Глава 6 | Часть 1 (2/2)

Даже намёк ещё недавно игравшего на лице Холмогорова веселье теперь исчез. Сейчас лоб над орлиным разлётом бровей бороздили глубокие складки.

Вера тяжко вздохнула, качнув неопределённо головой. Развернулась на сто восемьдесят и, опустив руки в карманы, двинулась во двор факультета.

– Ну, раз говорит… – пожала плечами, когда Космос, нагнав её и снова обдав запахом табака, зашагал рядом.

– Не врёт, что ли? – продолжил он допытываться, как будто и правда не верил новостям.

– Ну, не врёт, – выдавила Вера и глянула на недоумевающее лицо Холмогорова, неловко улыбнувшись.

Космос присвистнул.

– Во дела… – протянул с недоверием. – Ты ж шарахалась от него, как от прокажённого, какая вообще, нахер, свадьба?

Вера подавила тяжёлый вздох, обхватив себя ладонями за плечи.

– Ну, вот видишь, не устояла перед дьявольским обаянием, – ответила тихо и печально улыбнулась, не глядя на Холмогорова.

– Недоговариваешь, – коротко констатировал Космос, растягивая гласные и не спуская с Вериного профиля внимательного взгляда.

Она подняла на него глаза и пожевала губы в сомнении, прикидывая, стоит ли ему обо всём рассказывать. В глазах Космоса плескалось искреннее беспокойство, и Веру эту, безусловно, подкупало. Холмогоров, который головы на две был выше Веры, нависал над ней угрюмой каменной скалой, но этой своей массивностью не пугал – наоборот, умудрялся дарить чувство покоя и защищённости.

Особенно когда по-медвежьи хватал широкими объятиями, загораживая от всего мира. Такая бесцеремонность со стороны любого другого в Вере зародила бы лишь раздражение, заставляя панически отвоёвывать сантиметры безопасного личного пространства, но не в случае с Космосом – ему было можно.

Странные чувства к Холмогорову теплились в её душе. Он оставался для неё всё тем же долговязым пацаном в до забавности солидном костюме; другом детства, с которым можно было урвать редкие тайные моменты непослушания: в Космосе Холмогорове от сына академика были разве что его происхождение и энциклопедическая начитанность, а вот внутренняя свобода отдавала явным привкусом дворовой романтики. И Веру эта гремучая смесь с детства привлекала.

Но школьная юность кончилась давно, и теперь Космос Юрьевич стал уважаемым бизнесменом, который — Вера не сомневалась — скользкую дорожку криминала истоптал основательно. И потянись она сейчас к его поясу, наверняка нащупала бы за кромкой ремня на спине пугающую твёрдость кобуры с оружием. Сапфировый взгляд стал холоднее и потерял юношескую беззаботность, уступившую место звериной жёсткости.

Этот Космос, повзрослевший, был чужим для неё человеком. Только лицом к лицу встречаться с заматеревшим Холмогоровым Вере почти не приходилось: рядом с ней он становился прежним.

Или это она видела – хотела видеть – его прежнего?

Вера горько усмехнулась своим мыслям, глядя в его встревоженное лицо.

– Да я сама в шоке, веришь? – ответила, решив, что может рассказать ему всё, как есть. – Папа огорошил. Так, мол и так, говорит, вот твой суженый, совет вам да любовь. Моим мнением особо не интересовались, – объяснила Вера.

Космос остановился на узкой дорожке под покровом раскидистых крон деревьев, хмуро на неё глядя.

– Я так сразу и подумал, что чушь всё это собачья, – скривил губы в недоверчивой ухмылке. – Чтоб Вера Леони-идовна, – отчество её протянул с шутливым благоговением, почтительно склонив голову, – и с каким-то Пчёлой… Не Пчёлой, а жуком, ей-богу, – брезгливо махнул ладонью.

Вера на его пренебрежительный жест только развела руками.

– Тем не менее, – подытожила Вера. – Отец ему весь бизнес пообещал передать, – обречённо выдохнула облачко пара в сгущающиеся сумерки. – Выгодная сделка, короче.

Космос сплюнул на тротуар и, склонившись к ней, одной рукой обхватил Веру за плечи, тесно к себе прижимая.

– А он давно всё чё-то мутит, – как будто самому себе пробормотал он под нос, не глядя на Веру. – С Белым закусился, самостоятельности ищет. Не хочет больше под ним ходить, самому решать дела приспичило.

Вера, согретая теплом его тела, бессильно опустила голову на Космосу плечо, медленно шагая рядом.

– Только я не понял, – повысив голос, чуть тряхнул её Космос. – Ты тут каким вообще боком?

– Да я… – начала Вера, запнувшись, и болезненно скривилась, отведя в сторону взгляд. – Вроде как встряла в неприятности… – потёрла лоб устало, принявшись пересказывать всю предысторию о том, как решилась на придуманную Женей авантюру.

Космос её рассказ слушал внимательно, не перебивая, только хмыкал многозначительно изредка.

– А Пчёлкин меня оттуда выволок, домой к отцу притащил и всё в подробностях расписал, – подытожила она в конце. – Отец, понятно, разозлился. И вот.

Холмогоров усмехнулся и резким движением провёл ладонью по подбородку.

– Ты смотри, всё, жук, просчитал, – выплюнул раздражённо. – Я ж его – как облупленного, он ничё просто так не делает. Не первый раз за счёт баб… – он запнулся, виноватый взгляд кинув на Веру, – …девушки выезжает.

Вера нахмурилась непонимающе и глянула на Космоса, оборвавшего фразу на полуслове. Холмогоров, увидев её недоумение, языком цыкнул и скривился.

– Мы ж, когда Фила подорвали, на него сначала и подумали, – нехотя пояснил он. – Так он первым делом к Ольке побежал, она за этого героя-любовника тогда впряглась. Спасла, считай.

– Белова? – переспросила Вера с высокими нотками изумления в голосе.

– В том и дело, что Белова, – подчеркнул Космос. – Ваще берегов не видит, жук расчётливый.

В памяти всплыл тот злосчастный ужин, когда Вера Ольгу видела впервые: её полная искренней радости улыбка при появлении Пчёлкина, и вороватый, но благодарный взгляд, который она мельком бросила на Пчёлкина, когда тот почти вступился за неё перед мужем.

– У них что-то есть? – задала Космосу настороженный вопрос, в голосе живого интереса стараясь не выдавать.

– Чёрт их знает, – дёрнув плечом, буркнул Космос. – Запал он на неё, это точно. Да и не просто так у них брак по швам трещит, а Пчёлкин рядом рожей своей отсвечивает. Оленька то, Оленька сё… – он снова брезгливо сплюнул на асфальт. – Ничего не стесняется, противно аж.

– Чего же он тогда ко мне прилип? – задала Вера вопрос в пустоту – больше риторический, ответа не ждала.

– А я тебе скажу, – голос Космоса зазвенел от раздражения. – У него в жизни только одна большая любовь – бабки. Чё угодно ради них сделает. В глазах вот так вот, – он пальцем потряс возле зрачков, – доллары крутятся, как в игровом автомате.

Он шумно выдохнул, прервавшись, и сверху вниз посмотрел на Веру мрачно, остановившись. Сжав пальцы, потёр её плечо в бессловесной поддержке.

– Таня сказала, папа болеет чем-то, – задумчиво протянула куда-то ему в плечо, уткнувшись носом в шерстяную ткань пальто Холмогорова. – Вот, видимо, и хочет побыстрее проблему решить. От дел отойти и меня… пристроить.

Космос свёл брови к переносице.

– Чё, всё так серьёзно? – присвистнул он. – Ты как, переживаешь?

Космос, кажется, единственный поинтересовался её чувствами по поводу болезни отца. Даже Лизу это занимало меньше, чем вопрос о привлекательности Пчёлкина.

– Не знаю… – нос предательски хлюпнул. Она заслонила лицо ладонью. – Мне он ничего не сказал толком. Да и не скажет. Болею, говорит, и всё. Поэтому выходи замуж.

Космос крепче прижал её к боку и цыкнул языком, запуская свободную пятерню в волосы на затылке, точно над чем-то напряжённо задумался.

– Давай я у своего предка узнать попробую, чё там. Он, может, в курсе – старые друзья всё-таки, – сказал неуверенно. – Слушай, Верка… – Холмогоров замер на месте и, схватив Веру за плечи обеими руками, рывком её развернул к себе лицом. Посмотрел серьёзно ей в глаза, облизнув нижнюю губу.

– Чего? – ловя в чертах лица тени посетивших Космоса мыслей, спросила Вера.

– Хочешь, я на тебе женюсь, ну? – он развёл руками. – Я-то тебя точно не обижу. Ща быстро организую, Пчёла локти кусать будет, – расплылся в широкой улыбке, будто пытался прогнать от неё тревогу.

Вера, опешив на секунду, тут же звонко рассмеялась, закатила глаза и хлопнула его кулаком по груди. Космос, заразившись её смехом, сам басисто хохотнул, поймав её ладошку в замок крепких пальцев.

– Не, ну а чё? – нахмурился он притворно. – С Леонид Георгичем я договорюсь, – качнул он головой и выпятил грудь колесом, – чё я, хуже Пчёлкина что ль? Сын профессора астрофизики!

– Они уже брачный договор составили на тыщу страниц, – усмехнулась Вера скептически. – Во-от такой, – показала между большим и указательным пальцем зазор сантиметров в десять, – это ж всё придётся переписывать – представь, какая морока.

Космос с досадой поморщился, опустив расправленные в бахвальстве плечи.

– Ладно… – смирился он, снова притягивая её к себе, здоровенную ладонь положив между лопаток. – Слушай, он мне, конечно, брат… Но ты говори, если что. Жопу ему надеру, – голос звучал до предела серьёзно. – Мало вообще не покажется.

– Буду иметь в виду, – ответила весело, улыбнувшись своим мыслям и щекой прижимаясь куда-то, где билось его сердце. Большое, подумалось ей, сердце, наверное, раза в два больше её собственного.

Над ними шуршал лиственными кронами осенний ветер, московские сумерки пахли сыростью и прохладой; и Вера, зажмурившись, хотела только, чтобы этот момент – момент, когда она стояла на уличной промозглости, окружённая надёжным теплом Холмогорова, – во времени замер, замёрз, никуда не утекал и не исчезал. Чтобы янтарь московской осени вокруг неё застыл, а она сама, как беспомощная обездвиженная мошка, так в нём и осталась навечно.

Открыла глаза с тяжким вздохом и только сейчас заметила, что пока они с Холмогоровым стояли тут, под окнами факультета, в обнимку, её уже ждали.

Пчёлкин, прислонившись к машине и затягиваясь табачным дымом, хмуро глядел на них издалека. Как давно приехал, оставалось только гадать, но отвлекать он их, кажется, не планировал. Только наблюдал, о чём-то своём мрачно размышляя.

Вера, пихнув Космоса в бок, скосила на Пчёлкина глаза. Холмогоров ругнулся сдавленно, взгляд кинув в сторону, куда Вера указывала.

– Здоро́во насекомым, – пробасил он как ни в чём не бывало и протянул Пчёлкину ладонь для рукопожатия, когда они с Верой неспешно подошли к его машине. Тот, кивнув Вере на мерседес, жестом приказал ей садиться внутрь и на рукопожатие ответил, чуть приобняв друга за плечо. – Боишься, что невесту украду? – гоготнул Космос, многозначительно глянув на Веру.

– От таких чудовищ только и успевай охранять, – хрипло рассмеявшись, ответил Пчёлкин и отбросил уже тлевший фильтр сигареты. – Не стой, сейчас поедем, – коротко обратился к Вере.

– Смотри, как раскомандовался, – качнув Вере головой, протянул Космос.

Она усмехнулась: видеть хмурое от поддёвок Космоса лицо Пчёлкина было определённо приятно.

– Ты здесь откуда вообще? – спросил Пчёлкин, пропуская его колкость мимо ушей.

– Поздравить заехал, – протянул Холмогоров, крепче сжав ладонь на плече Веры, убирать которую выразительно не собирался. И отпускать Веру из полу-объятия — тоже.

– Долго чё-то поздравлял, – равнодушно кинул Пчёлкин, доставая из пачки новую сигарету, и прищурился, кинув напряжённый взгляд на ладонь Космоса у Веры на плече.

– Тебя обсуждали, – снова уколол его Космос. – Все твои подвиги пока опишешь… – возводя глаза к небу, присвистнул Холмогоров.

Пчёлкин покосился в сторону, невесело усмехаясь и выпуская густое облако дыма. Оторвавшись, наконец, от машины, распахнул дверцу переднего сиденья, настойчиво приглашая Веру внутрь одним только тяжёлым взглядом исподлобья.

Космос, повернувшись к Вере, прижал её к себе обеими руками и похлопал по лопаткам.

– Давай, – пробасил ей на ухо и отпустил. – Мы на него ещё управу найдём.

Вера обречённо скользнула внутрь салона, и Пчёлкин слишком резко захлопнул за ней дверцу.