Часть 8 (2/2)

— Ну, в общем, рядом с таким человеком, как ты, нужно выглядеть подобающе. Понимаешь, о чём я? — Дазай подмигнул.

— Нет. И знать не хочу.

Утренний кофе они допили в тишине — блаженной, той самой, которой так не хватало в присутствии Дазая, тишине.

Надо ехать в приют. Время уже, судя по его смутному ощущению, перевалило за полдень, а он всегда старался приезжать к Инукаи-сан до обеда. И ещё неизвестно, сколько времени они будут добираться туда от квартиры Дазая. Одет он, конечно, совершенно неподобающе, но тратить время ещё и на то, чтобы вернуться домой и переодеться, совсем не хотелось.

— Ты готов? — Чуя забрал у Дазая пустую посуду и на автомате прошёл к раковине, где начал всё это мыть. О том, что он, вроде как, в гостях, и заниматься этим, вроде как, не должен, Чуя вспомнил уже позже.

— Готов. И всё-таки из тебя вышла бы отличная горничная…

— Заткнись. Просто заткнись.

Когда Чуя закончил наводить порядок, Дазай с улыбкой сообщил ему о том, что такси уже у подъезда, а возражения не принимаются. Не то чтобы он собирался возражать… в таком состоянии тащиться через весь город на поезде совсем не хотелось. А вот доехать с комфортом, в машине и с кондиционером — совсем другое дело.

Журналист даже догадался, что ехать в приют с пустыми руками не пристало, и первым пунктом их назначения оказался зоомагазин. Идти за покупками вместе с ним Дазай сначала не хотел, но потом, сделав такой вид, будто Чуя его упрашивал, всё же передумал. Хотя он и один бы отлично справился…

Но кто бы мог подумать, что взрослый, казалось бы, человек может вести себя настолько по-детски. Как будто в зоомагазине никогда не был, ей-богу! Лежанки все пощупал, игрушки-пищалки пожамкал, кормом погремел, мячики на прочность проверил, на рыбок позалипал, в гляделки с питоном поиграл… просто пиздец. За те полчаса, что они провели в магазине, Чуя почувствовал себя отцом пятилетки: это не трогай, туда пальцы не суй, стекло не лапай, не стучи, не бегай, господи, просто прекрати, Дазай, веди себя подобающе, что с тобой не так, ёбаный твой рот, простите ради бога, он не в себе. Стоит ли говорить, что из магазина Чуя выходил красным, как помидор, и обещал себе больше никогда в него не возвращаться.

— Ты меня точно до греха доведёшь, — он злобно фыркнул, усаживаясь на переднее сиденье — подальше от этого долбоёба. — Как можно настолько не уметь вести себя в обществе?

— Нет, ну ты видел, сколько там всего? А рыбок? Рыбок видел? — продолжал Дазай с поистине детским восхищением. — И змея, о-о-о, змея это просто нечто!

— Всё я прекрасно видел. Но это же не значит, что нужно вести себя, как дикарь, который впервые попал в город.

— Дикарь бы испугался и убежал. А я хотел всё изучить!

— Поздновато уже мир познавать в твои годы.

— А что делать? В детстве не наигрался, вот и приходится компенсировать.

— Простите… — водитель нерешительно подал голос. — А куда едем-то?

Ой. Точно.

Дорогу к Инукаи-сан Чуя давно уже выучил, потому даже не заморачивался с тем, чтобы запоминать её адрес: просто шёл по памяти. Так что теперь, чтобы назвать таксисту точку назначения, ему самому пришлось воспользоваться картой и воспроизвести по ней свой привычный маршрут. Когда через пару минут он, наконец, разобрался, машина тронулась.

***</p>

Чуя боялся, что эти полчаса на машине будут худшими в его жизни, но опасения были напрасны. За всю дорогу Дазай не проронил ни слова. Он заснул.

Ещё в начале поездки заметив его умиротворённую физиономию через зеркало заднего вида, Чуя только усмехнулся. Он точно как ребёнок — новых впечатлений набрался и отрубился. Явный недосып и похмелье с этим никак не связаны, точно.

А чтобы не скучать, Чуя всю дорогу вполголоса болтал с водителем: о жизни, о том, как цены на бензин растут, о том, как сложно сейчас даже дипломированному специалисту устроиться по специальности на хорошее место — сам водитель утверждал, что по образованию он вообще политолог. Ну, по второму. А по первому — автомеханик. Собак они тоже успели обсудить: таксист с особой гордостью рассказал, какой огромный и слюнявый у него в молодости был мастиф, как он охранял дом и любил грызть вяленые свиные уши. Мастифы — всё же не совсем та порода, которую бы выбрал Чуя, но рассказ был занимательным. Всяко интереснее, чем пялиться в окно всю поездку.

— Эй, — когда они подъезжали, Чуя обернулся и легонько потряс журналиста за коленку. — Дазай.

— М-м-м? — он со вздохом повернул к нему голову и сонно проморгался.

— Почти приехали. Просыпайся.

— Так быстро… — Дазай протёр глаза кулаками и зевнул, потягиваясь руками в разные стороны.

На секунду подумалось, что он очарователен.

— Дальше не проехать.

Слова водителя быстро вернули Чую на землю. Он помотал головой, прогоняя всякое умиление подальше (но всё же краснея), и вышел из машины. Пока Дазай расплачивался за поездку, Чуя достал из багажника пакет с покупками и встал рядом с дверью.

— Спасибо, до свидания, — журналист хлопнул дверью и отошёл в сторону, к обочине. — Куда теперь?

— Туда, — Чуя кивнул в сторону тропы, уходящей вверх. Вдали уже виднелся домик.

Пройти пришлось всего несколько десятков метров, и уже через полминуты собаки встречали гостей радостным лаем.

— Ничего себе. Это ж сколько их там?

— Не знаю, не считал. Много, — Чуя улыбнулся уголком губ, уже предвкушая времяпрепровождение со своей любимой стаей. Соскучился.

— А ты меня от них спасёшь?

— Они не агрессивные, в большинстве своём. А ты что, собак боишься?

— Вроде того. В детстве я был уверен, что одна из них меня непременно убьёт… — он задумчиво коснулся подбородка. — Теперь они меня просто напрягают.

— И зачем со мной потащился…

В дверь стучать, как обычно, не пришлось: собаки оповестили хозяйку о приходе гостей ещё до того, как они зашли во двор.

— Чуя-кун, здравствуй. Мы тебя ждали, — она торопливо открыла дверь и запустила их обоих в дом.

— Здравствуйте. Я с товарищем пришёл, это ничего?

— Ничего-ничего, — она улыбнулась и без лишних слов забрала у Чуи пакет, что он ей протягивал. — Проходите.

Стоило им перешагнуть порог, со всех сторон сразу обступили собаки. Чуя привычно направился в ванную, чтобы помыть руки, но в этот раз они за ним не последовали. Были слишком заняты обнюхиванием Дазая, который замер в дверях и с крайне недовольным выражением лица рассматривал виляющие хвосты.

— А можно их… как-то… — он поморщился и брезгливо махнул рукой, — убрать от меня…

— У них все прививки есть, не бойтесь. Они ничем не хуже домашних, — Инукаи-сан ответила, не предпринимая никаких действий к тому, чтобы освободить дорогу Дазаю.

— Да, но всё же…

— Не позорь меня, — Чуя вернулся в прихожую и за локоть протащил его по коридору, прямо к противоположному выходу во двор. — И все свои «фе» держи при себе, раз приехал.

— Я не думал, что они так на меня накинутся!

— А как ты хотел? Ты же незнакомый человек, они ещё не знают твой запах, вот и изучают, — Чуя присел на корточки и принялся здороваться со всеми собаками, что, наконец, вспомнили и о нём.

— Чуя-кун, — хозяйка приюта подошла ближе, — ты сегодня ненадолго?

— Да нет, как обычно. С чего вы взяли?

— А то я смотрю, ты весь такой нарядный.

— А, да… — Чуя неловко усмехнулся, оглядев себя. — Переодеться не успел.

— Я хотела тебя попросить помочь ребятам с уборкой во дворе, но так твою рубашечку жалко… испортится ведь… — она на секунду замолчала. — О, я знаю. У меня осталась какая-то одёжка от сына. Он, правда, побольше тебя будет, но для работы сойдёт, подожди секунду, — прежде чем Чуя успел возразить, Инукаи-сан торопливо ушла вглубь дома и скрылась за одной из дверей.

— Даже бабуля заметила, какой ты кроха, — Дазай противно хихикнул, — а ты ещё на меня ругался.

— Заткнись, — Чуя пихнул его локтем в бок, — иначе пойдёшь на корм собакам.

— Чуя-кун, иди сюда, — Инукаи-сан крикнула из одной из дальних комнат. Чуя без промедления отправился на голос.

— Да?

— Вот, переоденься, — она положила стопку бережно сложенной одежды на заправленную кровать. — Ты не волнуйся, оно всё чистое, я стирала. А то ведь замарают тебя.

— Спасибо, Инукаи-сан, — Чуя поклонился и прикрыл дверь, когда женщина оставила его в комнате одного.

Простая зелёная футболка, простые серые треники. В принципе, для работы с собаками — действительно то, что надо. Да и красоваться ему тут особо не перед кем. Перед Дазаем уже накрасовался.

Переодевшись, Чуя аккуратно сложил свои вещи и оставил их на той же кровати. Футболка, конечно, действительно были великовата, да и штаны пришлось подвернуть… немного неловко. Дазай, будь он неладен, точно не сможет промолчать по этому поводу…

Выйдя из комнаты, Чуя обнаружил Дазая всё стоящим на том же месте и ждущим непонятно чего. Указаний, наверное.

— Пойдём, чё встал-то, — он задел его плечо, проходя к выходу во двор.

— Ой, ты такой милашка в этом оверсайзе, — он хихикнул, ускоряя шаг. — Вызывает у меня ассоциации… знаешь, когда девушка остаётся у тебя на ночь, а утром надевает твою одежду, это всегда так умиляет. Очень похоже.

— Мне неинтересно, — Чуя недовольно фыркнул, наспех завязывая волосы.

— Точно. Откуда тебе знать.

Чуя только бросил на Дазая недобрый взгляд. Если он хочет считать его девственником — пусть считает, ему до этого дела нет и доказывать он ему ничего не собирается.

Они вышли во двор. Там, в одном из вольеров, уже работали ребята, которых Чуя не раз тут видел, просто наводили чистоту. Сам он давненько уже не убирался в приюте, потому как хозяйка чаще поручала ему более сложные и ответственные задания, но раз ничего подходящего не нашлось, можно было и вспомнить юность.

Для начала Чуя выпустил собак во двор и взял у стены дома грабли с лопатой и мешок для мусора. Не теряя времени, он зашёл внутрь и принялся наводить порядок: в целом, всё и так было достаточно прилично, но разбросанные по земле погрызенные ветки, скопления сухих листьев и грязь, что они притащили с прогулок, немного портили картину.

Пока Чуя был занят делом, Дазай нашёл какую-то игрушку и с недовольным лицом размахивал ей перед собой, пытаясь отогнать Сатору, которого он сильно заинтересовал.

— Брысь, — он продолжал шипеть, — иди с соратниками играй!

О том, что этими мотаниями он только больше раззадоривал пса, Дазай всё никак не мог догадаться.

— Отстань от меня! Кыш! — он замахнулся, сделав вид, что собирается кинуть игрушку подальше, но почему-то так этого и не сделал. Окончательно разыгравшийся пёс поставил тяжёлые лапы ему на плечи.

От неожиданности Дазай потерял равновесие, и они вместе с псом и громким грохотом упали на землю.

Чуя тяжело вздохнул, отставляя инструменты к стене, и направился спасать несчастного журналиста, который уже вопел, звал подмогу и молил пса о пощаде. Сатору, тем временем, пытался вылизать его лицо, а когда Дазай закрыл голову руками, схватил бинт на запястье и потянул.

Повязка спала с его левой руки и длинной лентой развевалась по ветру, когда пёс убегал, добыв новую игрушку. Чуя подошёл к Дазаю и подал ему руку, помогая встать на ноги. Перед тем, как принять помощь, журналист в спешке попытался спустить засученный рукав рубашки, но Чуя заметил. Заметил длинные серебристые линии, коими было испещрено всё оголившееся предплечье. Шрамы тянулись и вдоль руки, и поперёк, и по диагонали, были и тонкие, и широкие, от порезов глубоких — казалось, что они наносились хаотично, и тот, кто их оставлял, совершенно не задумывался о том, что делал. Или не отдавал себе отчёт.

Чуя, разумеется, понял, откуда у него взялись эти шрамы. Стиснутые челюсти Дазая и то, как он торопился спрятать руку, однозначно выдавали его сильный дискомфорт от ситуации. Было очевидно, как стоит себя вести: сделав вид, что он ничего не заметил, Чуя тактично промолчал и просто помог Дазаю встать на ноги.

— Безмозглая псина, — он выругался себе под нос, отряхивая грязь с ладоней. — Испачкался весь из-за неё… ненавижу собак.

— Ты сам виноват, — Чуя цокнул языком.

— И что я сделал не так?

— Игрушкой нечего было размахивать, — он выгнул бровь: неужели это не очевидно? — Ты его только больше разыгрывал.

— Ну, простите, я в собачьей психологии не разбираюсь. Их вообще понять невозможно.

— Это как раз-таки проще простого, — вернулся к работе, от которой его отвлёк Дазай. — Просто голову надо включать хоть иногда.

— Уверен, ты понимаешь их только потому, что они чуют в тебе сородича.

— Хочешь лопатой по башке огрести? — Чуя кинул на него взгляд исподлобья. Дазай с недовольной гримасой потирал поясницу. — Иди лучше к своим сородичам, в курятник. Не мозоль глаза.

— Нет уж. За мои страдания мне положена награда.

Убирая мусор в мешок, Чуя глянул сначала на Дазая, а потом на подростков, занятых в соседнем вольере. Они болтали о своём и вряд ли их слышали.

— Какая ещё награда?

— Не догадываешься?

— Догадываюсь. И надеюсь, что ошибаюсь.

Хитрая улыбка Дазая, с которой он теперь внимательно рассматривал Чую, пугала его ещё больше.

— Свидание, конечно же!

Пронесло.

Чуя даже покраснел от осознания, что оказался ещё испорченнее Дазая.

— Ладно, это можно, — он выдохнул с некоторым облегчением, — но точно не сегодня.

— Почему?

— Я собирался и чем-то полезным в свой выходной заняться.

Планов и в самом деле было предостаточно: для начала точно нужно вернуться домой, привести себя в порядок. Потом за продуктами, а то поесть снова нечего… с Тачихарой встретиться неплохо бы, если он свободен. Дазая в этом списке как-то не предвиделось.

— Хм-м-м… — Дазай протянул с напускной задумчивостью. — Ладно. Тогда оставим это до завтра?

— Думаю, да, — Чуя пожал плечами, убирая за ухо выбившуюся из хвоста прядь.

— Отлично. В таком случае я пойду, поищу себе занятие в городе, — Дазай потянулся руками вверх, затем зашёл в вольер и подошёл ближе.

И поцеловал Чую в щёку.

— Т-ты что творишь?! — гробовщик вмиг залился краской и отшатнулся в сторону, чуть не споткнувшись о собственные ноги. Глядя на Дазая широко раскрытыми глазами, он коснулся места, где всё ещё жгло ощущение чужих губ.

— Поцелуй на прощание, — ему ещё смелости улыбаться хватало!

— Совсем с ума сошёл?! О таком, вообще-то, надо спрашивать!

— Никогда этого не делал и никогда не буду, — Дазай усмехнулся, облизнув губы, и поспешил выйти из вольера. — Увидимся, Чуя.

— Иди ты… — жаль, что дети неподалёку, — сам знаешь куда! Придурок!

Высокая фигура Дазая скрылась за дверью, ведущей в дом. Сатору всё играл с бинтами, что сорвал с руки журналиста. Внутри вдруг стало непривычно легко.