Часть 4 (2/2)

— Мимо шел. Увидел вас, решил подойти спросить. Вдруг, я могу помочь.

Михаил отсалютировал солдату и продолжил идти мимо дома, стремясь скрыться до того, как второй выйдет из дома. Он обогнул пару улиц и вернулся к Аурелии. Михаил молча взял ее под руку и, стараясь не привлекать ничье внимание, повел за собой. Когда в нем просыпался мадри, Михаил становился неразговорчивым, иногда даже раздражительным. Аурелия не рисковала с ним говорить. Более того, он умел контролировать его намного лучше ее. Она только знала, что внутри нее спит нечто подобное силе матери, но никак не могла это призвать, несмотря на многолетние тренировки. Это получалось спонтанно, лишь в ответ на какие-то раздражители и на очень недолгое время. Михаил мог пробуждать его когда угодно.

Вскоре мадри довел их до окраины. Михаил остановился, прижимая к боку Аурелию, на секунду будто потеряв контроль над мадри и анализируя окружение самостоятельно.

— Зачем мы здесь? — спросила Аурелия. Михаил раздраженно выдохнул. Аурелия притихла, вжавшись носом в его плечо. Она думала, воздействие мадри закончилось, но это было только начало.

— Нам нужно добраться до космопорта, — недовольно бросил Михаил, осматривая окружение. — Я пытаюсь понять, кто из них не будет спрашивать с тебя показать лицо, и при этом возьмет немного за извоз.

Его глаза скользили от человека к человеку, от мужчины к мужчине. С какой вероятностью этот видел хоть один плакат с лицом Аурелии? Может, им разослали ориентировки лично и приказали досматривать всех женщин, бывших в сопровождении мужчин? Тогда оптимальное решение – разделиться. В этом городе, он уже заметил, много женщин, которые исповедуют фивавахану. Согласно их священному писанию, лицо можно открывать только перед мужем. Так что, если она откажется показывать лицо, это будет правдоподобно. С другой стороны, будучи в сопровождении мужчины, это вызовет подозрения, ведь ориентировка, если она есть, выдана на женщин с мужчинами. Отпускать ее одну – плохой вариант, ее могут схватить, а он даже не узнает об этом. Мадри внутри нее еще слишком слаб, чтобы вывести ее откуда угодно.

Если забыть про фивавахану и попытаться оттолкнуться от чего-то другого? Нет, это вряд ли. Фивавахана – единственный способ сохранить лицо Аурелии под платком. Мужчины обязаны уважать выбор религии женщин, даже если это ставит ее в унизительное перед мужчиной положение. В общем, снять платок с лица ее не заставят. Если она будет в сопровождении мужчины, это вызовет подозрения. Но он всегда может представиться ее мужем. Спросят ли документы?

Которых у них, к слову, нет. Рассуждения мадри приняли новый сложный виток: где взять документы? Без них путь на Тигарден-С закрыт. Никто в шаттл их не пустит, под каким бы видом они ни пытались туда попасть. На документах должна быть ее фотография.

Не обязательно, если она исповедует фивавахану. Документы должны быть сделаны не за два часа до отправления. Дополнительные расходы. Придется лететь чуть ли не в багажном отделении. Участвовать в боях он больше не может, потому что Аурелию негде оставить, а заставить ее ждать на улице он не может. Проведет ее в зал – она будет переживать. Она не вытерпит несколько часов смотреть, как он избивает людей. Это не для глаз принцессы.

Нужно найти кого-то, кто сделает им документы быстро, в обход официальных служб. Кто это? Сейчас обмануть закон практически невозможно. Значит, нужно пойти в обход документов. Как переправиться на другую планету, не предоставляя документы? Спрятаться в багаже, очевидная мысль, но мадри был не так прост. При первом же обходе шаттла их обнаружат. Значит, нужно ехать в салоне, без документов, вопрос – как.

Аурелия заглянула в огромные стеклянные глаза Михаила. Зрачки подрагивали, расширяясь и сужаясь, как объективы старых фотоаппаратов. Он кусал губы, до крови срывая с них корки, смотрел куда-то сквозь Аурелии, а мадри внутри него все считал, продумывал, перебирал варианты. Как и Михаил, его мадри стремился к сохранению жизни Аурелии. Он чувствовал, что она предназначена не просто чтобы быть Королевой. Ей уготовано нечто большее. Хоть Михаил и скептически относился ко всяким жумал саадикам, предназначениям и равновесиям, мадри был почти уверен, что Аурелия – это божественный посланник, мессия, предоставленный самим Богом (не Фараоном, а просто Богом, в которого верят религиозные люди) для определенной цели. Более того, своего носителя мадри так же воспринимал как какого-то божественного посланника, цель которого – охранять Аурелию для ее великой миссии.

Михаил встряхнулся, отвлекая мадри от лишних мыслей, и снова сосредоточился на обдумывании их побега на Тигарден-С. Поддельные документы – не вариант. Аурелия исповедует фивавахану. Плюс, дала обет молчания, чтобы познать сакральный смысл бытия. Михаил – ее муж и сопровождающий в ее паломничестве через всю Вселенную. А почему они не будут предоставлять документы? Это хороший вопрос. Даже у паломников должны быть документы. Особенно у них, ведь они чуть ли не еженедельно переправляются с планеты на планету. Почему у них может не быть документов?

На какой планете зародилась фивавахана? Кто были первыми фиваваханцами? Какхулу? И кем они были? Добровольными отшельниками. У добровольных отшельников нет государства. Следовательно, нет документов. Только имена и одна-две фамилии на весь клан. Вот вопрос – какие фамилии носят какхулу? Мадри внутри Михаила был более чем уверен, что какхулу такие же разные, как и все остальные народности. А вот угадать с фамилией будет очень тяжело.

Мадри напрягся. Среди какхулу, должно быть, немало людей, внутри которых есть мадри. И их контроль, бесспорно, намного сильнее его. Так что связаться с кем-то из их мадри не должно составлять труда.

Аурелия молча ждала, подняв взгляд на будто окаменевшего Михаила. Голубые глаза подернулись пленкой – море за стеклом – замерли, смотря в пустоту. Лицо окаменело, ни один мускул на нем не двигался, словно он весь окаменел, объятия его стали твердыми и холодными, безжизненными, пальцы на талии Аурелии занемели. Она старалась не двигаться, чтобы не пробудить его от своеобразного транса.

Она знала – мама говорила – что мадри могут связываться между собой. Они вроде коллективного разума, разделенного между разными людьми разных народов. Умела бы она контролировать своего мадри, у них с Михаилом могла бы быть “ментальная связь” – мысленные разговоры, совместное планирование… Мама готовила его для Аурелии универсальным солдатом, полезным как в бою, так и за столом переговоров.

Михаил дернулся, прижал к себе Аурелию, и наклонился к ней.

— Слушай, принцесса, — сказал он. — Ты молчишь. Не говоришь ни слова. Никаких взглядов, никаких слов.

— Что ты..?

— Тихо, принцесса. Ты – какхулу, фиваваханка. Тебе нельзя показывать лицо, ты дала обет молчания, решила отправиться в паломничество по другим планетам с целью наблюдений и раскрытия смысла бытия. Документов у нас нет, потому что мы какхулу, можешь считать это религиозной сектой. Я – твой сопровождающий, муж и переводчик. Нам нужна бумажка…

— Безусловно. Тебе ее пришлют по небесному факсу, мистер жумал саадик?

— Аурелия, хватит. Мне нужна бумажка. Я видел вот этими вот глазами бумагу, по которой какхулу пускают в шаттлы и машины. Более того, паломничество – это за счет канцелярии Бога-Фараона, потому что ему выгодно держать людей в религиозных рамках. Путь даже если они верят не в него.

— А в кого верят фивава… хиняне?

— Фивавахиняне, Аурелия, да, — кивнул Михаил и повел Аурелию к зданию пригородного вокзала. Там их точно не спросят, зачем им бумага. — Называй их какхулу, это почти синонимы. Они верят в Итше. Я не знаю, что это за бог или богиня, не так важно. Важно, что говорить буду только я.

— И я не смогу все испортить, да?

— Я этого не сказал, принцесса. Просто когда говорит один, это намного безопаснее.

Михаил выпросил бумажку и ручку, прислонил бумагу к стене и начал что-то чиркать.

Никогда побег с родной планеты не представлялся Аурелии таким простым.

***</p>

На борт шаттла их действительно пустили – уже через несколько часов они летели на Тигарден-С, где Аурелия не должна еще быть в розыске. Михаил просчитал, что если они проверяют всех выезжающих, они рассматривают вариант того, что Аурелия может попытаться бежать. Однако они, скорее всего, надеются поймать ее еще до отправления и передать в руки конвоя, а те, в свою очередь, передадут ее королевской гвардии, которая, несомненно, после коронации Авацины, пополнилась. Даже если они знают, что эта фивавахинка – Аурелия, им было бы невыгодно позволять ей сесть в шаттл и отправиться на Тигарден-С, потому что переправлять ее обратно будет накладно. Только если не их цель – не сама она, а ее смерть. Тогда убить ее можно не важно где. Но Тигарден-С скорее станет автономным после смерти принцессы Аурелии и, только от одной вести, что она жива, власти второго Тигардена сделают все, чтобы вернуть ее на трон. Однако же это не стопроцентная информация, это всего лишь одна из вероятностей. Поэтому заявляться в управляющие органы Тигардена-С и разобличаться перед ними – плохой путь к короне и Трону.

Аурелия молчала. Она смотрела в окно, мимо которого на огромной скорости проносились мириады звезд. Через пару часов они будут на Тигарден-С, и им придется продолжить сохранять инкогнито какое-то время. Она и без Михаила понимала, что за ними может быть выставлено наблюдение, однако следить за крайне религиозной семьей – не лучшая монета в копилку упавшей из-за переворота репутации Тигарденов. Авацине, если она собирается охотиться на Аурелию, невыгодно трезвонить на всю Та-Кемет, что она разыскивает предыдущую принцессу Тигардена, более того, абсолютное большинство симпатизирует именно Аурелии в качестве правителя.

Михаил сидел, запрокинув голову. Аурелия думала, он, наконец, уснул, но нет. Мадри внутри него и не думал дремать, даже на секунду прикрыть глаза. Он плодовито выкачивал информацию о Тигардене-С, на котором никогда не был, но уже знал все, даже самые темные улочки города, ближайшего к космопорту. Уже знал, куда им нужно уехать – в Даалим, город в нескольких часах езды. Там будет безопасно, и там есть храмы, так что неудивительно, если фивавахинка с мужем решат посетить именно его. Где там остановиться – вопрос. Гостиница – слишком роскошно для паломников. В любом случае, им придется затеряться и, как паломникам, незаметно исчезнуть. Просто – пуф – и испариться. Начать жить обычной жизнью, Михаил будет продолжать зарабатывать на боях. На Тигарден-С это более распространено, так как процент мужчин там намного выше, чем на Тигардене-Б, и это позволяет им зарабатывать на небольшом количестве дам приличные деньги одними лишь драками друг с другом. Мадри уже нашел для него несколько подходящих бойцовских клубов и, наконец, затих. Тогда Михаил открыл глаза и посмотрел на Аурелию. Она, слава богу, смогла заснуть. Неудивительно, ведь ее мадри не беспокоил ее по таким пустякам. Только по каким-то совершенным глупостям, как успел за двадцать с небольшим лет заметить Михаил. На какие-то важные просьбы ее мадри не откликался, только Михаил проваливался в нескончаемый транс, в котором, ему казалось, он знает все на свете и может предсказать все. Почти все. Все-таки, он не избранный, не жумал саадик, не галт шувуу и не любое другое религиозное обозначение мессии, он просто должен защитить Аурелию любой ценой и вернуть ее на трон. И получить, наконец, свою серебряно-рубиновую форму гвардейца.

***</p>

С водителями не возникло никаких проблем: первый же из них согласился довезти Михаила и Аурелию до Даалима. Всю дорогу Михаил напряженно молчал, перебирая все возможные варианты ночлега в городе. Безопаснее всего поселиться либо в дешевом отеле, либо буквально на постоялом дворе. Снимать ни у кого комнату они не будут: тогда Аурелии придется молчать еще и дома, а им нужно обсудить достаточно много вещей. Где в Даалиме есть дешевые отели? Дешевые – потому что какхулу не привыкли к королевской роскоши, и желание жить в подобных условиях может вызвать подозрение.

Аурелия напряженно наболюдала за пролетающими мимо песками и изо всех сил старалась не раздражать Михаила. Он смотрел в потолок небольшой гравимашины, которую потряхивало даже на маленьких кочках и особенно сильно заносило на поворотах. В ней не было ни светильников, ни открывающихся окон, так что было темно и душно – обычное для жителей Тигардена-С такси до города. Сюда редко приезжают богатые дамы: здесь нет ни красивых видов, ни дорогих магазинов, так что делать им тут нечего. Танг-Лены в основном перебрасывали туда-сюда рабочих мужчин, чтобы они не засиживались на одном месте.

И то верно. Сколько бы Аурелия не вглядывалась в темное окошко, ничего, кроме непроглядной пустыни, видно не было. Благородным дамам бы такая атмосфера и такие пейзажи не очень понравились. Да и правда, делать им тут нечего: одни заводы да шахты с вышками. Если женщины тут и есть (а они есть), то это наместницы этих самых шахт и вышек, владелицы заводов и хозяйки других небольших предприятий. И их родственницы.

Космопорт располагался на теневой стороне Тигардена-С. Он тоже, как и Тигарден-Б, обращался вокруг звезды с такой же скоростью, как вокруг своей оси, так что на одной стороне планеты всегда была условная ночь, а на другой – условный день. Видимо, город, выбранный Михаилом, тоже находился на ночной стороне. Тигарден-С намного дальше от звезды, так что на нем холоднее, чем дома. Несмотря на это, люди почему-то все равно предпочитают прятаться в тени. На светлой стороне почти нет никаких построек, она не то чтобы не изучена, жители по какой-то причине просто не хотят там появляться. Может быть, потому что на планете слишком холодно, и из-за этого она вся как бесконечная пустыня, только посеревшая от низкой температуры, кишит всякими сороконожками и похожими мерзкими насекомыми, с которыми Аурелия никогда не встречалась, и без зыбучих песков. На ночной стороне планеты для них уж чересчур холодно, и они стараются туда не заползать. А люди, возможно, движимы желанием не встречаться с ними. Но Аурелия отказывалась верить, что табун сороконожек способен остановить ее народ. Михаил должен был знать ответ. Аурелия подняла на него взгляд.

“Мадри, — тут же стрельнуло у нее в голове. — Обет молчания. Он разозлится, если увидит.” Аурелия торопливо отвернулась и вжалась в окно, но Михаил заметил ее секундные сомнения. Мадри внутри него остро реагировал на все, он чувствовал все и вся вокруг себя. И его это невероятно злило.

Михаил развернулся к Аурелии, она вздрогнула, испугавшись движения позади себя, и сильнее вжалась в окошко. Михаил мягко взял ее за подбородок и повернул ее закрытое лицо к себе. Он поймал ее зашуганный взгляд.

— Ты что-то хотела? — строго спросил он.

Аурелия увидела, как его зрачки сузились до маленькой точки на сияющей в темноте синеве, а потом расползлись на всю радужку. Будто он пытался прочитать ее вопрос не только в ее глазах, как делала мать, но и в ее голове. Как червь он копошился в документах ее мадри, пытаясь выяснить, что знает он и что ему нужно, но голова Аурелии опустела. Даже ее собственный мадри не нашел бы там ни крупицы информации, поэтому Михаил остался ни с чем: он не докопался до ее страхов и переживаний, не нашел вопроса, с которым она хотела к нему обратиться. Он мягко отпустил ее дрожащий подбородок, наблюдая, как она медленно отворачивается, чтобы не раздражать напряженное зрение его мадри, сам неторопливо откинулся на спинку сиденья и поднял распахнутые черные глаза к такому же чернеющему потолку. В его голове, будто на огромной карте навигатора, передвигалась маленькая точка – его носитель. По дороге, соединяющей космопорт и Даалим со средней удобоваримой для носителя скоростью. Если приблизить – будет слишком быстро. Отдалить – слишком медленно и почти незаметно для глаза. Через пару часов они уже будут на месте.

Аурелия робко вжалась спиной в сиденье. Стоило ей расслабиться, хоть одной мысли – посетить голову, явился он. Мадри. Доселе спавший, но тот же самый мадри. И стал наводить порядок в разбросанных Михаилом документах, разбираться в ситуации и пытаться просчитать, что происходит и что будет дальше. Безопасно ли здесь находиться, куда нас везут, кто рядом, можно ли им верить и зачем мы едем туда, куда едем.

Аурелия непроизвольно бросила взгляд на Михаила. Он почувствовал движение рядом и обернулся к ней.

— Что такое? — спросил он. Его зрачки снова сузились до почти полного отсутствия. Видел ли он что-нибудь в таком состоянии? Зрачки медленно начали расширяться. Аурелия молчала: ее мадри помнил, что она дала обет молчания. Вернее он нашел это в ее памяти. Сейчас Михаил заправлял ситуацией, и некоторая информация была скрыта от мадри Аурелии за плотной стеной вокруг Михаила. Он наклонил голову, пытаясь увидеть, что она хочет. Но единственное, что он увидел, – это то, что ее мадри копается внутри него, истерично исча какую-то информацию о их перемещениях и ближайших планах Михаила. Он легко отвернулся, не давая мадри рыться в том, что может испугать Аурелию или вызвать у нее любую другую негативную эмоцию. Он считал это уже множество раз: ее недовольство и истеричное недовольство мадри намного лучше, чем ее страх перед известным, построенным и выверенным планом. А у него были очень далеко идущие планы. Он знал, к чему они должны придти. Ей знать было необязательно, она будет только сильнее волноваться, а это это ему совершенно не нужно. Может все испортить. Лучше пусть она будет недовольна тем, что он не доверяет ей какие-то вещи.

Аурелия насупилась под платком, закрывающим ее лицо, но Михаил заметил это по сузившимся глазам и сдвинутым бровям. Она тихо и очень недовольно зашипела: это голос мадри, не ее. Ее зрачки в дрожащей радужке сужались и расширялись от ярости ее внутреннего голоса, которую он не мог выразить. Аурелия отвернулась. Мадри успокоился, беспокойно улегся, но обиду не забыл. При удобном случае он найдет способ отомстить. Но и это Михаил уже просчитал. Существовало несколько способов, которыми он сможет мстить, но мадри Михаила знал каждый из них, и на каждый из них у него имелся ответ. Мадри никогда не подвергнет опасности своего носителя, так что то, что он уведет куда-то Аурелию, можно было смело отметать. Она никуда не денется, а значит он сможет противостоять любой попытке мести. В большинстве просчитанных его мадри случаев достаточно будет схватить ее и зажать ей рот. В некоторых можно ограничиться только схватыванием.

Мадри Аурелии истерично теребил бумажки, которые успел отобрать у Михаила. Все тряслось от его ярости. Аурелия не могла поверить, что Михаил что-то скрывает от нее. Она все еще его хозяйка, его тело и душа принадлежат ей, хоть фактически больше и нет. Он не имеет права что-то скрывать от нее, но когда она пытается натравить на него своего мадри, отворачивается, чувствуя подставу и что она может до всего докопаться. Аурелия стиснула пальцы в кулаки. В этой ситуации ее злило только то, что ее злость не получала выхода. И так по кругу, по кругу…