Часть 12. Вкус яда и конфет (1/2)

Что такое настоящая холостяцкая жизнь?

Пожалуй, это холодильник с заплесневелым куском сыра, старая колбасная нарезка и три яйца, скромно лежащие в лотке. На самой верхней полке обнаружилась почти пустая бутылка молока и какие-то йогурты, которые, судя по вздутым стенкам, были готовы сдетонировать от любого прикосновения.

Присохшая к полке петрушка и примёрзший к задней стенке лимон только довершали столь унылую картину. Пожалуй, для полноты образа тут не хватало только дохлой крысы, которую хозяин холодильника не выкидывал ”на чёрный день”.

Но Фэн Синь и не претендовал на что-то другое. Готовить ему было лень, да и зачем, если можно было заказать на дом абсолютно любую еду, которую только душа пожелает. Лежащие то тут, то там коробки из-под пиццы и пакеты из разных ресторанов быстрого питания были тому подтверждением. Иногда он перебивался бутербродами, когда не было времени даже на то, чтобы дождаться доставку, но в основном, дома питаться он не привык, предпочитая по утрам брать кофе по дороге к работе.

Конечно, нужно отдать должное, о правильном питании он тоже не забывал. Стабильно раз в месяц в холодильнике появлялись различные овощи, которые, если и дожидались своего часа, то употреблялись исключительно в сыром виде.

Но чаще всего они, всем заплесневелым пакетом, так и отправлялись в мусорку.

Именно поэтому Фэн Синь, вытирая гудящую как медный колокол голову, зашёл на кухню и сперва подумал, что глаза его обманывают. Во-первых, на плите что-то бодро жарилось-парилось. Во-вторых, на столе стояли две кружки свежезаваренного крепкого чёрного чая.

А в третьих – Му Цин, преспокойно хозяйничающий на чужой кухне.

- Ты ещё здесь? - вяло спросил Фэн Синь, опускаясь на стул и без приглашения подтягивая к себе кружку, - Я же сказал, что не хочу твою рожу видеть.

- Можно подумать, мне самому твоя рожа ещё не надоела, - закатил глаза Му Цин, что-то мешая в сковородке деревянной лопаткой. - Меня бы тут не было, если бы не вчерашнее. Тебе не кажется, что мы где-то обосрались?

- Кажется, - признался Фэн Синь, массируя виски, - Надо бы позвонить Ши Цинсюаню и узнать, удалось ли им добраться до Игорного дома.

- Да тут к гадалке не ходи, конечно добрались, - фыркнул Му Цин, - Ты Ши Цинсюаня первый день знаешь? Он же только и ждал, пока брат уедет, чтобы в Игорном доме пол наследства прокутить. А тут ещё и такая возможность подвернулась. Я беспокоюсь о том, что могло произойти позже.

- Если бы мы не... Расслабились, то узнали бы об этом раньше, - буркнул Фэн Синь, выдавливая из кассеты таблетку от головной боли. Он до сих пор не мог поверить в то, что они отправили Се Ляня в такое опасное место, и, вместо того, чтобы хоть как-то его подстраховать, просто нажрались. Конечно, Се Лянь был не один, но от этого не легче. Оставалось только надеяться на то, что Се Лянь успел достаточно увидеть за стенами знаменитого своими мерзостями Игорного дома. После такого его розовые очки наверняка треснут, позволяя понять, какой этот его Хуа Чэн на самом деле.

Пока Фэн Синь гонял эту мысль по кругу, Му Цин достал тарелку и осторожно выложил на неё горячий омлет. Фэн Синь дёрнулся, когда тарелка оказалась на столе, и, пока Му Цин отошёл к раковине за вилкой, без всяких зазрений совести притянул тарелку к себе.

- Слышь, копыта убери, - резко сказал Му Цин, на что Фэн Синь отмахнулся.

- Ты ничего из этого не покупал.

- А ты ничего из этого не готовил, - фыркнул Му Цин, пытаясь воткнуть вилку в омлет, - В холодильнике шаром покати, хозяин херов. И на плите пыль с палец толщиной.

- Вот возьми и приберись, у тебя это куда лучше получается, - хмыкнул Фэн Синь. Му Цин раскрыл рот, готовый вывалить поток отборной брани, но отвлёкся, и Фэн Синь выхватил у него вилку.

- Чтоб ты сдох, - сплюнул Му Цин, и встал за другой вилкой. Он поставил стул совсем рядом с Фэн Синем, и они какое-то время просто молча ели омлет из одной тарелки, периодически пытаясь воткнуть столовый прибор в чужую руку. За столом висело тяжёлое молчание, потому что каждый думал о чём-то своём, но примерно в одном ключе. Когда весь омлет был доеден, Му Цин отставил тарелку в сторону и задумчиво уставился в окно, нахмурив тёмные брови.

- Нужно звонить Ши Цинсюаню, - наконец сказал он после недолгих размышлений.

- Время восемь утра. Не слишком ли рано для звонков? - поинтересовался Фэн Синь, пытаясь взглядом найти телефон.

- Слишком. В такое время обычно никто не звонит, - согласился Му Цин, вытаскивая зубочистку из подставки.

- Не звонить?

- Звонить, конечно.

И он позвонил. Ответом ему стали лишь долгие гудки и холодный голос автоответчика.

- Может, дрыхнет? - предположил Фэн Синь.

На самом деле, Ши Цинсюань не спал. Он не имел привычки ставить телефон на беззвучный режим, и поэтому, как только навязчивая и резкая мелодия пронзила тишину комнаты, он тут же подорвался. Не открывая глаз, попытался нащупать телефон. Голова гудела, глазные яблоки пульсировали болью в ритм рингтона, и Ши Цинсюань, запутавшись в одеяле, наконец-то смог дотянуться до телефона. Однако, он не взял его в руку, а неосторожно задел пальцами, из-за чего мобильник упал куда-то на пол.

Теперь возможности взять трубку, не открывая глаз, у него не было.

- Мм... - простонал он, накрывая глаза ладонью, - Да за что мне это наказание...

- За то, что меры не знаешь, - неожиданно раздался ответ, и Ши Цинсюань, переборов себя, наконец-то разлепил глаза.

- М... Мин-сюн? - хрипло спросил Ши Цинсюань, а потом огляделся по сторонам. Это была не его комната. Знакомая, но чужая. - Почему ты здесь?.. Нет. Почему я здесь?

- Потому что ты нажрался в сопли, и я оказал тебе услугу, чтобы ты в очередной раз во что-нибудь не вляпался, - холодно ответил тот, кого Ши Цинсюань назвал Мин-сюном.

- А как ты узнал, что я там? Я же никому не говорил... - пробормотал Ши Цинсюань, чувствуя, как к щекам приливает кровь. Теперь уже от стыда.

- Тебя это не должно волновать, - несколько резко ответил брюнет, и, подойдя к кровати, поднял надрывающийся телефон. - Фэн Синь. Ты с ним был?

- Да, и с Му Цином. А ещё с Се... - и тут он оборвался на полу слове побледнел. Лицо Ши Цинсюаня, и без того малость болезненное после пьянки, потеряло все краски. В его ясных светлых глазах отразился такой ужас, что собеседник даже слегка заволновался.

- Что такое? - поинтересовался Мин И, сев на край кровати.

- Се Лянь... Се Лянь был со мной! Он со мной был там, понимаешь?! Ты его видел?! Что же я натворил... - тут же запаниковал Ши Цинсюань, и, игнорируя тошноту и головную боль, вскочил с кровати. На нём было только нижнее бельё, и парень кинулся искать одежду, но Мин И резко схватил его за руку и силой усадил обратно на кровать.

- Успокойся, идиот, - встряхнул Ши Цинсюаня за плечи Мин И, - Ты про того парня, который был с тобой? С ним всё в порядке, он в надёжных руках.

- В чьих руках?! - не унимался Ши Цинсюань, пытаясь вывернуться из сильной хватки бледных длинных пальцев, - Ты не понимаешь, я его туда притащил, а теперь я здесь, а он неизвестно где! Ребята меня под асфальт зароют, если...

- Да угомонись ты, припадочный. Сказано же, в порядке всё, - абсолютно спокойно перебил его брюнет, сжав чужие плечи чуть сильнее. - Ты бы о себе лучше думал. Твоя выходка будет иметь последствия. Почему ты никому не сказал, куда попёрся?

- Потому что не хотел слушать ваши нотации, - всё ещё на эмоциях ответил Ши Цинсюань, - Тем более, я был не один, а с друзьями.

- Вот оно как... Хорошие у тебя друзья, - холодно ответил Мин И и разжал пальцы. Он встал с кровати и бросил снова зазвонивший телефон на покрывало.

- Что мне им ответить? - спросил Ши Цинсюань, взяв мобильник дрогнувшей рукой. - Где Се Лянь?

- Скажи им, что он... У очень близкого друга, - ответил Мин И, и на его лице будто бы появилась улыбка. А может, так упала тень.

Он давно уже разучился улыбаться.

* * * *

На самом деле, Се Лянь долго в ”гостях” у Хуа Чэна не сидел. Такое место было ему в новинку, и многое оставалось непонятным, и даже диким. Сам Хуа Чэн совершенно ничего не скрывал, и не поведя бровью рассказывал про всю подноготную и людей, и ставок.

- Как... Как можно поставить на кон жизнь своего собственного ребёнка? - в очередной раз вздохнул Се Лянь, уткнувшись лицом в ладонь. - Сань Лан, это же неправильно. Так нельзя. Как люди это допускают? Почему они так делают?

- Потому что у них нет ничего святого, и они действительно считают, что это их последний шанс на счастливую жизнь, - совершенно спокойно ответил Хуа Чэн, глядя на Се Ляня из-под длинных ресниц, - Здесь всё решает удача. В обычной жизни этим людям некого винить в своих бедах, кроме себя, а тут можно либо получить билет в безбедную старость, либо очистить свою совесть, считая, что ”просто не повезло”. Шансы ведь у всех равны.

- Как ты позволил? Почему... Почему ты этим занимаешься? - решился наконец спросить Се Лянь, и поднял голову.

- Потому что люди – очень мелочные и подлые создания, которым где-то надо обнажать свою сущность. Если бы кто-то не следил за порядком, было бы куда хуже. Тем более, не будь меня, на моём месте сидел бы кто-то другой. - ответил Хуа Чэн, поймав взгляд золотистых глаз.

- Ладно, я не буду лезть в то, в чём не разбираюсь, - выдохнул Се Лянь и откинулся на подушки, - Я не в праве кого-то осуждать, не зная всей истории. И даже зная тоже не в праве.

- Мудро, - кивнул Хуа Чэн и с ухмылкой взял кости в руки, - Может, ещё раз?

- Я проиграл уже столько раз, что это даже перестало быть смешным, - честно ответил Се Лянь и зевнул. - На самом деле, я немного устал. Очень насыщенный вечер. Тем более, завтра мне ещё нужно к тебе в мастерскую ехать.

- Если хочешь, я могу подбросить тебя до дома, - предложил Хуа Чэн, отведя взгляд, - Но по-хорошему... Можешь переночевать у меня, чтобы завтра не терять время на дорогу.

- Сань Лан наконец-то позвал меня в гости? - улыбнулся Се Лянь, поднимаясь на ноги.

- Просто искал подходящий повод, - хмыкнул Хуа Чэн, откладывая планшет в сторону.

- Это было бы замечательно... - ответил Се Лянь, чуть замявшись, - И всё же... Я бы не хотел злоупотреблять твоей добротой.

- Что ты, мне только в радость принять гэгэ у себя дома, - улыбнулся Хуа Чэн, и отодвинул одну из занавесок, за которой обнаружилась спрятанная от чужих глаз дверь. Через коридор они вышли на улицу, где вход в помещение охраняли два рослых человека, у которых стволы было видно невооружённым глазом.

Когда они подошли к машине, Се Лянь в очередной раз с восхищением оглядел матовый корпус, который казался ещё темнее из-за времени суток. Как только парень сел в салон, то внезапно стрелой пронеслась мысль, что телефон, подаренный Хуа Чэном, так и остался в баре. А что если ребята его там забудут? Или кто-то его стащит? Да он же со стыда сгорит, и никогда не сможет больше глаза на Хуа Чэна поднять!

Но если ехать в бар за телефоном, то придётся объясняться с Фэн Синем и Му Цином, которые даже слушать ничего не станут, и весь мозг высосут. Причём не только Се Ляню, но и Хуа Чэну, а потом и Ши Цинсюаню за компанию. И тогда о хорошем завершении вечера можно даже не мечтать. А если эти двое ещё и подвыпили, то где гарантии, что они не полезут доказывать свою неприязнь на кулаках?

Решив, что это того не стоит, Се Лянь решил, что лучше уточнить этот вопрос завтра, дабы не портить всем такой хороший вечер.

- Дом Сань Лана далеко отсюда? - спросил Се Лянь, разглядывая салон автомобиля и в очередной раз восхищаясь красотой дизайна. Он испытывал какое-то эстетическое удовольствие от одного только нахождения в машине Хуа Чэна, где можно было полной грудью вдыхать тонкий аромат освежителя воздуха с запахом кофе. Где-то совсем на грани чувствовались нотки дорогого одеколона. Се Ляню казалось, что можно даже распознать запах кожаных сидений, но он решил, что скорее всего это лишь его воображение.

- Тяжёлый день, гэгэ? - спросил Хуа Чэн, глядя на притихшего и задумчивого Се Ляня, который уже больше минуты смотрел в одну точку.

- Не знаю... Больше нет, чем да. Просто слишком много впечатлений. Всё в порядке, - улыбнулся Се Лянь, подавив зевок.

- Думаю, лучше оставить беседы на завтра, - согласился Хуа Чэн, и одним нажатием кнопки на руле включил музыку. Это было не радио, а его собственный плейлист, и треки, проигрываемые во время поездки, как нельзя отражали и подчёркивали суть хозяина машины. Классика перемешивалась с роком или металлом, плавные и спокойные песни заменялись на резкие. Музыка – она в какой-то степени являлась показателем состояния души, и иногда по тому, что слушает человек, можно было немного больше в нём разобраться.

Се Лянь сделал вывод, что музыкальный вкус Хуа Чэна ему понравился. А следом сделал ещё один вывод, который заключался в том, что Хуа Чэн ему нравится вообще со всех сторон, всецело и без остатка. Как ни крути, а идеален. Такие люди вообще существуют? А если и существуют, как вышло, что один из них сидит настолько рядом?

Се Лянь бросил взгляд на Хуа Чэна, который внимательно следил за дорогой, иногда отвлекаясь на то, чтобы переключить музыку. Во внешности, в музыке, в стиле одежды и вождения чувствовался характер, который не согнуть и не сломать. Чувствовалась сила, которая заставляла испытывать интерес.

Словно почувствовав, что его разглядывают, Хуа Чэн повернул голову, и Се Лянь тут же отвернулся, чувствуя, как порозовели скулы.

Путь был не очень длинным, но Се Лянь всё же задремал. А когда Хуа Чэн учтиво и очень осторожно тронул его за плечо, то открыл глаза и понял, что они, судя по всему, на месте. Трудно было не догадаться, когда находишься на территории огромного особняка, который обнесён высоким забором насколько хватало глаз.

- Это... Твой дом? - спросил Се Лянь, оглядываясь по сторонам и не понимая, на что ему смотреть: на сам дом, на фонтаны, журчащие рядом, на освещенные коваными фонарями дорожки, или на людей, которые, не смотря на поздний час, занимались своими делами и с любопытством поглядывали на гостя.