Глава 3 (2/2)

Раз Женя заочно знал её саму и её отца, то почти наверняка знал и Пчёлкина – потому так и посерьёзнел его взгляд при виде встречавшего Веру мужчины.

Пчёлкин оттолкнулся от машины, приблизившись к ним и протянув Вере букет. Не отрывая взгляда от её лица, он намеренно коснулся её пальцев своими, когда Вера вежливо принимала цветы. Она буркнула скомканное «спасибо».

Его лицо озарила наигранная улыбка, похожая больше на волчий оскал. Ни грамма радости – только цепкая подозрительность в прищуре.

– Привет, – коротко поздоровался он и перевёл взгляд на Женю, смерив оценивающим взглядом.

– Евгений, – протянул тот руку Пчёлкину, широко улыбаясь.

Пчёлкин руку пожал, ехидно усмехнувшись.

– Виктор Павлович, – представился, сделав акцент на отчестве. Вера глаза снова закатила, презрительно скривившись. Пчёлкин только улыбнулся шире от её реакции.

Цветы в шуршащем целлофане прижала к груди в попытке от него отгородиться, вдыхая сладковатый аромат. Розы Вера совсем не любила. Решила, что дома нужно будет деть куда-нибудь этот букет с глаз подальше.

Пчёлкин выжидающе уставился на Веру. Ждал, что она что-то станет ему объяснять? Вера раздражённо выдохнула: не хватало ещё перед ним отчитываться, с кем она выходит из редакции.

Женя, наблюдая за их переглядками, вступился за неё:

– Коллега. Вот, обсуждали Верину статью о… – он покосился на Веру. – … выставке современного искусства. Интересуетесь живописью? – Вера готова была поклясться, что в тоне его голоса рисковала вот-вот прорваться иезуитская издёвка, но лицо Жени выражало только вежливый интерес.

Пчёлкин недовольно провёл языком по зубам, глядя на Женю исподлобья. Улыбнулся, покачав головой.

– Не особо, – цокнул языком и перевёл взгляд на Веру, протянув ей руку. – Пойдём.

Она сильнее сжала букет, положив свободную руку в карман. Улыбнулась Жене тепло, обернувшись к нему всем телом и намеренно игнорируя приказ Пчёлкина вместе с его протянутой рукой.

– До завтра, – произнесла радостно. Женя эту её игру поддержал, вмиг потеряв к Пчёлкину всякий интерес и протягивая Вере ладонь. Она его руку демонстративно пожала на прощание.

Кинув короткое «Давай!», он помахал ладонью и шагая спиной вперёд, задержавшись взглядом на лице Веры чуть дольше положенного. Наконец, развернувшись, он свернул в переулок и исчез из поля зрения.

– Стоять-то долго будем? – раздражённо окликнул Веру Пчёлкин, качнув головой в сторону машины. Она скосила на него равнодушно-уничижительный взгляд, не удостаивая ответом его хамскую реплику.

Не дожидаясь её, он развернулся резко и зашагал к водительскому месту мерседеса.

Вера, шумно выпустив ртом воздух, свесила голову и последовала за ним.

Опустившись на сиденье, небрежно кинула букет рядом с собой. Он проследил за ней через зеркало заднего вида. Хмыкнул с недоброй иронией, доставая сигарету из пачки.

– Не кури в машине, – Вера скопировала приказные нотки в его голосе, нахмурив лоб. – Где Макс?

Заведя машину, он открыл окно и всё равно зажигалкой щёлкнул, подпалив сигарету. Когда машина тронулась и выехала на дорогу, Пчёлкин глубоко затянулся пару раз, выпуская дым в открытое окно, и выбросил сигарету.

Тошнотворный запах Вера всё равно почувствовала и открыла окно со своей стороны, подставляя лицо холодному воздуху.

– Чёрт его знает, – ответил Пчёлкин запоздало, следя за дорогой. – Леонид Георгиевич позвонил, попросил за тобой заехать. У нас с ним как раз встреча, – он крутанул руль, не глядя на Веру.

Вера одними губами протянула беззвучное «о-о», качнув головой назад.

– Понятно, – так значит, ей ещё и предстоит встреча с отцом. – Выходит, ничего не меняется.

Он вопросительно вскинул бровь, уставившись в зеркало заднего вида на Веру.

– Ну, ты вроде важным человеком стал, а всё ещё бегаешь по его поручениям, – не упустив возможности сбить с него спесь, Вера равнодушно отвела взгляд к окну.

Пчёлкина её слова задели, она краем глаза это заметила: он нервно дёрнул щекой, ноздри дрогнули в раздражённом выдохе. Но он тут же натянул ехидную улыбку.

Вера устало откинулась на спинку сидения.

За окном проносились городские высотки, будто сливаясь в одно длинное-длинное здание без начала и конца.

Вера подумала, что если бы не Пчёлкин, то, может, Женя и успел бы рассказать ей, что он там задумал. Макс бы послушно сидел в машине и ждал, пока они закончат разговор, не посмев бы их прерывать. От Пчёлкина такой смиренности ждать не приходилось, он Веру разве что за шиворот к машине не поволок – так не хотел задерживаться.

– Что за фраер? – прервал он повисшую в пропахшем сигаретным дымом салоне паузу.

– Коллега, сказал же, – не желая распространяться, коротко ответила Вера. Даже голову не повернула в его сторону, показывая, что обсуждать ничего не намерена.

– Морда знакомая у этого твоего коллеги, – протянул Пчёлкин. – Не пойму, где видел.

Вера оторвала настороженный взгляд от пейзажа пробегавшего за окном города.

– Неужто и правда на выставке современного искусства? – вскинув бровь, поддела его, встречаясь в зеркале со льдом голубых глаз.

Он вернул взгляд к дороге. Вера наблюдала за его лицом: глаза чуть прищурены, губы поджаты, между бровей пролегла неглубокая складка. Вспоминал, откуда Женю мог знать. Это Вере совсем не понравилось. О таком повороте событий она даже не задумывалась.

– Да ладно, Пчёлкин, я ж знаю, что ты больше предпочитаешь злачные местечки, – едко усмехнулась Вера, попытавшись оторвать его от опасных мыслей своими издёвками. – Куда там сейчас у братвы модно ходить? – с нажимом произнесла «у братвы», подаваясь на кресле вперёд, изображая неподдельный интерес. – Стриптиз-бары? Или что-нибудь новенькое придумали?

Он смерил её тяжёлым взглядом исподлобья. Ладонь на руле чуть сжалась. Он, не глядя, пошарил свободной рукой по соседнему сиденью в поисках отброшенной пачки сигарет. Зажал одну белесую палочку между зубами, щёлкнуло колёсико зажигалки.

Вера, раздражённо цокнув, закатила глаза, только пошире раскрыв окно.

– Куда уж нам до профессорских дочек, – холодно пикировал он.

Вера равнодушно растянула губы в ядовитой улыбке, сморщив нос и оставив его издёвку без ответа.

– Что, не понравились? – перевёл он тему, выпуская в окно клубы едкого дыма.

Она растерянно нахмурилась. Пчёлкин взглядом указал на букет рядом с ней. Вера опустила глаза на белые бутоны.

– Не люблю розы, – честно признала она, не желая изображать благодарность.

– Бе-елые розы, бе-елые розы, беззащитны шипы-ы, – напел он, выкручивая руль направо. В ноты, надо признать, попадал. – А какие любишь? – придав голосу доброжелательности, спросил он с интересом. Правда ли этот интерес был искренним, Вера разобрать не смогла.

Она склонила голову набок, шумно выдыхая. Пусть уж он лучше про цветы говорит, чем про Женю выспрашивает. Лениво пожала плечами.

– Да не знаю, – протянула, задумавшись. – Гортензии. Гвоздики. Розы – вульгарность.

– А гвоздики на кладбище носят, – не упустил возможности уколоть её Пчёлкин.

Вера поморщилась.

– На кладбище красные носят. Я белые люблю, – пояснила равнодушно.

Он понятливо хмыкнул.

– Ну, учту, – коротко резюмировал, паркуя машину возле входа ресторана, где их, видимо, и ждал отец. Он уже было намеревался открыть для Веры дверцу машины, когда она, опередив его, сама её распахнула и выбиралась наружу. Пчёлкин только улыбнулся одними губами, захлопывая за ней дверь.

Букет так и оставила лежать на заднем сидении машины, не сочтя нужным его забирать, раз уж без обиняков успела высказать Пчёлкину своё неудовольствие выбором цветов.

К дверям ресторана шли молча, Пчёлкин чуть впереди, докуривая сигарету, а Вера – за ним, то и дело бросая взгляды на его широкую спину.

Перед самым входом он, отбросив окурок, всё-таки распахнул перед ней массивную дверь из тёмного дерева.

Оказавшись внутри, Вера обвела полупустой зал ресторана взглядом в поисках отца.

Услужливый швейцар забрал у неё пальто, и Вера двинулась вглубь заведения.

Отец сидел возле огромного окна за круглым столиком, накрытым кипенно-белой накрахмаленной скатертью. Он сдержанно улыбнулся Вере, слегка отсалютовав бокалом белого вина. Она, ощутив пробежавшие по спине мурашки, на ходу поёжилась то ли от предстоящей встречи неизвестного для неё содержания, то ли от маячившего за спиной Пчёлкина, который, совершенно не церемонясь, уже успел опустить свою руку чуть выше – спасибо, что не ниже, – её талии.

– Привет, – поздоровалась с отцом Вера, приблизившись к столику.

Пчёлкин, отодвинув для Веры стул, дождался, пока она усядется, и опустился на рядом с ней.

– Не знала, что у вас в Люберцах всех такими галантными воспитывают, – процедила она сквозь зубы с плохо скрываемым раздражением от его не прошеных ухаживаний, едко улыбнувшись. Не глядя на Пчёлкина, глотнула воды из стоявшего на столе стакана.

– А я и не из Люберец, – ответил Пчёлкин насмешливо, демонстрируя, что задеть его Вере не удалось.

– Странно, – равнодушно подытожила она, теряя к нему интерес.

Подскочил вышколенный официант, молодой парнишка, которому едва можно было дать лет двадцать. Есть Вере не хотелось, но пришлось для виду заказать салат, чтобы прервать обмен колкостями с Пчёлкиным и хоть чем-то занять себя за столом.

– Коньяку принеси, – приказал Пчёлкин, не глядя на официанта и поправив полы чёрного пиджака. – А бывает американский коньяк? – снова обратился он к Вере.

– Американский коньяк – это бренди, – ответила она всё так же не заинтересованно.

– Вот как, – он многозначительно приподнял брови. – И как оно там, в Америке? Интересно послушать.

– Да ничего особенного, – Вера пожала плечами, пытаясь отмахнуться от его назойливых попыток завести светскую беседу.

– И я бы послушал, – поддержал Пчёлкина отец. – Мне ты тоже так ничего толком и не рассказала.

Вера с досадой поджала губы, поднимая на отца вопросительный взгляд. Зачем он вообще её сюда притащил? Не про Штаты же слушать, это точно.

Официант принёс заказанный Пчёлкиным коньяк, аккуратно плеснув в бокал янтарной жидкости. Тот забрал бутылку из его рук, поставив на стол.

– Ну а что рассказывать? – устало протянула Вера, откидываясь на спинку стула. – Люди добрые. Наверное, потому что живут спокойно, – она закусила губу, не зная, что вообще они хотят от неё услышать, и пожала плечами. Плевать им обоим с самой высокой колокольни на ту самую Америку и на её, Верины, впечатления тем более.

– А Шварценеггера видела? – спросил Пчёлкин с задором, отпивая коньяка и глядя на неё поверх бокала.

Вера хмыкнула насмешливо и потрясла головой. Пчёлкин вскинул брови вопросительно, делая вид, что не понимает, над чем Вера смеётся.

– По-твоему, он там всех приезжающих специально в аэропорту встречает? – поддаваясь на его провокацию, ответила она.

– Тебя я на его месте бы встретил, – уставившись ей в глаза пронзительным взглядом, пояснил он. – Жаль, я надеялся, познакомишь потом, – развёл руками, прерывая контакт глаз.

Отец скользнул взглядом куда-то за Веру, где за её спиной располагалась входная дверь. Прищурившись, будто пытаясь что-то разглядеть, он поднялся с места.

– Прошу прощения, – извинился он, с вежливой улыбкой переводя взгляд с Веры на Пчёлкина. – Старый приятель, – он кивнул в сторону входа. – Оставлю вас ненадолго.

Вера, чертыхнувшись про себя, проводила взглядом его медленно удалявшуюся фигуру. У входа приземистый лысый толстяк, скидывая пальто на швейцара, в приветственном жесте распахнул руки для широких объятий, завидев её отца.

Глядя на эту картину, Вера закатила глаза. Просто прекрасно – и главное, как вовремя. Отец будто нарочно оставил их двоих за столом ресторана, удалившись одному Богу известно на сколько. И момент подобрал, судя по довольному лицу Пчёлкина, к которому Вера успела вернуться глазами, самый удачный.

Он насмешливо кивнул Вере на официанта, подошедшего с треклятым салатом, от вида которого Веру едва не замутило. Она чуть отклонившись, позволила официанту поставить тарелку перед ней и схватилась на вилку, сжимая в руках приятно холодящий металл.

– Так значит, считай, просто так скаталась, – махнув рукой, подвёл он итог, когда официант их оставил.

Вера непонимающе нахмурилась.

– Ну, раз Шварценеггера не видела, – скривил он уголок губ в лёгкой ухмылке.

Вера неловко пожала одним плечом, будто с трудом пытаясь заставить скованные мышцы шевелиться.

– Зато посмотрела на нормальную жизнь, – ответила безразлично, вилкой вонзаясь в салатный лист, чтобы занять своё внимание хоть чем-то, помимо Пчёлкина, и не смотреть в его глаза, взгляд которых становился слишком уж томным. Масляным.

– А здесь, значит, ненормальная? – уточнил он будничным тоном.

– Для кого как, – пожала Вера плечами, всё-таки поднимая на него взгляд. – Ты вот был где-нибудь?

Он рассмеялся.

– По-твоему, я-то только в стриптиз-клубах и бываю, в приличные места меня не пускают, – он вернул ей старую издёвку. – В Германии был, – начал он загибать пальцы, – в Хельсинки ездил недавно. Ни о чём, как по мне.

– Стриптиз-клубов нет? – усмехнулась она, издевательски прищурившись и поднимая ко рту вилку с кусочком нежной курицы.

– С московскими не сравнятся, – притворно скривился он, цокнув языком. Глотнул ещё коньяка, слишком пристально глядя поверх бокала, как губы Веры сомкнулись на холоде металла столового прибора.

Глаза захотелось отвести, но она себе этого не позволила, выдерживая его слишком уж интимный взгляд. Его губы тронула полу-усмешка.

– В Париже был, – его тон стал ниже. Тихий голос, бархатный. Обволакивающий. Пчёлкин чуть склонился к ней. – Башню их видел.

Взгляд с её глаз он опустил к Вериной руке на мягкой скатерти. Едва коснулся кончиком мизинца фаланги безымянного пальца Веры. Она закашлялась: кусок курицы чуть не застрял в горле.

Руку не убрала; только медленно, будто исподтишка, втянула носом вдруг кончившийся в лёгких воздух. Пчёлкин исподлобья обвёл прищуром потемневших глаз её лицо, опускаясь взглядом к губам:

– Красивая, – продолжая гладить её пальцы, подытожил он.

– Кто? – голос предательски дрогнул от невесомого касания.

– Ты. Башня тоже, – прикрыв будто отяжелевшие веки, он приподнял уголок рта. – Хочешь, отвезу – сама посмотришь.

– Я видела, – схватив стоявший рядом с тарелкой стакан, Вера глотнула воды.

– На картинках – не то, – протянул он медленно, слегка качнув головой. – Нет той романтики.

Вера вздёрнула бровь. Дыхание чуть сбилось под его нескромным взглядом. Его рука уже не касалась невесомо, а накрыла её ладонь в однозначном жесте. Вера пальцами впилась в скатерть.

Она облизнула пересохшие губы кончиком языка. От его внимания это тоже не укрылось, и он спустился взглядом к ямочке у ключиц, где билась тонкая венка от предательски колотившегося пульса.

– Там есть ресторан с видом прямо на башню, – его голос с хрипотцой окутывал Веру мягким шёлком. – Вечером включают подсветку, и вся башня огнями горит, представляешь? – прищурился почти мечтательно, делая глоток янтарной жидкости из бокала. – Тебе приносят настоящее французское вино… и настоящих французских лягушек, – усмехнулся собственной шутке, ласково глядя на Веру.

Она нервно улыбнулась, почувствовав, как подушечкой большого пальца он погладил внутреннюю сторону её ладони.

– Никогда не пробовала, – чуть охрипшим голосом призналась она. Во рту пересохло, хотя только что приложилась губами к живительной влаге в почти опустевшем стакане.

– Ну, вот и попробуешь, принцесса, – пожал он плечом, склоняя набок голову и не отводя от неё глаз.

Вера резко отдёрнула свою руку, кладя ладонь на колени и, сглотнув, уставилась на тарелку перед собой. Принялась сосредоточенно ковырять салат.

– Спасибо за рекомендацию. Как-нибудь обязательно съезжу, – оборвала его, всем видом показывая, что его предложение – донельзя, вообще-то, неприличное – ей не по душе.

Обвела взглядом зал ресторана, так и не найдя отца. Откашлявшись, схватила белоснежную салфетку, приложив её к краешкам губ.

– Мне пора, – не собираясь прощаться, поднялась из-за стола.

Он тоже встал, оставляя бокал с коньяком на столе.

– Можешь не провожать, – остановила его Вера, тщетно понадеявшись, что он стал бы её слушаться.

Конечно, не стал; он проследовал за ней до выхода, положив руку сзади на талию. Вера старалась держаться от него отстранённо, совсем не касаясь, но устраивать некрасивую сцену, скидывая с себя его руку, не стала.

Он перехватил её пальто у подоспевшего швейцара, накидывая Вере на плечи.

– Подумай, – хрипло шепнул на ухо, скользнув руками вниз по её плечам в совершенно необязательном жесте.

Она, не оглядываясь, толкнула дверь от себя, вырываясь на улицу.

Возле выхода курил отец. Он, махнув рукой отъезжающей чёрной машине, обернулся на Веру. Смерил её взглядом, пока Вера почти бегом спускалась по лестнице крыльца. Каблуки стучали по гранитной плитке едва ли не чаще, чем билось от бессильной ярости в груди сердце.

– Чего убегаешь? – произнёс с ноткой разочарования, оценивая её совсем не радостный вид. Взглянул поверх неё на закрывшуюся тяжёлую дверь. – Поссорились, что ли?

Вера недовольно скривилась.

– Мы не в тех отношениях, чтобы ссориться, – бросила она с раздражением. – Ты специально ушёл?

Отец не ответил, только махнул рукой в сторону припаркованной недалеко БМВ, из которой вышел Макс.

– Макс тебя отвезёт домой, – произнёс спокойно, не обращая внимания на возмущение Веры, и уже было сделал шаг, чтобы обойти её и вернуться в ресторан, прерывая разговор на полуслове.

– И зачем ты меня вообще сюда потащил? – вернула его интерес к себе Вера и встала у него на пути, не давая скользнуть мимо неё к дверям.

– Уже нельзя пообедать с собственной дочерью? – остановился он, сдаваясь под её напором, и глянул на неё насмешливо.

– А он тогда зачем здесь нужен? – Вера резко дёрнула головой в сторону ресторана, в котором остался Пчёлкин. Сощурилась в нетерпеливом ожидании, не отрываясь от лица отца.

Отец лениво пожал плечами:

– Чтобы ты присмотрелась в непринуждённой обстановке, – невозмутимо глядя на неё сверху вниз, ответил он.

Вера откинула назад голову, цыкнув языком.

– Пап, перестань, – попросила устало, обхватив плечи руками.

– Мне не нравится, что ты относишься к нему так категорично, – смерив её долгим взглядом из-под полуопущенных век, наконец, высказал он свою претензию.

– Тебе не нравится, что я не хочу связываться с бандитами? – повысила голос. Его лицо дёрнулось. – Прости, – издевательски прикрыла рот рукой. – С твоими партнёрами, – выплюнула она, передразнив его слова. Голос сочился ядом.

– Тебе нужен человек, который сможет тебя защитить, если меня рядом не будет, – медленно объяснил он, не сводя пристально-серьёзного взгляда серых глаз с Веры.

– Мне никто не нужен, – выплюнула она ему в лицо. – Тем более, Пчёлкин.

Развернулась и быстрым шагом двинулась к машине, возле которой ждал Макс.

– Вера! – окликнул отец, но она не обернулась и уже распахнула дверь салона авто. – Прекращай так себя вести, – бросил он ей вдогонку. Вера с силой хлопнула дверцей машины.

Она со злостью откинулась на мягкую спинку кресла, уставившись в подголовник перед собой. Сжала зубы в немой ярости, втягивая носом чуть спёртый воздух салона.

– Эйфелеву башню он видел, б***ь, – выругалась в тишину, прижимая холодные ладони к горячим от прилившей крови щекам.