Урок восьмой. (2/2)
Блядство. Соберись. </p>
Значит он сейчас скажет. Сегодня он…
- Но на их месте я бы никому не говорил. Таким не хвалятся. Мне жаль родителей таких детей. – Причесывая волосы господин Хван откидывается на спинку стула. – У госпожи Чхве - дом выше по улице - есть дочь, которая как бы это сказать… предпочитает женское общество. Упрямая как ослица и без ума видно, соседи были в ужасе, когда увидели ее с…другой женщиной, прямо у дверей занимающихся всем…таким. Ни ей ни госпоже Чхве с тех пор проходу не дают.
Широкий забор, всегда закиданный тухлыми яйцами. Хенджин часто помогал оттирать его, не спрашивая у проживающих в доме причины. Он не мог представить за что можно было так ненавидеть владелицу овощной лавки и милую флористку, которая иногда дарила ему за помощь распустившуюся лилию.
- Нет, я не осуждаю, но от этого одни беды. Разве не так? Это может навредить отношениям с другими людьми, которым это не понравится, навредить будущей карьере, собственной семье и, в конце концов, видимо это опасно для жизни. Лучше бы им оставаться нормальными людьми и не выделяться. Так будет лучше для всех.
- Хенджин, милый, ты что-то хотел сказать? – Оба родителя продолжали смотреть на него, не отрывая глаз.
Еще пять минут назад Хенджин готов был влететь к ним, рассказать все, вырезать эту дурно гноившую в душу опухоль, а теперь не чувствовал кончики пальцев. Только адское жжение в бедре.
- Нет, ничего.
- Хорошо. – Мужчина продолжал. - Еще кое-что. Меня беспокоит, что ты снова рисуешь. Я видел все эти листы в твоей комнате. Это дело несерьезное сынок, подумай и займись чем-нибудь полезным. Либо, если выбрал – стань лучшим.
В последнее время отец все чаще говорил одни и те же вещи. Он мог бы записать его на диктофон и ничего бы изменилось. Ни фразы, ни интонации от которых веет холодом.
- Да, пап.
- Учись хорошо. Не бездельничай. Сейчас ты должен быть усердным.
- Да, пап.
- В этом мире имеет значение только выгода, которую ты можешь принести и получить. Сначала займи свое место в обществе, а потом каждый день доказывай, что действительно заслуживаешь его.
- Да, пап.
- Джимин, кажется между нами возникло непонимание. – Хенджин прячет в ладони нервную ухмылку. - С чего ты взяла, что имеешь право решать, что мне делать?
Спохватывается поздно, только когда видит тонкий след обиды на округлом лице.
- Извини, прозвучало грубо… - Задобрить. Улыбнуться. Добиться расположения. Расслабить. – Спасибо за твое беспокойство.
Отец часто повторял, что самое важное в человеке на пути к успеху – его гибкость по отношению к другим.
Джимин мнется на месте, к облегчению Хенджина проявляя тонкий румянец на щеках. Вдруг вытягивается лицом, уставившись вперед. Блондин вторит ей и пальцы на бедре сжимает до белесых костяшек, укрывая полотном темного пальто.
- Ох! Простите, я опоздал! – Минхо сгибается, устало выдыхает, придерживая рукой рвущееся наружу сердце. – Простите…ух..
Хенджина дергает током от одного трепетного взгляда больших глаз из-под растрепанных чернильных волос.
Все за столом каменеют, раскрыв рот. Минхо нервно трет ладони, не зная куда опуститься, чтобы скорее потеряться.
- Эй, тонсэн, сюда! – Ису хлопает рядом с собой. Тянет младшего за воротник, подглядывая бирку. – Мать моя честная, ты ограбил банк чтобы купить это?
- Может быть.
После коротких перестрелок взглядами старшекурсники горласто смеются, отстукивая стопками по столу. Хенджин приподнятыми уголками губ благодарит сидящего рядом, перекладывая на того ответственность за мясо, оттирает брезгливо жир с пальцев о салфетку, пожирая Минхо глазами.
Коралловый кашемировый джемпер, чуть великоватые серые брюки в тонкую клетку, подпоясанные ремнем с кричащим металлическим лого. Куртка и кроссовки Balenciaga. И только рюкзак с тонной кошачьих значков напоминал того Минхо, каким его все привыкли видеть. Брюнет усердно прятал под дутым рукавом часы с ручной гравировкой на кожаном ремешке. Хенджин царапает ногтями костяшки, отгоняя мысль подойти и содрать знакомый синий шарф с бледной шеи.
Он думал, что увидит сегодня Ли Минхо таким, каким еще не видел. Отчаянным, загнанным в угол. Но он явился ослепительный, как никогда раньше. Без тени усталости, только все с тем же недобитым взглядом деревенского скромника. Скромника, одетого в люкс с ног до головы.
- Минхо, слушай, нам всем интересно… - Хвитэк быстро ровняет очки на переносице, дергая Минхо за рукав. - Чего ты раньше так не одевался? Выглядишь, как каннамский сынок. Ты тайный богач или…
Едва слышный шепот:
- Или он нашел кого-то получше Хенджина…
По сгорбленным над выпивкой спинам прокатывается тихое одобрительно улюлюканье.
Спорткар. Мужчина с прыгающей походкой, светлыми волосами и мальчишеским смехом. Минхо, смеющийся рядом с ним.
Почему Минхо не был в магазине в эту субботу? Был ли он с ним или кем-то еще?
- Не знаю на….насколько это «стоящее», но, - Хенджин чувствует через ткань холод нежных пальцев младшего и тонкий аромат, что хуже любого афродизиака. Его чертовы розы источали тот же запах. Пахли не как розы, а как Минхо. – З-здесь. Я почти достаю.
- Достаешь чего?
- Чем.
Стопка в руке Хенджина трещит тонким сколом по стенке.
- Эй, Хви…где твоя часть доклада? М? – Ису протягивает руку, под новый всплеск хохота впихивает в чужой рот сложенный в капустный лист ломтик болгарского перца с тремя головками чеснока. – Я спрашиваю где он, идиота кусок?! Только ты один ничего не сделал!
- Айф, ифвини…
- Вот, посмотри на него! – Девушка подхватывает Минхо под руку, слизывая перцовую пасту с пальцев. – Они с Хенджином отправили все мне чуть ли не в девять утра. Остальные части я получила до двенадцати. Я что, должна впихивать твою часть ночью?! Пошел к черту!
- Ну нуна-а! Пощади!
- Замолкни! Не трогай меня!
~ka-talk!
Ли Минхо:
- «Сонбэ, я не понимаю. Я ничего не отправлял.»
Хван Хенджин:</p>
- «Я сделал твою часть.»</p>
Ли Минхо:
- «Что?»
- «Сонбэ, ты не должен был...это моя забота.»
Хван Хенджин:</p>
</p>
«Забудь об этом. Я сделал это не ради тебя.»</p>
Он и сонбэ успел доставить неудобства.
Минхо гладит экран пальцами, моргая от него на блондина по другую сторону стола и обратно. Фраза Чана про доставленное удовольствие горячей оплеухой отражается на вспыхнувших щеках. Хенджин на него не смотрел, уткнувшись нитками глаз в подгорающие на жаровне сложенные кучкой грибы.
- Выпьем! – Самый старший за столом подкидывает пальцами стопку, подмахивая вокруг. Остальные тянулись следом, разливали друг другу, демонстративно обходя Минхо. – Спасибо Хенджину за этот прекрасный бухлодень!
Джимин под гнетом мужских взглядов боязливо ставит поднесенную к стопке Минхо бутылку соджу на место.
- Эй, глянь… - Тихий шепот в стороне. – Даже сейчас пялится на Хенджина.
- Ебаное животное.
Хенджин дергает головой на комментарии под боком, еле сдерживая скрежет сжатых зубов. Громкий тост и звон стекла. Минхо нервно сглатывает, вежливо улыбаясь по сторонам. Окружающая обстановка отчего-то давила хуже шарфа, который хен ему повязал в два узла на шею.
- Жди, сейчас поплывет. – Скрежет едва слышной иглой. – Снова смотрит.
- Этот ублюдок такой тихий…если присунуть ему – как громко он будет стонать?
Хенджин пробегом косится в другую сторону, смеется над анекдотом от Ису, собирая пряди в хвост.
- Интересно, со сколькими он уже трахался?
Хенджин одергивает руки от волос. Минхо ничего не слышал, лишь робко поглядывал на него, непрестанно опускаясь глазами в экран телефона. Блондин царапает зудящее бедро, мотает головой, в которую все лилась грязь. Грязь чужих слов, мешавшаяся с голосами сотни собственных демонов.
- Его дырка должно быть течет от одной мысли о члене?
- Фу, бля.
- Ха-ха, ебануться, да вы гляньте на этого пижона. Дал в зад какому-нибудь старому пердуну с кучей бабок и строит из себя богатенькую сучку.
- Спорим он фантазировал как Хенджин имеет его?
Картинки, что проносятся в голове все чаще, когда к члену приливает кровь. Вскрики и стоны. Хенджин чувствует, как перед глазами все плывет кроме одного лица, которое преследует его всюду словно проклятие.
Минхо на коленях перед ним.
Минхо с разведенными ногами.
Испорченный им.
Его. Его. Его.
- Ах, трахни меня! Да! Да! Сильнее! Я так люблю скакать на мужских членах!
От громкого хлопка вздрагивают за соседними столами.
- Какого черта?! – Старшекурсник тянет замок на вороте куртки выше, недовольно цокая. – Хван Хенджин, я чуть не обосрался мать твою!
Хенджин оглядывает горящую от удара ладонь на столе, словно та была не его вовсе. Миндалевидные темные глаза по другую сторону беспокойно мерцали горстью самоцветов. Блондин громко сглатывает, стоит бросить взгляд на маленькие полукружия приоткрытых губ.
Отвратительный.
Какой же он отвратительный.
Копошится в сумке и бросает на стол купюры, едва не сжигая в гриле.
- Оппа? Оппа, что такое?
- Мне нехорошо, простите. Я уйду первым. Тут…этого должно хватить…– Хенджин выбирается из-за стола, уворачивается от протянутых рук и быстро двигается к выходу шатающейся походкой.
- «Я весьма разочарована.» - Стук ногтей по стеклу пепельницы по другую сторону. Мадам делала долгие затяжки, выдерживая показательно длинные паузы. Чем длиннее пауза – тем серьезнее по ее меркам считался разговор. Пять секунд были в самой длинной и шаткой категории: «Серьезность, скатывающаяся при хорошем раскладе в тарантиновский диалог». – «Кто-кто, но не ты, золотко.»
- Нам Тэхо что-то сказал?
- «К черту Диви, я не вмешиваюсь в его менструальные циклы.» - Чан не сдерживает улыбки, выпуская клубок дыма в пустоту городских огней. Очередной день двигался к закату. – «Половина моих девочек видела, как ты вел какого-то парня к себе в гримерную, Чани. Ты знаешь мое отношение к этому.»
- Он не мой любовник.
- «Тогда что это было?»
- Без комментариев. Но это не то, что ты подумала.
- «Ясно, очередной секрет, exactly.»
Чан оборачивается на движение тени за гладью балконного окна.
- Х-хен? - Минхо с пакетами в руках осторожно осматривался вокруг в поисках хозяина квартиры.
Чан прикусывает губу, сдерживая желание присесть, спрятаться, слушая, как тот будет тихонько звать его отовсюду. Вместо этого мужчина стучит по стеклу, отсалютовывая двумя пальцами. Минхо ответно кивает, проясняясь в лице. Бледная пелена дыма перекрывает фигуру парня и Чан отворачивается обратно, укладывая локти на перила.
- «Твой отец приходил.»
- Ясно…- Затушенный окурок улетает высоко в небо. - Ты что-то сказала ему?
- «Сказать? Ему? Чани, я заведую клубом с Ха Санвоном бог знает сколько лет. И я хорошо помню мальчишку, который тайком прятался в темных его углах, чтобы не идти домой. Он просто постоял на своем месте перед входом и ушел. Все как обычно.»
- Ха. Сейчас думаешь, тоже прячусь?
- «Сейчас я хочу спрятать всех от тебя. Только и делаешь, что разбиваешь сердца mister «Steal your boyfriend». Жду не дождусь увидеть того, кто однажды приручит тебя.»
- Ха, надейся.
- «Слушай, Чани, я теряю терпение.» – Брови мужчины медленно ползли вверх. Не то что бы он когда-либо замечал у Мадам его наличие. – «Если Ян Чонин не прекратит иметь мой персонал во всех смыслах – он вылетит с этой работы. Он все еще носит костюм, только потому что ты привел его ко мне. Феликс недавно отчитался мне по бару – недостача до сих пор не погашена.»
- Я поговорю с ним. Долг можешь вычесть из моей зарплаты.
- «Ты сама доброта.» – Жеманный вздох. - «Ciao, золотко. Увидимся на работе.»
- «Сонбэ, ты в порядке?»</p>
Минхо откладывает телефон в сторону, тихо выдыхая в поджатые к груди колени. Как он и думал – Хван Хенджин не ответил. От второго круга выпивки, где в планах Кан Ису было задать жару в первом попавшемся караоке, он и еще На Джимин - приятная девушка с исторического - благоразумно отказались. В рот на барбекю ему не полезло ни кусочка, со всех сторон непрестанно давила неясная тяжесть.
Словно ему были не рады.
Что ж. Он пропустил все их встречи, да и нельзя же нравиться всем.
Хван Хенджину он тоже не нравится.
Он хотел бы побежать за ним. Он бы сделал все, что в его силах, чтобы помочь. Но он и так доставил сонбэ хлопот, и не хотел быть излишне навязчивым.
Совершенно легкий хмель одной выпитой бутылки рассеялся с концами после подсчета оставшихся на счету средств. Брюнет в одиноком свете напольной лампы перебирает аккуратно разложенные на диване вещи, купленные на рынке по мелочи: зубная щетка, белье, бритва, банное полотенце, пара футболок и спортивных брюк, белые кеды и новая зарядка. Местные тетушки смотрели на него, одетого в стоимость целого автомобиля, как на умалишенного.
- Хен, я могу воспользоваться твоим шампунем?
- Ха…да, конечно… Бери все, что нужно.
Минхо в угол залы с шестом старался не смотреть. Потому что если видел красивый изгиб под потолком – уже долго не мог оторваться, восторженно наблюдая за плавными движениями, подперев кулаками голову. Даже так, в домашних брюках и обычный майке, Чан был похож на что-то волшебное, далекое от обычной Земли.
Чан делает последний круг по шесту, обхватив его ногой, и скользит ниже, опускаясь на теплый паркет.
- Черт… - Он прижимается спиной к холоду железа, сминая рукой основания бедер. – Минхо, там в холодильнике есть мазь. Можешь принести?
- Что? А, да! Конечно! – Минхо быстро подскакивает, смущенно оглядываясь по углам.
Чан устало выдыхает, вытирая майкой лоб, прячет улыбку за черной тканью, когда младший быстро семенит к нему, сжимая тюбик в рукавах слишком большой для него футболки.
- Можно я сам тебе помогу? – Минхо не спешил отдавать мазь, переминаясь с ноги на ногу. – Это самое малое, что я могу сделать за твою помощь хен.
Чан притягивает младшего ближе, укладывая его руки поверх резинки своих брюк.
- Хорошо, ты сам вызвался. – Чужими пальцами он стягивает домашние штаны, не отрывая от Минхо глаз. Тычет носом ниже – младший сначала смущенно опускает взгляд, но следом сводит брови грустным домиком. На бедрах почти у кромки боксеров виднелись багровые полосы. – Нанеси тонким слоем.
- Это от ремней? – Минхо опускается на колени, прикасается к легким гематомам подушечками осторожно, наблюдая сокращение поджарых мышц под кожей. – Хен, почему ты не ослабил их? Наверное это очень больно.
- В этой работе всегда играешь на грани фола. Возводишь сексуальность в абсолют. – Чан слабо подмигивает, поморщившись от нового прикосновения. - Портупеи наша вторая кожа, знаешь ли. Обычно следы проходят быстро, только эта часть нежная ха-ха.
Минхо робко улыбался в ответ, не зная, что сказать. Прикусывая уголок губы, он давит прозрачную мазь на пальцы. Бережно втирает круговыми движениями, пока не останавливается у паховой зоны.
Сердце с силой врезается в грудную клетку.
Брюнет опускает глаза в пол и снова поднимает, уставившись на боксеры.
Нет. Не сейчас. Он не сможет. Не получится.
Ждать? Еще ждать?
Минхо мнет ткань, пачкая брюки лечебной мазью. Задирает голову и видит только тепло в подведенных глазах. Чан будто уже знал, о чем он думал, молчаливо взирая на него сверху вниз, словно дожидаясь решения самого Минхо.
Янтарные бусины, мерцающие в полутьме.
Минхо делает глубокий вдох и переступает коленями ближе.
Все хорошо, пока это Чан.
- Х-хен, я… мож…но я…
- Ты слишком сильно переживаешь, малыш. – Чан ласково ерошит мягкую макушку, ободряюще улыбаясь. – Давай закроем этот гештальт.
Контраст разгоряченного, покрытого влажной испариной тела и сухой, вместе с тем нежной прохлады. Трепет длинных ресниц, пугливые пальцы, стягивающие белье ниже, и крошечное влажное пятно между лопаток. Минхо как сквозь омут смотрел на опущенный член, нервно перебирая пальцы.
- Сделай его влажным. Не стесняйся, чем больше слюны, тем лучше. – Чан сплевывает на руку и ведет вдоль длины. – Вот так. Можешь рукой, можешь языком.
Минхо моргает быстро, тянется вперед и зажмурив глаза выбирает второе.
Ох.
Непонятно. Не сказать что приятно, но и не плохо.
Вроде-бы… нормально?
На ощупь утыкается носом и лижет снова, медленнее, забивая ощущение жара на щеках подальше в сознание. Отбиваться от желания сбежать становится труднее, стоит ощутить ответное движение полового органа, увеличивающегося прямо на языке. Минхо открывает глаза и шумно сглатывает, узнавая пугающий обхват с зигзагами вен.
Боже-е-е-е-гос-поди-и-ес-ус-е</p>
Минхо думает панически быстро, перебирает каждое прикосновение старшего в прошлом и собирает пылающее сознание в кучу. Неловко ведет пальцами в основании, облизывая гладкую головку, представляя на ее месте знакомые узловатые пальцы.
Чан вытягивает шею, ползет рукой под майку, сминая пятерней грудь. Минхо осторожно вылизывал его, будто обласкивал не человека, а хрупкий фарфор, зажимая свободную руку между бедер, и от одного только бережного усердия в голове все мешалось.
Его давно уже никто не касался. А так, как этот пугливый воробушек – вообще никто.
- Как оно? – Чан весело улыбался, покачиваясь вдоль шеста.
То как Минхо вздрагивает, а затем пытается посмотреть на него, не зная в какую сторону от стояка мотнуть головой заставляет Чана собрать всю волю в кулак, чтобы в голос не рассмеяться.
- Н-не знаю… - Минхо смахивает волосы на лоб, стараясь закрыться настолько, насколько мог.– Прости, хен это… наверное это не…
- Ну-ну, ты неплохо начал, - Чан бережно треплет пунцовую щеку, проминая большим пальцем мягкие губы. – Только не затягивай с прелюдиями в минете. Иначе станет просто щекотно или пиздец неловко. Попробуй, обхвати головку.
Минхо делает короткий сброс воздуха в сторону, простукивая по груди. Чан мнет губы сильнее, почти выпустив наружу смешок. Улыбка быстро опадает с горячей влагой, жар которой стрелой проносится до головы и бьет вниз в копчик.
Минхо был холодным где угодно. Но не во рту.
- Блять… - С тихим шипением Чан дергает челюстью, сминая рукой худое плечо. – Малыш, у тебя не рот, а кипящий котлован.
Минхо смущенно отрывается, укрывая влажные губы рукавом.
- Нет, прости, извини…просто это очень хорошо. - Чан бьет себя по лбу и тянется, отбрасывает со лба пряди, чтобы лучше видеть лицо младшего. - Попробуй еще раз. Как тогда, помнишь? Попробуй взять больше, но не переборщи. Это твой первый раз.
Брюнет прерывисто выдыхает и вбирает снова, возвращается и раз за разом опускается ниже, ухватившись за округлые бедра.
Господи, как много.
Испугавшись размеров обхвата, Минхо с хлюпом выпускает член наружу, быстро трогая зудящие уголки губ. Беспокойно смотрит наверх и на миг теряет окружающее его бытие. Чан дышал медленно, гладил себя через майку, обнажавшую торс, и смотрел на него не мигая.
Ох.
Минхо обхватывает губами головку, завороженный томным ореолом вокруг старшего, ведет вокруг языком, как подсказывали слова в воспоминаниях, и мужчина наверху едва дергает губой, обнажая оскал.
- Еще.
Минхо опускается, качает головой, стараясь не задеть орган зубами, пока случайно не опускается еще ниже и теснота не давит неприятно в горло, одновременно перекрывая доступ к кислороду. Он быстро отодвигается, закрываясь ладонью в приступе кашля.
- Не торопись. – Чан к его стыду говорил спокойно, как и прежде. – Не всегда главное взять больше, уж поверь мне. Не в этот раз, хорошо малыш?
Старший беспокойно прикусывает большой палец, когда брюнет вместо ответа нервно передергивает плечами.
- Ты весь вечер наблюдал, как я репетирую. – Чан мягко приподнимает лицо младшего за подбородок, стирая каплю слюны в уголке. Терпеливо ждет, когда сбегающие от смущения глаза посмотрят на него.
- Просто… - Минхо переводит дух, утыкаясь носом в широкий металлический браслет на тонкой жилистой кисти. – Хен красивый.
- Да, в клубе я уже слышал как ты оценил мое тело по достоинству.
Минхо не знал, что чувствует больше, когда Чан снова дразнит его – раздражение или благодарность, потому что от каждого вольного смешка будто гора давления валилась с плеч.
- Я имел в виду…это тоже, но… то, как ты танцуешь. Это так… не знаю как это описать... простым языком.
- А можешь сложным?
- Да. То есть…иногда у меня бывает… Это как отрывок текста – он про-просто влетает и...
Минхо замолкает, мысленно разбивая свою голову как орех. Пытается сбить тему, бережно гладит член, прижимая его к телу дрожащими пальцами.
- Скажи. – Чан щекочет младшего под подбородком. Ямочки ширились в плавном изгибе губ. – Я хочу это услышать, Минхо.
Младший сглатывает, читая молитву любому внимающему божеству, чтобы он не пожалел о том что сейчас скажет и сделает, сокрушаясь об этом всю свою оставшуюся жизнь.
- Он мог просить смотрящих о чем угодно. Мог попросить руки – и сотни их простирались бы к нему.
- Ого…ладно, это даже немного.. - Чан медленно обводит языком десны. – Сексуально.
- Попросил бы золото – оно бы сыпалось рекой. - Минхо дошептывает в самом низу, оглаживая, целуя бурые полосы от ремней вдоль открытых бедер. Возвращается к члену и обсасывает головку так, как если бы это был шарик мороженого.
Кошмар. Он и правда воспользовался этим приемом.
- Уздечка, прихвати ее губами… - Чан осторожно пропускает темные пряди сквозь пальцы, откидывает голову когда Минхо – чертовски неплохой ученик Минхо – всасывает нежную кожу, разгоняя по венам кровь. – Черт…
- Захотел бы душу – они бы поднесли свою жизнь в дар ему как безделушку. - Минхо вторит знакомым движениям, сжимает в основании рукой чуть сильнее, облизывая верх. Сомневается пару секунд и давит языком вглубь уретры. Рука в его волосах вдруг сжимается, заставляя взглянуть наверх - Чан шипяще втягивает воздух, выгибая спину.
Боже мой.
Минхо теперь полностью понимал, о чем тот говорил. Что важен не столько физический процесс, сколько взымаемый с него эффект. Чувство, когда видишь, что кто-то выше тебя рушится вопреки твоему положению внизу - это ошеломляло почти так же, как когда он сам получал удовольствие.
- Но он не просил ничего. Словно простого «смотреть» было ему достаточно.
В приливе смелости Минхо опускается губами на член, вбирает до середины и выпускает, шепотом выдыхая в горячую влагу проступившего предэякулята. Чан заводит руки за шест, вжимается в него спиной, подаваясь бедрами вперед.
- А может этого он в действительности и хотел. – Старший задерживает на миг дыхание, когда Минхо снова смотрит на него так, как в гримерной, когда в неведении утягивал на себя. Словно видит его насквозь. - Чтобы смотрели только на него.
Пальцы цеплялись за шест сильнее, окольцованные тонкими нитками вен. Жаркие вздохи в полутьме изредка обрывались хриплым стоном, откликаясь коротким перебоем теплого света напольной лампы.
~ka-talk!
Хван Хенджин:
- «А ты?»