Отступление (2/2)

Возможно, хотя бы они смогут объяснить этой девчонке, что нужно ценить свою собственную жизнь, а не бросаться в любое встретившееся озеро с головой. Да, возможно, на дне ждёт клад, но стоит ли того риск утонуть? Хаяте смотрел в глаза этой… этой… и не мог найти там ни капли сознательности. Обиду? Да. Стыд? Да. Злость? Да. Но ни капли понимания, которое было ему так нужно.

Хаяте отпустил её и вернулся в башню Хокаге. Конечно, он не смог увидеться ни с кем из АНБУ Хокаге сразу же, но в конце концов Кот всё-таки почтил его недолгим разговором.

— Нашел её Грач, говорю сразу, — предупредил он, не снимая маску. — Сталкер чёртов.

— Вы правда её не заметили? — устало поинтересовался Хаяте.

— Знаешь, что? — помолчав, сказал Кот. — Правда не заметили. Конечно, мы были сосредоточены на другом, вокруг куча сражающихся, рядом — барьер… но мы внимательно следили за окружением. От нас смогла спрятаться эта пигалица! Даже не чунин. Синица с Лисой всё ломают голову, как работает эта Невидимость, и не могут понять.

Это была беспрецедентная ситуация, и Хаяте стиснул зубы, пытаясь найти даже не выход — ответы. Но ситуация в деревне была слишком шаткой, слишком… непонятной. Будь Хирузен жив, Хаяте мог бы с полной уверенностью сказать, что Тори в течение пары дней увели бы к АНБУ, тренироваться и подбирать форму. Но Хирузен был мёртв, а деревня — парализована.

Так называемый «гений» бесклановой Каору Тори повис в воздухе, и никто не знал, что с ней стоит делать. Точнее, не так. Никто не знал, стоит ли с ней делать то, что запланировал предыдущий Хокаге. Ведь кто знает, что решит новый? И кто, собственно, будет новым?..

Первой реакцией Хаяте на заявление Тори о том, что она хочет стать Хокаге, было сказать «Нет». Не «Нет, ты не сможешь», а «Нет, тебе не нужно». Стать Хокаге — большая цель, а Тори ещё и осознавала всё, что за ней стоит. Если ради малейшей победы она способна на нечто необдуманное, то на что она будет готова пойти ради шляпы Каге Огня? Хаяте сморгнул дождь с ресниц — подумать только, небеса тоже плачут по Третьему — и решил, что он не будет говорить то, что пришло ему в голову первым, а скажет то, о чём всегда думал очень-очень тихо.

Считал ли он, что Тори может стать Хокаге? Да, считал. Обаятельная? Более чем. Существовали прорехи в её искусном управлении людьми, но это, как ему казалось, было делом опыта. Для двенадцати лет умения были впечатляющими, и с возрастом они обещали только расти. Умная? Хаяте рассмеялся бы в лицо тому, кто сказал иное. Излишняя самоуверенность строила стены, за которые Тори не заглядывала, но эти стены исчезнут, стоит ей испытать несколько ударов судьбы. А если она доживёт до двадцати, то этих ударов будет достаточно.

Конечно, существовал ещё и фактор силы, но Хаяте не сомневался, что Тори сможет залезть на эту вершину. Возможно, не к двадцати, как некоторые гении, а гораздо позже, но Хокаге славятся не только своей силой. Кто из молодого поколения, если так подумать, уже достаточно известен? Учиха, но его можно вычёркивать сразу, просто не пустят. Хьюга Неджи, но и он не подходит, так как из младшей ветви, а значит, постоянно будет прогибаться под свой клан, и никому, кроме самих Хьюга, это не нужно. Джинчурики… даже не смешно, его репутация стремится к отрицательным числам. Тори, имя которой ходило среди АНБУ, которая была нейтрально-бесклановой, которая обладала достаточной харизмой.

Конечно, сейчас ещё не их время. Пятый Хокаге даст десяток или пару десятков лет, чтобы новое поколение подросло и окрепло, чтобы претенденты окончательно выделились из общей массы. В идеале, конечно. Иногда даже Хокаге умирают. Иногда — излишне рано, как Четвёртый, иногда — слишком неожиданно, как Третий. Но если взять за основу этот идеал… Хаяте понадеялся, что, войдя в АНБУ, Тори не всегда будет скрывать лицо маской. Людская память коротка. И пусть в головах шиноби чужая слава живёт дольше, Тори ещё не заработала такую репутацию, чтобы о ней постоянно вспоминали. Могла бы, считал Хаяте. Но этот день ещё не наступил.

Зато наступил день, когда Санта почти вломился к нему домой — даже не через закрытое на тот момент окно, а через дверь, и с размаху положил прямо перед опешившей Югао достаточно приличную пачку денег. Удивительно, но Хаяте всё понял быстрее своей девушки.

— Эти ставки, — сказал он. — Вы ставили на что-то, связанное с Тори. Югао победила?

— Я ставила на то, что она… — Югао замолчала, а потом медленно начала улыбаться. — Я ставила на то, что никакой она не эксперимент Орочимару, Мизуки или ещё кого. И как вы это выяснили?

— Мизуки пришёл.

Всё накатившее было лёгкое веселье смыло, словно прибрежной волной. Хаяте аккуратно положил стопку бумажек обратно, хотя только что взялся за них, чтобы пересчитать. Было интересно, сколько выиграла Югао на вере в его ученицу. На вере, которой не было даже у него, её учителя, неприятно шепнуло в голове. Хаяте не отмахнулся. И правда. Он так восхвалял её и так ей восхищался, так почему же не верил, что Тори делала всё сама? Получается, восхищался он не ей, а удачным экспериментом? На душе от этого вывода стало ещё гаже.

Ну, что сказать. Он не хотел учеников. Он не знал, как быть сенсеем. Тот опыт, что он получил, наставляя Югао, помог… да ни в чём он не помог. Разве что чувствовал себя Хаяте чуть-чуть увереннее, чем мог бы чувствовать.

— Что значит «пришёл»? — всё-таки поинтересовался Хаяте. — Сам или…

— Сам, — отрицательно качнул головой Санта. Посмотрел вниз, туда, где совсем рядом с подсумком висела маска Грача. Вздохнул и скривился. — Знаешь… он уже некоторое время у Ибики. Сейчас его просто гоняют по кругу из одного и того же. В целом, он не опасен.

— Ты узнал недавно? — спросила Югао. — Потому что мне точно не сообщали.

Положение Югао было странным, шатким. Она была — объективно, и сама это понимала — недостаточно сильна, чтобы войти в элиту АНБУ, но являлась достаточно хорошей куноичи, чтобы все вокруг осознавали, что когда-нибудь она может это сделать. Но Хокаге — бывший Хокаге, мёртвый Хокаге — начал приближать её к себе. Ничего серьёзного, но, одновременно, очень заметный жест. И, понятное дело, у разных людей это вызывало разные эмоции, что неизбежно отражалось на самой Югао.

Ей не гадили по-крупному, конечно. И по-мелкому не особо гадили. Профессия шиноби слишком опасна, чтобы так делать: любая миссия, как бы ниндзя ни был силён, может пойти наперекосяк из-за чего банального. Но пока она тут, в Конохе? Что-то могло дойти до Югао с опозданием в пару часов. Неприятно. Но, казалось Хаяте, всё уже начало приходить в норму.

Теперь, когда Хирузена и вовсе нет, а действия — даже личность — следующего Хокаге неизвестны, всё застыло. Не хуже, не лучше.

— С утра, — уже не так напряжённо выдохнул Яманака. Югао и Хаяте одновременно посмотрели в окно. Солнце подсказывало, что до полудня было недолго. — Я заскочил к нему сам, потом начал волонтёрить. Собирать деньги, то есть. Потом сунулся было к Мизуки ещё раз, но, кажется, его совсем замучили, он даже не особо реагировал.

— Спасибо.

— Можешь устроить встречу, Грач? — наблюдая за невозмутимо пересчитывающей выигрыш Югао, внезапно спросил Хаяте. — Не втихушку, а тогда, когда это будет можно.

— Да никогда это не будет можно, — проворчал Санта. — Он же предатель… ну, или что-то вроде того.

Хаяте поднял взгляд. Санта знал цену словам и никогда — никогда — не оговаривался просто так. Да, бывало, что что-то вылетало у него с языка случайно, но даже это «случайно» не было лишено смысла. Просто Яманака не хотел, чтобы другие замечали этот смысл, и потом долго сокрушался. Кажется, так случилось и на этот раз: по весёлому лицу мужчины скользнула тень недовольства, а потом он отмахнулся ото всех вопросов. Не ушёл, впрочем, а начал клянчить «домашнюю, прекрасную, вкусную» еду у добродушно настроенной после выигрыша Югао.

«Устроить встречу» получилось только тогда, когда красная шляпа Хокаге была уже на всегда прекрасной голове Сенджу Цунаде. Скорее всего, с её молчаливого или одобрения, или равнодушия. Его не отпустили одного, конечно: Грач и Лань дисциплинировано зашли в комнату, где куковал от допроса до допроса Мизуки, следом за самим Хаяте.

Мизуки его узнал сразу, это было видно по усталому лицу, по едва заметному кивку. Хаяте невольно скривился. Кажется, его приход уже предсказали. Соответствовать ожиданиям «чего-то вроде предателя» не хотелось.

— Ты ничего с Тори не делал, — сразу же начал с главного Хаяте. — Не вкалывал, не кормил, не поил никакими веществами и не морочил голову, так?

Он осознавал, конечно, что вопросы — в том числе и эти, и многие другие, но похожие — уже не раз и не пять задавались. И Мизуки не раз и не пять на них отвечал: наверняка одинаково, иначе бы его не переставали мариновать в допросах, пытаясь докопаться до истины. Но хотелось задать их самому. Возможно, внимательнее посмотреть в глаза бывшему учителю Тори? Когда-то, помнится, он сам говорил ей, что Мизуки заботится куда больше, чем ей кажется. Сейчас он был совершенно согласен с тем, что Тори ему не поверила.

— Так, — покорно согласился Мизуки. Потом качнул головой, слегка усмехнулся. — Хотя нет. Пытался морочить, конечно.

— Прости? — ласково переспросил Хаяте. Грач за его спиной напрягся: то ли от того, что тоже захотелось вмазать Мизуки (и, судя по всему, кто-то уже испытывал и даже удовлетворял это желание до них), то ли от тона самого Хаяте. — Мне кажется, я плохо расслышал.

— Всё ты хорошо расслышал, Хаяте, — устало хмыкнул Мизуки. Усмешка исчезла. — Как задал вопрос, так я и отвечаю. Я пытался на неё воздействовать, но на ней ничего не работало. Она совершенно непробиваемая. Как думаешь, сильно мне хотелось, чтобы она вмешивалась во всю эту чушь?

Хаяте промолчал. Половине его хотелось ответить «Да, чёрт возьми, я думаю, что ты этого хотел, чтобы у тебя было, кого утащить с собой или даже на кого всё скинуть, и Тори еле выбралась». Но другая часть, более сознательная и менее мелочная, понимала, что нет. Не хотелось. Что Тори не выбиралась, она только глубже себя закапывала, в том числе и совершенно глупым и упрямым отстаиванием чести своего «сенсея». И это означало…

Когда-то, ещё раз прокручивает Хаяте тот эпизод у себя в голове, он сказал Тори, что Мизуки заботится о ней куда больше, чем она думает. Это факт. И Тори ему не поверила. Но вот это уже фактом не было. Это он так посчитал. Хаяте внимательнее присмотрелся к измождённому лицу Мизуки.

— Почему ты вернулся?

— Потому что больше для неё нет никаких гарантий, — туманно и одновременно очень четко ответил Мизуки. Опять усмехнулся, только не ехидно, как в прошлый раз, а почти с жалостью. — Приятно видеть, что после моего побега она осталась в хороших руках. Надеюсь, ты её оградил от всяких глупостей?

Хаяте в голову пришли все те моменты, когда он был разочарован, напуган, зол из-за Тори. Он не сделал ничего: ни кивнул, ни покачал головой, ни изменился в лице, но Мизуки неведомым образом его понял — возможно, как-то по-своему — и помрачнел. Хаяте размышлял, насколько же на самом деле утверждение «бывший сенсей Тори» было ложно. Как он может быть бывшим, если до сих пор, кажется, заботится о ней? Как он может быть бывшим, если она до сих пор называет его учителем?

И какое место, в таком случае, занимает сам Хаяте?

Думать о последнем было неприятно и ни к чему хорошему бы не привело, так что он перестал.

— Раз уж ты не торопишься задавать вопросы, я задам свои. Мне же это позволено?

— В целом, сейчас не допрос, — осторожно сказала Лань. Она была пуглива, оправдывая свою маску, но от её слов сейчас зависело многое. Будь сопровождающими кто-то чуть более похожий на Грача или просто более знакомый, вопроса бы не стояло. Но Лань и Хаяте, и сам Санта знали плохо. Всё зависело от неё. — Это просто… встреча. Так что Мизуки может говорить.

Добавлять, что любая информация обязательно уйдёт дальше четверых, никто не стал, всё и так было понятно.

— Сильно за ней следили?

— Не особо, — ответил Грач. Хаяте покосился на друга, расслабленно скрестившего руки на груди. — Но она интересная, так что о Тори знает абсолютно каждая крыса в АНБУ.

— Прекрасно, — просто ответил Мизуки, хотя по его лицу было видно, что это последнее, что он хотел услышать. Учитывая то, что он сказал ранее, подумал Хаяте, ему наверняка претила идея приписки Тори к корпусу масочников. — Многому научилась?

— Ты спрашиваешь по делу или просто тянешь время? — сухо поинтересовался Хаяте.

Мизуки ненадолго замер, а потом рассмеялся:

— Да, ты прав. Отвык от обычного общения, знаешь ли. То приказывают, то допрашивают… никакого разнообразия. Мои вопросы закончились.

Не спросил ни про кого, кроме Тори, неожиданно чётко понял Хаяте. Ни про Ируку, с которым дружил; ни про свою девушку; ни про ещё кого-то… Только Тори. Получается, и вернулся он именно к ней? Ведь что у него осталось в Конохе, кроме ученицы и очернённой до золы репутации?

Лань достаточно быстро покинула их, бормоча себе под нос что-то про Тори. Хаяте хотел бы узнать, что именно, но так и не смог разобрать слов. К тому же, Санта оттянул его в сторону и мимолётно шевельнул рукой. Хаяте тут же разобрал жест «тише». Как только они вышли из застенок Ибики, Яманака кивнул в сторону одной из оживлённых улиц и, на ходу снимая маску АНБУ, запрыгнул на ближайшую крышу. Пробежав пару кварталов, он остановился.

— Я тебе этого не говорил, но, когда мы куковали с Тори после убийства Хирузена-сама, она обмолвилась о ситуации с Мизуки. Упомянула… — он отвёл взгляд и провёл ладонью по лицу, приподняв другую руку на уровень груди.

Чтобы догадаться, что речь идёт о Данзо, у Хаяте ушла ровно секунда. Чтобы обработать эту информацию в контексте тех крох, что они услышали от Мизуки, ушло ещё две. «Гарантии». У Тори, по его словам, не было никаких гарантий. И не удивительно, что не было — она, чёрт возьми, знала о существовании Данзо! Более того, она знала о нём в контексте «вроде бы предательства» Мизуки.

— Она каждый раз говорила, что он невиновен, а когда с ней спорили — раздражалась и сворачивала тему, — проговорил Хаяте. — Как же хорошо, что она не додумалась говорить обо всём, что знала.

— И как же ей повезло, что ей никто не верил, — тихо дополнил Грач, а потом неожиданно улыбнулся. — Ха! А Тори постоянно приносит сюрпризы, да? Будет интересно, как она справится с нашими тренировками. Да и вообще… Как думаешь, сколько новых техник она ещё придумает?

Корпус АНБУ — то место, где Тори уже заждались, конечно. Но не легче ли добраться до бесклановой куноичи там? Тут за спиной всегда будет стоять сам Хаяте. Там защищать её будет некому. Даже если попросить Грача, даже если предупредить Югао, они не смогут быть рядом с ней постоянно. Данзо умеет выжидать. Когда представится возможность, он обязательно будет действовать. И не важно, что именно он будет делать и что предлагать. Хаяте никогда не встречался с этим человеком и никогда не слышал о нём ничего внятного — потому что говорить такое вслух не стоило — но общее мнение подхватил. Любая встреча с ним — плохо.

— Я могу взять над ней шефство, — негромко предложил Санта. — У Югао не получится, она нравится Хокаге-сама куда больше, чем я, а значит, всегда при ней… Но вот я мог бы.

Отказываться было бы верхом глупости, так что Хаяте кивнул. Да, он был согласен. Понимал, что Грач всё ещё остаётся на должности одного из приближённых к Хокаге — что было удивительно, Кот, к примеру, этот статус потерял — а значит, работы у него и так будет немало, но раз предлагают… К тому же, кажется, Тори ему искренне нравилась. Намного больше, чем самому Хаяте, который, можно сказать, просто прикипел. Странное ощущение. Вроде бы и раздражает, а вроде бы…

— Ну, — сухо сказал Хаяте, — осталось только дождаться, когда ей подберут маску.

***</p>

Цунаде видела мальчишку насквозь. Умный, как и все Нара. Самоуверенный, как и любой наследник; не беспричинно, впрочем. Безумно практичный. И — единственная неожиданность — чуть обеспокоенный. Чтобы сын Шикаку, да волновался? Цунаде мимолётно подумала, что стоит поставить самого Шикаку в известность при следующей встрече, и тут же отодвинула эту мысль подальше.

— Значит, на её стороне? — повторила она безразлично.

— Ага, — так же безразлично подтвердил Шикамару. — Я с Тори. Она с вами. Я тоже с вами.

Она еле подавила вздох. Дети пытались её надурить, отлично зная, что она это видит — и надеялись, что, раз она это видит, то будет снисходительна. На самом деле, в этой цепочке потерялось несколько звеньев всё той же детской логики, но начало и конец наверняка были именно такими. Отвратительно. Цунаде ведь действительно была снисходительна: и к тому, что кто-то вообще смеет заниматься подобным на территории деревни, и к тому, что в это вмешано столько шиноби, и к тому, что к гражданским и бесклановым сунулись и Абураме, и Нара… Точнее, отдельный Абураме и все Нара, ведь где наследник, там и клан.

Правда, снисходительность была рождена не из сентиментальности, а из собственных интересов. Банда была полезной, действительно полезной, отрицать это не получалось. А ещё в голове невольно мелькнула мысль: неужели наконец-то нашлись гражданские, обученные работать с шиноби, обученные работать с информацией? И не в единичных количествах, и не потенциальные, а вполне себе работающие. А ещё в голове невольно пронеслось: ками-сама, как же хочется выпнуть этих чунинов, занятых административной работой, на миссии, потому что людей внезапно стало не хватать.

Что ни говори, а нападение двух деревень изнутри — это всё ещё нападение двух деревень изнутри. Джонинов пострадало мало, они готовы к бою всегда, но вот чунины и генины… Цунаде всё же вздохнула. Даже если бы она окончательно сошла с ума — прямо как в тот момент, когда вообще согласилась на эту должность — и решилась бы привести мысли в действие, то старейшины её до смерти бы запилили. Совет кланов тоже не одобрил бы столь экстравагантное решение.

— А что насчёт тех беспорядков? Тех самых, что вообще привели тебя к банде?

Шикамару остался внешне нечитаемым, но Цунаде почти видела, как он в отвращении морщится. Конечно, она знает. Может, весело подумала Сенджу, она и женщина, но за полсотни лет набралась ума и опыта.

— Они были, — подтвердил Нара. — Но скоро они исчезнут. Есть план.

— У Тори нет никакого плана, не ври мне, — разочарованно хмыкнула Цунаде. Она гадала, как долго их разговор будет кристально чистым. Таковым он перестал быть почти сразу, но вот до откровенной лжи Шикамару ещё не опускался.

— Я что-то говорил про её план? — всё так же спокойно уточнил Шикамару. — У неё нет плана, верно. Зато у меня есть.

— И ты всё ещё на её стороне?

— Да.

Что ей ещё оставалось делать с этим мальчишкой? Отпустить, конечно. То ли он видел в этой банде не только её настоящее положение, но и перспективу, то ли он видел в Тори не только её настоящее положение, но и перспективу. Цунаде поставила бы на последнее. Возможно, в лёгкой сцепке с первым, но это не точно. Если ей самой эта сеть гражданских и была бы полезна, то вот клану… нет, нет, вряд ли.

Стоило ли сообщать Шикаку ещё и об этом? Подумав, она решила вообще не беспокоить ворчуна: пусть сам таскается со своим сыном, который, кажется, уже всё для себя решил. В конце концов, это совершенно не её дело. Если она ещё и за чужими наследниками будет бегать…

— Ты хочешь поговорить? — она откинулась на спинку стула, выглядывая в окно, за которым до сих пор, терпеливо дожидаясь своей очереди, сидел Джирайя. — У меня тут ещё одна встреча запланирована.

— Так не терпится встретиться с маленькой мисс информатор? — усмехнулся тот. — Я подожду ещё.

Вопрос «А тебе разве не стоит быть сейчас с Наруто?» застрял на языке, когда она осознала, что ждёт Джирайя именно разговора о Наруто. Прекрасно. Тогда ей точно стоит решить все дела как можно быстрее, а потом выгнать всех этих телохранителей — кроме самых, самых приближённых. Читай: Шизуне и её глупого поросёнка. Не то чтобы последний мог исполнять хоть какие-то обязанности, но он был прекрасным антистрессом. А именно стресса в работе Хокаге было больше всего.

Дожидаясь «маленькой мисс информатор», она перебирала бумаги, которые нужно было перебрать. Итак, состояние Академии, всех корпусов госпиталя, корпусов АНБУ — в одну сторону, их она внимательно рассмотрит чуть позже, когда останется одна. Отчёты о завершении секретных миссий S-ранга?.. Целых две штуки. Интересно. Прочитав, Цунаде подмахнула их, подтверждая, что к сведению приняла, ничего непоправимого совершено не было, деньги стоит выдать, расхождений с полученной от информаторов версией не видно.

За такой работой прошло ожидание. Лиса, которой она и поручила сбегать за, пожалуй, самой важной персоной во всей этой банде, быстро переместилась на потолок, да там и зависла. Мисс информатор — надо же, привязалось — была, на деле, не такой уж и маленькой. Старше самой Тори года на три точно, острые черты лица, ладная фигурка, длинные, бирюзовые волосы… и совершенно не вяжущийся с этой ангельской картиной взгляд. Цунаде рассмеялась где-то на задворках своего сознания. Подумать только! Такой взгляд ожидаешь встретить у джонина, но никак не у шестнадцатилетней гражданской.

С другой стороны, и мир гражданских жесток. Если она так пристально следит за жизнью Конохи, а полиция, вместе с исчезновением клана Учиха, перестала работать… кто знает, что творится на улицах. Понятное дело, громкие дела расследуются всё теми же генинами, но что до тихих? Тех, которые заметишь только тогда, когда у тебя есть мобильные глаза и уши? Не желая откладывать такие важные мысли слишком далеко и надолго, Цунаде быстро записала на краю какого-то испорченного документа обрывок своих рассуждений — прочитав, она вспомнит, как до этого дошла и что за этим следовало — и опять подняла взгляд на девушку.

— Ясуда Аянами, — спокойно представилась она, перед этим уважительно её поприветствовав, — если вам нужно моё имя.

— Все называют тебя просто «Аянами», — заметила Цунаде.

Девушка ей нравилась куда больше, чем гиперактивная Тори или до смерти ленивый Шикамару. Она была спокойной — но спокойной не так, как Нара. В этом спокойствии чувствовалось напряжение.

— Вы могли заметить, что все в банде обращаются друг к другу по имени, — пожала плечами Аянами, а потом вздохнула. — Если спросите, почему, то я вам отвечу: потому что Тори зачем-то нужно было как можно быстрее запомнить всех нас, и с фамилиями это сложнее. Она, конечно, расскажет нечто красивое, во что поверило большинство… Но факт остаётся фактом.

Цунаде усмехнулась. Отлично. Человек, который понимает эту раздражающую Каору — и полностью разделяет раздражение. Какое приятное приобретение! Один минус, почти без сожаления заметила Цунаде, Аянами её слишком любит.

Вообще, все отчёты сообщали, что в банде Тори любят. Не просто как фигуру лидера, но и как личность. Тем забавнее было читать отчёты Югао за те месяцы, которые она наблюдала за девчонкой: Лиса отмечала абсолютное неумение Тори сохранять свои лидерские качества при близком взаимодействии с людьми. Чем ближе те её узнавали, тем больше разочаровывались. Удивительно, что так называемые «приближённые» до сих пор не взбунтовались.

В любом случае, у неё за сегодня будет хотя бы одна приятная встреча. После Аянами будет тяжёлый разговор с Джирайей — и Цунаде даже думать не хотелось, что ещё за идею, касающуюся джинчурики, он заставит её слушать. И ведь она, скорее всего, согласится! Джирайя был слишком умён для глупых идей. Как жаль, что старейшины этого не понимают… Как жаль, что старейшины вообще ничего не понимают и только и знают, что ворчать на её решения да тормозить их исполнение.

Ах, ну, ещё они могут оглядываться на Данзо. Конечно, как она могла забыть.

— Для начала, — сказала Цунаде, — я хочу услышать от тебя организацию твоей сети. Как происходят распределения на дежурства, в чём эти дежурства вообще состоят, в какой форме информация доходит до тебя и через кого она доходит. Потом посмотрим, что мне захочется узнать ещё.

Потом придётся что-то решать с экзаменом на чунина — возможно, всё-таки выдать Тори жилет, раз уж она неплохо показала себя против сына Казекаге. Да и эта её самолично придуманная техника, Невидимость, по словам АНБУ, тянула на повышение. Надо увидеть самой, отметила себе Цунаде. Возможно, сразу после вручения жилета? Неплохая идея. Можно послать Теневого клона, так даже лучше. Заодно — устроить последнюю проверку для девчонки. Её точно надо в корпус АНБУ, только кто ей, такой самоуверенной, маску выдаст?

Хирузен бы выдал, конечно, иронично подумала она. Он бы рассчитывал на то, что Тори слюной захлебнётся от радости, а потом будет, как послушная собачка, вечно преданной и готовой умереть за волю Огня. Ведь Хокаге дал ей, бесклановой, такой шанс! С учётом того, что характер Тори совсем не подходил под такое поведение, перед этим подразумевалось, что жизнь пару раз макнёт её не в самую благоприятно пахнущую субстанцию. Совершенно случайно, конечно же!

Только вот Цунаде такие игры не очень интересны. Тори раздражает, безусловно, но растрачивать её потенциал, который, в том числе, исходит из этой независимости и смелости пробовать что-то, что не пробовал ещё никто, было бы глупо. Всего-то и надо, что показать девчонке, что в некоторых случаях смелость и безрассудность — именно что порок, а не тщательно лелеемое достоинство. Цунаде уже слышала от Грача, что Тори доводит своего сенсея — на самом деле, двух: и старого, и нового — до седых волос своими действиями. Такого быть не должно. Особенно в АНБУ.

А значит, надо проследить за тем, чтобы в АНБУ она попала уже с пониманием прописных истин... или хотя бы с гарантией, что поймёт их очень быстро. Кто там самый большой энтузиаст по части этой девчонки? Она с удовольствием повесит её на чужие плечи.

Остаётся надеяться только на то, что уж третий сенсей сможет до неё достучаться.