Ты думал, что тебя спасёт, твой глупый экзорцизм... (1/2)

Антону больно. Антону плохо. У Антона раскалывается голова и кисть хочет отвалиться. Антону срывает крышу. Антон не может перестать думать о Арсении. Антон подарил дочери её портрет, а она даже не знала, что её отец умеет писать портреты. Антон видел, как дёрнулся Арсений, когда услышал: «Нормально хоть? А то я портреты уже лет двадцать не писал.»

— Арс, в общем… наверное, это не самый лучший подарок на День Рождения, но… Вот. — Антон мнётся, смущается, но всё-таки протягивает своему парню прикрытый тканью холст.

— Тош, это… — Арсений смотрит на своё изображение на холсте, широко распахнув глаза, и не может отделаться от ощущения, что смотрится в зеркало. — Это потрясающе! — Всё-таки выдыхает мужчина, а затем бережно перекладывает портрет на стол и тянется к парню.

— Ich bin so froh! Ich hatte furchtbare Angst, dass es dir nicht gefallen würde*… — лепечет Антон куда-то в шею Арсению.

— Малыш, это самое потрясающее, что я видел в своей жизни. — шепчет брюнет и нежно целует своего Тошу.

Антон до крови кусает губу, пытаясь не чувствовать фантомных касаний. Ему больно, плохо и безумно хочется в прошлое. Чтобы беззаветно верить Арсению, не боятся ничего, любить и быть любимым. Чтобы радоваться каждому дню, чтобы сильные руки осторожно втирали в кожу мазь, сводя шрамы. Чтобы пить капучино по утрам и подворовывать у Арса раф. Чтобы пищать от радости как девчонка, когда Арсений с гордостью сообщает, что добыл сироп «Bubble Gum», специально чтобы Антон мог добавлять его в кофе. Чтобы в шутку поздравлять пока ещё не своего парня с 14 февраля, а потом принимать от вполне себе серьёзного мужчины подарок и предложение встречаться. Антон помнит, как это было странно тогда — они уже больше полугода жили вместе, и он даже не ждал ничего, а тут Арсений берёт и выдаёт: «Будь моим парнем.» Антон помнит как впервые поцеловал Арсения — чуть позже Нового Года, вусмерть напившись в каком-то баре. Помнит как оба делали вид, что ничего не было. Помнит как боялся, что противен мужчине. Антон помнит буквально всё.

— Scheiße**… — шипит он, понимая что опять отвлёкся на воспоминание, и на холсте совсем не то, что он хотел бы видеть.

— Дядя Антон, здра… — в комнату влетает Кьяра, и осекается на полуслове. — Папа?!

— Привет… — несколько оторопев, выдаёт Антон, глядя на девушку. — Кьяр, ты чего?

— А, это… это портрет… — наконец отмирает девушка, но тут же начинает путаться в словах. — Прости, мне просто показалось… Он просто…

— Как настоящий? — чуть грустно улыбнулся Антон. — У меня портреты только такими выходят.

— Вот как… — выдыхает девушка.

— Пап, Яр, вы там не пропадайте, чай через минуту будет! — доноситься с кухни.

— Хорошо, дочь! — кричит в ответ Антон, и уже собирается пойти к дочери, но замечает как в нерешительности стоит Кьяра, переминаясь с ноги на ногу. — Что такое, Кьяр?

— А… А ты можешь по фото нарисовать?! — выпаливает девушка, поднимая на него взгляд нереальных голубых глаз.

Антон по-доброму усмехается.

— Помнишь портрет Арси? — спрашивает он, и дождавшись кивка признаётся. — Он был написан по памяти. Как и этот. — и кивает в сторону окна, рядом с которым стоит холст.

— Ага, поняла. — кивает девушка и опять мнётся. Антон вздыхает, и спрашивает напрямую:

— Ты хотела попросить меня кого-то нарисовать?

— Д-да, я… маму. — почти шёпотом выдыхает Кьяра, и поспешно начинает объяснять. — Просто, они с папой развелись почти десять лет назад и я не жалею, нет, мама действительно стала сущим кошмаром последний год, но… — брюнетка тяжело вздыхает и договаривает. — Я скучаю. Я помню какой она была раньше — весёлой, доброй, уютной… Самой лучшей на свете. И я безумно скучаю по той маме. Так хочется поговорить с ней, рассказать о Арси, о школе, тебе в конце концов, но… но она сказала мне четыре года назад не приходить и не мешать ей жить, и молчит до сих пор. Не пишет, не звонит, ни-че-го.

— Хорошо. — Антон кивает и улыбается удивлённому взгляду девушки. — Только расскажи о ней побольше, чтобы я понимал, что рисую.

— Да, конечно! — девушка расцветает на глазах и кидается обнимать мужчину. — Спасибо, спасибо, спасибо!

Пошедшая за ними Арсения, выразительно приподнимает брови, глядя на эту картину, и выдаёт:

— Изменять мне, с моим же отцом… — и с наигранным осуждением качает головой.

Антон с Кьярой переглядываются и смеются. По дороге на кухню объясняют Арси ситуацию, а потом ещё пару часов наперебой рассказывают смешные истории из детства.

Уже в одиннадцатом часу, Антон вызывает Кьяре такси и разрешает дочери поехать проводить девушку, с условием, что обратно тоже на такси. Арсения, как и её папа когда-то, до безумия любила гулять ночью, поэтому тяжело вздохнула, но согласилась, признавая, что шататься по улице в такое время — занятие неблагодарное.

Проводив девушек Антон налил себе немного вина и потопал обратно за холст. Парой штрихов завершив непонятно зачем нарисованный портрет Арсения, он открывает WhatsApp, и находя в диалоге с Кьярой фото Алёны. Вдыхает, выдыхает и исчезает из реальности, как только берёт в руки кисть.

— Пап, пожалуйста, просто скажи мне, что ты спал. — зевая просит его Арсения, а потом так и застывает с ладонью у рта. — Ого…

Антон улыбается. Он почти закончил.

— Слушай, а круто получилось. — выносит вердикт девушка, приближаясь и рассматривая женщину на холсте. — Я прям начинаю понимать, почему Яри вчера говорила о ней с такой теплотой.