Без корня и полынь не растет (1/2)
Самым сложным выбором этого вечера для Николая Зорькина были расстегаи с рыбой и порезанный крупными сочными ломтями курник. Запахи по кухне шли такие, что впору было подставлять стакан, для сбора сильнейшего слюноотделения. Катя налила другу компот в огромную, металлическую кружку - он был свежим и еще горячим, и хорошо заменял собой чай, который Пушкарева элементарно поленилась для него заваривать. Коля припал к краю кружки с таким видом, словно не пил целый день как минимум. Она уселась напротив увлеченного компотом товарища и вздохнула.
- Ты, главное, очки не утопи, - советует она, подпирая щеку кулаком, наблюдая за тем, как Зорькин выбирает себе расстегай побольше, и кусок пирога посочнее. Обе заветных вкусности перекочевывают к нему на тарелку, и его улыбка становится буквально маниакальной. Катя думает, что такими глазами маньяк смотрит на свою жертву перед расправой. Наверное. У нее в маньяках познаний не так уж и много, разве что брат Киры Воропаевой, Александр. Вот уж кто и походил на одержимого, так это он. А эти его глаза, бррр. Пушкарева вздрагивает, нервно поводя плечами в легкой дрожи. Зорькин от удивления даже прекращает жевать.
- Ты чего дрожишь? - спрашивает он с набитым ртом, и торопится запить собравшийся во рту ком из теста. - Может, тебе холодно? Так иди, накинь что-то. Или ты заболела? Дрожишь, не ешь, странно смотришь. Мама твоя придет, я ей сдам тебя без зазрения совести - учти, - после тирады, с чувством выполненного долга он возвращается к пирогу, откусывая от него побольше. С раздувшимися щеками, что подпирают аккуратные очки, он напоминает Кате хомяка-программиста, и она покатывается от хохота. Коля только головой качает на это безобразие.
- Прости, - Пушкарева снимает свои очки, чуть протирая глаза от выступивших слез, - просто это все нервы. Сегодня у нас был пресловутый Совет Директоров.
Она делает паузу, словно откуда-то должна политься напряженная музыка, как в дешевом ситкоме, но этого не происходит, и приходится нагнетать интригу самостоятельно. Ведь отвлечь Колю от еды, и перенастроить его на нужный рабочий лад не так-то просто. Для него сейчас единственным и главным тайным вопросом было количество слоев в курнике, и сколько лука в соотношении с мясом использовала ее мама.
- И тебя так на этом Совете издергали? - без особого энтузиазма спрашивает Николай, разламывая расстегай напополам и принимаясь разглядывать начинку, прикрывая один глаз. Катя прекрасно знает, что таким образом Зорькин пытается обнаружить мелко рубленное вареное яйцо, которым мама разбавляет плотную рыбную начинку.
- Нет, - качает она головой, выбирая себе румяный пирожок поменьше и принимаясь отщипывать от него буквально по кусочку, без аппетита поглощая мягкое, чуть сладковатое тесто. - Совет прошел относительно спокойно, если бы не один… кадр, - Катерина зависает над правильным и приличным подбором слова, которым можно охарактеризовать Воропаева. Впервые на ум приходят исключительно одни ругательства, которые она слышала от папиных несдержанных товарищей. За такие слова отец вымыл бы ей рот с мылом, два раза. А мысли, что им будет, они, как и бумага, все стерпят. Коля хмурится, замечая, как зависает его подруга.
- И что за кадр? Кто-то о ком я еще не слышал, или это ты так кого-то из “старых” приласкала? - Глаза Зорькина вспыхивают легким интересом, он даже немного отвлекается от еды, что свидетельствует о его невиданной концентрации на поднятом вопросе. Катя отрывает еще кусочек, на этот раз, поддевая часть начинки, и принимается рассматривать его как восьмое чудо света.
- Приехал тут из Лондона брат Киры Юрьевны, - начинает она рассказ, не глядя на Колю, - это тот самый, с которым я с завидной регулярностью сталкивалась в последнее время, - Пушкарева кривится, отправляя в рот критичной осмотренный со всех сторон кусочек пирожка.
- Ты хотела сказать, что это тот, которого ты пытаешься покалечить с каждым разом все более изощренно? - поддевает ее Зорькин, приникая к кружке с компотом, весьма успешно пряча за ней свою довольную ухмылку. Катя сводит брови к переносице, укоризненно глядя на друга.
- Я лишу тебя еды, если ты будешь и дальше смеяться над моими злоключениями, - заявляет она, - я поделилась с тобой своими проблемами, а ты сейчас пользуешься этим, чтобы потешаться надо мной. Так дело не пойдет.
- Но-но, - Николай притягивает к себе обе тарелки с выпечкой поближе, - тебе уже и слова не скажи. Сатрап! Ты пользуешься своим положением и правом вето, которое ты нагло собираешься использовать в случае, если тебя не удовлетворяет мой ответ или замечание. Это, между прочим, низко и подло, тебе же прививали только лучшие черты! И где же они?
- Так, все сворачивай эту драму на выезде, - Катерина закатывает глаза, вздыхая, - тебе вообще интересно, что у меня не так, или ты пришел в гости исключительно в роли поедающе-выпивающего ига?
Зорькин притворно всплескивает руками, выходит это слишком громко и Пушкарева кривится, ведь в ее висок начинает пробивать отверстие наглый и свирепый дятел мигрени. Бич всех гениальных людей, говорил ей когда-то ее любимый профессор Василий Константинович Цюк, тоже часто страдающий затяжными и тошнотворными головными болями.
- Как ты можешь оскорблять меня, за самые что ни на есть лучшие побуждения? - Коля благосклонно возвращает тарелки на прежнее место. - Ты же знаешь, что я всегда готов протянуть тебе руку помощи, если ты вложишь в нее что-то вкусное.
- Вот это условие я как раз знаю очень хорошо, - улыбается Катерина, продолжая потрошить несчастный пирожок.
- Так что там у тебя с этим самым Воропаевым? - подталкивает ее Зорькин, недвусмысленно пододвигая к ней опустевшую кружку. Пушкарева поднимается со своего места, направляясь к остывающей на плите кастрюле, принимаясь переливать половником вожделенную амброзию приготовленную руками матери. Коля следит за каждым ее движением, нужно же удостовериться, что негостеприимная сегодня Катя его не обделит. Справившись с возложенной на нее миссией, она возвращает чашку с компотом Николаю, снова усаживаясь на свое место.
- У меня с этим Воропаевым ничего нет, - чуть раздраженно пожимает плечом Катерина, - у нас с ним даже диалога нормального не получается. Он кроме как оскорблять ничего и не умеет! - Возмущение захлестывает ее густой и тяжелой волной, и она не замечает, как остатки пирожка сминаются в ее руке. Зорькин следит за этим буквально со священным ужасом в глазах. - Лезет, куда его не просят, постоянно что-то пытается разнюхать, Андрея Палыча довел до того, что у него натурально дергается глаз. Я сама слышала, как он просил Киру Юрьевну, чтобы она отправила своего брата туда, откуда он выполз. Но, судя по всему, его там уже не ждут, да и понятно. Ты знаешь, где я его застала?
- Ты точно уверена, что ты хочешь мне об этом рассказывать? - Коля ерзает на стуле, словно ему туда положили несколько кнопок одновременно, правда, работать они начали только сейчас. А может, это были не кнопки, а чесучий порошок?
- Конечно! - Катя совершенно не сомневается в своем пламенном желании обличить Воропаева хоть перед одним человеком. Ну ладно, не перед одним, но Андрей Палыч и Роман Дмитриевич не в счет. - Он рылся у меня на столе! В моем кабинете!
- Я бы очень удивился, если бы он рылся у тебя на столе в твоем доме, - логично замечает Коля, но сникает под недовольным взором подруги.
- Расселся за моим столом, словно это его собственность, а когда увидел меня…
- Катя, я так понимаю наличие бардака на вашем рабочем столе должно свидетельствовать главным подтверждением того, что вы гений? - Александр ни капли не смущается, что Пушкарева застала его за таким, по правде сказать, непотребным делом. Он углубляется в очередную папку, и Катя замечает, что половина разбросанных листов уже превратились в аккуратные стопочки. Что он себе позволяет? - Вы свято верите в заповедь Эйнштейна о том, что дурак нуждается в порядке, а гений властвует над хаосом?
- Я верю в то, что нельзя рыться в чужих вещах, это непозволительно. - Катерина сжимает и разжимает кулаки от бессилия, ведь наглец даже ухом не ведет в ее сторону. Она не испытывает и тени страха, ведь Пушкарева не столь глупа, чтобы оставлять важные, нужные или откровенно провокационные (слышать поддельные) документы на своем столе, но возмущение от этого ничуть не меньше.
- А вы, для разнообразия, попробуйте создать порядок на своем столе, - продолжает тем временем Воропаев, поднимая глаза от документов, и изгибая бровь так, словно она живет у него собственной жизнью, - тогда и рыться не придется, пришел, взял и…
- Отдайте и вставайте, - Катя сокращает между ними расстояние в несколько шагов, выдергивая из загребущих рук косой, состряпанный наспех черновик финансового отчета, в котором этот наглец уже успел поставить некоторые пометки! Пушкарева дергает листы из его рук излишне резко, и острый угол листа рассекает внутренний край большого пальца на левой руке мужчины. Он издает звук, похожий на шипение и совершенно по-детски прикладывает порез к губам, проходясь по взбухшим бисеринкам крови кончиком языка. Гнев, что вспыхивает на его лице на миг, сменяется, странной улыбкой, от которой у Катерины все холодеет внутри. Александр поднимается с ее места настолько стремительно, что Пушкарева едва ли успевает отпрянуть назад, буквально усаживаясь на край стола. Воропаев возвышается над ней, заполняя собой все свободное пространство в каморке. Катя прижимает документы к груди, стараясь понять, как такой худой человек каждый раз со своим приходом умудряется занимать там много места! За ним по пятам ходит его эго, не иначе. Она нервно сглатывает, когда он склоняется к ней непозволительно низко, и у нее перехватывает дыхание от резкого мускусного аромата его парфюма, смешанного с крепким горчащим табачным запахом.
- А вы вредитель, Катенька! Если бы ваше умение милого саботажа распространялось не только на меня, но и на Андрея, цены бы вам не было. А так, - он окидывает ее изучающим взглядом, - вы опаснее, чем я предполагал.
Она старается унять дрожь, когда Александр протягивает руку к ее лицу, аккуратным, практически нежным движением поправляя ее очки, - нужно быть осторожнее.
- Кому? - Пушкарева не собирается молчать, пусть знает, что его поведение может ее озадачить или смутить, но запугать никогда. Улыбка не сходит с лица Воропаева, он снова подносит пострадавший палец к губам, пожимая одним плечом.
- Вам, Катюша, свои выводы я уже сделал.