Часть 8 (1/2)

Жарко. Голова гудит. Всё тело ломит.

Чуя открыл глаза, но тут же зажмурился обратно. Солнце светило слишком ярко. Он только успел заметить, что комната… совсем не его.

— Блять… — Чуя прошептал себе под нос, не зная, за что ухватиться: то ли за переносицу, чтобы хоть немного уменьшить давление на голову, то ли за висок, чтобы попытаться унять пульсацию. Как же хуёво.

Протерев глаза, Чуя всё же смог их открыть. Огромная кровать, огромное незашторенное окно, огромные картины на стенах… где он и что вчера было?

Шестерёнки со скрипом закрутились в голове, но Чуя вспомнил всё довольно быстро. Точно. Он у Дазая. Сразу подумав о худшем, Чуя оглянулся: журналиста не видать. Заглянул под одеяло: штаны на месте. Уже хорошо. Осталось вспомнить хоть какие-то подробности…

Приехал он к нему вечером. Они пили, разговаривали обо всём на свете… про статью Чуя ему всё высказал, да… а потом… потом Дазай рассказал ему о своей болезни. Вернее, её отсутствии. Хорошо бы как следует обдумать то, что он вчера узнал, но это позже. Сейчас способностью ясно мыслить он не обладал.

А что было потом? Чуя помнил, что ему поплохело, но после этого в голове — только туман. Виски явно был лишним. Чуя откинул одеяло — слишком жарко — и похлопал себя по карманам. Телефона нигде нет, но солнце уже высоко, а комната нагрелась до невозможности — наверное, около полудня. Надо вставать.

Он со скрипом (интересно, это кровать или его суставы?) сел в мягкой постели и опёрся об изголовье, поставив подушку удобнее. Посидел немного, пытаясь прийти в себя, осмотрелся: на прикроватной тумбочке лежали его чокер, шляпа и стакан воды, на полу у кровати стоял пластиковый тазик — спасибо, что пустой. Чуя двумя большими глотками выпил всю живительную влагу и огромным усилием воли заставил себя встать на ноги.

Единственная дверь вела, конечно, в коридор. Вот только квартира была такой большой, что куда идти дальше Чуя понятия не имел. Да и не то чтобы он знал, где хочет оказаться.

В квартире звенела тишина. Но стоило Чуе подумать о том, что Дазай, должно быть, ещё спит, он наткнулся на открытую дверь в хозяйскую спальню. Постель была помята — видно, что на ней спали — но пуста.

— Дазай?.. — он нерешительно позвал, но тут же поморщился, когда от собственного голоса по всему телу будто разряд тока прошёл. — Ты где?

Ответа не последовало. Чуя прошёл по коридору, минуя ванную (тоже пустую), прямиком в гостиную. Дазая не было и там. Зато были следы их вчерашней пьянки: пустые бутылки, пиалы на столе, стаканы. Его телефон. На кухонном подоконнике блюдце, заменяющее пепельницу, и два окурка.

Но Дазая так нигде и не было. И как это понимать? Что ему теперь делать одному, в чужой квартире? Не вести же себя, как у себя дома. А уйти вообще получится? Квартира-то останется открытой и пустой. В этом доме, конечно, такой уровень безопасности, что это не страшно, но всё же…

Господи, день только начался, а от Дазая уже одни проблемы.

Ужасно хотелось принять душ и почистить зубы. Поесть чего-нибудь тоже хорошо бы. Переодеться, поспать ещё немного, и чтобы голова перестала болеть. И все эти проблемы решились бы очень быстро, будь он у себя дома… или почти все.

Чуя с тяжёлым вздохом сел на стул у всё ещё приоткрытого окна и закурил. В такую ситуацию он ещё не попадал, и думать, как её разрешить, совершенно не хотел и не мог. Оставалось только покорно ждать.

Но ждать долго не пришлось. Он даже не успел докурить, когда откуда-то из глубин квартиры услышал, как хлопнула дверь и раздались приближающиеся шаги вместе с каким-то шорохом. Он потушил сигарету и встал столбом посреди кухни.

Дазай появился в проёме с пакетом в руке.

— О. Доброе утро, спящая красавица, — он улыбнулся, поставил пакет на стул и принялся разбирать продукты.

От того, насколько свежим (особенно, по сравнению со вчерашним днём) выглядел Дазай, и насколько несвежим чувствовал себя Чуя, стало даже неловко. Похоже, за это утро журналист успел привести себя в порядок, даже побрился. Сколько же он спал?

— Доброе, — Чуя ответил совсем не доброй интонацией, подходя ближе к окну: спасал только лёгкий ветерок, задувающий с улицы. — Разбудил бы меня, прежде чем уходить…

— Я пытался. Но ты очень несговорчив по утрам, — Дазай усмехнулся, расставляя по ящикам на кухне кофе, чай, сахар и прочее.

— Тогда записку бы оставил. Я растерялся, — он недовольно хмыкнул, пытаясь игнорировать смущение. — Просыпаюсь, а тут никого.

— Чего не позвонил? — Дазай оглянулся с доброй улыбкой на лице.

Точно. Об этом он как-то не подумал.

— Телефон разряжен, — он соврал без зазрения совести, садясь за стол. Дазай включил чайник.

— Ладно. Кофе будешь?

— Буду.

— Сахар, молоко?

— Ничего не надо.

— Чёрный, как моя душа, значит. А завтракать? Могу предложить… — он раскрыл пакет пошире, — яичницу. С хлебом. Или бутерброды с сыром. Ну, или и то, и другое.

— Яичница сойдёт.

— Отлично. Всё будет в лучшем виде.

— Я пойду пока душ приму, — Чуя зевнул, прикрыв лицо рукой.

— И без меня?

Одного взгляда хватило, чтобы Дазай рассмеялся и поднял руки ладонями вперёд.

— Шучу, шучу! Только не бей.

Ванная, как и кухня, была одним большим контрастом. Сама комната была большой, светлой, с явно дорогим ремонтом, но полки пустовали. Только один бутылёк в душевой кабине: и гель для душа, и шампунь, и кондиционер для белья, и средство для мытья посуды, и антифриз. Всё в одном. Как будто квартиру Дазай выбирал, совсем не ограничивая себя в средствах, а после — экономил буквально на всём, начиная едой и заканчивая средствами личной гигиены. Или… как будто ему было совершенно плевать на себя.

Воспользоваться этой жижей Чуя не решился, поэтому просто постоял под прохладной водой пару минут и понадеялся на лучшее. Нормально помыться лучше уже дома. Там он хотя бы не будет сомневаться в том, что мажет на свою кожу.

Стало хотя бы немного лучше. Голова всё ещё раскалывалась, но теперь он хотя бы избавился от этого мерзкого, липкого ощущения пота по всему телу. Надеть, правда, пришлось несвежую одежду, но это уже детали.

Когда он вышел из ванной, сразу почувствовал запах гари, и чем ближе Чуя подходил к кухне, тем сильнее он становился.

— Господи, ты что, даже яйца жарить не умеешь? — Чуя покашлял, размахивая рукой перед лицом. Дазая сидел за столом и что-то увлечённо читал, пока на плите дымилась сковородка.

— Ой. Отвлёкся, — он хихикнул, вскочил и выключил огонь. Поднял крышку, из-под которой сразу поднялась ещё уйма дыма. Содержимое больше напоминало уголь, чем что-то съедобное.

— Пиздец. Ты как всё это время жил-то?

— Да ладно, с кетчупом сойдёт.

— Нет, я этой дрянью давиться не буду. И ты тоже.

Чуя отряхнул и сполоснул руки в раковине, отпихнул Дазая от плиты, выкинул его неудачную попытку приготовить завтрак под возмущённое «Ну куда!» и помыл сковороду — хорошо, хоть средство для мытья посуды и губка были. Затем насухо протёр посудину, поставил на плиту и налил немного масла.

— Смотри и учись.

Убедившись, что масло раскалилось, Чуя разбил на сковороду несколько яиц, и — нетрудно догадаться — уже через несколько минут завтрак был готов. Когда он поставил на стол две тарелки, Дазай ахнул.

— Ты настоящий гений кулинарии, — он похлопал в ладоши. — Просто чудо.

— Это же обычная яичница… — Чуя повёл плечом, но в нём взыграла горделивость. — Я и не так могу.

— М-м-м… станешь моей горничной?

— Могу только по ебалу прописать, — он закатил глаза, усаживаясь за стол. — Шутник ебаный.

— Приятного аппетита.

Начать Чуя решил с кофе. Растворимый — значит, по определению хуже, чем тот, что он пьёт дома. Но выбирать не приходилось.

— Что было вчера ночью?

— А ты совсем ничего не помнишь?

— Помню. Примерно до твоего этого… откровения.

— Ну, — Дазай неловко улыбнулся, — потом ничего интересного и не было. Ты наклюкался, я уложил тебя спать. Не без трудностей, конечно…

— Каких ещё трудностей?

— Ну, во-первых, ты вырубился на диване. Пришлось тащить тебя в спальню… ты тяжелее, чем кажешься, кстати. Потом проснулся, всё порывался домой уехать, хоть и на ногах еле стоял. Подраться со мной пытался… пара синяков осталась, наверное, — Дазай поднял руку, будто бы его предплечья не были скрыты от посторонних глаз.

— Один хуй под бинтами ничего не видно.

— Да, но всё же приятного мало.

— В общем, — извиняться Чуя не собирался, — между нами ведь ничего не было?

— А если я скажу, что было?

— Ты соврёшь.

— Возможно, — Дазай хитро улыбнулся, обмакивая кусок хлеба в жидком желтке. — А может и нет. Ты ведь первый начал ко мне лезть.

— Блять, ты сейчас серьёзно? — Чуя нахмурился и уткнулся лбом в ладонь. — Господи…

— Да ладно, не было ничего. За кого ты меня принимаешь?

— Точно?

— Точно, точно, даже не целовались. Ты же пьяный был в дрова.

— Слава богу, — Чуя выдохнул, допивая кофе.

— А что, ты бы расстроился?

— Само собой!

— Обидно.

— Я бы… — ему действительно придётся произнести это вслух? — я бы расстроился не тому, что у нас был секс, а тому, что он случился по пьяни.

— О. Ну, что ж, — он сцепил руки в замок и положил на них голову. — Это радует. Ты ведь и вправду ко мне приставал…

— Всё, заткнись, — он подцепил кусок яичницы палочками и злобно засунул его в рот. — Забудь об этом вообще. Я себя не контролировал.

А Дазай и вправду не такой уж и плохой человек. Он ведь запросто мог воспользоваться невменяемостью Чуи и получить то, чего так хотел, но не стал. Вместо этого только… позаботился о нём. Как трогательно. Может, он действительно хотел от Чуи чего-то больше, чем секса на одну ночь? И почему это так радует?..

— Какие планы на сегодня?

— В приют поеду. А потом домой, отсыпаться.

— О, к собачкам? Я с тобой.

— Зачем? Ты же не любишь собак.

— За компанию. Вместе всяко веселее, — он пожал плечами. — А мне сегодня делать нечего. Дома насиделся уже.

— Как хочешь. А ты… — Чуя на секунду задумался о том, насколько вопрос, что он собирался задать, тактичен. Ну, ладно: не захочет, не ответит. — Все эти три дня дома провёл, да?

— Угу. Даже за продуктами не мог заставить себя сходить, как видишь. Но! — он хлопнул в ладоши, натягивая широченную улыбку. — Это в прошлом. Я уже оклемался.

— Я просто пытаюсь понять, типа…

— Всё, всё, — Дазай замахал руками и закачал головой из стороны в сторону, — это неважно!

— Да как неважно-то блять? — Чуя стукнул кулаком по столу. — Важно!

— Обдумай это потом, без меня. Не хочу в этом участвовать.

— Как я могу…

— Не хочу!

Пиздец. И что это за ребячество началось? Чуя всего лишь хотел спокойно, на трезвую голову ещё раз обсудить его вчерашнее признание, лучше понять и узнать, как именно проявляется расстройство Дазая и чем это может грозить им обоим. Просто внести ясности. Но Дазай, похоже, при трезвом рассудке говорить о себе и своей болезни попросту боялся. Оставалось надеяться, что он не от всех проблем так бежит.

И всё же не мог он так просто взять и забыть об этом. Да даже отложить размышления до вечера, казалось, было невозможно — сейчас, когда он хоть немного пришёл в себя и оклемался, воспоминания о вчерашнем разговоре так и лезли в голову.

Не мог же он после этого признания оставаться в стороне. Хоть они и не были слишком близки, да и познакомились всего несколько недель назад, теперь Чуя чувствовал некоторую ответственность. Он понимал, конечно, что откровение Дазая его ни к чему не обязывает — напротив, журналист даже хотел, чтобы Чуя о нём вообще не думал. Но разве он сможет пытаться строить с ним какие-либо отношения, или хотя бы продолжать поддерживать связь, при этом игнорируя, что он, мать его, хочет умереть?

Самого Чую подобные мысли всерьёз не посещали ни разу в жизни. Бывало, конечно, такое, когда казалось, что сдохнуть будет проще, чем пытаться выбраться из-под груды разом навалившихся проблем, но он ни секунды не думал о том, чтобы это воплощать. Всегда достаточно было заставить себя собрать силы в кулак и сделать то, что нужно было. Временами это было нелегко, но всегда возможно.

Но Дазай. Почему он хочет умереть? Неужели бремя жизни для него настолько невыносимо? Он ведь взрослый человек и давно пережил подростковый максимализм. Должен понимать, что все проблемы решаемы, и смерть никогда не является единственным, или хотя бы самым привлекательным выходом. Самым простым — возможно, но точно не лучшим.

— Земля вызывает Чую, Земля вызывает Чую, — Дазай пощёлкал пальцами у него перед лицом, — приём, как слышно?

— Блять, — Чуя вздрогнул, когда его неожиданно вырвали из размышлений. — По голове себе пощёлкай.

— Ты чего завис?

— Задумался.

— Не ври. Я же знаю, что из нас двоих так умею только я.

— Я тебе сейчас таких пиздов отвешу, долго ещё думать не сможешь, блять! — Чуя замахнулся на него кулаком, но Дазай вовремя успел перехватить его запястье. Не то чтобы он собирался его ударить.

— Только дикари решают вопросы через физическое насилие.

— Так ты слов не понимаешь, — он выдернул руку. — С тобой договориться невозможно.

— Невозможное — возможно, Чуя, — он усмехнулся, поправляя белоснежные бинты. Свежие — похоже, сменил повязки, наконец.

— Ты сегодня спал вообще?

— Пару часиков.

— Почему так мало?

— Ну, я проснулся около шести часов и уже не стал пытаться заснуть обратно. Тем более, такой прилив сил упускать было бы преступлением. Хоть в порядок себя привёл…

— Я заметил. Поэтому и спросил.