VIII (2/2)

— Тори-чан… А я могу вступить в твою гильдию?

Закономерный вопрос. Я ожидала его, но надеялась, что Наруто всё-таки не задаст его. Потому что ответ на данный момент был довольно однозначен, и не только из-за моего нежелания терять корону. Да, я дорожила своим титулом принцессы, но, возможно, я бы могла сейчас сказать Наруто «да», взяв с него обещание, что он не будет стремиться к моему месту и начнёт пресекать такие стремления, если бы не ещё одно «но». Меня просто не поймут. Наруто не любят, и взять его в банду — это столкнуться с неприятием почти всех её членов.

— Прости, Наруто, — помолчав, ответила я, старательно не глядя на мальчика, — но я не могу ответить тебе «да». Слишком многие тебя не любят.

Так и разошлись. Он, конечно, тут же заверил меня, что не очень расстроен, то есть, конечно, расстроен, у меня же такая крутая гильдия, но всё-таки это не стоит беспокойства. Я пожелала ему удачи и ушла, на всякий случай проследив за тем, чтобы Наруто не вышел на нашу «штаб-квартиру». Но нет, за мной он не следил. Зато следила та самая девочка из группы Тама, которая не участвовала в драках. Я притворилась, что не заметила её.

Мысль о Наруто не давала мне покоя. Не то чтобы я была очень уж совестливым человеком, случалось мне попадать в такие ситуации, в которых по всеобщему мнению стоило бы устыдиться, а я была полностью довольна своим поступком, но за работу надо платить. Наруто хорошо поработал на меня, очень продуктивно. Так что, возвращаясь в банду с радостной вестью, я вознамерилась первым делом пойти к Комацу — в конце концов, он помог мне с мнением банды о приютских, он же может помочь с мнением банды о Наруто. Может, всё-таки принять его в наш тесный кружок…

Во время поисков Комацу меня перехватила Каеде. Я в недоумении выслушала, что Аянами очень жаждет меня видеть, и со всё таким же недоумением на лице пошла следом за девочкой. И зачем моему главному шпиону нужна незабвенная я? Только из-за чего-то срочного. А что срочное нужно обсудить с глазу на глаз, ведь иначе бы весточку мне передала Каеде?

— Ты подставилась, Птичка-химе, — уведомила меня Аянами. — И очень глупо.

— Подожди-подожди, «Птичка-химе»? — заинтересовалась я. — Это какой великий ум придумал соединить «Птичка» и «принцесса» воедино?<span class="footnote" id="fn_15718123_0"></span>

Аянами загадочно улыбнулась. Видимо, дело было не настолько серьёзным, чтобы не уведомить меня о новом прозвище. В то, что придумала его сама Аянами, я верила слабо. Ну а если всё же придумала, то ей нетрудно было распространить его среди банды.

— Ты подставилась, — повторила она. — Зачем ты встречалась с Наруто? Да ещё пошла с ним к приютским. Ты же знаешь, что его не любят. Кое-кто не любит его очень сильно. Я, конечно, попросила Акио, который это видел, никому не говорить о вашей милой встрече, и он не скажет, но если это произойдёт ещё раз…

— Если это произойдёт ещё раз, то только тогда, когда все смогут воспринимать это как должное, — недовольно произнесла я, уязвлённая из-за выговора. — Или можно начать распускать кулаки, как Сакура, чтобы точно никто не заподозрил.

Девочка с голубыми волосами просто махнула на меня рукой, мол, «делай что хочешь, я предупредила». Учитывая её характер, то при повторении она опять предупредит, а потом ещё раз и ещё. Как приятно осознавать, что вся верхушка гильдии считает, что я занимаю положенное мне место, и готова это место придержать, если стульчик начнёт качаться. Но, несмотря на недовольство, основной посыл я поняла. Наруто сейчас не только нельзя в банду принимать, с Наруто нельзя даже общаться. Удивительно, как история с Сакурой, которую внезапно начали немножечко задирать, узнав, что в неё влюбился Наруто, не намекнула мне о том же.

Сакура решила вставшую перед ней проблему радикально: начала отвешивать тумаков и Наруто, и забиякам. Наруто не отстал, а вот злых языков резко поубавилось.

На поиски Комацу я потратила не менее двадцати минут, и с удивлением обнаружила его за пределами полуразрушенного квартала Узумаки.

Узумаки, черт возьми.

Не стоит врать хотя бы себе: вот главная причина того, что мне хочется получить Наруто в свою банду. Учитывая его характер, он вряд ли будет против, если его друзья будут собираться рядышком.

— Друг мой Комацу, — привычно начала я, и Комацу вздрогнул и обернулся. — Друг мой Комацу, а ты знаешь, что у меня появилось новое прозвище?

— Ну да, — он настороженно посмотрел на меня, явно сомневаясь, что я пришла к нему только лишь с этим вопросом. — Кеншин это всё придумал. И «принцессу», и «Птичку». Теперь достиг вершин своей фантазии.

Я удивлённо хмыкнула и сделала себе заметку: надо и Кеншину какое-нибудь прозвище придумать и пустить его в массы, Аянами мне с удовольствием поможет. Или, наоборот, не надо пускать в массы, лучше просто задолбать парня перечислением полубредовых кличек. Да. Так и сделаю. Я сдержала довольную улыбку. Главное, чтобы Кеншин меня после этого в землю не закопал, а то очень уж хорошо у него получается изучать стихию Земли.

— Ещё один вопрос. Помнишь, я попросила тебя чуть-чуть поменять мнение банды относительно приютских? Ты можешь то же самое сделать и с мнением о Наруто?

— Эм… я рад, что ты так на меня надеешься, но вряд ли у меня получится это сделать… — замялся Комацу. — Я и сам его не особо люблю.

Такого ответа я не ожидала, а потому даже хмыкнула от неожиданности. Прищурилась, прикидывая, стоит ли включать Харизму.

— А почему?

— Я знаю этот тон. Ты сейчас скажешь: не верь предрассудкам и людской молве, Комацу. Только он как-то испортил нам немаленькую партию товара своей краской. А это убытки! Я пока что не веду дела, но мне тоже было более чем обидно.

— Ох, — я смутилась. Действительно, сказать я планировала примерно это: может, другими словами, но всё же… Было то ли просто стыдно, то ли ещё и обидно за свою предсказуемость

— О да. Таких семей среди нас не очень много, я это признаю. Всё-таки Наруто живёт в другой стороне деревни. Но его есть за что не любить.

С этой стороны на отношение к Наруто я не смотрела. Ведь действительно, не могли же шиноби сказать всем гражданским: так и так, ненавидьте этого ребёнка, он демонёнок тот ещё. Да и даже если бы сказали — ну поверила бы половина, а вторая? А вторая сказала бы, что верит, и на деле просто бы забила на Наруто. Но он старается привлечь людское внимание… чем? Верно! Проказами, иногда мирными, иногда не очень, но всегда не особо приятными. После таких поступков слухов должно стать гораздо больше, а «демон» — не констатация факта, а простое оскорбление. Ну сказал какой-нибудь бесклановый шиноби это при своей семье, те не поняли настоящей сути, и пошло прозвище в народ.

Это только моя теория, конечно, и вряд ли там много правдивого, вариантов — море. Смысл в том, что Наруто — совсем не несправедливо обиженный, а просто очень известный хулиган. Почему-то остальные сироты с таким масштабом не забавляются, и вообще особо далеко от приюта не бегают. Это на Наруто знакомство с такими великими личностями, как Хокаге, действует, что ли?

— Да, наверное, ты прав. Глупая идея была, — протянула я, переосмысливая отношение к Наруто, которое раньше строилось исключительно на манге. Нет, милая, это жизнь. Мотивы у персонажей могут быть совершенно другие, даже если действия — одни и те же.

— Глупая, — кивнул Комацу.

— И очень опасная.

— Опасная? С чего это опасная, Птичка? — не понял парень. — Если бы ты захотела, то ты бы и меня переубедила, и большинство других. Учитывая твои навыки, ты бы справилась. Не бойся, никто не скинет твою корону.

Корону, конечно, никто не скинет. Но вот что мне пришло в голову: раз он джинчурики, значит, и наблюдать за ним должны... хотя бы немного. Следить, чтобы не сдох, подавившись косточкой от яблока. Общение с ним привлечет нежелательное внимание. Сомневаюсь, что излишне много его получила, два раза встретившись с Наруто — учитывая, что я самым варварским образом захватила де-факто принадлежащие ему дома, всякие наблюдатели меня давно уже заметили и посмеялись надо всей этой ситуацией. А раз ничего не предпринимают, значит, я им не мешаю. Но кто знает, не помешаю ли, если затащу в гильдию Наруто?

Я вздохнула, отбрасывая эти мысли. Не важно, уже не важно. Наруто я отказала раз и навсегда. Больше просто не буду забивать этим голову.

— Может быть. Но всё равно — опасно и глупо. Спасибо, Комацу.

— Хах. Не понимаю, за что. Пожалуйста, Птичка, — пожал плечами Комацу, настороженно усмехаясь.

Как я себе и пообещала, больше о Наруто я не думала. Других проблем оказалось достаточно: группы приютских, которые я постепенно начала присоединять к банде (так, чтобы дать предыдущей группе хотя бы три-пять дней освоиться и привыкнуть), иногда отказывались работать друг с другом. Присоединялись, да, но Аянами то и дело докладывала мне о драках или вспыхивающих тут и там конфликтах. Половина приюта к тому времени, как всё обострилось, была уже моей, так что я плюнула на «постепенно» и захватила оставшихся как можно быстрее. Объяснять что-то два раза мне не хотелось.

Приютские смотрели волком, что в общем-то не удивительно. Что удивительно, так это пошедший на контакт Тама: когда я в сердцах спросила его, какого фига они дерутся, он сначала издевательски развёл руками, а потом насмешливо пояснил:

— Я говорил, что нас в свою утопию ты не включишь. Не задумывалась, почему у нас были такие маленькие… — он выдержал паузу, — банды? Да потому что у нас есть разногласия. Иногда серьёзные, иногда не очень… А потом это всё выливается в ненависть всей группы. Мои ребята ненавидят ребят Удо, потому что, поверь мне, они те ещё ублюдки. И таких примеров можно привести море.

Я тогда сказала ему, что нет ничего невозможного, и ушла думать. Потому что ничего невозможного не было, и потому что хотелось доказать этим «я всегда прав, потому что я видел некоторое дерьмо, а вы, маменькины детки, ничего в жизни не видели» приютским, что права тут я. План целые сутки не хотел вырисовываться дальше привычного «включить Харизму и глаголить», но я же не Наруто, чтобы импровизировать. Мне нужен хотя бы примерный план.

Примерный план был готов ещё через день, и я с предвкушением собрала всех приютских. Конечно же, подтянулись и остальные члены гильдии: им было интересно, за что винить я никого не могла. Хорошая штука, этот интерес. Пройдясь Наблюдением, которое позволяло замечать чуть больше деталей, по приютским, я поняла, что они, в отличие от новеньких из всех других кварталов, не спешат воспринимать меня несерьёзно. Вот это да. От кого не ожидалось…

Я уже начала говорить, когда меня прервала одна из «девочек» Аянами. Конечно же, у Аянами было множество шпионов-мальчиков, не меньше, чем девочек, но на моём пути чаще всего попадались именно особы женского пола. После того, как я один раз произнесла это вслух, и поняла, что фраза звучит, словно я говорю о бордельмаман и её, кхм, «девочках», вслух я такое произносить перестала, ограничившись нейтральными «шпионы», что детям очень понравилось, звучит ведь круто. Но в мыслях, в мыслях…

— Там воспитательницы бушуют, что вы все пропали, — обратилась тоненькая, словно тростинка, и звонкая, словно комар, девочка к приютским. Из их рядов послышались недовольные чертыхания, и, я могла поклясться, что-то вроде «В самое неподходящее время начали».

— Так, — громко произнесла я. Харизма позволила сделать это так, чтобы все сразу же обратили на меня внимание. — Скажите, воспитатели знают о ваших неофициальных объединениях?

— Конечно, блин. Некоторые в них входили раньше.

— Отлично, — хлопнула в ладоши я. — Игра на оживление доверия и командной работы: какое-то время в гильдию вы будете являться только группами, составляющими примерно одну пятую от вашего приюта. И эти группы должны состоять из разных банд. Если я узнаю, что придёт хотя бы одна банда в полном составе, а я узнаю, поверьте… ну, я ещё не придумала, что будет, но фантазия у меня буйная, а помощников — целая гильдия!

Конечно же, сначала они попытались нарушить мою очень настоятельную просьбу. Конечно же, Аянами, об этом узнала — она с самого начала записала себе состав всех банд приюта, и вот теперь это пригодилось. Выбирать наказание я доверила Кирю и, судя по тому, что вторая попытка надуть меня случилась только через месяц, фантазия у девушки была что надо — впрочем, будто кто-то сомневался. Следующим в очереди придумывания наказаний оказался Комацу, который просто задолбал приютских своим занудством. Тоже сурово.

Я всё это время тоже не сидела на месте, а запоминала новые лица и имена и доучивала учеников Академии вести конспекты. Одних доучивала, а других учила заново, если точнее: в нашем полку ведь прибыло. Заодно я взяла на эти уроки не только тех, кто уже учился, но и тех, кому предстояло пойти в первый класс в следующем году.

Не удивительно, что я почти и не заметила, как пролетели полгода второго класса. Теоретические знания я усваивала легко, не испытывая сложности с обработкой и запоминанием больших объёмов информации, а немногочисленные практические уроки (актёрское мастерство, скрытность и маскировка, взлом и проникновение, да даже стратегия и тактика, на которых нам, наконец, начали давать небольшие задачки!) вызывали неподдельный интерес. Например, сыграть нищенку-оборванку, чтобы Усаги-сенсей поставила высший балл, было не так-то просто: надо было не только включать Харизму, но и следить за своими движениями, за своей речью, мимикой… А на уроках взлома и проникновения мне больше всего нравилось быть не шиноби, а охранником — пытаться заметить старающегося изо всех сил одноклассника. Для этого предмета мы даже из здания Академии выходили, направляясь в другое. Некоторые уроки скрытности тоже проходили там, некоторые — в небольшой рощице на территории деревни, некоторые — вообще на улицах Конохи… Кое-какие проходили во время того самого похода в конце триместра.

Учиться быть шиноби было весело и интересно. Усаги-сенсей, да и все другие сенсеи, я полагаю, тоже, преподносили всё это как игру. Не скрываясь, говорили о смерти, о крови, об оружии — в общем, делали всё, чтобы дети воспринимали свою будущую профессию, как нечто нормальное и обыденное, чтобы психологических травм и барьеров, не позволяющих убить человека, было как можно меньше. Очень умно.

А потом ко мне пришел Мизуки-сенсей. На одной из перемен, когда я была вне класса, остановил и попросил отойти поговорить. Я, конечно же, согласилась, поневоле насторожившись. Насторожившись не всерьёз, скорее в смысле «ну что ему опять нужно», потому как реальную угрозу в учителе не видела. Ну не убивать же он меня повёл, верно? Это же Академия! Её наверняка охраняют лучше, чем башню Хокаге, тут же будущие шиноби.

— Ты очень умная девочка, Тори-кун, — после положенного приветствия, начал он, и я еле удержалась от скептичной улыбки. Начинаем разговор с лести? — Даже являясь куратором другого класса, я вижу, что тебе легко даётся абсолютно всё. На многих предметах ты даже скучаешь.

Что правда, то правда, на той же математике с физикой мне дико скучно. С точными науками у меня никогда не было проблем, и повторять уже давно изученное сначала было полезно — я вспоминала, а теперь — откровенно неинтересно. Но увидеть самостоятельно он это вряд ли мог. Скорее всего, на каком-нибудь общеучительством чаепитии (или планёрке… у них же есть планёрка?..) спросил у Усаги-сенсея про меня под видом «я помог девочке перейти в ваш класс, так сердце болит за неё, расскажите, пожалуйста, что-нибудь».

— Это так, Мизуки-сенсей, — признала я, поняв, что от меня дожидаются ответа. — Предметы даются мне легко.

Чего он от меня хотел в конечном итоге, я всё ещё понимала очень смутно. Я уже не его ученица, да и в любом случае, вряд ли меня пустят в S-класс. Найти славу хорошего учителя с моей помощью, как я считала, больше не получится. Мизуки-сенсей сумел меня удивить.

— Нельзя, чтобы такой талант пропадал в никуда. У тебя не получится развить свои способности, если сенсей будет ориентироваться на всех учеников разом. Тебе нужен персональный учитель. Я понимаю, что я всего лишь чунин, но я готов предложить тебе себя. А к твоему выпуску из Академии — прекрасные рекомендации, чтобы и наставник-джонин у тебя был хороший. Ты согласна, Тори-кун?

Будь на месте та же Усаги-сенсей, я бы уже благодарно кланялась и заверяла, что недостойна такого — ну, то есть, соглашалась, чтобы меня взяли в личное ученичество, что считалось очень почётным делом. Учителями Академии становятся пусть и чунины, но очень уважаемые чунины, и то, что предложил мне Мизуки-сенсей, уже само по себе являлось прекрасной рекомендацией. Только вот он — предатель. Возможно, ещё нет, но в будущем…

Или же это тоже один из вывертов канона, который стоит трактовать двояко? Ведь в какой скрытой деревне шпион смог бы действовать так открыто и зайти так далеко? Не обычное ли это испытание для Наруто? Не двойной ли шпион Мизуки-сенсей?

Слишком много вопросов, на которые нет однозначного ответа, а значит, надо действовать так, как я действовала бы без предзнания. Как действовал бы любой человек без предзнания. Соглашаться. Я вздохнула и отвесила поклон, удержав радостное выражение лица. Не нужно ему знать, что на самом деле я очень и очень беспокоюсь. И не только из-за его возможного предательства, но и из-за того, что, похоже, придётся действительно выдумывать технику кражи времени — иначе как успеть всё?