Вселенной больше нет, но я о ней зачем-то помню... (2/2)
— Арс, я тут! — кричит в ответ Антон, раз в кои-то веки не встречая любимого у двери, завороженный заснеженным пейзажем.
— Kleine… — неожиданно хрипло раздаётся от двери, и парень смотрит через плечо, ловя взгляд резко потемневших до штормового цвета глаз. Пару секунд он не понимает что натворил, а потом до Антона доходит, что он стоял спиной к двери, опираясь руками на подоконник и прогибаясь в спине. В общем не самая невинная поза.
Антон прячет ухмылку и наигранно невинно смотря на Арсения спрашивает:
— Daddy, habe ich etwas falsch gemacht? **
Старший в ответ тихо рычит и в один оказываясь рядом с Антоном подхватывает его под бёдра и усаживает на подоконник, тихо и немного хрипло напевая:
— Я посажу тебя на подоконник, чтоб красивым был вид из окна…***
Антон судорожно облизывает губы и отвечает:
— А-а-а, ты мой лучший любовник, а-а-а, я в тебя влюблён, Арс…
Пару мгновений они молча смотрят друг на друга, а потом срываются. Они яростно целуются, до боли прикусывая губы друг друга. Через не отслеживаемое обоими время Попов отрывается от губ младшего, но только чтобы приникнуть к шее. Он целует, лижет, кусает с силой сжимая челюсти, время от времени спускаясь к ключицам, чтобы вновь вернуться к шее, а потом подняться к ушам. Антон плавится в любимых руках и тихо стонет, теряясь в дикой смеси боли и удовольствия. Арсений ведёт языком от шеи до мочки уха, а потом неожиданно с силой прикусывает чувствительное место чуть ниже мочки, на пересечении эрогенных зон.
— А-арс… — прерывисто стонет Антон, не в силах больше молчать. — Б-больно…
— Мне остановиться? — обдав горячим дыханием кончик уха, и тем самым вырывая у младшего ещё один стон, спросил мужчина.
— Не… смей. — судорожно вздохнув выдыхает парень.
Арсений довольно ухмыляется, и легонько укусив чужое ухо вновь ведёт цепочку поцелуев по шее, чуть прикусывает выступающие ключицы, и наконец избавляет Антона от майки, а затем и от джинс. Снова подхватывает на руки и перетаскивает дрожащего от возбуждения мальчишку на кровать. Он лежит, раскинувшись на белой простыне, в одних боксерах с маленьким пятнышком от смазки, с красными следами на шее и ключицах и смотрит своими невозможными, чуть затуманенными зелёными глазами, снося старшему крышку. Он набрасывается на мальчика, целуя, кусая, облизывая, но пока только торс. Антон стонет, мечется под ним, царапает коготками спину и сильнее прижимает к себе.
— Арс, пожалуйста… — с отчаянной мольбой выстанывает парень легонько потираясь своим стояком о чужой.
Мужчина коротко гортанно стонет, но держится и продолжает дразнить мальчишку. И Антон применяет запрещённый приём:
— Daddy, пожалуйста, я больше не могу, я хочу тебя!
Арсений глухо рычит, парой движений срывает с себя одежду, затем боксеры с Антона и ставит последнего в коленно-локтевую позу. Обмакивает пальцы в смазку, и резко входит в парня сразу двумя. Зеленоглазый скулит от боли, но сам насаживается на пальцы, прося большего. Не проходит и двух минут, а в Антоне уже четыре пальца, и его буквально подбрасывает, от лёгких поглаживаний простаты.
— Папочка, я готов, возьми меня! — практически кричит Антон за что получает по ягодице увесистый шлепок, но пальцы из него вынимают.
— Ficken eifriger Junge****! — шипит Арсений, раскатывая презерватив по члену, а Антон забывает как дышать, когда слышит этот хриплый низкий голос с рычащими нотками. А потом захлёбывается воздухом, когда мужчина входит в него одним резким движением, и тут же начинает вколачиваться в податливое тело в бешеном ритме.
Антон возвращается в реальность от своего же тихого стона, прикусывает запястье левой руки и парой движений правой доводит себя до разрядки. Он не знает как вечером будет смотреть в глаза Арсению, а потому принимает чёткое решение не смотреть. Как минимум ради благополучия собственной психики.
— Пап, душ свободен! Поторопись, сеанс начинается через полтора часа всего! — кричит Арси с кухни.
— Хорошо, Wunder, спасибо! — кричит в ответ Антон и идёт в ванную комнату.
Не смотря на всё желание понежиться в душе побольше, он быстро ополаскивается, моет голову, после чего выбирается из ванной, заворачивается в полотенце, накидывает поверх халат и возвращается в комнату. Уже там вытирается до конца, сушит волосы, и одевается. Для похода в кино он выбирает широкие чёрные джинсы и толстовку такого же цвета с небольшим флагом бисексуалов на левой груди и большим флагом ЛГБТ на лопатках. И да, он прекрасно помнит, что живёт в России, но ему поебать. Если какого-то гомофоба оскорбит его прикид, он с радостью пропишет дебилу пару раз по роже, а потом ещё и прочитает лекцию о латентном гомосексуализме. Чтоб неповадно было.
Парой движений уложив волосы, Антон остался собой доволен и вышел в коридор, где его уже ждала дочь. Осмотрев друг друга они рассмеялись — единственное отличие в их одежде было в том, что на груди у Арси был флаг пансексуалов, а не би. Даже зимние куртки у них были почти одинаковыми, разве что у Арсении была женская модель.
Быстро обувшись, отец с дочерью вышли из дома и пошли в машину. Арси надеялась, что папа её не убьёт за то что она купила им с Арсением билеты на соседние места, а Антон ощущал как медленно начинают потеть ладони и быстро биться сердце и думал, что никакая зима не спасёт его от любви к Арсению. Даже самая холодная.