Часть 10. Шабаш. (2/2)

— Сами позволили! Вот ваше испытание!

Девушка нанесла самое ужасное оскорбление всему ковену, которое только можно было представить. Её разорвали бы на куски, если бы не защита Асцелии, которая перекрыла путь к ней своей силой. Лесная ведунья в секунды оказалась рядом с Сельмой и схватила её за руку.

— Живо за мной.

Угрожая всем флягой со святой водой, шатенка побежала вместе со старухой, пока Асцелия за спиной осталась один на один против целой толпы, сдерживая невидимыми силами их натиск.

***</p>

Несколько минут в попытке скрыться, пока есть такая возможность, слились в одно мгновение. Лёгкие горели, ещё, наверное, больше от страха, нежели от бега. Удалось перевести дух лишь у подножия горы. Сельма прислонилась спиной к ближайшему дереву, тяжело дыша, пока ведунья шаманила что-то совсем рядом. Слова одной из ведьм отдавались в голове эхом:

«Это наша территория и наши законы. Даже если мы тебя расчленим, Он не сможет нам помешать».

Шатенка на мгновение поморщилась, опустила голову и шикнула что-то матерное себе под нос, сильнее сжав полупустую, уже бесполезную флягу в руке. По пути из неё почти всё выплеснулось. Остались лишь жалкие капли. Костяшки пальцев побелели от натиска мышц. Спазм неприятно сжал горло. Девушка нахмурилась, с усилием сглотнула, вынуждая себя успокоить дыхание. Она подняла голову и… пораженно выдохнула, отступая на шаг в спасительную тьму чащи.

Неясное марево окутывало деревья, которые разделяли подъём и лес, тёмным облаком заполняя воздух вокруг. Клочья дыма срывались с пальцев старухи, таяли, сгущались, рисуя узоры чёрным по чёрному. Сельма в ужасе оглядела представленную картину.

— Что за чёрт…?

Когда ведунья обернулась на девушку, испуганного придушенного вскрика Сельма сдержать не смогла. На этот раз оба глаза старой спасительницы были белыми, и шатенка не знала, что пугает больше — цвет радужки или ощущаемое в воздухе сочувствие от этого страшного древнего существа. Сухие старческие губы шевельнулись, пропуская сквозь себя хрипящий тяжелый голос:

— Беги туда, где сможешь найти Его. Проси защиты. Только Он сможет спасти тебя от той беды, которую ты на себя навлекла! После того оскорбления, которое ты нанесла всему ковену, их ничто не остановит, кроме Некроманта.

— Куда?! — было сорвалось с побелевших губ, как вдруг сквозь толщу клубящегося чёрного марева послышался ведьминский охотничий возглас. Что-то невидимое стало пробивать бреши в защите, превращая её из щита в нелепый дуршлаг.

— Скорее!

И Сельма сорвалась с места, сама не зная, куда ей бежать! Найти Его? Нужно в пещеры, но для этого надо обогнуть город или пробежать его весь, а до этого его ещё надо хотя бы достигнуть. Монастырь? Нет уж, прошлый урок девушка усвоила достаточно хорошо, туда она не ступит и ногой. Да и защиты у живых мумий искать — нелепое решение. Тогда куда?!

«Поляна», — спасительным шелестом прозвучало в её голове.

Действительно, именно туда шатенка попадала в каждом осознанном сне, когда видела Его. После того, как она нашла это место в лесу, первый же её сон сразу связал с Ним. Мысленно молясь всему миру, чтобы у неё получилось там найти своё спасение, Сельма помчалась со всех ног, уже спиной чувствуя ауру надвигающихся разъярённых существ, готовых её сейчас голыми руками разорвать на части.

Трудно представить, на что способен даже не подготовленный физически организм под угрозой смерти. Ноги несли Сельму до самой поляны целых двадцать минут, хотя периодически она чувствовала, как ватные кости подводят, тело готово вот-вот рухнуть, а лёгкие — заживо сгореть, сжавшись в обугленные комочки между рёбрами. Ночью вид поляны сразу навеял ощущение дежавю, хотя внешне он значительно отличался от снов. В глаза бросалась естественная реалистичность, отсутствующая в сновидениях: высокая некошеная трава, покосившаяся чёрная лачуга…

Словно утопленник, добравшийся до берега, девушка рухнула на землю, хватая ртом воздух. Сердце от физической нагрузки перегоняло кровь с такой скоростью, что вены на висках вздулись и судорожно расширялись от каждого нового кровяного притока. Лёгкие горели, отказываясь работать в нужном режиме. Задыхаясь от бега и отчаяния, Сельма с трудом поднялась на непослушные дрожащие ноги.

— Некромант! — сбитое дыхание не позволяло произносить длинные предложения, лишь отрывистые слова вырывались из груди. — Пожалуйста, появись!

Заламывая руки, хватаясь за голову, она в панике начала ходить то взад, то вперёд, постоянно при этом оборачиваясь на темнеющий лес.

— Некромант! Мне очень нужно, чтобы ты появился! Ты же слышишь меня… Да твою мать!

Отчаянный зов смешивался с матом. Глаза обезумели от ужаса и понимания, что на неё в буквальном смысле охотится смерть в виде кучки старых и древних, как мир, ведьм. Из леса уже долетало зловещее эхо их голосов. Каждой клеточкой своего тела Сельма ощущала их ауру и усиливающееся ощущение приближающейся гибели. Она была совсем рядом…

— Да появись ты уже!

Беглянка осознавала, что тратит время впустую. Поляна была глуха и пуста. Но куда бежать? Тело больше просто не выдержит. Спрятаться негде… Да и что могут значить её жалкие человеческие силы против целого ковена взбешённых от ярости ведьм?

Эти мысли прервал мутный силуэт женского платья, возникший, как из дыма, в другом конце поляны. Неожиданно из леса выскочил ещё один; он словно бы выпрыгнул, как если бы это был не человек, а животное в человеческой одежде.

Сельма вскрикнула от ужаса, зажав рот обеими руками. Надежда угасла вместе с появлением охотниц. Ведьмы стали появляться одна за другой с неумолимой скоростью. Девушка потратила время впустую. Бежать некуда. Её настигнут в любом случае, это лишь вопрос времени. В панике жертва сделала поспешный шаг назад, но неожиданно врезалась в кого-то, кто оказался расторопнее остальных своих соратниц.

— А-а-а!

Испуг пронзил каждую клетку. Сельма тут же захотела отскочить в сторону, обернулась, но чья-то сильная рука успела ухватить её за спину и прижать к спасительным чёрным одеждам. Некромант буквально спрятал её в складках своего монашеского одеяния, укрыл тёмными, как ночь, крыльями рукавов. Стальной хваткой маг стиснул её плечо, пока девушка всё ещё билась в конвульсиях испуга и страха, пытаясь вырваться и не понимая, что происходит. В какой-то момент она, наконец, осознала, что опасность ей не угрожает, даже открыла перепуганные глаза, но тут заметила руку, сжимающую её плечо: изуродованную проказой старческую кисть. С новым напором сил девчонка завизжала на всю поляну, попыталась оттолкнуть от себя Некроманта, но все её попытки были прерваны скрежетом и загробным хрипом подоспевших ведьм, что как ястребы сплотились на поляне, не решаясь подойти ближе. Это заставило Сельму затихнуть. Будто маленький перепуганный зверёк, она вжалась в грудь Повелителя Смерти, совсем забыв об отвращении. Страх оказался сильнее.

Только ведьмы стали приближаться, как вторую руку Некромант резко протянул в их сторону, заставив замереть на том же месте, как вкопанных. Никто более не решился сократить дистанцию. Сельма не видела, как лица представителей ковена при виде Некроманта побледнели от страха и ужаса. Каждая и каждый из присутствующих ощущал ту магическую силу и мощь, в объятиях которых тонула сейчас их запланированная жертва. Лишь одна из ведьм, что прибыла самой последней, смело вышла вперёд и остановилась посередине между ковеном и Некромантом. Беловолосая виновато опустила голову, но стояла ровно, как натянутая струна. Стычка с ковеном ещё возле костра не прошла для неё бесследно, но раны она предпочла скрыть от всех.

— Как ты могла это допустить? — ледяной голос из-под капюшона и железной маски металлическим звоном ударил по ушам.

— Прости, Повелитель… — положение Асцелии всегда было сложным из-за того, что она одновременно должна была служить и благосостоянию ковена, и Некроманту. Она являлась общей частью для двух разных миров. Безусловно, это давало ей целый ряд преимуществ, это давало ей силу, власть и влияние, но как только миры переставали существовать в согласии, её положение оказывалось весьма шатким. И шаткость эта была ещё больше продиктована её неспособностью выбрать одну из сторон. Асцелия не могла разорвать договор с Некромантом, которому была обязана своей жизнью, и не могла предать ковен, так как была его природной частью.

Уверенный шаг вперёд неожиданно сделала ещё одна из старейших ведьм.

— Некромант не может вмешиваться в дела ковена, таков уговор!

— Я не вмешивался в ваш шабаш. Теперь же я не скован узами договора.

— Мы договаривались о взаимовыгодном сосуществовании в твоём городе проклятых. Было решено, что мы будем соблюдать дистанцию и не вмешиваться в дела циклов до тех пор, пока нашему существованию здесь не будет ничего угрожать. Она — угроза для нас! — указательный палец в обвинительном жесте тут же указал на силуэт Сельмы.

В ответ раздался тихий разливистый смех, от которого душа леденела и стыли конечности. Сельма, прижатая к широкой груди, слышала его прямо из её глубин, сжимаясь от этого ещё больше. Гнев Некроманта стал физически ощутим в воздухе. Давление резко повысилось. Оно буквально давило на макушки, заставляя как можно ниже прижаться к земле. Под его гнетом хотелось сжаться в комочек, залезть в ближайшую яму, подобно крысе, и не высовываться из неё до самого рассвета.

— Вы посягнули на частичку Иоханны и тем самым бросили уже вызов лично мне… Это вне договора. — Рука Некроманта неожиданно сжалась в кулак, и всех присутствующих разом что-то скрутило в области живота: кто-то упал на землю, вовремя успев выставить вперёд ладони, кто-то, кто посильнее, смог устоять, лишь сжав свои одежды. — Вы настолько трусливы, переживаете, что я покину этот мир и уничтожу тем самым ваше обиталище, что рискуете потерять всё гораздо раньше. — Кулак провернулся в воздухе, и среди толпы послышались крики боли. Сельма, спрятавшаяся до этого в складках чёрного одеяния, зажмурившаяся от самой даже мысли к чему прижималась и что ждало её за пределами этих «объятий», неуверенно приоткрыла глаза и увидела, как скорчившиеся на земле ведьмы всё ещё пытаются противостоять силам Некроманта. Это противостояние чувствовалось в воздухе, который в буквальном смысле накалялся. Но аура Некроманта оказалась сильнее. Холодным чёрным полотном она заполнила всю поляну, поглотила каждого из присутствующих. Среди скрючившихся тел Сельма заметила и находившуюся к ним ближе всех Асцелию. Беловолосая стояла на четвереньках, а из её рта вырывался удушливый кашель, сопровождаемый кровавой блевотиной.

— Асцелия! — сама того не понимая, шатенка дёрнулась в попытке подбежать к ней, но из стальной хватки было не выбраться. А Некромант не обращал на Сельму больше никакого внимания.

Неожиданно послышался всеобщий стон. Что-то будто вырвалось из ковена, что-то, что нельзя увидеть глазами, что-то, что можно лишь почувствовать… Оно было подобно плотному прозрачному облаку, заключающему в себе нечто важное.

Приказ властного голоса пророкотал подобно грому:

— До конца этого цикла никто из вас не вернётся в мир живых, никто не покинет город. Часть ваших сил исчезнет, а до их возвращения ваши тела будет грызть чума. Никто не смеет бросать мне вызов! Убирайтесь прочь!

Злые, как никогда, ведьмы были вынуждены подчиниться. Их тела за считанные секунды покрылись чумными язвами, температура тела значительно выросла, вызывая ломоту во всех конечностях. А рвота с кровянистыми выделениями стала первым признаком болезни Смерти, развитие которой в их телах за несколько мгновений достигло двухдневного прогресса. Дальше будет только хуже. А без своих сил исцелить себя ведьмам будет невозможно. Такое оскорбление от Некроманта никто из них не забудет. Ковен никогда Его не жаловал, но каждый представитель преклонялся перед силой Тёмного Властелина. Эта мощь в конце концов и побеждала. Ведьмы вынуждены были отступить. Все их стремления были направлены лишь на выживание, которого они все эти века искали под крылом Некроманта. Маг — единственный из всех, смог ещё сохранить в этом мире оплот сильнейшей древней магии. Без Повелителя Смерти и этого оплота от всего числа ведьм сохранились бы единицы, а ведуний, которым так важна первородная связь с природой, и вовсе бы не осталось.

Звуки на поляне стихли. Кроме почти потерявшей сознание Асцелии, Некроманта и Сельмы никого не осталось. Тишина после криков и стонов, борьбы двух лагерей оглушила неожиданным контрастом. Это ощущалось так, словно после шумного застолья тебя резко перенесли в пустыню и посадили под купол. Ни единого звука. Лишь кряхтения кашляющей Асцелии были изредка слышны.

Сельма немедленно вспомнила о том, к кому прижималась всё это время. Взгляд снова упал на огромную, изуродованную проказой руку, что по-прежнему сжимала её плечо. Почти заныв от отвращения и страха заразиться, девушка дёрнулась один раз, второй. Некромант словно издевался, намеренно её не выпуская. Насмешливую ухмылку из-под маски можно было ощутить интуитивно.

— Пусти!

Сельма не прекращала нелепо-беспомощных попыток выбраться, всё сильнее и сильнее пытаясь оттолкнуться от мага. В какой-то момент рука разомкнулась, и шатенка тут же повалилась на землю под действием своего же толчка. С ужасом смотря на Тёмного Властелина, она поспешно стала отползать от него подальше, двигаясь в сторону беловолосой жертвы.

— Асцелия! — Сельма, всё время с опаской кидая злобные взгляды в сторону Некроманта, поспешно приблизилась к измученной ведьме, переворачивая её на спину. — О, чёрт! — в брезгливой гримасе шатенка тут же отдёрнула руки, увидев чумные язвы на женском теле. — Ты и её заразил!

Некромант всё это время наблюдал за происходящим с ироничным любопытством. Парадоксально, как легко можно угадывать эмоции человека, даже не видя его лица.

Хотя здесь человеком была, по сути, одна лишь Сельма.

— Испытываешь жалость к ней?

— Если ты так разгневан из-за того, что она не смогла защитить меня, то там, на шабаше, она могла распрощаться и со своей жизнью!

Из-под маски раздался уже знакомый, приглушенный, заливистый смех.

— Это уж точно не про Асцелию. Она будет готова променять жизнь на существование в зловонной яме, лишь бы только не умирать.

— Ты чудовище! — Сельма брезгливо перевела взгляд на свои ладони, пытаясь их оттереть об одежду. Невидимый взгляд Некроманта и его такая же незримая усмешка доводили до злости и отчаяния.

— Что такое? Боишься заразиться чумой или проказой?

— Чёрт! — отчаянный крик снова начал граничить с истерией, а Асцелию задушил новый приступ кашля. Ведьму колотил озноб, глаза постоянно проваливались во тьму. — Асцелия! — сама не понимая, почему, шатенка разрывалась между брезгливостью из-за болезни и жалостью к беловолосой ведьме. А Некроманту словно бы нравилось наблюдать за этой борьбой. В конце концов, Сельма не выдержала и начала помогать Асцелии перевернуться на живот, чтобы приступы кашля и утрата сознания не дали ей задохнуться. — Исцели её!

— Почему я должен это сделать? За свои проступки приходится платить. Уже не боишься заразиться?

Некромант словно бы знал, на что стоит давить, и в девушке вновь проснулось прежнее отчаяние, связанное со страхом страшной средневековой инфекции. Инстинкт самосохранения бил тревогу, однако разум твердил обратное. Сельма зло рыкнула:

— Если я и могла заразиться, то уже это сделала, пока ты прижимал меня к себе!

Из-под маски снова раздался негромкий смех.

— А ты начала мыслить. Ты права, на тебя у меня более интересные планы, чем смерть от чумы или проказы.

Леденея от страха, шатенка с отвращением отвернулась от Некроманта к мучащейся Асцелии, голова которой безжизненно упала на её колени.

— Её нельзя здесь оставлять!

Молящий взгляд Сельмы уставился на Некроманта, но тот только вновь рассмеялся напоследок и… исчез, растворившись в прозрачной чёрной дымке.

— Что?! — Беглянка явно не ожидала такого. — Нет! Ты не можешь так просто исчезнуть! Чёрт тебя возьми, Некромант! Ублюдок! Я тебя ненавижу! — шатенка сорвалась на крик, но она тщетно кричала в пустую поляну: никто её уже не слышал. Посреди ночи в лесу девчонка осталась совсем одна, пока на её руках без сознания лежала Асцелия. Злость на Некроманта пробирала до костей. То ли от пережитого очередного стресса, то ли от того, что уже давным-давно стояла глубокая ночь, ветер похолодел. А где-то вдали раздался затяжной животный вой. Девушка сама едва не взвыла:

— Только этого не хватало!

С большим трудом Сельма оттащила беловолосую ведьму к хижине. Пускаться посреди ночи через лес в путь с грузом в виде бессознательного тела было бы глупым решением… Да и шатенка была уже не в силах двигаться сама. Разваливающаяся хижина стала хорошим укрытием. Асцелию пришлось оставить прямо на земле. Памятуя уроки по анатомии, Сельма перевернула её на бок, чтобы непослушный язык не перекрыл колдунье кислород. Сама шатенка прижалась к обмазанной глиной стене, обняв свои колени и слушая волчий вой, до сих пор раздающийся где-то вдалеке.