Отчаяние нередко выигрывало сражения (1/2)
Когда от его удара пепельница разлетелась на мелкие осколки, буквально брызнув во все стороны острыми иглами обломков, секретарша окончательно решила ретироваться из кабинета. И правильно, нечего ей делать с неуравновешенным человеком. А сейчас Александр таким и являлся. Он потер лицо руками, старательно не глядя на тот бардак, который навел в собственном кабинете. За отвратительный всплеск эмоций было безумно стыдно. Но внутренне Воропаев понимал, что не приблизился к успокоению ни на шаг. Он бежал из ЗимаЛетто буквально сломя голову, ему было глубоко плевать, что будет думать о нем Жданов, что нарисует себя в голове Маргарита, и как на это отреагирует Кира. Он извинился только перед Павлом, ощущая, что не может просто без единого слова уйти прочь, с остальными он поговорить попросту не удосужился. Руки мелко дрожали. А мысли то и дело возвращались к письму, вложенному в идеально подделанный отчет.
” Я знаю что, скорее всего, вы будете меня ненавидеть, но я должна рассказать вам правду. По-другому я просто не могу, не умею…”
Катя. Екатерина Валерьевна Пушкарева. Нет, он прекрасно понимал, что девушка была искренне предана компании, но быть готовой на такое, буквально собственными руками помогать топить целый холдинг… Воропаев бы соврал, если бы сказал, что все его беспокойства были исключительно о благополучии компании. На ЗимаЛетто ему было плевать, если не сказать больше. Да, если не сказать больше. Было время, которое окончательно не прошло, когда ему безумно хотелось, чтобы весь этот карточный домик рухнул в руках тех, кто его строил. Безумие, порожденное ненавистью к тому, что родители постоянно тащили его в ”семейный бизнес”, требовали соответствовать, заставляли отказаться от собственной жизни и взглядов в угоду себе. Мама постоянно говорила, что он отвратительный сын, недостойный представитель семьи Воропаевых, безмерно сожалела, что она не родила еще одного мальчика. Ему было плевать. Ну, не совсем, но очень старался, чтобы так и было. Что же сейчас? Что обжигало его так сильно? Что тяготило больше всего?
Воропаев уговаривал себя, что самой главной причиной его безудержного гнева, с которым и так справляться было не всегда просто, оказался страх за финансовую безопасность сестер. Жданов, скотина такая, совершенно не думал о том, что Кристина и Кира фактически живут на эти деньги, и если ЗимаЛетто реально развалится, то именно их старшему брату придется брать на себя все финансовые обязательства. Хотя, Жданова это должно было волновать в последнюю очередь так точно. Александр рухнул в кресло, предварительно проследив, что он не сядет на осколки - этого еще не хватало. В голове роился целый сонм мыслей, где переплетались родные сестры, сумасшедший Жданов и отчаянная Катерина.
Катя, он закинул голову назад. Он должен был испытывать злость на эту девчонку, даже ненависть, желание уничтожить, а не принимать. Но… Черт, он потер лицо руками. Что, Воропаев, влюбился? Нашел объяснение ее странному поведению все это время? Легче стало? Что-то в груди защемило с такой силой, что Александр был готов признаться, что у него все-таки есть сердце. На короткий миг.
Стук в дверь заставил мужчину вздрогнуть и буквально вскинуться в кресле. Дверь отворилась, без его на то позволения, и в кабинет вошел Владислав Маркович. Он осторожно притворил за собой дверь, окинув разгром понимающим взглядом.
- Александр Юрьевич, - осторожно начал мужчина, - я сегодня должен забрать Екатерину Валерьевну? Или вы сами?
Воропаев резко подается вперед на кресле, ему очень хочется сказать, что нет, никто никого больше не будет забирать, и вообще, такие барышни без мозга его не привлекают, и… Его останавливает очередной спазм в груди. Александр понимает, что сегодня ему нужно отправиться к разъяренной сестре, успокоить ее, и… выслушать, а может и не только выслушать ее претензии относительно своего… выбора на Совете. Что бы ни решила выкинуть в этот раз Кира, она была совершенно полностью в своем праве, ведь он сознательно не поддержал ее на голосовании, ставя интересы компании выше поддержки семьи. Интересы нелюбимой компании, ради интересов драгоценной сестры. Воропаев, очнись, ты выбрал не ЗимаЛетто, а отчаянную девушку с ореховыми глазами. Просто выбор без выбора, не правда ли?
- Да, Владислав Маркович, - приходится подняться с кресла, спрятав руки в карманы брюк, игнорируя боль в правой руке с, все еще не зажившими до конца пальцами, - сегодня вам нужно будет подвезти Катерину Валерьевну домой, и завтра снова отвезти ее на работу. А завтра… завтра, возможно, я… возможно, ваши услуги мне не понадобятся, и вы будете свободны.
Мужчина кивает ему в ответ, старательно не разглядывая ничего вокруг, и Воропаев преисполняется благодарности. Он сам окидывает взглядом оставленные разрушения, и решительно нажимает на кнопку секретера.
- Алина Викторовна? - он ожидает ответа, и он следует практически без промедлений, правда голос говорившей напряженный и немного сдавленный.
- Да, Александр Юрьевич, слушаю вас, - мужчина выдыхает, собираясь с мыслями и правильной формулировкой. Затем произносит:
- Пригласите, пожалуйста, клининговую компанию ко мне в кабинет, - Воропаев делает паузу, а затем добавляет, - срочно.
Шуша при этом стоит без единого движения, просто ожидает, когда Александр отпустит его за Катериной. Он поводит головой туда-сюда, а потом осторожно спрашивает:
- Александр Юрьевич, я могу быть свободен, а то скоро время, когда Катерина Валерьевна покидает ЗимаЛетто, мне бы не хотелось опоздать.
- Да, конечно, идите, - кивает Александр, начиная ощущать неловкость за произошедшее, - проследите, чтобы… чтобы все было… Спасибо, - он произносит это буквально вымученно, прекрасно видя по лицу Владислава, что он прекрасно его понимает. Шуша кивает на эту ремарку и покидает кабинет, без единого комментария.
Воропаев снова рушится в кресло - черт бы побрал сегодняшний день. Он принимается разрабатывать пальцы - немного боли ему даже полезно. Даже более того - сегодня он ее заслужил. Александр прикрывает глаза, собираясь с духом - нужно заехать к Кире, ей как раз нужно сбросить напряжение, а он должен очень хорошо запомнить этот урок - не отвлекаться от работы, даже если это отвлечение ради лучшего в мире создания. Образ Кати появляется перед глазами, и тут же тает.
Воропаев извлекает из кармана мобильный телефон, набирая номер сестры. Несколько гудков и недовольный голос Киры служит ему ответом:
- Что ты хочешь? У меня нет желания с тобой разговаривать! - но она не отключается, что свидетельствует о том, что она готова выслушать его. Александр вздыхает.
- Кира, прости, я правда не мог поступить иначе, - он прикрывает глаза, слушая тишину в трубке, - можно я приеду к тебе, и мы обо всем поговорим?
- Езжай к своей Катеньке, - зло бросает она, и Воропаеву очень хочется сказать, что он бы сделал это с огромным удовольствием, но сейчас не имеет на это права. Ведь при встрече он обязательно скажет что-то обидное, что задевает ее чувства, едкое.
- Я хочу приехать к тебе, - спокойно отвечает он, - и очень прошу тебя об этом.
- Хорошо, - Кира все-таки соглашается слишком быстро, - привези мне что-то из Мадам Жужу, и не рассчитывай, что я оставлю тебя у себя на ночь.
- Буду через сорок минут, - обещает Александр, снова глядя на свои пальцы правой руки, - постараюсь не опаздывать.
Как следствие, он опаздывает. Сперва ему приходится заниматься с клининговой компанией, поясняя, где они могут убирать, а где им не стоит прикасаться к его вещам. Затем он долго и мучительно поясняет секретарше, что все, что он разбил он самолично и откупит обратно, не нужно придумывать несуществующих причин, почему все это должно быть приобретено снова. Занимается документами, сидя на столе Алины Викторовны, пока в его кабинете снова наводят божеский вид и ждет, когда к нему с докладом заявится Шуша. Его рука то и дело тянется к телефону, чтобы связаться со своим водителем и уточнить, все ли в порядке. Александру кажется, что сегодня Владислав Маркович задерживается непозволительно долго, и дело далеко не в пробках или проблемах с движением. Кира набирает его, словно знает, что он все еще на работе. Он извиняется перед ней, и она слишком быстро принимает их. Александр понимает, что Кире сейчас тоже нужно куда-то скинуть раздражение, а он самый лучший объект для этого. Просто прекрасный. А потом приезжает Шуша.
- Александр Юрьевич? - Владислав выглядит удивленным, когда застает своего начальника на столе секретарши, с папкой документов на колене. Отчет Пушкаревой лежит на столе рядом с его бедром. И Воропаеву кажется, что там, где папка касается его, он ощущает жар и даже жжение.
- Да, Владислав Маркович, - Александр откладывает в сторону документы, - как все прошло? Я очень надеюсь без эксцессов на этот раз?
- На этот раз без, - подтверждает Шуша, чуть вздрагивая, когда за дверью директорского кабинета что-то падает с оглушительным звуком. Воропаев сжимает спинку носа двумя пальцами, очень тихо ругаясь матом. Клининговая компания, которая наносит больше непоправимого ущерба? Это что-то новое.
- Как себя чувствовала Катерина Валерьевна? - он задает этот вопрос просто для того, чтобы немного перекрыть шум, который доноситься из его кабинета.
- Она была не особо разговорчива, - замечает Шуша, - если вы спросите мое мнение, то я бы сказал, что она была подавлена. Несколько раз пыталась спросить о вас, но как-то, - Владислав немного кривится, - то ли не могла подобрать слова, то ли не решалась как задать вопрос. А так как она не могла сформулировать, что бы хотела узнать, я не смог дать ей информацию даже приблизительно. Но, я сказал, что вы отправили меня ее подвезти, так как беспокоились о ней.
Воропаев кивает. С одной стороны, то, что Шуша добавил от себя о его, Александра, беспокойстве было вольностью, которую не хотелось бы допускать в их общении. С другой, мужчина понимал, что сейчас Пушкарева будет в не менее растерянном и подавленном состоянии, чем он сам. Ему и правда хотелось снять с нее хотя бы половину того груза, что упал на ее плечи. Для этого можно было бы позвонить, но в случае с Пушкаревой он мог сделать это разве что в рельсу. Был, конечно, еще вариант позвонить на домашний - эта, как и другая информация о Екатерине Пушкаревой, покоилась в отдельной папке - но Воропаеву это показалось очень плохой идеей, ведь свой номер она ему не давала, а объяснять ей, откуда он у него взялся, ему не хотелось. Может, подарить ей мобильный телефон?
- Спасибо, Владислав Маркович, - Александр кивнул водителю, чуть улыбаясь, - можете быть свободны, - он снова возвращается к документам, но Шуша окликает его.
- Александр Юрьевич, что относительно завтра? - Владислав не двигается с места, все еще ожидая указаний от Воропаева, - я отвожу Катерину Валерьевну на работу с утра?
- Да, конечно, - Александр снова откладывает папку в сторону, на этот раз окончательно, - но завтра на вечер вы можете быть свободны, я заберу ее сам.
- Хорошо, Александр Юрьевич, - кивает ему Шуша, - хорошего вам вечера.
- И вам хорошего вечера, Владислав Маркович, - Воропаев привстает со стола, протягивая руку, чтобы пожать ее мужчине. Нет, все-таки нужно присмотреться к этому Шуше внимательнее, хороший и приятный человек, главное, честный - сейчас это большая редкость. Владислав уходит, а Александр решительно сгребает все документы со стола. Напоследок он берет в руки отчет, еще раз пролистывая его, ужасаясь тем несоответствиям между подделкой и реальностью. Катя, Катя, Катя. Ваши таланты явно не должны были использованы в такой оборудке. Как же вы могли согласиться на такое? Зачем? Воропаеву не верилось, что Жданов мог заставить Пушкареву запугиванием создать такого рода документ. А это значит только одно, она сама сознательно шла на риск, спасая компанию, которая кроме нервотрепки не одаривала ее ничем. Точно сумасшедшая.