Часть 17 (2/2)

От вида Чуи на его бестолковом лице появилась фирменная, ещё более бестолковая улыбочка. И сам Чуя, хоть и был ужасно раздражённым, не смог не улыбнуться в ответ — хотя тут же попытался сдержаться, чтобы высказать придурку всё, что он о нём в данный момент думал.

— Скажи мне, — вместо приветствия начал гробовщик, — ты долбоёб?

— Ух ты, и тебе привет, — он чмокнул его в щёку. — С утра вроде не был, а что?

— Может, тогда читать разучился? — он снял табличку и тыкнул её в лицо Дазаю. — Даже пообедать спокойно нельзя!

— А, да, это я видел, — он отмахнулся, — но я ведь не заказывать пришёл, а так, просто. Захотелось составить тебе компанию.

— Спасибо, блять, составил.

— Да ладно тебе, не сердись так! — Дазай похлопал его по плечу. — Ты кушай, я тебе мешать не буду. Просто рядышком посижу, идёт?

Чуя проигнорировал вопрос, прекрасно понимая, что от его ответа не зависит ровным счётом ничего. Снова заперев дверь в магазин, он вернулся в мастерскую, и Дазай проследовал за ним. Когда Чуя вернулся к обеду, журналист сначала постоял немного в дверях, как бедный родственник, а потом решил наплевать на отсутствие второго стула, и сел прямо на пол, скрестив длинные ноги по подобию позы Лотоса. Чуя повёл бровью, но оставил его без замечания.

— А мне статью одобрили, — сложив подбородок на сцепленные в замок руки, похвастался Дазай. — Даже без правок!

— Уже? Я думал, ты до вечера только дописывать её будешь.

— Ну, вообще-то, уже седьмой час.

— Чего? — рыжие брови взлетели почти до макушки. — Гонишь.

— Восемнадцать часов и двадцать три минуты, — Дазай показал дисплей своего телефона.

— Пиздец, — как быстро летит время, когда постоянно чем-то занят! А у него ведь ещё столько дел на сегодня… — Я даже не заметил.

— Занят был? Понимаю.

— А ты всё равно быстрее освободился, чем я думал. Статья готова, получается?

— Получается, так.

— Тогда рассказывай.

— Хм-м-м… — Дазай хитро улыбнулся, задумчиво почёсывая подбородок. — Думаешь, ты готов?

— Мудила, ты обещал! — Чуя стукнул ладонью по столу. — Интрига затянулась, желаемый эффект проёбан. Давай уже.

— Ладно, ладно, — Дазай посмеялся и поднял руки ладонями вверх, — всё, больше не тяну.

Дазай вздохнул, устроился поудобнее, вытянул руки и опёрся о пол, — хорошо, что Чуя совсем недавно его хорошенько вымыл, — после чего выдержал небольшую паузу, глядя ему в глаза.

— Тебя шокировать сразу или потом?

— Ты меня уже ничем не шокируешь, но давай сразу.

— Я работаю на мафию.

Шокировать получилось.

Чуя выгнул одну бровь и склонил голову набок; Дазай продолжал смотреть на него с улыбкой на лице.

— Эм… подробности?

— Так и знал, что всё-таки шокирую! — он улыбнулся ещё шире. — В общем, с криминалом я не связан, и на жизнь зарабатываю честным трудом, ты не подумай.

— Понятия «журналистика» и «честность» не могут относиться к одному человеку.

— Тоже верно, но я объясню на примере последней статьи. Сейчас мафия, работающая в нашем городе, расширяет своё влияние на всю страну. Конечно же, открытых конфликтов с правительством они не ищут, поэтому они потихоньку ставят своих людей во главы префектур, Хоккайдо в том числе, но ведь в Хоккайдо уже есть свой губернатор. Как решить эту проблему?

— Ну… избавиться от него?

— Бинго. Наверное, сочетание слов «мафия» и «избавиться» вызывает у тебя одну конкретную ассоциацию?

— Убийство, да.

— Ты был бы прав, может, полвека назад, или чуть меньше. Однако мы живём в совершенно другой эпохе, в эру информационных технологий к таким радикальным методам решения проблем прибегать вовсе не обязательно. И тут на сцену выхожу я. Уже догадался, в чём моя задача?

— Видимо, написать сенсационную статью, чтобы губернатор сам оставил свой пост?

— А ты умнее, чем кажешься! Но всё-таки не совсем. Статья действительно должна была получиться сенсационной, однако во время переговоров в мафии уже поняли, что господин губернатор крепко держится за своё место. Поэтому пришлось немного покопаться в его биографии, составить полную компиляцию всех, даже самых незначительных его ошибок и грешков, создать инфоповод, и вуаля — народ негодует, что такой нехороший человек стоит во главе их префектуры, начинаются общественные волнения, и, дабы избежать национального скандала, Кабинет министров освобождает нашего героя от его должности. Государство у нас, слава богу, демократическое, а человек от мафии давно уже рисовал свой портрет в глазах жителей префектуры Хоккайдо самыми яркими и приятными глазу красками, а потому исход грядущих выборов предсказать нетрудно. Однако я забегаю вперёд.

— Но ты ведь ещё даже статью не опубликовал, если я всё правильно понимаю, — Чуя нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. — Откуда такая уверенность, что всё пройдёт по плану?

— Потому что это уже не первый и даже не второй подобный случай на моей практике, дорогой Чуя, прецедентов много, — Дазай улыбнулся, — и всё всегда проходит по сценарию, который я тебе рассказал. Люди предсказуемы.

— Мда… выходит, ты разрушил карьеру, а может и жизнь человека, который не угодил мафии тем, что просто выполнял свою работу. И ещё радуешься!

— Ну что ты, Чуя, я этого не делал! Он сам разрушил свою карьеру, я только обратил на это внимание.

— Ты сам сказал, что твоей задачей было создание инфоповода.

— Конечно, я немного утрировал, но я ведь ничего не выдумал. Просто собрал воедино все моменты, когда он делал сомнительные вещи, и показал их в нужном свете. В моей статье ни слова клеветы, она носит разоблачающий характер.

— Например?

— Хм-м-м… — Дазай почесал подбородок. — Ну, я нашёл информацию о парочке его проектов, которые не нашли поддержки. Несколько лет назад, например, он предлагал вырубить пару десятков гектаров леса, чтобы построить очередной торговый центр. Потом хотел снести жилой квартал с той же целью. На мой взгляд, этого достаточно, чтобы половина населения его невзлюбила, но были и другие моменты. Я изучал кое-какую документацию и заметил, что он менял секретарш подозрительно часто, и все они были одинокими девушками в возрасте от двадцати двух до двадцати семи лет. Я связался с некоторыми из них и попросил рассказать, почему они уходили спустя несколько месяцев работы, благодаря чему сделал много интересных открытий.

— Можешь не продолжать.

— Всё не так плохо, — Дазай покачал головой. — Судя по тому, что я успел узнать, он даже руки не распускал, но его неоднозначных намёков и шуток было достаточно, чтобы заставлять девушек увольняться. Впрочем, широкая публика всё равно узнает об этом, как о «неоднократных домогательствах на работе». Заметил, как я ищу такие темы, которые точно заденут правозащитников всех сортов в интернете, да?

— Да-да. Экоактивисты, феминистки, кого ещё он обидел? Защитников животных? Этнические меньшинства?

— На его счету множество гомофобных высказываний, дискриминация по возрасту, расе и национальности, он неоднократно предлагал и поддерживал чужие предложения по сносу буддистских храмов, и ещё очень много всего. Если знать, где искать, можно найти много доказательств тому, что этого человека давно пора было снять с поста губернатора.

— И если это случится, это всё равно будет не твоя заслуга.

— Само собой! И я безмерно благодарен всем борцам за социальную справедливость за содействие. Если бы не они и их любовь к тому, чтобы ругать кого-нибудь в твиттере, я бы так навсегда и остался рядовым журналистом: жил бы в однокомнатной халупке типа твоей и питался растворимой лапшой. Девяносто процентов моего дохода — это гонорары от мафии.

— Я бы хотел тебя осуждать, но после всего, что ты мне про этого губернатора рассказал, не могу, — поделился Чуя. — Он и не только увольнение заслужил.

— Вот видишь! Две минуты, и у тебя уже сформировалось мнение об этом человеке. А ты ведь даже доказательств никаких не видел! Зато в статье они есть, и благодаря этому никто даже и не вспомнит о всех заслугах господина губернатора, благодаря которым он успешно работал и помогал префектуре Хоккайдо развиваться и цвести не один год. Так и работают средства массовой информации.

— Хочешь сказать, что я стадо?

— Хочу сказать, что человеческим сознанием очень легко управлять, в том числе и на массовом уровне. И я, как хороший журналист, этим пользуюсь; а ты — прямое тому подтверждение. Как и все люди вокруг. Это не оскорбление — просто такова человеческая природа.

—Ты не забыл, что и сам являешься человеком?

— Откуда такие выводы? Я ничем не лучше тебя или любого из тех, кто прочтёт мою статью и побежит писать гневный пост в своей любимой соцсети, я это признаю. Хотя мне хочется верить, что критическое мышление у меня развито лучше, чем у большинства пользователей, но я не могу быть в этом уверен.

— Почему тогда ты говоришь о людях с таким пренебрежением? Не кажется, что это лицемерно?

— Мы все лицемерны в той или иной степени. А люди, которые заявляют, что они не лицемерны — лицемернее остальных.

— Это не так. Я не ставлю себя выше других, являясь при этом абсолютно таким же, как они, и я всегда честен. Если ты думаешь, что такое самомнение делает меня лицемернее других и тебя в частности — пожалуйста. Но я считаю, что ты просто судишь по себе.

— Прости, Чуя, но я тебе не верю, — Дазай легкомысленно пожал плечами. — Невозможно оставаться честным на все сто. Готов поспорить, ты даже с собой не всегда можешь быть честен.

— Мои внутренние конфликты не имеют никакого отношения к тому, как я веду себя с окружающими. А с ними я всегда говорю то, что думаю, не льщу и не двуличничаю. И я знаю много людей, которые поступают так же.

Чуя сложил палочки в давно пустой контейнер из-под своего обеда, накрыл его крышкой и кинул в открытый рюкзак, стоящий под столом. Полчаса, кажется, уже давно прошли, и пора было продолжать работу.

— Может, немного лести иногда — это не так уж плохо, — рассуждал Чуя, вновь открывая дверь в магазин, — но меня бесят подхалимы, и сам я никогда таким не был и не буду. Высокомерие меня тоже бесит.

— Нервишки бы проверить, — выходя из мастерской в приёмную, отшутился Дазай. — Слишком легко тебя вывести из равновесия. Я давно это заметил.

— Это причина, по которой наши отношения вообще вышли за рамки «продавец-покупатель», если ты забыл.

— Такое забудешь! Никогда бы не подумал, что лучшие отношения в моей жизни начнутся с вопроса о том, всё ли в порядке у меня с головой.

— Потому что думать надо, прежде чем говорить.

Перед тем, как вернуться в мастерскую, Чуя вывел компьютер из спящего режима. Он ожидал, что Дазай отправится по своим делам, но этого не произошло: журналист остался в его лавке. Пока Чуя копошился в стороне, он стащил его стул на колёсиках из приёмной и перекатил его в мастерскую, где оставил прямо у рабочего стола, на котором этим вечером должен был появиться как минимум каркас для гроба. Чуя этого комментировать не стал: и так догадался, что кому-то просто не хватает внимания, и тому, чтобы Дазай составил ему компанию, он возражал не настолько сильно, чтобы прогонять его. Хочет посидеть и посмотреть за его работой — пожалуйста. Главное, чтобы не мешал. Может, когда-нибудь и он сможет воочию понаблюдать за процессом рождения очередной колонки в газете или страницы текста на сайте журнала. Но точно не сегодня.