Часть 7 (1/2)

Шаттл завис над подъездной Анжо-Паес. Авацина заметила его еще издалека. За несколько минут до того, как он появился из синевы, ее уведомили, что приближается объект. Она распорядилась подпустить ближе, а, увидев, что это шаттл Бога-Фараона, вышла встречать его.

Нижняя дверь открылась, Бог-Фараон ступил на откинувшиеся ступеньки, спрыгнул на мощеную дорожку и махнул пилоту, чтобы он припарковал шаттл. Мужчина оглядел Анжо-Паес и Авацину и изобразил довольную улыбку – вроде как он рад ее видеть.

Авацина засияла: улыбка растянулась на ее бледном лице, а глаза стали похожими на щелки. Она надеялась, он передумал. Она надеялась, сейчас он предоставит ей мадри и мучения с поиском сестры и отдаванием долга закончатся, она передаст Корону, и все станет хорошо.

— Ваше Величество, — протянул Бог-Фараон, раскинув руки. — Я так рад вас видеть.

— А я-то как рада, — сказала она. Они формально обнялись, и Бог-Фараон отстранился, снова оглядывая дворец. — Зачем пожаловали?

— Хотел посмотреть, как у вас дела спустя столько времени после коронации, — сказал он. — Я всегда заезжал в Анжо-Паес, чтобы глянуть, как здесь все… изменилось.

Авацина улыбнулась. Она перекатилась с пятки на носок, обвела рукой дворец и кивнула в сторону дверей.

— Тогда пойдем? — спросила она. Бог-Фараон кивнул и последовал за ней.

Авацина провела его по первому этажу, показала большие залы, в процессе рассказывая, как и что она изменила в законодательстве, кто у нее теперь в гвардии и чем она планирует заняться в будущем. Бог-Фараон внимательно слушал и запоминал. Как он может улучшить ее положение? Увеличить влияние? Может, предложить ей стать Царицей Мира? Богиней-Фараоншей? Из всех ее слов и действий сквозит желание власти, и он мог бы ей ее дать. Сколько она пожелает и, может быть, даже больше.

Но пока лучше оставить ее в Анжо-Паес, даже если она согласится выйти за него замуж. Чтобы это был формальный брак, она осталась со своей властью, он со своей, они не вмешивались прямо в дела друг друга, но по возможности оказывали помощь.

Авацина старалась не особо показывать, как у нее все хорошо, чтобы Бог-Фараон не подумал, что она и сама со всем прекрасно справляется. У нее в штате все еще не ебыло ни одного мадри, и она не могла продолжить поиски Аурелии. Ей все еще нужна его помощь. О своих планах она говорила честно: заняться развитием мужчин, чтобы они могли не только на заводах пахать и кулаками махать, но и могли какие-то идеи выдвигать, они же, должно быть, не совсем тупые?

“Конечно, — думал Бог-Фараон, — не совсем тупые. Кто, по-твоему, посадил тебя на Трон, проспонсировал твое восстание и составлял огромную часть твоего войска?”

“Солдаты, — продолжала Авацина, — достаточно умные мужчины, а значит и остальных можно воспитать быть хотя бы вполовину такими же.” Она хотела организовать выкуп мальчиков у бедных семей (как делала раньше Бренна для наполнения солдатских рядов, но позже от этой идеи отказалась, прописав добровольную армию), предложила селить их в казармы, обучать различным наукам, и в какой-то момент они станут достаточно умны.

— А генералы и командиры у тебя есть? — спросил Бог-Фараон. Авацина повернулась к нему, изображая недоумение на лице. — Ну, умные люди, которые стали бы обучать мужчин военному делу, математике, физике...

Авацина задумчиво хмыкнула. И правда. Такого у нее не было, последних умных мужчин они прирезали во время восстания – большинство из них находились в королевской гвардии, Бренна очень избирательно относилась к людям, которых держала возле себя. Авацина виновато опустила голову и надулась.

— То-то и оно, дорогая, — сказал Бог-Фараон, приобняв ее за плечи. Он рассчитывал на какую-то романтику в этом жесте, но его объятия сквозили холодом, и Авацина стряхнула его ладонь с плеча. — Хочешь, немного позже я предоставлю тебе парочку моих генералов, которые поработают с твоими солдатами?

— Это пока дорого для меня, — сказала Авацина, прикусив губу, обдумывая, где взять людей, которые могут обучать солдатов.

— Я могу и сам им заплатить.

Авацина подняла на него взгляд.

— По старой дружбе, — он улыбнулся. Может хотя бы этим он заставит ее чувствовать себя должной? И из чувства, что должна, она согласится выйти за него замуж? План неплох, но он мог действительно просто предоставить ей мадри под видом генерала и не думать о женитьбе.

Нельзя. Все догадаются. Все намного умнее него. Они все поймут. Поэтому нужно все-таки жениться, наверное это самый безопасный, хоть и долгосрочный план. Как только пробить эту девчонку? С другой стороны, ему совсем не обязательно ей нравиться, чтобы она согласилась, не так ли? Она может, точно так же, как он, пораскинуть мозгами и додуматься, что он, например, став ее мужем, будет давать ей неограниченную военную поддержку. Главное, чтобы она подумала, будто она ему нравится. Чтобы в корыстности этого мероприятия не было никаких сомнений. Хотя она абсолютно точно догадается, к чему это все, но… Может быть, все обойдется?

Авацина тем временем приказала накрыть обед и погрузилась в мысли. Как выбить у Бога-Фараона одного-единственного мадри, который найдет ей Аурелию? Желательно, не заставив ее отвалить ему кучу денег, ибо казна у нее не бесконечная, а ей еще нужно отреставрировать некоторые части замка, нанять персонал взамен убитых и заново наполнить казармы, потому что всех солдат они благополучно убили. А после всех этих людей нужно будет кормить и одевать, иначе их снова придется нанимать. Можно попробовать распорядиться, чтобы на Тигардене-С увеличили выработку экспортных товаров, уменьшить импорт, попытаться жить на подножном корме пару лет, пока они снова не встанут на ноги. Если сократить жалование, то денег станет больше. Логично. Их можно будет по-умному потратить. Но опять же, чтобы потратить их по умному, нужен мадри, и желательно не один, а его услуги – это дополнительные траты, которые съедят весь сэкономленный на уменьшении жалования и зарплат бюджет.

Авацина схватилась за голову. Если бы хоть кто-то ей сказал, что управлять государством – это так сложно, она бы ни за что на это не пошла. Может, стоит просто отказаться от прав Королевы, это напечатают во всех газетах, она расскажет всю правду, объявит, что ждет возвращения сестры, и она по мановению волшебной палочки вернется? План хорош. Только вот читает ли она газеты? – раз. И два – даже если читает, не сочтет ли она это заманухой?

А это и может быть заманухой. Авацина задумалась. Если сделать все так же. Затаиться. А когда она приедет, убить ее? План неплох, если бы не один маленький в нем изъян. Сестра – мадри, и она явно просчитает, что что-то не так. А даже если все будет “так”, она все равно не появится, ведь слишком опасно рисковать жизнью бывшей принцессы. Как же сложно думать, вот бы кто-то взял управление Тигарденом за нее.

И тут ее осенило: Бог-Фараон. Если он настолько умный, да и все равно придется передать Корону ему, почему бы в скором времени не передать ему бразды правления Тигарденом? Авацина задумалась, как это лучше провернуть. Ну, видимо, единственный путь – это выйти за него замуж. Но как? Если он не предложит, то этого и не будет никогда. А как заставить его? Это хороший вопрос.

Она тут же решила отложить обдумывание на следующий день, когда она сможет обсудить это наедине с Дианой. Эта уберменша за последнее время стала самым близким для нее человеком, хоть по сути она и просто набор удачно подобранных качеств. Хоть она и идеальная машина для убийств, у нее неплохо выходит рассуждать и быть в некоторой степени врачевателем души для Авацины.

А сейчас – время обеда. Авацина провела Бога-Фараона в обеденную залу, по упущению не украшенную к его приезду. Поэтому его встретили светлые голые стены, величественные колонны, ограждающие высокие окна и не богато накрытый стол – всего на несколько персон. Диана – высокая крепкая кофейного цвета женщина – уже сидела за столом в ожидании госпожи. В отсутствие Авацины начинать трапезу запрещалось, даже если еда стынет.

Диана вскочила из-за стола и поклонилась.

— Добрый день, госпожа, — сказала она. Авацина отмахнулась и села во главе стола, указав Богу-Фараону место по левую руку от себя. Он сел и окинул взглядом стол. Он не производил впечатления, как раньше, еды было ровно на шесть или семь человек.

— Это моя служанка, Диана, — сказала Авацина, указав на девушку по правую руку. — Моя служанка, мой советник и моя напарница.

Бог-Фараон кивнул в знак знакомства, Диана покорно опустила глаза. Он никогда не видел ее, но знал, что она служит и верна ему. Она перешла из рук Фуриа к Хейятам и тут же была продана Танг-Ленам, так что посмотреть на нее он никак не успел. Она принадлежала ему с самого момента ее рождения, и до сих пор, хоть по документам и была во власти Авацины. Деньги, потраченные на нее – его.

— Семья у меня стала маленькая, — сдавленно улыбнулась Авацина, оглядывая пустой за исключением трех человек стол.

— Ты сама убила свою семью, — напомнил Бог-Фараон, сделав глоток вина. Авацина подняла на него взгляд и наклонила голову. — Может, не своими руками, но это то же самое, дорогая.

Авацина покачала головой. Никого она не убила. Она пыталась убить Аурелию, да. Потому что ей заплатили. Диана виновато опустила глаза в тарелку. Она-то знала, кто кого убил. Ответственность всегда на заказчике – она выучила это еще в утробе. Авацина отрицала свою причастность. Одна часть меча была – да – в ее матери, но противоположная – не в ее руке. Она не при чем.

Бог-Фараон отмахнулся.

— Забудь, дорогая, — он улыбнулся. — Я тебя не виню. Есть вещи, которые намного важнее семьи.

— Например? — спросила Авацина, повернув голову. Бог-Фараон поднял глаза к потолку. К нему была прикреплена черная разбитая коробочка ядоискателя. “Предателей больше нет, — подумал он. — Весьма самодовольно.”

— Например, власть, — сказал он. — Сила.

Он задумался. Нужно добавить что-то третье, что понравилось бы Авацине. Или чтобы она подумала, что ему нравится. Что еще может быть важно, что могло бы ему помочь в его стремлении жениться на ней?

— Любовь, в конце концов, — сказал он.

— Любовь? — Авацина сдвинула брови.

— Любовь, дорогая, — повторил он и кивнул. — Любовь. Это вообще, я считаю, самое главное в жизни каждого человека.

Он сделал глоток вина, запивая горечь вранья и задумался, чего бы еще соврать, чтобы произвести впечатление увлеченного романтика.

— Без любви остальные чувства притупляются, — сказал он. — Становятся блёклыми, — Бог-Фараон замолчал, поднял бокал, рассматривая рубиново-красное вино в бокале с серебряной ножкой. Цвета Танг-Ленов – то, от чего в этом замке Авацина почти избавилась. Теперь она здесь единственная кровь на снегу. — А с приходом любви, ты начинаешь ценить все, что у тебя есть. И власть… и силу… и даже семью.

Авацина сжала пальцы под столом и прикусила губу. Он краем глаза заметил ее скрываемую злобу и положил перед ней руку, ладонью вверх, ожидая, что она вложит в нее свою.

Авацина бросила недоверчивый взгляд на протянутую ей ладонь и на секунду задумалась. Стоит ли? Если не вложит – он подумает, он ей не нравится. А ей это не нужно. Авацина осторожно вложила свою ладонь в его, он сжал ее и поднес к губам. Она ощутила на ладони его горячие чуть влажные губы, и поежилась то ли от омерзения, то ли от того, что это было приятно. Ей никогда не целовали руку.

Бог-Фараон опустил ее на стол, продолжая мягко сжимать в ней ладонь Авацины, и поднял бокал.

— Выпьем за любовь? — спросил он. Авацина нехотя подняла бокал и посмотрела на Диану.

На нее, судя по всему, произвела неизгладимое впечатление фальшивая речь Бога-Фараона. Он тоже перевел на нее взгляд. Она еще молода, и не вполне может видеть разницу между правдой и ложью. Особенно из уст Бога-Фараона, который за столько лет уже стал профессионалом лжи. Никто никогда в жизни не распознает фальши в его словах, ведь он – абсолютен, он – невыразим, он – безупречен в своей лжи.

Диана подняла бокал, они чокнулись и выпили.

***</p>

Настал этот день. Сегодня Михаил наконец расскажет Аурелии свой план, ничего от нее не утаивая и не пытаясь отвести на задний план. День был выбран не случайно: сегодня у нее точно не получится отмазаться от этого разговора, потому что грядущей ночью у него куплены билеты на Хейят, и у Аурелии просто нет выбора с ним не полететь.

Она с большим трудом вымыла волосы, сменила постельное белье, сделала салат, заварила чай и села в кресле перед фальш-камином. Михаил был свободен, листал газету и пил чай. Аурелия отдыхала. Сегодня она уляжется в шуршащую постельку, пахнущую свежестью, уткнется в прохладную подушку и сладко заснет. Как давно она так сладко не засыпала.

— Я должен тебе кое-что сказать, — Михаил отложил газету и поднял на нее взгляд. Аурелия улыбнулась и повернулась к нему, ожидая каких-то приятных новостей. Уже, казалось, ничто не может испортить ее настроение в сегодняшнем дне. Михаил протянул ей две длинных бледно-красных карточки с мелкими буквами. Аурелия взяла их и повертела в руках.

— Что это? — спросила она.

— Это билеты на Хейят, — ответил Михаил. — На сегодня. Ночью мы с тобой летим на Хейят.

Аурелия погрустнела и скривилась. Между бровями образовалась складка, нос сморщился, а губы побледнели. Она поднесла билеты к глазам, рассматривая мелкий текст на них, и складка между бровей становилась все глубже, а глаза – все злее.

— У меня есть план… — начал Михаил. Аурелия вскочила с кресла, бросила билеты на стол и ударила Михаила по лицу.

— В рот я твой план ебала! — крикнула она, схватила его за грудки и встряхнула. — Ты куда, чертила, собрался? Домой захотелось?

— Послушай меня, пожалуйста.

— Кровь родная заиграла, да? — она наотмашь ударила его по лицу, толкнула в кресло и вышла.

Михаил устало выдохнул, его зрачки сжались и расширились. Он поднялся, вошел в комнату, стараясь не хлопать дверьми, и оперся спиной о стену. Аурелия раздраженно скидывала вещи в чемодан.

— Что ты делаешь? — спросил Михаил. Она бросила на него злобный взгляд.

— Собираю вещи, — рыкнула она. — Ты же не планируешь передумать лететь на Хейят, — разгневанно и с крупицей иронии, растягивая слова, говорила она. — У меня же нет выбора, кроме как поехать с тобой. Я же ничего не понимаю.

— Я этого не говорил, — Михаил покачал головой.

— Но ты так думал!

— Не думал.

Аурелия швырнула в него платьем, в два шага сократила расстояние между ними и снова ударила его по лицу. Когда она попыталась ударить его второй раз, Михаил легко перехватил ее ладонь, завел за спину и прижал Аурелию к стене.

— Хейяты ежегодно проводят Бойню. Тот, кто выигрывает в Бойне, становится названным братом Хейята. Знаешь, чего могут достичь братья? Их ребенок может стать следующим герцогом.

— У тебя нет детей! — крикнула Аурелия. Михаил встряхнул ее, ударив о стену.

— Заткнись, — злобно прошипел он. — Если мой ребенок может стать следующим герцогом, то и я сам могу, разве нет? Нужно только по-умному избавиться от действующего правителя и победить в бою остальных его названных родственников. А может убить и их, если получится. Тогда кто станет герцогом, дорогая?

— И что ты будешь с этим делать?

— Заявлюсь на Тигарден, подниму мятежников и всех, кто поддерживает мою принцессу, убью Авацину и верну власть в Анжо-Паес, — он раздраженно толкнул Аурелию в стену, отпустил ее руку. — Собирайся, — сказал он и вышел, хлопнув дверью.

Аурелия запыхтела, отошла от стены, потирая щеку и ушибленные ключицы, и ударила кулаком в дверь. Михаил тут же открыл ее и схватил Аурелию за шею.

— Будешь бить вещи, я тебя выкину отсюда, — пригрозил он и отпустил ее. — Собирайся. Вечером мы должны выехать в космопорт. И никаких споров и криков.

— Не разговаривай со мной как с рабыней! — крикнула она и замахнулась. Михаил легко поймал ее руку.

— Ты теперь и есть моя рабыня, — сказал он. — На Хейяте нет равноправия для женщин. Веди себя прилично.

Аурелия стиснула зубы, дернула руку, но Михаил не отпускал ее.

— Ты – моя наложница, — мягко сказал Михаил, продолжая сжимать ее запястье. Аурелия замахнулась другой рукой для пощечины, но Михаил и ее легко, даже не глядя, перехватил. — А я – твой хозяин. Во всяком случае, пока мы на Хейяте. Когда мы вернемся на Тигарден, все встанет на свои места.

— Придумай мне еще какое-то идиотское имя, ведь я твоя рабыня, — истерично сказала Аурелия, пытаясь выдернуть руки. Михаил приподнял голову, раздумывая над ее предложением. Звучало неплохо, потому что если он будет называет ее настоящим именем, все моментально вскроется – уж Хейят точно знает, как выглядит принцесса Аурелия.