Часть 3 (1/2)

Погружение в рутину после этого необычного знакомства и ещё более странного интервью продлилось два дня. Всего два дня или целых два дня значения особенного не имело, ведь продержалась тишина в эфире только до выходных.

Суббота — один из двух дней, когда Чуя мог позволить себе выспаться. Проваляться в кровати хоть до полудня, не задумываясь о работе и никаких гниющих трупах, с нетерпением ожидающих, когда он сделает для них гроб. Не задумываясь о людях, потерявших близких, но благодаря чьим страданиям он может оплачивать счета. Не задумываясь вообще ни о чём. Он мог просто спать.

Но именно в это грёбаное утро входящий звонок разбудил его ни свет ни заря. Все его знакомые, хоть раз без особой причины побеспокоившие его спозаранку и на себе ощутившие праведный гнев Чуи, давно уяснили, что звонить ему утром выходного дня — идея крайне рискованная, так что первая мысль, посетившая его ещё не проснувшийся мозг, была о том, что это какой-то социальный опрос, реклама или другая бесполезная чушь. Без малейшего зазрения совести он отклонил вызов и отвернулся, готовый провалиться обратно в сон, но через пару минут телефон зазвонил снова.

После второго звонка он всё-таки проснулся и даже довольно быстро взбодрился. Краткий анализ ситуации привёл к выводу, что, может быть, кому-то из знакомых действительно нужен был его срочный ответ. Подавляя желание послать всех куда подальше, а телефон швырнуть в стену, чтобы больше не мешал, Чуя всё-таки взял его в руки и заглянул в экран. Незнакомый номер.

— Алло.

— Доброе утро. Чего трубку не берёшь?

Услышав ответ, Чуя даже не сразу поверил своим ушам. Хотя голос, что он слышал всего несколько раз, узнался сразу же, он решил уточнить. Не могло же всё быть настолько плохо.

— Кто это?

— Это Дазай. Прошу прощения, я думал, что мой номер ты уже сохранил.

Всё-таки, он не ослышался. Какой кошмар, это Дазай.

— Алло? Тебя не слышно.

— Я ничего не говорю, — Чуя вздохнул, пытаясь собрать мысли в кучу. — Ты вообще… ты слышал что-нибудь о правилах приличия?

— Я уже объяснил, почему не представился! Ты что, совсем прощать не умеешь?

— Господи, блять, — он выдохнул в трубку, устало протирая лицо. — Я не об этом. Тебе нормально в такую рань названивать?

— Вообще-то, Чуя-кун, уже одиннадцатый час.

— Вообще-то, Осаму-кун, — какое противное имя, — у меня сегодня выходной, и я имел полное право выспаться. Но благодаря тебе…

— Скажи спасибо! Так всю жизнь проспал бы. К слову, я не просто так звонил.

— И что тебе надо?

— У меня появилась ещё парочка вопросов насчёт твоей работы, нужно встретиться, обсудить. Сегодня в шесть устроит?

— Нет, — Чуя даже растерялся от такой наглости.

— В семь?

— Сегодня меня вообще не устроит, — он нахмурился, потихоньку садясь в кровати.

— Тогда завтра?

— Пока не могу сказать.

— А говорил, что ничем не занимаешься… — Чуя закатил глаза. Ему ещё хватает нахальности к словам цепляться! — Ладно. Вижу, сейчас ты не настроен на диалог. Перезвони мне, когда сможешь ответить. Иначе эту часть статьи я додумаю сам, а фантазия у меня богатая.

— Ага, обязательно.

Не дождавшись ответа, Чуя сбросил трубку и с тяжёлым, измученным вздохом плюхнулся в постель.

Блять. Блять! У него были такие замечательные планы на этот день, он должен был отдохнуть и хорошо провести время, но теперь… настроение было испорчено. Совершенно. Ведь все эти планы уже не принесут ему столько удовольствия, сколько принесли бы выспавшемуся Чуе. И по чьей вине это произошло? Грёбаного Дазая! Они едва знакомы, но ему уже удалось испоганить ему целый день. Что он за человек-то после этого? Не зря всё-таки он колебался, оставляя ему свой номер. Не стоило этого делать.

Прежде чем встать с кровати, Чуя постарался успокоиться. Начинать день в таком отвратном настроении он ненавидел, из-за чего бесился только сильнее, но и позволить какому-то на голову (и не только) больному испортить выходной, который он так ждал и на который так надеялся, было недопустимо. Нужно было отвлечься, и с этим ему должен был помочь кофе.

Давно у Чуи не было клиентов, которые настолько прочно заседали бы в голове, причём против его воли. И чем больше Дазай заявлял о себе в его жизни, тем чаще гробовщик о нём думал.

Абсолютно всё в этом человеке было странно: манера речи, покупка гроба для себя, чёртовы бинты, тупые и неприкрытые заигрывания, взгляд и улыбка. Всё это было не просто необычным, а именно странным. Он вызывал вопросы и желание разобраться, как интересная загадка, и казалось, что стоит подпустить его хотя бы немного ближе, все ответы тут же найдутся. Словно разгадка была совсем рядом, на поверхности, но всё ещё неуловимая и неочевидная. Что-то с ним было не так, и хотя Чуя пока не был готов признаться себе в этом, но он хотел узнать, что именно. Это просто не давало покоя.

Ни с одним заказчиком ещё его общение не выходило за пределы работы, что неудивительно, но этот Дазай… он просто был не таким. Было очевидно, что и сам Чуя чем-то его зацепил — только неясно, чем именно. Хотя причин может быть уйма: он никогда не сомневался в своей харизме. Но Дазай как назло оказался не менее харизматичным, и одним своим существованием вызывал целую смесь разных, совершенно несовместимых эмоций. Отталкивал, но и притягивал с точно такой же, а может и большей, силой.

Закончив утренние сборы, Чуя не стал терять лишнего времени и вышел из дома. Может, было и что-то хорошее в том, что сегодня ему пришлось проснуться куда раньше, чем он рассчитывал: в конце концов, планов на сегодня было немало, и так он успеет всё без лишней спешки. И вправду стоило поблагодарить Дазая…

Поездка до крошечного городка под Йокогамой заняла всего ничего, и в это время Чуя смог насладиться главной прелестью утра выходного дня — вокруг едва ли были люди. Даже в поезде помимо него была всего пара человек, и те сидели по углам вагона и совсем не привлекали внимания. Зато привлекал вид за окном: между домов и зелёных деревьев мелькали лучи уже поднявшегося довольно высоко солнца, те самые, что уже успели нагреть вагон, отчего было жарковато. В наушниках звучал несложный гитарный рифф и высокий голос: «Я вижу, как люди умирают, но я так юн, что мне плевать». Он совсем не видел себя в этих строках.

А вот дорога от станции до места назначения была куда менее приятной. К полудню солнце уже начало прилично припекать, а у петляющей тропинки, ведущей в гору, не росло ни одного деревца. От солнечного удара спасала только шляпа на голове, но даже с ней подниматься по крутому склону с тяжёлым и объёмным пакетом было нелегко.

Зато только завидев вдалеке нужный дом, Чуя сразу взбодрился; открылось второе дыхание. Вокруг было необычно тихо, но ситуация быстро исправилась, стоило ему подойти ближе. Сначала изнутри дома, а потом и со двора раздался громкий лай, скулёж, вой — разнообразие звуков, как всегда, было потрясающим.

У порога его встретила женщина преклонных лет и целая стая собак.

— О, Накахара-кун! — она открыла дверь шире, впуская его в дом. — Здравствуй. Ты сегодня рано.

— Здравствуйте, Инукаи-сан, — Чуя снял обувь и сунул ноги в первые попавшиеся тапочки, протянул женщине пакет с покупками. — Возьмите, пожалуйста.

— Как всегда с гостинцами, — она закрыла за ним дверь и приняла пакет.

— Сегодня ещё никто не приходил?

— Нет, пока никого не было.

Уже зная, куда идти, Чуя прошёл в ванную и ополоснул руки. Только после этого он опустился на колени и поздоровался с собаками, бегающими за ним с виляющими хвостами: всех погладил, почесал, потрепал. Кто-то ставил лапы ему на грудь, кто-то крутился рядом, кто-то пытался запрыгнуть на спину, а кто-то скромно поскуливал, дожидаясь своей очереди. Находясь и, что важнее, участвуя в этом балагане, Чуя просто не мог сдержать улыбку.

С самого детства у Чуи была очень простая, но заветная мечта — собака. Хотелось иметь друга, который был бы предан ему несмотря ни на что, заботиться о нём, подарить всю свою любовь и сделать счастливым. Однако по ряду причин это не представлялось возможным, поэтому ещё в старшей школе Чуя нашёл ближайший к Йокогаме приют, и с тех пор каждые выходные приходил туда волонтёром. Поначалу ему доверяли только кормёжку, уборку вольеров и выгул самых спокойных собак, но чем больше проходило времени, тем больше у него было обязанностей. К этому дню Чуя был для них почти вторым хозяином.

— Что сегодня по задачам?

— Так, нужно вычесать и подстричь когти Ямато, Сатору и Михо. Ямато сначала искупать, он сегодня утром в земле извалялся, представляешь?

— В своём репертуаре.

— Да уж, проблем с ним не оберешься… Ещё надо Тайто и Ашите сделать уколы, они мне никак не даются. Ну и можешь погулять с кем-нибудь, если хочешь, уборку я уж другим поручу.

— Понял, — Чуя кивнул, собирая волосы в высокий хвост, и вышел во двор.

Собаки в немногочисленных вольерах сразу дружно завиляли хвостами. Чуя огляделся, высматривая новых собак, но, к счастью, таковых не было. Только знакомые мордашки.

Ямато, конечно, выделялся. Его обычно светлая, длинная и, в общем-то, красивая шерсть сейчас была запутана и измазана в грязи. Мордашка с висячими ушами, безусловно, выражала полное удовольствие от жизни, но куски засохшей земли были даже на носу.

— Ты в каком болоте искупался, дружище? — он открыл дверцу клетки; пёс сразу выбежал и принялся крутиться вокруг него, радостно виляя пушистым хвостом. Чуя потрепал его по голове и махнул рукой в сторону двери.

Чуя поспешил в дом вслед за псом и за ошейник завёл его в ванную комнату. Помог ему забраться в саму ванну, чтобы пёс не повредил себе лапы на скользкой плитке, и открыл кран. Пока вода набиралась, собрал все необходимые вещи: шампунь, расчёску, полотенце.

— Ну что, балбес, сейчас будем отмывать твою репутацию, — Чуя пробубнил себе под нос, набирая в ладони воду и поливая спину пса. Тот переступал с ноги на ногу, иногда недовольно встряхивая головой.

Тщательно намочив густую шерсть, Чуя вспенил в руках немного шампуня и осторожно нанёс на своего подопечного, избегая головы. Пока он оттирал грязь, Ямато сверлил его щенячьим (вполне буквально) взглядом, прижав уши к голове.

— Ну что ты на меня так смотришь? — Чуя нахмурился, тыльной стороной ладони сняв пену с морды пса. — Не нравится, знаю. Но кто ж виноват, что ты имидж тут решил сменить?

Оттерев всю грязь и хорошенько прочесав шерсть с шампунем, Чуя смыл его душем; осторожно очистил морду пса пальцами, следя за тем, чтобы вода не попала в уши. Стоило ему на секунду отвернуться, чтобы взять полотенце, как пёс решил отряхнуться, и его футболка вмиг оказалась насквозь промокшей.

— Ты чё творишь?! — Чуя резко развернулся, пытаясь отцепить неприятно липнущую к телу ткань. — Вот засранец мелкий… решил меня тоже искупать, да? А говорят, что собаки мстить не умеют…