Часть 12. Вкус яда и конфет (2/2)

- Ну... Можно и так сказать, - небрежно ответил Хуа Чэн, и сунул ключи тут же появившемуся рядом человеку, который молча сел за руль и отогнал машину куда-то за поле видимости. Видимо, где-то там был гараж или парковка.

- Что это значит? - не понял Се Лянь, и провёл кончиками пальцев по цветущему вдоль одной из дорожек кусту с какими-то мелкими белыми цветами.

- Дом – это место, где тебя ждут, и куда хочется возвращаться, - пояснил Хуа Чэн, и мужчины прогулочным шагом направились в сторону особняка. - Можно ли назвать домом место, где ты появляешься раз в вечность, чтобы переночевать?

- Интересная постановка вопроса, - задумался Се Лянь. - Дом – это как раз то самое место, где ты можешь переночевать.

- Я могу переночевать и в отеле, - хмыкнул Хуа Чэн, и тоже коснулся какого-то куста. - Только вот что там, что здесь, что в каком-либо другом месте... Крыша над головой никак не влияет на одиночество.

- Я надеюсь, что когда-нибудь ты приведёшь в этот дом того, с кем тебе не будет одиноко, - от всего сердца пожелал Се Лянь после недолгого молчания, на что Хуа Чэн неопределённо хмыкнул.

- Я отведу гэгэ в комнату и оставлю, если он не против, - произнёс Хуа Чэн, когда они оказались у дверей особняка, - Мне нужно будет подготовить мастерскую.

- Подготовить? - удивился Се Лянь.

- Там... Не прибрано. Нужно убрать мусор, - махнул рукой Хуа Чэн. Се Лянь не стал задавать вопросов, всецело посвятив себя изучению дома Хуа Чэна. Едва переступив порог, он тут же понял, что не знает, на что то ему смотреть. В ремонте и мебели чувствовались одновременно роскошь и простота. Се Лянь, не раз посещавший места жительства людей с довольно высоким достатком, повидал множество домов, хозяева которых словно пытались переплюнуть самих себя в попытках показать уровень заработка. Иногда эти дома были похожи больше на музеи – куда не глянь дорогие картины, антикварные вазы и статуи. Разумеется, были и те, кто наоборот вкладывал огромные деньги в современный стиль и технику, но и в этом случае в доме чаще всего не чувствовалось уюта.

Дом Хуа Чэна же был под стать ему самому: строгий и аккуратный. Идеальный вкус и стиль. В ремонте преобладали в основном цвета горького шоколада и мокрого асфальта, разбавляемые светлыми акцентами и широкими окнами. Сейчас было тёмное время суток, и поэтому везде горела подсветка. Дом сам по себе был большой, и Се Лянь заметил несколько дверей и коридоров, где слышались негромкие разговоры людей. Наверняка, чтобы содержать такой особняк и сад в порядке, требовалось немало прислуги.

И всё же, что-то было не так. Красиво, стильно, чисто, но... В доме почему-то не чувствовалось жизни. Пока Се Лянь, разглядывая интерьер, шёл за Хуа Чэном, то не раз ловил себя на мысли, что всё вокруг какое-то пустое, будто в доме действительно никто не живёт.

- Ты редко тут появляешься? - спросил Се Лянь, положив ладонь на гладкое дерево лакированных лестничных перил.

- А это так заметно? - улыбнулся Хуа Чэн, и открыл дверь, жестом приглашая Се Ляня войти в комнату.

- Не очень, - ответил Се Лянь и вошёл внутрь, - Просто твой дом больше похож на...

-...на резиденцию, - закончил Хуа Чэн и сложил руки на груди, привалившись бедром к дверному косяку, оглядев комнату.

Се Лянь тоже осмотрелся. Комната была не слишком большая, но и не маленькая. Явно побольше, чем квартира самого Се Ляня, но она не казалась огромной, и от того пустой и неуютной. Стол, стул, шкаф, тёмные занавески на окне, большая кровать, застеленная пушистым покрывалом. На кровати уже лежала какая-то одежда, полотенца и средства личной гигиены. Се Лянь с вопросом посмотрел на Хуа Чэна, на что тот просто ответил:

- Я сказал, чтобы приготовились к твоему приходу.

- Спасибо, Сань Лан, - улыбнулся Се Лянь.

- Будь как дома, гэгэ, - вернул ему улыбку Хуа Чэн и прикрыл за собой дверь, оставив Се Ляня наедине со своими мыслями. Парень сел на край кровати и заметил книги на полке. Самые разные, от философии до самоучителя по рисованию, и они не выглядели новыми. Се Лянь взял одну из книг, и убедился в том, что они были не для антуража, так как внутри были закладки и какие-то непонятные каракули на полях. Се Лянь усердно пытался разобрать, что было написано, но в итоге пришёл к выводу, что тот, кто оставил надписи, либо просто расписывал ручку, либо обладал настолько чудовищным почерком, что простому обывателю разобрать эту писанину было невозможно.

При более детальном осмотре Се Лянь неожиданно понял, что комната не выглядела как помещение, в котором появлялись редко и то для того, чтобы вытереть пыль. Пусть постельное бельё и было свежим, но было ясно, что комната явно жилая.

Тут было уютно.

Несомненным плюсом так же было то, что дверь в ванную комнату находилась здесь же, и не пришлось ждать Хуа Чэна или лазить в чужом доме в поисках удобств. Наспех обмывшись и переодевшись, Се Лянь вытер волосы и опустился на широкую кровать, каждой косточкой чувствуя удобство дорогих подушек и явно ортопедического матраса. Не удержав блаженный вздох, парень укутался в пушистый плед и практически сразу погрузился в сон, даже не выключив свет.

Именно в таком состоянии его и нашёл Хуа Чэн, который тихонько приоткрыл дверь, чтобы проведать своего гостя. Он тихо подошёл к кровати и какое-то время смотрел на безмятежное лицо Се Ляня, у которого во сне слегка подрагивали длинные ресницы. Хуа Чэн, поколебавшись, протянул руку и убрал маленькую прядку с бледного лица, после чего так же тихо вышел из комнаты, потушив лампу.

На следующее утро Се Лянь проснулся и первым делом потянулся, чувствуя, как хрустят и становятся на место позвонки. Впервые за долгое время у него не ныла поясница из-за сна на старом свалявшемся матрасе. Парень поднялся, прислушиваясь к ощущениям и удивляясь невероятной лёгкости в теле, после чего бросил взгляд на часы. Время было около девяти часов утра.

Се Лянь сходил в душ, переоделся и распахнул занавески, впуская в комнату поток солнечного света. Через окно был виден сад с выложенными мелкой мозаикой дорожками, цветущими клумбами и деревьями. Автополив разбрызгивал воду на сочном зелёном газоне, и золотые лучи, пронзающие тонкие блестящие струи, преломлялись, сверкая всеми цветами радуги. Изумрудная трава, яркие кустарники и заплетённая беседка буквально манили к себе, звали на прогулку, и Се Лянь, не удержавшись, открыл окно, вдыхая полной грудью свежий аромат тёплого летнего утра. Яркое солнце и пение птиц тут же подарили заряд хорошего настроения на целую вечность вперёд, и Се Лянь, оперевшись локтями на подоконник, прикрыл глаза, наслаждаясь игрой солнечных лучей на коже.

”Как бы я хотел просыпаться и каждое утро видеть что-то подобное...” - подумал Се Лянь, и с грустной улыбкой вздохнул, понимая, что его мечты так и останутся мечтами, ведь он давно упустил свой шанс на хорошую жизнь.

В дверь постучали. Се Лянь дёрнулся и обернулся, ожидая увидеть Хуа Чэна, но в комнату заглянула симпатичная девушка, которая, судя по одежде, работала здесь горничной.

- Доброе утро, господин, - учтиво поздоровалась она. - Мне было велено подать вам завтрак, когда вы проснётесь, а после проводить в мастерскую.

- Спасибо большое, - ответил Се Лянь, чувствуя себя неловко из-за того, что отвык к подобному обращению к своей скромной персоне. Он думал об этом всё то время, пока ждал завтрак, пока с аппетитом жевал ароматные ванильные булочки и запивал крепким чаем, и пока шёл за миниатюрной красавицей вверх по лестнице, которая вела к одной единственной двери, на рукоятке которой навсегда присохла белая краска.

- Вас ожидают, - ласково сообщила девушка, и, мило улыбнувшись, удалилась. Парень постучал в дверь, ожидая, что ему откроют или позовут войти, но ответом стала лишь звенящая тишина. Се Лянь, слегка нахмурившись, приоткрыл дверь и заглянул, после чего зашёл внутрь, жадно оглядываясь по сторонам.

Мастерская выглядела совсем иначе, чем он мог себе представить. Се Лянь думал увидеть здесь просто мастерскую, но реальность превзошла самые смелые ожидания. Повсюду, насколько хватало глаз, стояли мольберты, скрученные ватманы и полотна, огромное количество карандашей, палитры, лаки, гипс, скульптурный пластилин, и даже дерево. Се Лянь с восхищением осматривал логово творца, любуясь росписью стен... И поражаясь тому, что многие рисунки были занавешены тёмной тканью. Как и стоявшие вдоль стен картины. Как и множество статуй, больших и маленьких.

Тканью было закрыто практически всё.

Мастерская, несмотря на творческий беспорядок, была очень большая и просторная. Судя по всему, под неё был выделен целый этаж немаленького особняка, и Се Лянь мог спокойно ходить, не боясь что-то задеть или на что-то наступить. И всё же, он шёл медленно и осторожно, вдыхая ароматы лака, гипсовой пыли и красок. Наконец он остановился перед одной из статуй, которая была накрыта тканью не полностью. Из-под неё виднелась рука. Статуя словно протягивала её, маня прикоснуться, и Се Лянь, поколебавшись, провел кончиками пальцев по гладкой холодной поверхности, удивляясь тому, какая эта рука детализированная. Каждая линия, каждый ноготок. Как же хотелось приподнять полог, и увидеть всю искусную работу целиком, хоть одним глазком...

Но Се Лянь не стал. Если Хуа Чэн зачем-то скрыл свои работы от чужих глаз, значит, такова была его воля. Разочаровывать Хуа Чэна и делать ему что-то назло Се Лянь не хотел, поэтому продолжил любоваться тем немногим, что ему было позволено.

- Гэгэ? - послышался голос из-за одного из стеллажей. Се Лянь обернулся и увидел Хуа Чэна таким, каким не видел никогда. Простая одежда в пятнах краски, собранные на затылке волосы, расстёгнутая рубашка с закатанными по локоть рукавами. В руке мужчина крутил карандаш, и этот жест выглядел от чего-то слегка нервным. Се Лянь тут же отошёл от статуи, опустив руку, и всё ещё будто чувствуя холодок мрамора на кончиках пальцев

- Доброе утро, Сань Лан, - улыбнулся Се Лянь, - Твоя мастерская впечатляет. Она выглядит как место, где рождаются шедевры.

- Это, конечно, громко сказано, - хмыкнул Хуа Чэн, и сунул карандаш за ухо, жестом приглашая следовать за собой. - Как спалось?

- Замечательно, - вздохнул Се Лянь, - Не помню, когда так хорошо спал в последний раз.

- Рад слышать, - искренне ответил Хуа Чэн, оглянувшись на Се Ляня.

- Эти все статуи и картины – твоих рук дело? - спросил Се Лянь, указав на накрытые изваяния.

- Да.

- А можно посмотреть?

- Я... Я пока не готов их показать тебе, гэгэ. - слегка смутился Хуа Чэн, и остановился перед мольбертом с чистым белоснежным холстом. - Когда придёт время, то обязательно покажу тебе каждую, но пока что... Извини.

- Я не настаиваю, что ты! - тут же заверил Се Лянь, - Я знаю, что творчество это очень тяжело, но я уверен, что твои работы достойны всяческих похвал.

- Гэгэ меня переоценивает, - отвёл взгляд Хуа Чэн, и Се Лянь решил больше ничего не говорить, видя, что его собеседнику явно некомфортно. На миг промелькнула мысль, что у Хуа Чэна явно какие-то проблемы с самооценкой, но Се Лянь решил не лезть к человеку в душу. В конце концов, его об этом не просили.

- Мне... Мне нужно будет просто сидеть, пока ты меня рисуешь? - спросил Се Лянь, кивнув на стоящий неподалёку стул.

- Да, - улыбнулся Хуа Чэн.

- Никогда не был моделью для художника, - признался Се Лянь. - И рисовать меня никто не порывался.

- Очень зря, - ответил Хуа Чэн, едва заметно сглотнув и оглядывая Се Ляня с ног до головы. Из огромного окна падал тёплый свет, заливая мастерскую расплавленным золотом. Солнечные лучи искрились на каштановых волосах, окрашивали в медовый цвет бледную кожу, светились на дне янтарных глаз, заставляя радужку вспыхивать золотистыми огнями. Хуа Чэн тут же взял в руки карандаш и начал рисовать. Се Лянь, заметив это, сел на стул и постарался занять как можно более презентабельную позу.

- Может, мне взять в руку что-то? - спросил он.

- Нет-нет, гэгэ. Я пока просто сделаю несколько набросков. Я... Я ни разу не рисовал с натуры. Хочется потренироваться.

- А ты до этого рисовал людей?

- Да.

- А как? - удивился Се Лянь, - В интернете брал образы?

- Нет. Из головы, - ответил Хуа Чэн, и Се Лянь поймал его потеплевший взгляд. Солнце освещало стоящий немного под углом к окну мольберт, но тень от стеллажа падала на Хуа Чэна, из-за чего мужчина оставался в тени.

”Какой же он красивый...”

* * * *

- Блять, это уже начинает раздражать! - выругался Фэн Синь, зубами нервно выдёргивая из пачки сигарету и пытаясь поджечь старой дешёвой зажигалкой. Почти стёртый кремень выдавал слабенькую искорку, которая неохотно перерастала в голубоватый шарик огонька. Фэн Синь порывисто затянулся, и чернеющая труха в сигарете наконец вяло затлела оранжевыми искрами. Мужчина вдохнул полные лёгкие отравленного горячего воздуха, и выпустил сизый дым через нос.

- Два дня назад это казалось мне почти забавным, - с сарказмом ответил Му Цин, махнув рукой перед лицом, отгоняя табачный дым. - У ”близкого друга”, так он сказал?

- Тебе тоже ”близкие друзья” дарят такие подарки? - спросил Фэн Синь, вытащив из кармана телефон Се Ляня, - Блять, если этот одноглазый уёбок ему что-то наобещал...

- Да похуй что наобещал, главное, чтобы не грохнул. Се Лянь же у нас идейный и правильный дохера, вряд ли согласится на что-то... Без посторонней помощи. - поджал губы Му Цин, покосившись на дверь подъезда. Уже два дня подряд они приходили к Се Ляню по вечерам после работы, чтобы вернуть телефон, а заодно и поговорить о впечатлениях после Игорного дома, но... Се Ляня не было дома. У соседок, знающих всё и обо всём, мужчины узнали, что дома он с тех пор так и не появлялся, и выйти с ним на связь тоже не представлялось возможности.

Вот и сегодня они сидели на лавочке у соседнего подъезда, ожидая, когда наконец-то появится Се Лянь.

- И как долго мы будем во дворе говно пинать? Вдруг он и через год не появится, что тогда делать будем? - нахмурился Фэн Синь.

- Что насчёт розыска? - спросил Му Цин, прекрасно зная, что услышит в ответ.

- Во-первых, пока рано. Во-вторых, бесполезно. Обычно тела тех, кто переходил дорогу таким людям, не находят, - холодным голосом ответил Фэн Синь, стряхивая пепел на землю. Му Цин молча забрал у него сигарету и приложил к губам чуть влажный фильтр. Они вдвоём молча смотрели, как загорались фонари и сгущались летние сумерки.

- Как ты это куришь, - фыркнул Му Цин, протягивая сигарету обратно Фэн Синю, - С тобой целоваться, наверное, хуже, чем с пепельницей.

- Хочешь попробовать? - вяло огрызнулся Фэн Синь, особо не думая о том, что сейчас сказал. Буквально все мысли были заняты пропажей Се Ляня, в которой они сами же и были виноваты.

Фэн Синь, думая об этом, сделал одну глубокую затяжку, опустив ресницы. Когда он открыл глаза, то заметил, как из-за парковки появились два человека, и один из них явно с большим трудом переставлял ноги. Му Цин, до этого ковырявший ноготь, тоже поднял голову и заметил странную парочку, которая направлялась в их сторону.

Как только лица людей стали различимы в вечерних сумерках, Фэн Синь, побелев, выронил сигарету из дрогнувших пальцев. Слабо тлеющий бычок рассыпался алыми искрами, ударившись об асфальт, и потух навеки. Глаза Му Цина расширились, а лицо, обычно хитрое и слегка надменное, перекосило от ужаса.

Человек с нетвёрдой походкой явно был Се Лянем, но страшно было не это.

Страшно то, что вся его одежда была в пятнах крови, которые, словно приговор, чернели на светлой ткани в темноте жаркого летнего вечера.