Глава 5 (1/2)

— Новикова, ты чего как лимон проглотила? — окликнул Леру знакомый голос.

Та сидела на подоконнике в школьном коридоре и меланхолично теребила лямку рюкзака.

— Или не рада, что Степнова уволили?

— Да рада, конечно, Зеленова, только… На душе дерьмово.

— В Витеньке разочаровалась? — Полина присела рядом, игнорируя суровый взгляд уборщицы тёти Лиды.

— Нет, что Витенька — мурло, я в курсе. Тут никаких неожиданностей. Мерзко то, как Шрек его выгораживал, как сына родного прямо.

— А по мне, тут тоже ничего удивительного, — Зеленова достала из сумки жвачку и протянула Лере пластинку. — Нам вообще повезло… Ну, то есть Кулёминой, конечно, что нас так рьяно поддержали Борзова с Каримовой.

— Всё-таки завуч у нас огонь.

— И Каримова огонь.

Девушки мрачно усмехнулись друг другу.

— А Шрек… Что Шрек, — продолжала Полина. — Во-первых, он мужик, во-вторых, он директор. Он думает о том, чтобы скандала не случилось, потому что пятно на репутации школы, о том, что искать физрука в конце октября — эпичный головняк, о том, что подобных историй от влюблённых дурочек, ну если не в каждом первом, то точно в каждом третьем выпуске.

— Но Ленка не тянет на экзальтированную идиотку! Даже Шрек должен это понимать! — праведно возмутилась Лера.

— Господи, Новикова, ты иногда такая очаровательная гриффиндорка, — тепло улыбнулась Полина, только в глазах мелькнуло что-то очень взрослое и невесёлое, что-то, от чего Лере отчаянно хотелось спрятать Зеленову. — Говорю же, он директор, мелкий, конечно, но функционер. Он заёбан отчётами, сводными ведомостями, проверками и аттестациями. Он не вникает, кто там и на кого из нас похож. К коллективу в целом он относится доброжелательно и даже к ученикам с позитивом — к тебе, ко мне, к той же Кулёминой, хотя и уверен, что это она Витеньку спровоцировала, потому что смотри первый пункт — мужик. И в его глазах эта ситуация — Ленкина ошибка юности, в результате которой почти ни в чём не повинный Степнов попал под раздачу. Но когда в подотчётном учреждении назревает такого масштаба скандал, единственное, о чём будет думать любой администратор со стажем, — как бы оно всё до министерства не дошло. Тем более Савченко там на хорошем счету.

— Слушай, чё ты такая взрослая? Как будто тебя эта ситуация не возмущает, — Лера махнула рукой, едва не задев Полину по плечу.

— Новикова, если бы она меня не возмущала, я б не понеслась сайгаком хвастаться своими… Кхм, операторскими талантами.

— Ты очень смелая, — Лера мгновенно сдулась, а на место злости и чувству гадливости пришло восхищение. — Если бы не ты, хрен бы мы Ленку отстояли. Полин, ты… Спасибо тебе. И да, не могу не отметить, что в разговоре с Савченко ты была… великолепна.

— Тут всё просто. Хочешь обыграть взрослого — действуй как он. На подростков они не реагируют, на детей тоже. Никогда, — припечатала Полина. — К сожалению, это аксиома.

— Пожалуй, мне придётся этому поучиться для взаимодействия с отцом, — грустно улыбнулась Новикова.

— Ну, ты тоже была хороша. Дракоша и его коронное: «Мой отец узнает об этом!»

— Думаешь, это выглядело жалко?

— Да что ты, нет, конечно. Это выглядело угрожающе и очень правдоподобно. И Лер, обращаться к взрослым за помощью — это не жалко. В действительности Драко в Поттериане — единственный нормальный ребёнок, ребёнок, которого есть кому защитить. По крайней мере, он в это верит.

— На самом деле, я почти никогда не обращаюсь к отцу, если помощь нужна мне, — прошептала Лера, отводя взгляд.

— А я привлекла бы Эмилию только под угрозой собственной жизни, ну, или безопасности Кулёминой. В общем, если бы совсем-совсем вариантов не осталось.

Лера отметила, что в отсутствии посторонних Зеленова назвала свою скандальную бабку по имени. Видимо, истерики старой карги изрядно вымотали не только школьное начальство, но и саму Полину.

— Кулёмина подходила ко мне. Так благодарила, будто я… почку ей отдала. Тоже говорила, что смелая. Но суть в том, Лер, что я… Трусиха. На то, что важно по-настоящему, духу не хватает.

— А что тебе по-настоящему важно, если это не слишком бестактный вопрос?

— Хм-м… Знаешь, пойти на некоторые кастинги мне действительно недостаёт смелости.

Новиковой показалось, что ответ, мягко говоря, не совсем правдив. Но кто она такая, чтобы лезть Зеленовой в душу? Однако следующую фразу девушка в себе не удержала:

— А что видите в зеркале вы, профессор?

— Пару тёплых вязаных носков. Именно, Лер. Мне почему-то всегда дарят только косметику.

— Значит, я знаю, чем порадовать тебя в новый год, — Лера встала с подоконника. — Можно проводить тебя домой?

— Пойдём, — Полина, не задумываясь, приняла протянутую руку.

***</p>

Новость об увольнении Степнова разлетелась со скоростью лесного пожара. Уже на следующий день каждый пятиклассник знал, что бедного Виктора Михайловича уволили по вине Игоря Гуцулова, Лены Кулёминой, Леры Новиковой и Полины Зеленовой. Возмущение народных масс не заставило себя ждать. Из учеников на стороне «отступников и предателей» остались только Аня и Рита.

***</p>

«Фурункул» общешкольного недовольства «прорвал» на объединённой истории у одиннадцатых (Б-класс отсиживал урок вместо физкультуры).

— Игорь Ильич, неужели ничего нельзя сделать для Степнова? — терпения Платонова хватило на четверть часа конспектирования параграфа.

— К сожалению, Николай, ничего. Виктор Михайлович уволен и с сегодняшнего дня в школе не работает, — Рассказов выглядел таким прибитым, будто беднягу Степнова не уволили, а как минимум распяли.

— Но это же… Недоразумение… — почти проскулила Женя.

— Недоразумение, Алёхина, это если бы ты накрасилась прилично в кой-то веки, — фыркнула Рита. — А увольнение — закономерный итог неадекватности Степнова.

— Иди нахрен, Лужина! Клон Зеленовой, блин! — рыжая кинула в девушку резинкой.

— Игорь Ильич, вы-то сами как на эту ситуацию смотрите? — присоединился к обсуждению Южин. — Степнов же… Он нормальный. Свой в доску!

— Ну… Ситуация неприятная, ребят.

— Даёшь эвфемизмы, — шепнула Лера Полине, сидевшей рядом.

Зеленова прыснула.

— Словесная эквилибристика она такая… — Аня, подключившаяся к разговору, замолчала, подбирая подходящее слово.

— Гибкая? — с иронично-вопросительной интонацией подсказал Гуцул.

— Именно-именно, спасибо, Игорёк, — Прокопьева улыбнулась приятелю.

— Повторюсь, ситуация очень… Хм-м… Щекотливая. Но если вы спрашиваете меня, то мне искренне жаль, что хороший человек ушёл из школы.

При этих словах Полина слегка побледнела. Лера могла бы в этом поклясться.

— Хороший человек, значит? — голос Зеленовой был полон яда и одновременно горечи, а презрительный изгиб губ казался болезненно саркастичным.- За то, что этот хороший человек делает, так-то статья полагается и срок немаленький. А вы его тут все оправдываете. Что, Игорь Ильич, поддерживаем рукоприкладство и домогательства?

— Ты больная, Зеленова. Только о себе и думаешь. А у Степнова, может быть, чувства настоящие, — Алёхина свирепо посмотрела на одноклассницу.

— Слышь, Алёхина, Себе эти чувства забери. Хочешь, могу даже доплатить, — Лена была мрачнее тучи, а весь её вид говорил о том, что ещё немного и она начнёт убивать.

— Ленка, ты ж нормальная была! — возмутился Семёнов. - Ладно, Зеленова, чё с неё взять, кукла крашеная. Но ты-то…

Вместо ответа Кулёмина поднялась, подошла к Мише и, вздёрнув его за шиворот одной рукой, коротко размахнулась свободным кулаком и ударила парня в грудь.

— Семёнов, ещё раз на Полину рот откроешь — прибью, — холодно отчеканила Лена и не спеша вернулась на своё место.

— Лена, ты же девушка, в конце концов, — Игорь Ильич укоризненно посмотрел на ученицу.

— Стараниями вашего приятеля — нет, не девушка, — флегматично возразила та.

Класс, несмотря на всю сложность ситуации, покатился от хохота. Напряжение начало потихоньку спадать.

— В любом случае, Лена, я буду вынужден уведомить Людмилу Фёдоровну о случившемся.

— Да хоть папу Римского, — Кулёмина демонстративно откинулась на стуле. Девушкой завладела апатия.

— Тогда не забудьте сообщить Борзовой об Алёхиной, которая чуть не попала ластиком Лужиной в глаз, и о Семёнове, который подогревает агрессию в адрес Зеленовой, — воинственно вмешалась Лера.

Историк проигнорировал выпад ученицы, произнеся только:

— Давайте продолжим урок.

И урок продолжился. Тридцатью минутами тягостной тишины.

***</p>