Прощание (1/2)
— Мириам! Мириам! Кусланд, остановись сейчас же!
Мириам, почти спустившаяся к конюшням Башни Бдения, нарочито медленно обернулась и прикусила щёку изнутри, чтобы не выругаться. К ней широкими шагами приближался Натаниэль Хоу, и уже одно появление его на горизонте не предвещало ничего приятного, а решительный тяжёлый шаг, которым он спускался по лестнице к ней – и подавно. Узнай она его голос, как узнавала в детстве, с первых нот — оседлала бы первую попавшуюся лошадь и умчалась бы в город, медленно отстраивавшийся после набега порождений и на удивление споро очищавшийся от мародёров и бунтовщиков. Наследия эрла Хоу.
Такого же мрачного и гнетущего, как нрав его старшего сына – Натаниэля Хоу.
Тем удивительней, что Каспиан Карон, по слухам столь искушённый в Орлесианской Игре, не спешил от него избавляться и как будто забыл, что Натаниэль Хоу вообще-то явился в Амарантайн, чтобы убить нового эрла.
О том, что прежде всего Натаниэлю Хоу был нужен убийца его отца, Мириам предпочитала не думать. Но когда Хоу приблизился, опасливо отступила на пару шагов и сложила руки под грудью.
— Что тебе нужно? — вместо приветствия нетерпеливо кивнула она ему.
— Ты, кажется, забыла, что Каспиан поручил тебя моим заботам.
— Точно. Доверил волку раненого ягнёнка.
Натаниэль вымученно потёр пальцами лоб. Мириам беззвучно хмыкнула.
С неделю назад Каспиан Карон почему-то решил, что отправить на зачистку скалистого Штормового берега от остатков порождений тьмы Героиню Ферелдена и сына убитого ею предателя — отличная идея. И был искренне удивлён, когда Натаниэль, бледный не то от испуга за свою шкуру, не то от усталости, не то от тяжести, вернулся пешком, практически волоча на себе полубессознательную Мириам с наспех перевязанным торсом.
Гарлочий зазубренный клинок смял видавший виды доспех, вспорол кожу на спине и не разрубил Мириам наискось, только потому что Натаниэль вовремя – или нарочно в последний момент! – выпустил ему стрелу в мутный глаз.
Наверное, только поэтому Алистер и не убил его, пока Мириам валялась в горячечном бреду. Но – ходили слухи – порывался. И Мириам так и не смогла решить, хорошо это или плохо. Для Серых Стражей и Каспиана Карона, орлесианца, чудом завоевавшего уважение в Амарантайне, вероятно, хорошо. А вот для них с Хоу…
Мириам покачала головой и, незаметно ущипнув себя за плечо, повторила с нажимом:
— Так что тебе нужно? Ты не сказал.
— А тебе? – буркнул Натаниэль и направился к конюшням, глядя мимо неё.
Озадаченная, Мириам поспешила за ним:
— В каком это смысле?
— А какой тут ещё может быть смысл? Ты пренебрегаешь советами лекарей, делаешь вид, что и раны никакой не было, с утра пораньше спускаешься к конюшне. Что ты задумала, Мириам? Надеюсь, не отравиться на Пик Солдата?
Хотя у Мириам и мысли не возникало покинуть Башню Бдения и отправиться вслед за Алистером и Каспианом в Пик Солдата, она вскинула бровь и насмешливо фыркнула:
— А даже если и так? Что ты сделаешь?
— Например, предложу тебе прогуляться верхом? Не до Пика Солдата, конечно. А здесь.
Натаниэль Хоу замер у ворот конюшни, обернулся, сверкнул тёмными глазами исподлобья и тут же поторопился скрыться внутри. Лошади поприветствовали его восторженным ржанием. А Мириам стало зябко.
В колючем взгляде Хоу ей внезапно померещилось что-то до надрыва болезненное. Но какого рода боль мучает Натаниэля Хоу, понять она не успела... Она даже до конца не была уверена, что это именно боль, а не отчаяние или сожаление о неисполненной мести.
Когда-то Мириам смотрела на Рендона Хоу, а видела отца со смертельной раной, зияющей в правом боку. Натаниэль Хоу на неё и вовсе старался не смотреть. «Почему? – морщилась Мириам, в полумраке конюшни пытаясь на его недвижимом лице прочесть ответ. – Кого же ты видишь, Хоу? Злодеяния отца или его труп? Или… Наше детство?»
Эти вопросы стягивали ей горло до немоты ещё с той самой стычки в главном зале, когда они едва не переубивали друг друга на глазах Стража-Командора, и никак не желали затеряться в суете послеморовой жизни.
— Так что? Поедем? Обещаю, там порождений не будет. Слово… — Натаниэль запнулся и обречённо просипел: — Слово Серого Стража.
Рассеянно погладив лошадь по лбу, он обернулся. Дыхание сорвалось. Слишком хорошо знаком был Мириам этот мрачный, тяжёлый взгляд, слишком часто ей приходилось сталкиваться с ним в мутных зеркалах. Таким взглядом во тьме выискивают искры света, провожают в последний путь самых близких, прощаются с жизнью – прошлой, настоящей, будущей.
Таким взглядом встречают палачей.
Мириам нервно оглянулась на ворота. Слишком сильно хотелось избежать этого невыносимого хищного взгляда, скрыться с глаз Натаниэля Хоу. Но ещё сильнее хотелось перестать думать, что именно Мириам Кусланд стала ему невольным палачом. Быть может, поэтому не смогла отказать.
Правда, прежде чем оседлать коня, Мириам проверила подпругу и предупреждающе проворчала:
— Ненавижу Амарантайн.
Натаниэль Хоу притворился, что так было всегда, и легко вскочил в седло:
— Тем не менее ты собиралась куда-то отправиться.
— Куда глаза глядят.
— Тогда поедем, куда глядят мои глаза, — он удовлетворённо хмыкнул, лицо его на миг озарилось щемяще тёплой улыбкой. – Быть может, ты откроешь что-то прекрасное и в этом эрлинге. Ему, конечно, до Хайевера далеко...
Натаниэль Хоу не договорил, осёкся, уловив, очевидно, как Мириам стиснула зубы и резко мотнула собранными в тугой хвост волосами. С тяжёлым вздохом он натянул поводья и стукнул лошадь пятками по бокам, Мириам потрепала своего коня по шее и поспешила нагнать Хоу.
До самого Вендингского леса ехали в многозначительном молчании. Короткая дорога, которой они из осени в осень проезжали на молодых ретивых жеребцах, пытаясь их заставить ступать след в след за лошадьми отцов, в этот раз расползлась, растянулась как будто по всему Ферелдену, и лошади совершенно не собирались прибавлять шаг.
— А помнишь… — начала было Мириам, но вовремя осеклась и стегнула коня.
— Помню, — полушёпотом выдохнул Натаниэль и поспешил поравнять с ней. – Они так любили травить эти дурацкие байки про двухметрового Мэрика…
— С душой, широкой, как целая страна.
Воспоминания сдавили горло спазмом, слова вышли не словами – жалобным сипением сквозь зубы.
Отцы рассказывали эти байки друг другу из года в год и каждый раз смеялись, как в первый, как будто бы борьба за освобождение Ферелдена была для них потешной войной – из тех, какие устраивали Фергюс с Натаниэлем, когда были помладше. Натаниэль, Мириам и – иногда – Фергюс слушали эти байки, картинно воздевая глаза к небу, и пытались спародировать отцов, не получив при этом наказания. Ей тогда едва минуло двенадцать, Натаниэлю – четырнадцать, Фергюсу – семнадцать; блеск родительских трофеев померк, война казалась такой далёкой, нереальной. И очень хотелось своей.
Какими же они были глупцами!
Мириам прикусила щёку, хмуро поглядела по сторонам. Вендинский лес не утратил своей невероятной красоты: пурпуром наливавшиеся от подступающего сырого холода жнивеня мясистые листья деревьев то тесно смыкались искусно вырезанной аркой над головой, то рассыпались, невесомо касаясь плеч; влажная утренняя земля под копытами коней поблескивала здоровой чернотой, как будто и не расхаживали здесь порождения тьмы, как будто отчёты Натаниэля и Каспиана были выдумкой; морской воздух мягко касался загрубевшей кожи, ссадины пощипывало. Но это было, пожалуй, даже приятно. Лес размеренно шелестел листвой, на много ярдов вокруг разносились осторожные шаги животных, трескотня птиц лилась как будто отовсюду — от этого незатейливого тихого созвучия в душе разливалось умиротворение. Даже спешно сворачивавшийся лагерь долийцев не сумел потревожить его.
Мириам на мгновение прикрыла глаза и, подставив лицо тусклому прохладному солнцу, чуть улыбнулась.
– Да, тут теперь спокойно, — выдохнул Натаниэль, подхватывая поводья её коня. – Но лучше смотри под ноги. А то опять свалишься.
— Я не нуждаюсь в твоей опеке, — дёрнула плечом Мириам.
Натаниэль тут же отпустил поводья, оскорбительно лукаво улыбнувшись краешком губ.
— Страж-Командор так не считает.
Мириам скривилась; сцепив зубы, сжав поводья до боли в ещё мягких, непослушных после горячки пальцах, она дёрнула щекой и, хотя ответ на этот вопрос интересовал её не на шутку, как бы между прочим полюбопытствовала:
— И как же тебя занесло в Серые Стражи?
Натаниэль смешался. Нахмурился, опустил голову, скрывая на миг выражение лица прядями тёмных волос, направил коня перескочить через бревно… Мириам подумала, что он уходит от ответа, и, к своему удивлению, не осмелилась его осуждать: вступление в Серые Стражи едва ли могло быть достойной, увлекательной и хоть сколько-нибудь приятной историей. Однако на повороте к смутно знакомой тропке, поросшей бурьём и присыпанной желтоватой крошкой костей, Натаниэль Хоу всё-таки придержал коня и как-то неуклюже, совершенно по-юношески неловко пожал крепкими плечами:
— Да как-то… Пути другого не было. – Помолчав, он спросил: — А ты? Кажется, Серые Стражи не были пределом твоих чаяний.