Глава 19 (1/2)

— Я прослушал саунд. Скажите-ка мне, девчонки, вот что: куда вы его видите-то? Ну, конкретно эту аранжировку? — Золотов с интересом посмотрел на Аню, Наташу и Женю.

Этим субботним утром Ранетки, Полина и Вася, уютно расположившись в гостиной Золотова, неторопливо обсуждали уже написанные и планируемые саундтреки.

Отхлебнув из стакана с вишнёвым соком, Аня озадаченно нахмурилась.

— А что, тебе не понравилось?

— Понравилось. Хорошая музыка. Мне просто интересно, вы её осознанно под какой-то момент подогнали? Или, может, видите её как сопровождение, подходящее конкретным персонажам?

— Да нет, — Женя покачала головой. — Мы думали её перебивкой к школьным будням предложить: ну, типа, все чешут в школу, или в коридорах толпятся, или с урока бегут… В общем, массовые школьные сцены, не несущие особой смысловой нагрузки. Можно даже комические.

Наташа кивнула и застрочила на доске.

— Да, потому что под всякие напряжённые моменты будем отдельные писать… Например, у нас уже есть наброски под разговор Леси и Марины, тот, в котором Дёмина узнаёт, что англичанка — её мать.

— Ну что, под школьные будни вполне годится. Пошло дело, девчонки! — Вася широко улыбнулся и потянулся к кофейнику, чтобы наполнить опустевшую чашку Полины. — Кому ещё кофе?

— Спасибо, Вась, — Зеленова забрала чашку с изображением Живоглота и пододвинула тарелку с печеньем поближе к мужчине.

Наташа подняла руку.

— Конечно, детёныш, — Вася налил напиток в следующую кружку. — Жень?

— Да, пожалуйста.

Прежде чем Золотов к ней обратился, Лера взяла пакет с апельсиновым соком и наполнила свой высокий стакан.

— Лерка, передай мой, пожалуйста, — Аня обворожительно улыбнулась однокласснице.

Новикова взяла пустой стакан Прокопьевой и, мурлыкнув «Позволь за тобой поухаживать», наполнила его почти до краёв.

— Спасибо, солнышко.

Лена, отодвинув пустую чашку, откинулась в кресле.

— Лен, ещё чаю?

— Не, спасибо, Василий Степанович. В моём чае скоро крови не обнаружится, — хихикнула девушка.

— Ну, смотри сама. Так, если с музыкой для сериала на сегодня всё и идей пока больше в этом направлении нет, то у меня к вам просьба, — Золотов обвёл девочек взглядом.

Наташа вопросительно изогнула бровь. Лера прикусила губу, чтобы сдержать ехидный комментарий.

— На моём попечении находится интернат. У нас там одарённые ребята-сироты и из малоимущих семей, ну или просто неблагополучных. Живут, творчеством занимаются, спортом, в академическом плане развиваются…

— Ну а мы, простите, при чём? — скучающим тоном уточнила Лера.

— Понимаешь, Лер, у нас первый выпускной класс — я недавно детьми занимаюсь.

— Ну, зато… Основательно, судя по вашим словам.

— И правда, основательно. Мне бы хотелось сделать всё, что в моих силах, чтобы жизнь у моих ребят сложилась хорошо.

Интересно, он не понял намёка или просто в очередной раз проигнорировал? Чёртов толстокожий носорог! Сидя в метро, Лера настраивалась на очередную битву в их холодной войне, но все её выпады Золотов буквально пропускал мимо ушей и настойчиво придерживался роли гостеприимного и галантного хозяина.

Вообще Новикова не понимала саму себя. Режиссёр Василий Степанович, которого девушка видела на площадке, ей… Импонировал? Да нет, без всяких знаков вопроса — однозначно очаровывал тем, как горит своим проектом, как безукоризненно вежлив со всеми: кастом, операторами, стилистами, гримёрами, как терпелив, когда приходится снимать чуть ли не десять дублей, отыскивая с неопытными актёрами нужную эмоцию, как лоялен к импровизациям и смеху на площадке, даже если этот смех запарывает очередную сцену, как заботлив по отношению ко всем членам команды независимо от возраста. Для Золотова не было проблемой, например, пойти на импровизированную кухню и сделать всем чаю и огромный поднос бутербродов, как будто он не главный — не то что на площадке, на всём канале — а мальчик на побегушках. А ещё он всегда замечает мелочи: красные от недосыпа глаза, заторможенность от лёгкой температуры, даже плохой аппетит.

Конечно, с начала съёмок прошло всего пять дней, из которых Лера присутствовала на площадке три, но даже за столь короткий срок она успела заметить множество граней режиссёра Василия Степановича. И этот самый режиссёр Василий Степанович был идеальным примером начальника и наставника.

Но потом звучало последнее «Снято!», и толстошеий бычара Золотов подходил к своей юной любовнице, громко хвалил её за успехи на площадке, шутил, улыбался, подавал куртку, слегка приобнимая за талию, отводил к собственной машине и галантно распахивал перед ней пассажирскую дверь. А она улыбалась в ответ, сияя зелёными глазами на очередную похвалу.

А Лера оставалась… Позади. И отправлялась в свой спальный район на метро, стараясь не думать о том, как пройдёт очередной вечер Зеленовой без неё. С ним.

И вот этого толстомордого, холёного, похотливого бычару, который принимал их в дорогой гостиной в компании своей молодой любовницы, хотелось убить! Расцарапать морду в кровь! Приложить по затылку тяжёлой каменной пепельницей, стоящей на столе и упавшего на пол пинать ногами.

— И вот в преддверии выпускного, девчат, захандрили мои ребята, — продолжал Золотов с тяжёлым вздохом. — Их пугает будущее. Они… Не верят, что найдут себе применение после школы, несмотря на все таланты. А от старших хандра передаётся младшим. И всеобщая депрессия, которая демотивирует процентов девяносто, меня изрядно огорчает.

— Всё ещё не понимаю, при чём тут мы, — Лера крепче сжала в руке стакан.

— Я хочу организовать… Ну, что-то вроде дня открытых дверей, позвать моих друзей разных профессий, чтоб они ребятам устроили небольшие мастер-классы… Ну, там актёрское мастерство, вокал, визаж, лекцию групповую по психологии. Скейтеров вон позову, потому что не только профессия важна, но и увлечения.

— Я поговорю с Игорем, — спешно вставила Полина.

Лена нахмурилась и едва удержалась от болезненной гримасы. Поговорит она с Игорем! Ей что, Золотова мало? Явно же вместе.

На какой-то момент злость и… Ревность? Оттеснили всё то сострадание, которое Кулёмина испытывала к Полине, мелькнула даже подленькая мыслишка, а не сама ли Каллисто виновата в том, что с ней происходило. Мелькнула и заставила Лену ужаснуться и устыдиться самой себя. Ей ли не знать, как мало зависит от молодых девушек.

К тому же она сама, сама избегает Игоря: потому что больно, потому что холодно, потому что не знает, как вести себя с ним. Как сказать ему: «Я, конечно, переживаю из-за невзаимности с Каримовой, но можно, в этом моём страдании ты будешь рядом?» Это же подло, наверное, такого от него требовать? Он же не её собственность, не жилетка. Он друг, любовник, надёжное плечо рядом и… Семья. Или, по крайней мере, мог стать семьёй, если бы не её собственная дурость.

Почему она не искала поддержки у друга и семьи, Кулёмина до конца не понимала или, возможно, боялась сформулировать. Так или иначе, они отдалились друг от друга и встречались разве что на уроках. И Лене было по-настоящему плохо без Игоря.

— Да, Поль, поговори, пожалуйста, скажи, что я их приглашаю. А вы, девчонки… Я бы хотел, чтоб вы спели несколько песен — и для развлечения, и чтобы ребятам помладше, ну, кто не выпускается, показать, что и в школе можно найти возможности. Я был бы вам очень благодарен.

— А что, крутая идея! — оживилась Аня.

— Поддерживаю, — часто-часто закивала Наташа.

— Присоединяюсь к предыдущим ораторам, — вставила Женя.

— Лен, Лер? — вопросительный взгляд Золотова обежал девочек.

— Почему нет-то? — тихо отозвалась Лена.

Инициатива действительно крутая… Ещё бы, ты ведь надеешься на этом концерте увидеть Игоря, безжалостно подсказал внутренний голос. Кулёмина спорить не стала. Ну да, надеется.

— Видимо, я в меньшинстве, даже если бы возражала, — растягивая слова, отозвалась Лера.

— Лерка, — Аня с лёгкой укоризной посмотрела на подругу. — Все мы знаем, что ты лапочка.

— Мяу, — как бы подтвердил Мурзик и, лениво выгнув спину, перебрался с подлокотника золотовского кресла к Лере на колени.

— Единогласно, — буркнула Новикова, почёсывая кота меж ушей.

Золотов, конечно, скотина, но его животинка очаровательна.

— Спасибо, девчонки, — Золотов, как показалось Лере, слегка выдохнул.

— Так а когда концерт, Вась? — Аня стащила из-под носа мужчины печенье, на которое тот нацелился, вызвав у «обделённого» улыбку неприкрытого умиления.

— Ближе к весенним каникулам. Вот четверть закончится, и мы её эффектно закроем.

— Значит, примерно через месяц? — уточнила Женя.

— Как-то так.

— Отлично. Можно идти? — Лера аккуратно ссадила Мурзика на диван и привстала.

— Да, я не смею отнимать больше ваше время, хотя мы были рады вас видеть. Да, Мурзище моё? — Золотов взял кота на руки.

— Маленький предатель, — фыркнула Лера, услышав, как довольно урчит кот под рукой своего человека.

— Он не предатель, Лер, он существо полигамное и полиаморное, — Золотов поцеловал своё сокровище в нос.

— Конечно, полигамное, а ко мне вот не пошёл, — по-детски надулась Лена.

— Наверное, тебя ему нужно чуть лучше узнать. А вообще он у меня очень ласковый. Вот в следующий раз придёшь — может, и тебя обшерстит.

Девочки рассмеялись, даже Лера, к своему удивлению, увидевшая в этой комнате режиссёра Василия Степановича. Кажется, убийство откладывается, хотя бы потому, что Мурзик будет скучать. Да, исключительно по этой причине.

***

— Ля-ми, ля-ми, ля-соль-соль… — бормотала Каримова, перебирая лады струны ми.

— Как успехи? — улыбающийся Игорь вошёл в гостиную своей квартиры, держа в руках две дымящиеся чашки с чаем.

— Весьма скромно. Кажется, эту науку мне не освоить, — хихикнула Ирина, откладывая гитару.

— Да бросьте, это совсем не сложно, — Гуцул поставил чашки на кофейный столик.

— Это тебе, виртуозу, несложно, а я… Как свинья в апельсинах.

— Скажете тоже, — парень присел на диван рядом с учительницей.

Взяв инструмент, Игорь начал лениво перебирать струны.

— Вы мне, Ирина Ренатовна, ещё свой Романс Дорака сыграете, хотя никогда бы не подумал, что вам нравится музыка типа Канцлера.

— А мне и не нравится, я Мельницу больше люблю, — Ирина потянулась за чашкой, — но Романс Квентина Дорака прекрасен.

— Ну вот, значит, есть куда стремиться.

— Только медведя сниму, который по моим ушам топчется.

— Та ладно, нормальный у вас слух, — фыркнул Игорь и заиграл вступление к Дредноуту, с которым Полина познакомила его на прошлых выходных.

Через несколько тактов Ирина запела. Погружаясь в водовороты «морского» текста, женщина даже забыла о стеснении, которое всегда испытывала, если ей предлагали спеть где-нибудь в компании или съездить в караоке.

Закончив играть, Гуцул отложил гитару и зааплодировал.

— Ну вот я и говорю, хороший слух и очень приятный голос. Вы теперь, Ирина Ренатовна, от моих уроков не отвертитесь. Хотя на сегодня можем и закончить. Вы когда-нибудь в Масс-эффект играли?

— Во что? — Ирина подняла глаза от чашки с чёрным чаем.

— Игра такая компьютерная.

— Ну, Игорёк, я в компьютерные игры не играла никогда в принципе.

— У-у-у, — Гуцул с деланной озадаченностью посмотрел на женщину. — Бедная Ирина Ренатовна.

— Ты считаешь, многое упускаю? — хихикнула учительница.

— Преступно много, я бы сказал! Целую эпоху! Даже больше, целый культурный пласт! — Игорь назидательно поднял палец. — И мы будем это исправлять.

Ирина рассмеялась. В компании этого ребёнка можно и гитару терзать, и пробовать себя на геймерской стезе. Только пусть улыбка почаще расцветает на его открытом лице.

— Договорились. Сделаем мне день дебютов. Но одна я позориться не собираюсь. После того как ты убедишься, насколько я безнадёжна как геймер, мы пойдём на кухню и я устрою тебе кулинарный мастер-класс.

— Да ладно, я умею готовить, — пробурчал Игорь.

— И борщ?

Гуцул развёл руками, признавая своё поражение.

— Ладно, хотя я уверен, ни я, ни вы не безнадёжны.

— Вот и проверим мою мелкую моторику и твои кулинарные таланты.

Игорь кивнул и ушёл в спальню за ноутбуком. Его суббота была идеальной!

***

Лера, отколовшаяся от компании, которая решила продолжить день в парке, забилась в угол вагона метро и достала наушники. Домой не хотелось. Дома тётя Люба опять будет спрашивать, почему её любимая племянница грустит. И сегодня кислое выражение собственной физиономии не спишешь на усталость от съёмок. К тому же ей просто нужно немножко побыть одной.

Новикова была бесконечно благодарна родственникам за тепло и заботу, но сил притворяться, что всё хорошо, сейчас у неё нет. Так что лучше просто покататься по веткам: в подземке до тебя никому нет дела. Под стук колёс и Земфирино «Почему» в ушах отлично думается ни о чём, а именно это Лере и нужно — ни о чём не думать.

Поезд дёрнулся и остановился, чтобы выпустить очередной поток пассажиров и принять новую толпу.

— Осторожно! Двери закрываются! Следующая станция — Сухаревская, — раздался из динамиков чёткий голос, который можно было услышать даже сквозь окутывавший Леру музыкальный купол.

Динамики бы посильнее, подумала девушка. С первой зарплатой обязательно обзаведусь дорогой гарнитурой с эффектом шумоподавления и басами погромче.

Сухаревская — так сухаревская. Она всё равно едет до конечной.

***

— Всё, Оль, шабаш! — Ева вышла к режиссёрскому пульту из кабины звукозаписи и рухнула на ближайший стул. — Мои полномочия на сегодня всё, или завтра на заказник поеду с севшими связками. Ева закончилась.

— Так я тебе, солнце, ещё минут сорок назад говорила, не мучай ты ни себя, ни песню. Секретарь Алишерова, кстати, звонил. Очень просят добавить ещё три песни, это плюс двадцать минут. Естественно, доплатят, — Оля отхлебнула из кофейной чашки. — И я закончила составлять списки гостей на презентацию твоего альбома.

— Господи, Оленька, ты прекрасна! Что бы я без тебя делала?

— Работала бы с каким-нибудь другим менеджером. Наш брат не то чтобы редкий зверь на рынке труда.

— Не хочу другого, Ольгу Сергеевну хочу, — Ева потянулась всем телом. — К тому же тебе ли не знать, что менеджер с собственными и, прошу заметить, обширными, как у тебя, связями в шоу-бизе — на вес золота. Поэтому не прибедняйся.

— Ой, захвалила, мать, захвалила. Кофе я тебе и так сделаю, — Ольга подошла к кофе-машине.

— Да, девочка моя, сделай мне хорошо! — выдохнула певица и прикрыла глаза.

Липатова знала: будь Ева менее уставшей — непременно подпустила бы в голос мурлычущих нот, но сейчас определённо двусмысленная фраза прозвучала несколько измождённо и почти умоляюще.

Поставив чашку на стол перед певицей, Оля обошла её и, став за спиной, принялась разминать уставшие от долгого стояния плечи и шею.

— Знаешь, чего я тебе скажу, мать? — заговорила Липатова.

— Знаю. Что я слишком много работаю, загоняю себя… — лениво отозвалась Ева.

— А вот и не угадала. Ехала б ты спать. Связки, если верить Мирей Матье, нуждаются в полноценном, здоровом сне, не менее чем восьмичасовом, а Мирей Матье, согласись, фигни не посоветует.

— Если бы счастье было так возможно. Ты же знаешь, у нас ещё сегодня встреча с дизайнером по поводу оформления презентации, а потом мне в кой-то веке нужно что-нибудь себе приготовить: я устала жить на доставке.

— Потому что тебе давно нужно нанять домработницу и не мучиться, — пожала плечами Липатова.

— Оленька. Ты же знаешь, я ценю свою приватность: не люблю чужих в доме. А-а-ай! — вскрикнула Ева, когда Оля безжалостно принялась перекатывать тугой солевой узел. — Ай! За что?! Жестокая ты женщина! Я ж тебе ничё не сделала!

— Да, девочка моя, мне — ничего, а вот своему организму ты делаешь плохо. Знаешь, что это? Это, радость моя, соли, — на лице Ольги появилось хищное выражение. — Целые залежи! Давно ты плаванье забросила?

— У меня на него нет времени. И сил тоже нет, ай!

— А по-моему, у тебя не времени нет, а тырсулей не хватает в организме. Я завтра куплю тебе абонемент в бассейн. И только попробуй проёбывать тренировки! Будешь у меня аквааэробикой заниматься в индивидуальном порядке, иначе через лет пять тебе, как Самойлову, будут стульчик на сцену выносить. Только у того антураж такой был в молодости, а ты обзаведёшься реквизитом по инвалидности, — Оля в очередной раз жестоко прошлась по закаменевшей шее.

— Да ёб твою мать, Липатова, нет в тебе сочувствия! — проскулила Ева, зажмуриваясь.

— Почему нет? Есть. Именно поэтому с дизайнером я встречусь сама, а потом приеду и приготовлю тебе суп. Ключи на базу.

— Какие? — растерянно пробормотала певица, смаргивая слёзы.

— От квартиры, где деньги лежат.

— Так если ты сама с дизайнером, то у меня как раз будет время приготовить что-нибудь, чтоб ты уже к готовому ужину приехала, а я тебе открою сама.

— Нет, у тебя всё-таки критическая нехватка пиздюлей в организме. Я ж говорю, ты будешь спать. Это не предположение, а не подлежащее обсуждению руководство к действию.

— Оленька, когда ты успела стать такой авторитарной?

— Хм, дай-ка подумать, я год прожила с Лагуткиным, моей дочери восемнадцать, а ещё я двенадцать лет проработала с разными звездищами, звёздами и звёздочками, которых нужно постоянно пинать в правильном направлении, потому что по-хорошему же у нас никто не понимает, ну, кроме дочери.

— Как Наташка? — Ева, над которой наконец перестали издеваться, потянулась к своему кофе.

— Молчит, но настроение хорошее, по Юре своему по ночам больше не плачет. Пишет с девчонками саунды к Васенькиному сериалу, увлечена и, кажется, счастлива как слон.

— И слава богу. Будем надеяться, что ребёнок восстановится.

— Ты бы знала, Евка, как я этого жду, — Оля тяжело вздохнула. — Но сейчас попроще: Лагуткин не бухает, ребёнка не пугает, а ещё у них учитель новый: он и свои уроки наладил так, чтобы Наташа активно участвовала, и коллегам помог организоваться, потому что они же…

— Старой формации, — подсказала Ева. — Когда они учились, об инклюзии никто и не слышал.

— Ну да. Там, кроме Смирнова, из молодых только Каримова, но на химии так в основном пишут, поэтому на её уроках для Наташки почти ничего не поменялось. Ну что, допила? — в голосе Оли снова появились командирские нотки.

— Так точно, мой генерал! — нарочито бодро отозвалась Ева.

— Отлично, тогда зови Юру, пусть домой тебя отвезёт.

— Та я и сама за руль сесть могу.

— Девочка моя, за руль ты в таком состоянии не сядешь, я сказала!

— Есть, не садиться за руль, — на сей раз интонации певицы были меланхоличными.

— Вот и умница. Кстати, умница, у тебя понедельник более или менее свободен. Какие планы?

— Ой, нет, на вторую половину понедельника ничего не планируй, пожалуйста: никаких встреч, звонков и прочего.

— Свиданье или просто лёжка пузом кверху?

— Скорее второе. Мы с Анютой договорились встретиться. Я этого ребёнка уже больше месяца не видела. Так что в понедельник я вся её.