Буря валит дубы, а тростник может устоять (2/2)
- Нет, но и молчать я просто не в состоянии, - цедит Жданов сквозь сжатые зубы, - почему, черт возьми, мы скатились так быстро и в такую жо…
Дверь распахивается на возгласе, и Андрей буквально давится словами, следя взглядом за тем, как в кабинет пытается войти Пушкарева. Попытка ее становится трудновыполнимой - документы в руках, свисающий со сгиба локтя портфель и костыль не добавляют ей грациозности. Малиновский тоже следит за потугами очкастого недоразумения со смесью жалости и скепсиса. Нет, ну надо же было природе создать такую нелепицу, но, при всем при этом, одарить ее таким восхитительным интеллектом! С другой стороны, Роман потёр подбородок большим и указательным пальцем, отсутствие у Катерины даже малых задатков красоты, это просто колоссальное везение. Ведь будь она столь умна, и хороша как Виктория, ну ладно, хотя бы вполовину так же хороша, она давно бы облапошила и его, и Андрея.
А так этот страх господень истово ценил хорошее отношение. В верности Пушкаревой, даже при условии Воропаева на горизонте, сомневаться не приходилось. Где еще можно было найти такую честную дуру, чтобы так просто, от всего сердца и налегке принесла сто тысяч долларов ”взятки” своему начальнику? Правильно! Таких, разве что в Советском Союзе делали, видно, Катенька последняя модель. Внешне, правда, с браком, зато начинка - всем врагам на зависть. Когда Катерина все-таки рассыпает по полу документы, Роман направляется к ней, чтобы оказать посильную помощь.
- Катюша, что вы так неосторожно? - спрашивает он, собирая рассыпанные листы и взирая на виновницу снизу вверх. Она не делает попыток помочь, так и стоит, привалившись на свой ”посох”, растерянно хлопая глазами.
- Я была уверена, что у меня получится, - говорит Катя, поправляя на сгибе руки портфель, - я уже практически приноровились делать все одной рукой, но, не все получается хорошо.
- И долго вам еще мучиться? - Андрей привстает со своего места, чтобы принять поднятые Малиновским документы.
- Еще пару дней точно, - кивает Катерина, - а затем, на повторный осмотр и все.
- Что ”все”, Катенька? - спрашивает Малиновский, - а то, в вашем случае, это звучит страшно как минимум!
- Все, это значит, что я уже не буду ходить с костылем, - терпеливо поясняет она, и Роману странно хочется снова ее поддеть. В последнее время она очень хорошо принялась показывать зубы. Правда, после таких выпадов краснела и тут же извинилась, странное, но приятное сочетание.
- И что, вы готовы распрощаться с ”добротой” нашего горячо любимого Сашеньки? - взгляд Катерины говорит куда как больше, чем слова, которые покидают ее рот.
- Я, правда, благодарна Александру Юрьевичу за оказанную мне услугу, Роман Дмитриевич. Но, я прекрасно раньше доезжала на автобусе, и в дальнейшем, я смею полагать, это не поменяется никоим образом, - она присаживается на край одного из кресел напротив директорского стола.
- То, что он еще ничего с вас не стребовал за то, что вас катает его личный водитель, не значит, что Воропаев хороший человек, - бросает Жданов немного зло, принимаясь сортировать отданные Малиновским листы и хмурясь еще больше, - если так дела пойдут и дальше, нас просто разорвут на части кредиторы! - он поднимает несколько выбранных из стопки документов.
- Пока не разорвут, - отрицательно качает головой Катерина, - мы все еще можем находиться в нейтральной зоне из-за того, что сохраняем минимальную платежеспособность, - она склоняется ниже и принимается массировать голень, немного задирая юбку. Малиновский окидывает ее очередным оценивающим взглядом. А фигурка то у каморочной мышки все-таки хороша - худенькая и стройная. Возможно, если личико чем-то прикрыть или в полной темноте… Он отводит взгляд от острой девичьей коленки и встречается глазами с хмурым Андреем.
- Я бы не советовал тебе ходить грозовым облаком по компании, ты же слышал, что сказала Кира? - Жданов оседает на кресло так, словно из него выпустили воздух.
- А может нам счастье привалит, - со скепсисом заявляет он, - и Сашенька сегодня решит нас почтить своим присутствием исключительно для того, чтобы озаботится здоровьем Катеньки. - Пушкарева, как это ни странно, на подначку не реагирует совершенно. Она поднимает спокойный взгляд на Андрея, словно смотрит на ребенка, который раздумывает, устраивать ему истерику или и так сойдет, а потом отвечает.
- Я как раз давно не видела Александра Юрьевича, будет повод выразить ему мою благодарность лично, - Катерина снова погружается в изучение документов, а у Жданова, от негодования, начинают краснеть кончики ушей. Очень плохой знак.
- Я сколько раз вам говорил, чтобы вы не общались с Воропаевым? - он хлопает по столу резко и требовательно, заставляя девушку вздрогнуть от резкого звука. Малиновский от этого всего только морщится - нужно не так, нужно мягче, такие скромные страхолюдинки любят ласку. Нужно будет потом разъяснить это Андрею немного подробнее. Пушкарева вздыхает. Она откладывает в сторону листы, которые изучала с немного напряженным видом, сплетает пальцы в замок и немного подается вперед. Роман даже внутренне подбирается, уж больно уверенно выглядит эта поза в исполнении тихой послушной, практически ручной мышки.
- Андрей Палыч, давайте договоримся с вами здесь и сейчас, - она говорит спокойно тон ее немного лекторский, нейтральный, она не уговаривает, как это бывает, а подает свою позицию, которая, как оказывается, не требует возражений. - Все, что касается ЗимаЛетто, любые мои движение относительно него в стенах компании или вне я буду докладывать вам, что я всегда и делала. Я хочу, чтобы этот кризис миновал как можно быстрее, и я готова работать для этого гораздо больше моих положенных часов, оставаясь в вашем распоряжении все это время. Но у всего есть предел, - она выдерживает паузу, ожидая, какую ремарку захочет вставить Жданов, но тот молчит, поэтому девушка продолжает, - моя личная жизнь никоим образом не становится частью вашей собственности, не подпадает под вашу юрисдикцию, и ваши требования останутся вашими требованиями, ведь моя личное время вам не принадлежит. - Катерина снова замолкает, но не для того, чтобы оставить время для ответа, она скорее подбирает слова, чтобы выразить собственные мысли, - Александр Юрьевич получит на совете директоров точно такой же “реальный” отчет, как и все остальные, я буду отвечать на его вопросы так же, как и вашему отцу и даже Кире Юрьевне, а соответственно - врать. Исключительно на благо фирмы, конечно. - Произносит она это немного едко, и Роман чуть поднимает брови, надо же, - Так что можете не волноваться относительно моего… тесного общения с Воропаевым, - она сглатывает и, наконец, опускает глаза, становясь похожей на ту забитую, но гениальную девчонку, которая была так хорошо знакома Малиновскому, - я не могу строить дружеские отношения с тем, кому приходится так много врать. Меня съедает чувство вины.
- Так вы еще и дружеские отношения строить с ним… - принимается снова распаляться Жданов, но замолкает, когда Роман прерывает его взмахом руки.
- Катенька,- он протягивает руку, чтобы коснуться ее плеча, но тут же ее убирает. В последнее время она всем своим видом показывает, что такого рода покровительственный физический контакт ей неприятен. Ну, и ладно. - Никто не сомневается в вашей честности и верности компании, поверьте! Все, что пытается сказать Андрей Палыч, и все, ради чего он это делает - исключительно ваша безопасность и комфорт. Никто, совершенно никто не собирается посягать на вашу личную жизнь, - свят, свят, свят, мысленно открещивается он, такое представить, можно себе бессонницу заработать на пару месяцев точно, - просто Воропаев не самый лучший и приятный собеседник.
- Я учту ваши суждения, Роман Дмитриевич, спасибо, - довольно сухо отвечает Катерина, а потом снова возвращается к документам, - давайте еще раз посмотрим, где мы сможем в этом месяце “позволить” себе максимальные выплаты, а где нам придется удовлетворять наших кредиторов мизером и вежливым отказом.
Андрей активно принимается спорить с Пушкаревой относительно важности того или иного кредита, а точнее банка, которому оказывается должна компания. А Малиновский просто наблюдает, не за развернувшимися дебатами - нет, за самой Катериной. Что бы ни стало причиной ее возрастающей уверенности, это нужно было пресекать на корню, если она окончательно уверится в том, что она достаточно свободная личность, которую еще и третируют на напряженной работе, то, кто знает, чем это может обернуться для ЗимаЛетто, и, как следствие, для него самого. Она несколько раз упомянула “личную жизнь”, уж не надеется ли эта убогая серость, что слабые попытки Воропаева наладить с ней контакт это ухаживания. Смешок прорывается до того, как Роман успевает сдержаться, и ему приходится маскировать его за покашливанием. Да, Сашенька и Катенька могут быть весьма одиозной парой. Нет, будь Пушкарева роковой красоткой, опытной соблазнительницей, ее даже можно было бы подложить к Воропаеву в постель, авось он окажется болтливым после любовных утех. Но в их ситуации было достаточно того, что Катенька оказалась парадоксально честной, именно поэтому утечки информации в Сашины загребущие ручонки произойти не могло. Но, золотая рыбка, которая постепенно начала приобретать самостоятельность и свой собственный, даже в таком зародыше, зубодробильный характер, нуждалась в дополнительной фиксации - так, чтобы наверняка. Чтобы у нее не было единого шанса уйти, ровно до того момента, пока она перестанет быть нужна. Этим следовало озаботиться прямо сейчас, и всецелое создание этой идеи Роман был готов взять на себя.