Глава 1 (2/2)

Она, утянув за собой наконец сдвинувшуюся с места Ольгу, покинула комнату. Они поднялись по лестнице. Кабинет отца, где и находилась злосчастная скрипка, был на первом этаже, но Вера вела Ольгу на второй, в свою комнату – подальше от этой волчьей стаи.

Отворив дверь, прошла к кровати и опустилась на мягкий матрас. Глотнула шампанского, перекатив жидкость на языке. Ольга, было, замерла на пороге, но сделала шаг внутрь, оглядываясь.

Лампу Вера не включила, в комнате царила полутьма. Из окна струился свет луны и фонаря возле дороги. Этого хватало, чтобы разглядеть, что на лице гостьи застыла смесь замешательства и облегчения.

– Скрипки тут нет, зато можно от них отдохнуть, – произнесла Вера, протягивая Ольге полупустой бокал.

Она повертела головой, отказываясь от вина. С тяжёлым вздохом опустилась рядом с Верой, сложив руки на коленях.

Вера пожала плечами и сама осушила бокал одним глотком, чуть поморщившись.

– Ну, что ж, ответ на свой вопрос я получила исчерпывающий, – невесело усмехнулась, глядя на Ольгу. Наклонила голову в сторону. Вот каково быть женой Александра Николаевича Белова. Довольно паршиво.

Ольга поджала губы и вскинула брови, как бы говоря: «что есть, то есть». Издала беззвучный смешок и прижала ладони к лицу. Вера тоже ощущала жар, подступивший к коже то ли от выпитого алкоголя, то ли от случившийся между супругами перепалки.

Она бесцельно побродила взглядом по тёмным стенам комнаты. Вера понимала Ольгу как никто, разве что жила в этом всём, наверное, дольше неё. Да и свыклась давно. Ещё с юности. Адаптировалась. Отец, его тяжёлый характер и уклад жизни стали для неё константной, постоянным фоном. Ей оставалось только играть по выстроенным им правилам, зная наперёд каждый шаг, который необходимо будет предпринять. Как и сейчас, когда ей выпала доля спасать ситуацию.

Вера пожевала губы.

– Думала, что деньги перекроют недостатки такой жизни? – Без обиняков спросила у Ольги.

– Да не было у него денег тогда… – с горечью ответила Ольга. Вера даже удивилась немного: значит, по любви брак с удачливым состоятельным бандитом, не по расчёту. Не часто такое встречается, наверное. – Да и вообще другой человек был. А теперь чужой…

Вера понимающе качнула головой. Поболтала пустым бокалом в руке, разглядывая перекатывающиеся по прозрачным стенкам капли.

Да, Ольга вызывала у неё симпатию. Такую, которую испытываешь к человеку, плывущему с тобой в одной лодке посреди бушующего беспокойного моря.

– А потом ребёнок, куда я пойду… Профессии толковой нет – скрипачка-то кому сейчас нужна, – Ольга откинулась на спину. – Столько раз его просила бросить это всё… А бабушка меня ещё до свадьбы отговаривала.

– Права была, получается, – подвела итог Вера.

Ольга молча на неё посмотрела.

– Ну а у меня выбора особого нет. И не было, как ты понимаешь. – Вера поставила бокал на пол и опустилась спиной на кровать рядом с Ольгой.

Сумрак комнаты дарил ощущение какой-то близости с совершенно незнакомой женщины рядом. Парадокс: с этой незнакомой женщиной Вера могла говорить искреннее, чем с подавляющим большинством знакомых.

Вера услышала, как Ольга снова глубоко втянула воздух носом.

– Всё равно же люблю его, – просто пробормотала она. – Как там?.. «И в горе, и в радости».

– Наверное, там немного другое имелось в виду, – усмехнулась Вера.

– Да бог его знает, что там имелось в виду…

Вера задумалась. Перевернулась на бок, облокотив голову на ладонь.

– Разве можно любить такого человека? – нахмурилась, внимательно всматриваясь в Ольгино лицо, стараясь ухватить каждую мимолётную эмоцию.

– Какого?

– Ну… – запнулась, подбирая слова. – Преступника. Убийцу, наверняка.

Ольга перевела взгляд с потолка на лицо Веры. Брови её сошлись на переносице. Спорить с тем, что Вера назвала её мужа убийцей, не собиралась. И вопрос этот она, что показательно, восприняла без толики даже возмущения.

– Вот тут, – она коснулась пальцем виска, – мысль, что нельзя. Только вот ум-то с сердцем не в ладу.

– А всё горе, стало быть, от ума.

– А ты отца любишь? – Ольга отбила подачу.

Вера замолкла. Отвела взгляд к окну. Небо ясное, звёзды мерцают. Сколько раз смотрела на это небо, лёжа в кровати, и тем же вопросом задавалась.

– Это другое, – пожала плечами. – Он же отец. Родителей не выбирают. Люблю, наверное. Но замуж за такого же точно б не вышла.

– А если бы влюбилась? – мягко улыбнулась Ольга.

– Не влюбилась бы, – обрубила Вера. – Меня только от их взглядов передёргивает, какая там любовь.

Ольга усмехнулась каким-то своим мыслям, не глядя на Веру.

– А если бы не знала, кто он такой? А выяснила бы, когда было бы уже совсем поздно? – Ольга сложила руки на груди.

Вера снова нахмурилась. Такая мысль в голову ей, конечно, раньше не приходила. По правде говоря, сложно было бы дочери одного из самых влиятельных криминальных авторитетов Москвы не знать, что потенциальный избранник завязан в незаконной деятельности.

– Да я их выкупаю за километр, – просто объяснила она. – Смотри, – она снова откинулась на кровати, – первое: золотая цепь на шее болтается. Чем толще – тем круче.

Ольга хохотнула.

– Дальше: рубашка обязательно с расстёгнутыми верхними пуговицами. Ну, чтоб цепь точно увидели, – она загнула два пальца на пятерне. – Ммм… волосы от геля блестят – аж глазам больно. Тачка крутая, а ещё обязательно парочка амбалов за спиной маячат.

Загнула пять пальцев – получился кулак. Она повертела им у себя перед глазами, придумывая ещё какие-нибудь характеристики.

– Просто всё у тебя, – ответила Ольга.

Вера хмыкнула. Они замолчали.

– Фил вот не такой. И жену любит… любил, – Ольга поправила себя, голос её дрогнул.

– Убили? – спросила Вера. Филатов и правда не появился сегодня на этом злосчастном ужине, только сейчас Вера об этом подумала. Хотя наверняка должен был бы.

– В аварию попал. В коме сейчас. Прогнозы плохие, – объяснила Ольга.

– И что тогда его жене с той любви теперь? – тихо задалась вопросом Вера. – Сто́ило оно того?

– Да кто ж знал, что так обернётся.

Вера не ответила. Обе они знали, что подобный вполне исход закономерен. Разве только больше была вероятность, что Фил – такое было у него прозвище – поймает шальную пулю, а не попадёт в аварию.

И у них обеих дня не проходило без мысли о том, что то же самое может случиться с Беловым или, в случае Веры, с отцом.

Ольга прижала ладонь ко лбу, прикрыв глаза.

– А он меня любит. И сына тоже. Может, ради нас всё и делает, – шёпотом произнесла.

– Благими намерениями… – выстлана дорога в ад. Вера фразу заканчивать не стала. Ольга и сама прекрасно знала продолжение.

– А маму вот убили, – выдохнула в темноту Вера. Перевела взгляд на стол, где рядом с привезёнными фотографиями из Америки стояло фото матери, кареглазой смеющейся брюнетки.

Ольга повернула голову к ней, удивлённая неожиданным признанием.

– Сочувствую, – тихо пробормотала она. Говорить ничего больше она не стала, да и что тут можно было бы сказать? Вере и самой не хотелось углубляться в воспоминания. Она и так старательно закапывала их в памяти, предпочитала вообще не касаться этой темы. Просто сейчас, должно быть, вино хоть и слегка, но ударило в голову. Вот и вырвались слова про маму.

Они полежали ещё вдвоём в тишине. Сколько времени прошло, Вера не знала. Но возвращаться не хотелось, да и их там, внизу, никто сейчас не ждёт.

Оглянулась на Ольгу. Та, кажется, даже стала засыпать: глаза прикрыты, ресницы чуть подрагивают, дыхание ровное. Выпила она и правда немало, раз её уже почти сморило.

Вера снова уставилась в потолок. Сколько так ещё придётся прождать, пока мужчины внизу закончат обсуждать свои дела?

Но к её удивлению, вскоре раздался стук в дверь.

– Да? – Вера села. Ольга, встрепенувшись, тоже поднялась, уставившись на дверь.

– Оль? – Это был Белов. Заглянул осторожно в комнату. Гроза миновала: он, кажется, успокоился и теперь выглядел даже как-то виновато.

Вера взглянула на Ольгу. Глаза у той на секунду стали влажными, блеснув в лунном свете. Она глянула на Веру исподлобья, приподняв брови, как бы извиняясь.

Ольга сжала ладонью плечо Веры на секунду и встала.

– Поехали домой? – тихо спросил Белов жену. Та обхватила себя за плечи руками, будто прячась от холода, и тихо ответила:

– Поехали, Саш.

Вера тоже встала, оттолкнувшись руками от кровати. Ольга прошла мимо мужа, выходя из комнаты, и спустилась по лестнице.

Белов всё так же мялся в дверях комнаты Веры.

– Спасибо, – произнёс, наконец, потирая затылок ладонью.

– Да не за что, – Вера пожала плечами. – Она не заслужила от вас такого обращения.

Белый на секунду замер, будто решая, спускать ли с рук Вере такую дерзость. Он-то, конечно, был авторитетным человеком, только и Вера, дочь Профессора, не та, кому он мог свою крутость показывать. На её же собственной территории.

Он покосился в сторону, качнув головой:

– Не поспоришь, – согласно кивнул и вернул взгляд к Вере. Посмотрел молча, оглядев её лицо, и, попрощавшись, вышел.

Дверь оставил открытой. Стоя в дверях комнаты, Вера видела подножье лестницы и прихожую. Ольга уже успела накинуть пальто, галантно поданное отцом. Из прихожей вела дверь в гостиную, и в проходе, прислонившись к дверному косяку, стоял Пчёлкин, исподлобья наблюдая за разговором Белого и Веры. Всё слышал, наверное, а на лице ни намёка на улыбку. В отличие от Ольги и Белова уходить он, кажется, и не собирался.

Пчёлкин глотнул янтарной жидкости из стакана, не отрывая взгляда от Вериного лица. В молчаливо-непроницаемом недовольстве Вера прочла его мысли: ему Белый совсем недавно так просто перечить себе не позволил, а от неё прямой упрёк, да ещё и при всех, принял спокойно.

Он, наконец, скривил губы в улыбке и отсалютовал ей бокалом. Белый, проходя мимо него, остановился и протянул руку для пожатия.

Пчёлкин от Веры взгляд оторвал, пожал руку Белому и, приобняв, похлопал по плечу. Что-то на ухо бормотнул – Вера слов не разобрала, видела только шевеление губ.

Она спустилась по лестнице к гостям. Возле двери уже стоял и одетый Космос, он тоже собирался уходить.

– Про Америку так и не рассказала, – по-дружески пожурил он Веру.

Она неловко улыбнулась. И правда, разговор за столом о её путешествии так и не зашёл.

– Потом как-нибудь.

Он снова обнял её размашистым жестом.

– Давай только обязательно.

– Сочинение напишу на пять страниц, пришлю заказным письмом.

– По-английски?

– Ну а как же. Надо же тебе как-то развивать интеллект.

– Ага, без тебя шестерёнки совсем заржавели, – он покрутил у виска пальцем. – Слышишь, как скрипят?

Она рассмеялась и легонько стукнула его кулачком по груди.

Все распрощались. Все, кроме Пчёлкина. Его, когда за четой Беловых и Космосом закрылась дверь, за собой в свой кабинет позвал отец. Они скрылись за закрытой дверью.

Значит, подумала Вера, у них есть какие-то свои дела, Белого и Космоса не касающиеся? Да и, видимо, достаточно важные, чтобы допоздна засиживаться дома у Профессора.

Потому, видимо, остальные задерживаться надолго, как ожидала Вера, не стали. Основная часть обсуждений пройдёт между отцом и Пчёлкиным?

Оставшись в одиночестве в прихожей, Вера выдохнула. После лёгкого опьянения от шампанского, как всегда, сковала усталость. Трезвела Вера быстро, зато и обескураживающее опустошение потом накатывало тоже быстро. Ноги стали ватными.

В гостиной уже суетилась Таня с девчонками-официантками: убирали со стола.

Она поднялась наверх, обратно в комнату. Нужно было переодеться: с плеч соскользнули бретельки платья, Она осталась в белье перед зеркалом. Взъерошила короткие, до плеч, тёмные волосы и опустилась на кровать.

Чтобы умыться и, наконец, лечь уже спать, нужно было спуститься вниз, но сил не было. Хотелось заснуть прямо так.

Она откинулась на кровати, взглядом уткнувшись в ясное ночное небо. Постель хранила лёгкий запах цветочных духов Беловой. Она снова подумала об Ольге.

Она и правда не знала, наверное, чем может кончиться её любовь к симпатичному парнишке, а когда поняла, было уже поздно.

Прокручивала в голове слова Ольги и её вопрос – любит ли Вера отца…

А отец – её? Наверное, какой-то своей, особенной любовью. И маму тоже любил. Только что эта его любовь им принесла?

Она устало потёрла переносицу, прикрыв глаза.

Вера вспомнила смеющиеся мамины глаза. Они в её памяти застыли такими, как на этой самой фотографии со стола. Такие же, как и у Веры, тёмно-карие в окружении пушистых чёрных ресниц.

Пролежала она так долго, уставившись в окно. Мысли уже путались, уступая оковам сна. Она заставила себя подняться, взяла оставшийся на полу возле кровати пустой бокал – надо заодно занести на кухню.

Голыми ступнями тихо шагала по лестнице, когда у входа – снова – столкнулась с Пчёлкиным. Прикинула, что прошло не меньше полутора часов с ухода Беловых и Космоса.

Отец, видимо, всё ещё оставался в кабинете.

Пчёлкин обернулся на неё и устало улыбнулся.

– Чего не спишь ещё, принцесса? – ночную тишину нарушил его хрипловатый голос.

Называл он её так обычно в те редкие моменты, когда они оказывались наедине. Из его уст это прозвище порой звучало пренебрежительно, но иногда – чересчур ласково. Как сейчас.

– Я всегда на чеку, когда по дому чужие шастают, – она обхватила себя руками. Поёжилась от того, как он бесцеремонно оглядел её фигуру под доходящей до бедра шёлковой рубашкой пижамы. Кроме этой рубашки и белья на ней ничего не было, потому захотелось от его взгляда куда-нибудь спрятаться.

– Не бойся, не украду тебя, – он ухмыльнулся. – Не сегодня. Сегодня ты явно не в духе – покусаешь.

Она вскинула брови, улыбнувшись одними губами. Но краска от его фривольного намёка к лицу прилила – слава богу, в прихожей было темно. Не ответила, смиряя его взглядом с головы до ног в бессловесном намёке, что дальше разговор продолжать не хочет.

Надо бы сейчас свернуть направо, там ванная, в которой можно скрыться и запереть дверь – она ведь туда и шла. Но Вера, будто парализованная, только поджала пальцы на ногах, замерев на месте.

Он шумно вздохнул, покачав головой. Перекинул уже снятое с вешалки пальто через локоть.

– Я думал, из Америки люди приезжают более дружелюбными.

Она закатила глаза, отвела взгляд в сторону. Он, сведя брови к переносице от каких-то своих мыслей, сделал шаг ближе к Вере.

– Ну чего ты хмуришься? – потянулся рукой к её лицу. Заправил прядь её волос за ухо, намеренно коснувшись грубоватой ладонью нежной кожи щеки.

От лёгкого касания внутри что-то дрогнуло. От того, сколько, должно быть, на этих руках крови –так она себе объяснила электрический разряд, от которого щёку теперь немного покалывало.

Её глаза в возмущении расширились. Вера поджала губы.

– Улыбнись, тебе так больше идёт. Принцесса Несмеяна.

– Она была царевна, – поправила Вера.

– А разница?

– Да никакой. Просто просвещаю несведущих, – небрежно пожала плечами и указала взглядом на дверь за его спиной. – Ты уходить собирался, кажется.

Он вскинул руки ладонями к ней, как будто сдаваясь. Улыбнулся беззлобно, чуть склонив голову к плечу.

– Ухожу. Не кусайся только, – оглянулся на дверь и снова посмотрел на неё исподлобья. Помолчал. Как будто раздумывал над словами, которые не решился произнести, так и не дождавшись её ответной реплики.

Пчёлкин потёр подбородок указательным и большим пальцем, прищурился. Верин взгляд снова зацепился за перстень на его руке. Перстень этот ей, конечно, не нравился. Она вообще не очень любила украшения на мужчинах, но было в этом кольце что-то… магнетическое. Чёрный камень в золотых оковах ловил в темноте отблески лунного света. Наверное, именно Пчёлкину он шёл.

– Спокойной ночи, – опустил, наконец, руку на дверную ручку.

Между ними снова дамокловым мечом повисло молчание, наполненное какой-то странной недосказанностью. Хотя, казалось бы, что им говорить – едва знакомым друг с другом людям?

Она ему так ничего и не ответила. Осталась одна в тёмной прихожей, уставившись в уже закрытую дверь.

Сзади послышались шаги отца.

– Невежливо ты с ним как-то.

Вера обернулась на звук его голоса. Отец стоял, облокотившись о перила лестницы, в руке – раскрытая книга. Выглядел так, будто его оторвали от чтения. Вера нахмурилась недовольно.

– Не волнуйся, он переживёт.

Отец мягко усмехнулся. Захлопнул томик в красном переплёте, оторвался от лестничных перил и приблизился к Вере. Забрал из её рук бокал, который она собиралась занести на кухню.

Повертел его перед глазами, будто ища изъяны в превосходном хрустале, над чем-то тяжело задумавшись. Его внимание снова переключилось на замершую в ожидании Веру.

Он мазнул взглядом по её лицу, поджав губы.

– Всё-таки была бы ты с ним поприветливей, дорогая моя. Перспективный молодой человек.

– Перспективы только не самые радужные, пап.

Смотрела в его расслабленное лицо прямо, не отводя взгляда. Отец улыбнулся и потряс головой.

– Нормальные перспективы. Далеко пойдёт. Для тебя – самое то, – он склонил голову набок. – А я, знаешь ли, не вечен.

Она ничего не ответила, раздражённо выдохнув.

– Ладно. Спокойной ночи, поздно уже.

Она всё-таки направилась умываться в ванну, как и собиралась, оставив отца стоять в прихожей.