает головой, снова возвращая внимание на дорогу.
- Нет, я хочу, чтобы ты прекратила использовать хорошее вино, как средство запить свои проблемы с Андреем, - он даже не пытается затронуть тему с больницей, и за это Кира ему безмерно благодарна. Она приглядывается к тому, как он постукивает пальцем по рулю, но это не выдает ни нервного напряжения, ни злости. Ей кажется, что он выглядит даже слишком радостным.
- Ты выглядишь слишком довольным, - она отворачивается к окну, - неужели твои дела с вредителем всея ЗимаЛетто идут настолько хорошо?
- С Андреем у меня все как обычно, - в тон ей отвечает Александр, - но если ты спрашиваешь о Кате, то да, у нас все, - он делает небольшую паузу, и она поворачивается к нему, чтобы увидеть, как он чуть улыбается уголками губ, - у нас все продвигается куда более оптимистично, чем я мог рассчитывать.
- Господи, ты говоришь так, словно ты и правда собираешься на ней жениться, - Кира не ощущает ни возмущение, ни негодования, просто странную всепоглощающую грусть. Неужели он серьезно?
- Собираюсь, - кивает Александр, - думаю, мне на все про все нужно месяца три, если будет активно упираться то полгода, но я все-таки рассчитываю на более стремительное развитие отношений.
- Ты можешь мне все-таки пояснить, что ты в ней нашел? - хмурится Кира, но Воропаев только загадочно улыбается, не отрываясь от дороги.
- Возможно, давай доберемся до нашего места, - довольно отвечает он и ей снова не нравится его улыбка сытого кота. Что-то здесь не так!
Когда они доезжают до кафе Кира даже умудряется задремать, поэтому пугается, когда брат оказывается с другой стороны, касаясь ее плеча. Она дергается, задевая рукой его поврежденный бок. Он шипит, но никак не комментирует ее состояние, просто помогая ей выбраться наружу, придерживая за локоть.
Они проходят внутрь помещения, и Александр поднимает руку, привлекая внимание кого-то в зале. Кира ищет, кому же так активно машет ее брат и буквально испытывает жуткое желание бежать прочь, ведь у столика возле окна восседает… Кристина. Она призывно машет брату и сестре, скалясь во все зубы. Волосы ее, в страшном беспорядке торчат в разные стороны, изображая в солнечном свете нимб одуванчика.
- Какого черта ты не сказал мне, что она приехала, - шипит Кира, когда Александр принимается тащить ее мимо остальных столиков, скалясь ничем не хуже старшей сестры.
- Иначе ты бы ни за что не приехала, - пожимает он плечами, немного морщась, - а я соскучился по вам обоим, да и свои планы не придется рассказывать дважды.
- Что ты успел ей рассказать, - Кира немного притормаживает, всерьез опасаясь реакции Кристины на… да на все! Плакал ее лучший способ снимать стресс горькими слезами. Кристина ей этого не простит и не позволит уж точно.
- Я не говорил ей ничего, - серьезно заверяет он ее, - не хочу ее волновать, пошли, не упирайся, ты делаешь только хуже.
Они приближаются к старшей Воропаевой, и та с восторженным воплем подхватывается со стула:
- Как же я скучала, дядьки-тетьки! - она заключает их в одновременные объятия, сжимая со всей силы, - теперь я никуда вас не отпущу.
Кира такого воодушевления не ощущает.