Глава 19 (2/2)

— Ладно. Тогда привет ей передавай, а то, знаешь, она дома у нас днюет и ночует, но мы с ней почти не видимся.

— Обязательно передам.

— Так, — Оля отошла к столу, на котором стоял её ноутбук и лежал мобильный. — Ты — спать! Ева, акцентирую твоё внимание, спать, а не выплясывать ча-ча-ча с кастрюлями и сковородками! А я приеду часика через три, четыре, если застряну в пробке, и приготовлю тебе нормальный рассольник.

— А можно и пасту, как ты готовишь — с сыром и грибами, — Ева состроила умоляющую физиономию.

— Можно, но только если ты будешь себя хорошо вести.

— Ладно-ладно, я лягу спать, обещаю.

— Вот и хорошо, послушная девочка. Так, я улетаю.

— До встречи, солнышко, — Ева отнесла посуду в мойку на их мини-кухне и принялась за мытьё.

С лица женщины не сходила умиротворённая улыбка. Как же хорошо, что Оля вернулась в её жизнь.

***

Часам к четырём Лера решила, что медитативного бездумья и стука колёс с неё хватит, и пересела в поезд, который отвезёт её на родную станцию. Батарея в телефоне почти села, поэтому музыку пришлось отключить, хотя наушники из ушей Новикова вынимать не стала. Великое изобретение человечества! Самый верный способ показать окружающим, что на общение ты не настроен.

Под приглушённый амбушюрами шум двигателя Лера задремала, чтобы через какое-то время проснуться от лёгкого толчка в плечо. Новикова нехотя открыла сонные глаза и вытащила один наушник.

— Лерка, если ты домой, то нам на следующей выходить, — раздался слева от неё знакомый голос.

Повернувшись на звук, девушка улыбнулась.

— Спасибо, Рит. Ты откуда?

— С занятий по фоно, — Лужина встала с сиденья и надела сумку на плечо. — А ты?

Лера нахмурилась.

— А вот уже пару часов изучаю московскую подземку. Знаешь, люблю иногда просто покататься по веткам: очень прочищает мозги.

Лера и Рита направились к двери замедляющегося вагона.

— И помогает узнать город, — Лужина шагнула на платформу. — Ты, например, знала, что на Пушкинской чудесная девочка играет на скрипке «Короля и шута» по вечерам. Не только, конечно, его, но заканчивает выступление всегда «Куклой колдуна».

— Киш на скрипке? Это должно быть любопытно, хотя я не совсем представляю… — Лера придержала для одноклассницы стеклянную дверь, ведущую в переход.

— Есть, как говорится, нюанс — электроскрипка, Лерка.

— Экзотично. Хотела бы это услышать.

— Тогда предлагаю поехать прямо сейчас: она как раз приходит где-то к пяти.

Лера остановилась и призадумалась. Лужина с интересом наблюдала, как в глазах одноклассницы загорается азарт бывалого авантюриста, и гадала, какая сумасшедшая идея вот-вот оформится в кудрявой голове.

— Хм-м, Ритка?

— Чё? — Лужина предчувствовала безумный план и от души хотела его поддержать.

— А ты когда-нибудь в метро играла?

— Та нет… Знаешь, как-то не приходилось.

— Думаю, самое время попробовать. Ты вроде как-то хвасталась, что у тебя мелодика есть.

Рита улыбнулась и кивнула.

— Ну да, я её от скуки освоила.

— Вот и отлично! А у меня тамтам, ещё Рассказов подарил, когда мы у него в гостях были, а я уж очень инструментом впечатлилась. Как насчёт составить скрипачке компанию?

— Ну это при условии, Лер, что она не расценит нас как конкуренток.

— Я договорюсь, — отмахнулась Новикова. — К тому же мы ведь не заработка ради, а веселья для.

— Знаешь, а пойдём! — глаза Риты загорелись лукавыми огоньками.

— Тогда по домам за инструментами и встречаемся через минут двадцать.

Девочки ударили по рукам и разошлись каждая в свою сторону. Лера предвкушала знатное веселье.

***

Лена, уставшая и голодная, наконец буквально доползла домой. Девушка, которую изрядно вымотал сначала разговор у Золотова, а потом совместная прогулка с одноклассницами, искренне недоумевала, откуда в Ане, Жене и Наташе столько энергии. Самой ей хочется заснуть до весны. Кулёмина не знала, что Аня вполне бы её поняла ещё пару недель назад, просто Прокопьева, более чутко реагировавшая на солнечные авансы, пробуждалась от спячки быстрее. Что касается Жени, та — и это Лена знала наверняка — зиму обожала, из-за чего муки теплолюбивых приятельниц были ей неведомы. А Наташа… Лене казалось, что Липатовой всё равно, какая погода за окном, если рядом Аня.

Раздевшись и войдя в свою комнату, Лена застыла. Борзова сидела перед её открытым ноутбуком и одним пальцем ползала по клавишам, сверяясь с какими-то листами, разложенными на столе.

— Людмила Фёдоровна, я дома, — осторожно заговорила Кулёмина.

Борзова вздрогнула и вскочила со стула.

— Леночка? Ой, ты так рано…

Кулёмина подавила смешок: «рано» в понимании завуча, которая, скорее всего, слишком увлеклась своим делом, было три часа дня, при том что убежала Лена в начале девятого, даже не выпив кофе.

— Ты не подумай… Я не… рылась в твоих документах, — Борзова нервно затеребила рукав чёрного домашнего свитера.

— Да ничё такого я и не думаю, — Лена даже не соврала.

Борзова слишком деликатна и прямолинейна, чтобы втихаря лазить по чужим папкам, не говоря уже о том, что до сего дня, насколько знала Лена, их завуч за километр обходила новомодные гаджеты. Интересно, что заставило её себе изменить?

— Людмила Фёдоровна, может, вам помощь какая-нибудь нужна? Ну, с компьютером, я имею в виду, — Лена присела на диван.

Женщина смутилась и опустила глаза.

— Понимаешь, Леночка… Я, в общем, тут осваиваю… Мне Светлана Михайловна распечатала целый учебник — руководство для начинающих. Учусь вот потихоньку. Прости, я правда не затем, чтобы тебя контролировать… Просто если я буду заниматься этим в школе, кто-нибудь обязательно об этом узнает: меня ж молодые коллеги засмеют, — последняя фраза, которую учительница произнесла почти шёпотом, звучала как-то по-детски беззащитно.

— Так это же прекрасно, что вы хотите осваивать новые технологии! — Кулёмина оставалась невозмутимой — не дай Бог выдать своё умиление даже лёгкой улыбкой: этого дракончик не переживёт.

— Если не я их, то они меня, — Борзова отошла от письменного стола и устроилась рядом с Леной.

— Простите, это как? — девушка недоуменно приподняла бровь.

— А очень просто. Прогресс, солнышко, на месте не стоит. И скоро те, кто не умеет в эти ваши компьютеры с интернетами, останутся без работы. Не прямо завтра, конечно, но лет через десять обязательно.

Внезапно Лене стало жаль завуча. Борзова права. Она может быть трижды хорошим учителем, может любить детей, искренне переживать и за учеников, и за показатели, может быть талантливым управленцем (хотя какое счастье, что она слишком человечна, чтобы превратиться в чиновника). Но при всём этом без хотя бы азов компьютерной грамотности Людмила Фёдоровна рискует остаться не удел. Зато у Кулёминой, кажется, появился шанс хоть немного отблагодарить учительницу за всё, что та для неё делает.

— Знаете, вы у нас будете самым продвинутым юзером, — оптимистично сказала Лена. — Сейчас только переоденусь и начнём учиться.

— Спасибо, конечно, но сначала, — Борзова дождалась, пока Лена снимет толстовку и, оставшись в любимой футболке, обратит на неё внимание, — я тебя накормлю!

— Да ладно, это не к спеху.

— И слышать ничего не хочу. Сперва обед, а потом и к знаниям можно тянуться. Я нагрею картошку с рыбой, — с этими словами Людмила Фёдоровна вышла из комнаты и аккуратно закрыла за собой дверь.

Её милая домашняя рептилия, такая заботливая и, как оказалось, такая ранимая. Дракончик, из которого она сделает настоящего кибергуру.

***

— Я на тебе как на войне, а на войне как на тебе! — голосила Надя под аккомпанемент мелодики и, барабанов и скрипки.

Голос сестры, которой Лера предложила повеселиться вместе, оказался на удивление мелодичным. Новикова не сомневалась в том, что Надя умна, симпатична и в бытовом смысле куда предприимчивее её самой («Мы с Надюшей крепко стоим на ногах», — любит повторять тётя Люба), но вот наблюдать музыкальные таланты кузины Лере ещё не доводилось — всё-таки до их переезда она видела родственников не очень часто.

Последний припев сопровождался аплодисментами в такт. Девчонок окружила небольшая толпа из тех молодых пассажиров метро, которые субботним вечером никуда не спешат.

Доиграв последний аккорд, Рита предложила.

— Девчонки, кто-нибудь кроме меня Zaz знает — Je veux?

— Обижаешь, одна из самых популярных, на неё народ всегда хорошо реагирует, — Кристина — их новая знакомая — поудобнее перехватила скрипку.

— Я не в курсе, но ритм подхвачу.

— Синкопированный, если что, — уточнила Рита.

— Что? — Лера посмотрела на одноклассницу с откровенным непониманием.

— О Господи, как вы сыгрались вообще в ваших Ранетках без элементарной-то базы?

— Ну, мы талантливые, — беззаботно пожала плечами Новикова.

— Это смещение акцента с сильной доли на слабую, — терпеливо объяснила Кристина.

Рита, видя, что Лера всё ещё ничего не понимает, забрала у неё тамтам и отстучала нужный ритм.

— Вот так. Крис, наиграй мелодию, пожалуйста.

Где-то с полминуты Лера внимательно прислушивалась.

— Всё, въехала. Это вот так? — ладони Новиковой взлетели над тамтамом и сперва неуверенно, а потом всё громче и задорнее застучали вступительными тактами.

Кристина заиграла мелодию, а Рита закинула собственный инструмент за спину и запела по-французски.

Зрелище, которое Новикова наблюдала следующие минуты три, заставило её ошалеть. Кто бы мог подумать, что Лужина знает французский? Кто бы, чёрт возьми, мог подумать, что, когда Рита поёт нижние ноты, в её голосе звучит такая хрипотца? И кто бы из одноклассников мог бы хоть на секунду представить в закрытой Рите Лужиной, которая сейчас лихо отплясывала с каким-то выдернутым из круга парнем, столько огня?

Когда Рита закончила на Bienvenue dans ma réalité, Лера присоединилась к аплодисментам, которые, к бесконечному удивлению Новиковой, сопровождались откровенно восхищённым взглядом её сестры.

Этот день определённо был полон сюрпризов.

— Ну что, «Куклу колдуна» и сворачиваемся? — улыбнулась Кристина.

— Её непременно! — горячо закивала Лера. — Меня Ритка на «Куклу колдуна» и поймала.

— Значит, не будем обманывать ожиданий публики.

— Только, если ты не против, это твоё соло, а мы просто послушаем, — Рита подмигнула компаньонке.

Кристина коснулась струн, и переход наполнился залихватской мелодией. Девушка играла самозабвенно, наслаждаясь каждым звуком и, кажется, начисто забыв о присутствии людей.

Новикова никогда бы не заподозрила, что скрипачи могут выдавать драйва не меньше, чем прожжённые рокеры. Но у невысокой короткостриженой синеволосой девчонки огня было на десятерых безумных металлистов.

— И часто ты сюда приходишь, Рит, послушать Куклу? — шепнула Лера, наклонившись к однокласснице, не отрывавшей глаз от скрипачки.

Лужина, кажется, даже не услышала вопроса, но восхищение на её лице подсказало Новиковой, что, скорее всего, это не первый и далеко не последний её визит на импровизированную концертную площадку.

Доиграв, Кристина широко развела руки, в одной из которых были зажаты смычок и скрипка, и поклонилась восторженной публике.

— Спасибо за внимание и за вашу щедрость, конечно же. А сейчас мы желаем вам самого доброго вечера и отличного воскресенья! — выслушав очередную порцию оваций, скрипачка повернулась к девочкам. — Ну что, в пиццерию? У меня тут недалеко любимая, они делают божественные четыре сыра.

Приглашение оказалось для компании неожиданностью, но Лера и Надя с энтузиазмом его поддержали. Рита, слегка покраснев, тоже кивнула.

— Спасибо вам, девчонки, вы мне тройную выручку сделали. А у тебя, Рит, офигенный голос. Эх, играть бы с тобой почаще: мы бы так отожгли! Надь, отдельный респект за «Агату Кристи».

— Люблю их, а ещё Киша, БГ — в общем, весь рокерский набор.

— Хм, не знаю, как насчёт регулярно вместе играть, но мы ещё обязательно придём. Да, Рит? — Лера хитро улыбнулась.

— Д-да, — Лужина нерешительно посмотрела на Кристину.

— Очень буду ждать, — скрипачка сложила инструмент, подхватила кофр и пристроила его на плечо.

— Веди нас, Сусанин, веди нас, герой! — бодро продекламировала Надя.

— Идите вы к чёрту! Я сам тут впервой! — подхватила Кристина, аккуратно беря Риту под локоть. — Тут воду разлили: не хочу, чтобы ты поскользнулась, — пояснила она.

Задержавшись, чтобы завязать шнурки на ботинках, Лера, которую Надя терпеливо ждала, заговорщически зашептала.

— Надь, ты сильно-то вперёд не топи. Пусть девочки… Пообщаются.

— Ой, а чё, я чё-то не знаю?

— Я не уверена, но, думаю, Ритка на неё запала, так что, систер, кажется, ты со своими пламенными взглядами в пролёте, прости, пожалуйста, потому что Крис, походу, не против.

— Чего? — Надя негромко рассмеялась. — Какие пламенные взгляды? Лерка, эта планета не состоит из одних только лесбиянок, что бы ты там себе ни думала, — Гущина поддела сестру плечом. — Мне мужики нравятся, страстные выносливые мужики! Желательно, рукастые!

— А-а-а, но ты на неё так смотрела…

— Я искренне восхитилась тем, насколько девочка раскрепощена. Ты ж нас познакомила, я смотрю, тихая девчонка, думала, вообще ботаничка, а она такого джазу тут дала! Ладно, побежали, моя домашняя инсинуаторша, а то реально отстанем.

— И они этого не заметят, — хихикнула Лера и пошла за сестрой.

Вечер, в отличие от первой половины дня, удался на сто процентов.

***

— Наташк, а, Наташк. Я знаешь, чё думаю? — Аня развалилась на кровати подруги.

Наташа с интересом посмотрела на Прокопьеву.

— Эле и Антону нужно что-то более лёгкое. Ну то есть понятно, что у них там вылезет пиздец и абсолютно недетские проблемы…

Наташа прыснула.

— А ведь точное название Вася подобрал, скажи?

Дождавшись ответного кивка, Аня продолжила.

— Но, понимаешь, все эти проблемы… Они не их, не внутри пары. Между ними всё эстеблишт, после того как с Эли колючки осыпались. Поэтому как паре им нужно что-то более… Романтичное, что ли?

— Но при этом такое, чтобы можно было создать достаточно драматичную вариацию, потому что вначале у них таки драма. Антону нужно что-нибудь, под что он будет страдать, — дописав реплику, Липатова легла на живот рядом с Аней.

— Вот-вот, — Аня приобняла подругу за плечи: они довольно часто ночевали вместе, и объятья вошли у девушек в привычку.

В комнате повисла уютная тишина. В какой-то момент Наташа теснее прижалась к Прокопьевой и потянулась, чтобы чмокнуть её в щёку. Жест был почти безотчётным, продиктованным нежностью к Ане, под боком у которой было так тепло и уютно.

Реагируя на Наташино движение, Прокопьева повернула голову, и девушки столкнулись губами. На несколько секунд они замерли, а потом под грохот собственного сердца Аня осторожно поцеловала ту, которую любила, и через несколько мгновений почувствовала такой же несмелый ответ. Осознав, что её не гонят, Прокопьева зарылась в тёмные волосы, что так часто щекотали ей нос во время совместных ночёвок. Поцелуй стал смелее, а Наташино одобрение — более явственным.

Момент был безжалостно нарушен сигналом Наташиного мобильника. В этот момент Аня подумала, что смс-ки — звук колокольчика у Липатовой был привязан именно к сообщениям — должны быть запрещены законом.

Наташа отпрянула от неё как ошпаренная и, буквально отпрыгнув на другой конец кровати, закрыла лицо руками.

— Наташ… — голос Прокопьевой охрип от волнения.

Липатова только замотала головой.

— Наташ, ты чего? Я не хотела тебя обидеть, солнышко, — Аня осторожно придвинулась к любимой девушке, но обнять не решилась. — Прости… Прости…

Липатова потянулась за планшетом –руки и плечи девушки отчаянно дрожали. Её всю буквально колотило.

Затаив дыхание, Аня наблюдала за тем, как на доске появляются нестройные буквы.

— Ты должна уйти.

Если бы Аня видела себя со стороны, изрядно удивилась бы: оказывается, действительно можно за пару мгновений побелеть как полотно. Но Прокопьева себя не видела, не видела и слёз, бегущих по щекам Наташи — ничего, кроме безжалостной надписи. Приговора.

Ещё раз повторив «Прости», Аня скатилась с кровати, подхватила со стола собственный блокнот с набросками песен для сериала, сунула телефон в карман джинсов и, двигаясь будто робот, вышла в коридор. Натянув ботинки, девушка взялась за куртку. Кое-как надев её, Прокопьева долго возилась с пуговицами — чёртовы онемевшие как от холода пальцы никак не желали гнуться. Оказалось, застегнуть куртку — блядская невыполнимая миссия. Отказавшись от бесперспективных попыток, Аня взяла сумку и вышла в грязный холодный подъезд, оставляя в квартире плачущую Наташу и своё разбитое сердце.

***

Полина чувствовала себя по-настоящему усталой. Собственный телевизионный опыт, которым Зеленова так гордилась, на поверку оказался куда менее значимым, чем она воображала. Его масштабов явно не хватало, чтобы бестрепетно выходить на площадку с зачастую куда более опытными взрослыми партнёрами.

Им ещё повезло, что взрослый каст всегда готов подстраховать: и Анфиса, и Диана — актриса, игравшая Олю — женщину Марины — и другие «родители»/»учителя». Хотя почему повезло? Вася намеренно отбирал не только талантливых и опытных, но и доброжелательных. Полина, например, точно знала, что одна очень известная актриса настойчиво предлагала себя на роль Лены — Лесиной приёмной матери — и даже пробы прошла лучше всех, но получила вежливый отказ:

— Уж очень склочный характер, а мне этого в команде не надо, — фыркал Вася.

Сам Золотов, казалось, был готов дневать и ночевать на площадке. Детвору, как он называл младшее поколение актёров, старался жалеть, но в том, что касается качества конечного продукта, спуску не давал никому, себе — в первую очередь. И Полина ужасно боялась его подвести, а от того каждый неточный или неудачный дубль был для неё трагедией вселенского масштаба, хотя старшие в один голос утверждали, что неудачные кадры — это результат плодотворного съёмочного процесса и активного творческого поиска и что иногда даже признанным мэтрам приходится переснимать одну и ту же сцену по несколько раз.

— Это ведь, Полинка, в Союзе им, беднягам, приходилось играть с листа, потому что каждый метр плёнки на счету был, а за перерасход фильму могли понизить категорию, а соответственно и зарплату или вообще в прокат не выпустить в качестве наказания. А мы с вами счастливые люди, особенно с нашим шефом и его ресурсами: пробуй — не хочу! — успокаивала её Диана.

— Дианка, ну какой я тебе шеф? Ты бы ещё это… Козыряла при каждой встрече!

— А я бы на твоём месте, Васенька, не подавала ей идеи, — Анфиса хихикала, прекрасно зная, на какие безуминки способна её подруга.

Но несмотря на всеобщую лояльность, грызть себя Полина не прекращала.

Ещё была Лера. Собственно, Новикова была главной причиной её переживаний. Полина гордилась своей талантливой девочкой: Лера вписалась в съёмочный процесс так органично и быстро, словно родилась за кулисами и тут же попала в кадр. Никого из представителей младшего поколения камера не любила больше, чем её.

Полина восхищалась своей разбойницей почти каждую секунду совместных сцен: её талантами, харизмой, красотой и… Самообладанием, по крайней мере, Зеленовой эгоистично хотелось надеяться, что это самообладание, а не равнодушие. В кадре Саша любила Лесю, но когда глаз камеры угасал, Лера держала дистанцию, безукоризненно держала. Новикова была вежлива и с ней самой, и с Золотовым, хотя неизменно слегка иронична, но ничего, что выходило бы за рамки социальных протоколов, ничего, за что можно было бы зацепиться как за свидетельство неравнодушия.

Но ты ведь хотела, чтобы Разбойница отгорела и позабыла Снежную Королеву? Получи и распишись. А теперь можешь взять собственное ледяное сердце и попытаться сложить слово «вечность». Вечность без неё. Вечность, которую не обезболят перевоплощения в Лесю, которая, в отличие от тебя, имеет право любить свою девочку не таясь. А ты… Когда погаснут софиты, раз за разом будешь уезжать на машине Золотова, оставляя свою безупречную Разбойницу позади.