Вселенной больше нет, но я о ней зачем-то помню... (1/2)

Зима… Антон сам не понял как полюбил зиму. Он всегда больше любил весну, лето, начало осени за их тепло, но… В какой-то момент холод стал не надоедливой мерзостью, а долгожданным спасением. Потому что когда на улице минус двадцать, думаешь о том как хочется согреться, а не о том как хочется сдохнуть. Как-то так вышло, что все чувства Антона стали замораживаться вместе с природой. И вместе с ней оттаивать. И это было больно. Да, зима и ненавистный холод всегда тянулись будто вечность, но когда наступала весна, Антон материл весь мир, потому что чувства начинали разрывать изнутри. Что вы знаете о гиперчувствительности? Антон знает о ней всё. Но если в детстве это было как-то незаметно, то уже в подростковом возрасте стало понятно, что что-то не так. Антон навсегда запомнил, как когда-то смотря мультик расплакался когда сцена закончилась хорошо с лёгким оттенком милоты. А через пару минут застыл поняв, что так не должно быть. Он ведь не в первый раз пересматривал эту серию, и знал чем всё закончится. Поначалу это немного цепляло, потом начало бесить, а потом он просто смирился с этим. Но всё равно было тяжело. Он до сих пор жил с этим, ведь к психологу пойти так и не смог. Стоило ему наконец собраться, как все проблемы начинали казаться глупыми и неважными. Головой он понимал, что всё совсем не так и проклинал родителей, которые с детства обесценивали его проблемы, но не смотря на это, раз за разом останавливался на пол пути.

— Пап, ну ты где там?! — позвал Антона сердитый девчачий голос.

— Иду, Wunder! — крикнул в ответ он, и кинув прощальный взгляд в окно слез с подоконника.

А на улице лежали сугробы и кружились снежинки — последние два дня снег шёл практически непрерывно. Невероятная холодная красота… И Антон с довольно улыбнулся, чувствуя как шторм внутри успокаивается, покрываясь коркой льда. Пока что тонкой, но потеплений не предвидится, а значит совсем скоро лёд заполнит всё, что есть внутри. И он снова сможет усмехаться боли в лицо…

— Дядя Антон, всё хорошо? — обеспокоенно поинтересовалась Кьяра, заметив, что мужчина весь вечер безумно отстранённый.

— Снег… — неожиданно тихо и с улыбкой ответил он ей.

Брюнетка изумлённо захлопала ресницами. Ей было странно видеть Антона таким. Обычно он с головой бросался в общение, смеялся сам и смешил девочек.

Неожиданно Арсения закатила глаза, тяжело вздохнула и спросила отца:

— Опять? — и пояснила девушке. — Каждую зиму одно и то же. Теперь он до конца марта таким будет, за рееедким исключением.

— Серьёзно? — расстроилась та. — Слушайте, дядя Антон, а может вы хотя бы для наших посиделок исключение сделаете, а?

Мужчина рассмеялся. Но не так как обычно — весело, по-мальчишески. Нет, совсем по-другому — низко, чуть грустно и немного снисходительно.

— Если бы я мог этим управлять… — тихо, всё так же глядя на снежинки за окном ответил Антон.

Он не стал говорить, что если бы мог — выбрал бы быть таким всегда. Хотя да, пожалуй для девчонок он сделал бы исключение — всё же их посиделки он любил безумно. Это было своеобразной традицией — по будням после уроков девушки проводили время вдвоём, ходя в кафе, кино, театры, музеи или просто гуляя. Если настроения не было — сидели дома, чаще всего у Кьяры, ведь Арсений подолгу пропадал на работе в будни и девушки могли побыть одни. А под вечер расходились. Но все четверо — и Арси с Кьярой и их отцы, очень любили выходные. В пятницу после уроков девушки шли к Шастунам, и там до ночи пили чай, болтая о всякой ерунде и играя с кошкой. Ночевали там же и в субботу шли куда-нибудь, ну или сидели дома, играя в карты и настолки. А где-то часам к восьми девушки отправлялись в дом Поповых и шли гулять с их псом Нэхо. К полдевятого чаще всего приходил Арсений со всякими вкусняшками и они шли, да, пить чай и болтать. На этот раз уже Арси оставалась на ночь у Кьяры, ну а воскресенье проходило примерно так же как и суббота, только с Арсением, а не с Антоном (налёт питерской интеллигенции прилагается). Выходные заканчивались второй ночёвкой у Поповых, а утром понедельника Арсений перед работой закидывал девочек в школу. Получалось хорошее окончание и начало рабочей недели.

Антон окончательно влюбился в холод, когда понял, что эти мысли не вызвали кома в горле. Что не нужно скрывать боль от мыли, что у него такого не было ведь он больше н е ч у в с т в у е т. А впереди несколько месяцев долгожданного спокойствия.

***</p>

— Арси, ты серьёзно? — с надеждой на отрицательный ответ уточнил Антон.

— Ну да, ну пап, ну пожалуйста! — взмолилась Арсения. Мужчина вздохнул. Он на многое был готов ради дочери, но чёрт, пойти с в кино вчетвером, то есть ещё и с Арсением…

— Это жестоко. — хмуро отозвался он, не смотря на дочь.

— Ну папуля! — состоив самые милые глазки какие умела она осторожно подёргала отца за рукав.

Антон зашипел сквозь сжатые зубы и резко выдохнул:

— Nun gut*.

— Спасибо, спасибо, спасибо! Ты лучший!!! — радостно завизжала девушка, повиснув у отца на шее. А потом звонко чмокнула его в щёку и убежала со словами. — Пойду Яри расскажу!

— Дети… — тяжело вздохнул мужчина садясь на подоконник. Это, пожалуй, единственная привычка, от которой он не избавился не смотря на все флешбэки.

Антон стоит у окна, с любопытством глядя на играющих в снежки детей за окном.

— Тоша, я дома! — раздаётся из коридора.