Глава 10. Слова и откровения (1/2)

Девочка не хотела просыпаться, но что-то яростно тянуло её из сна, будто намеренно желая разрушить хрупкую связь сознания с миром грёз. Она слишком долго сопротивлялась этому неприятному чувству и наконец поддалась. Пошевелившись, девочка поняла, что под одеялом очень жарко и поспешно откинула его край к ногам. Жар не ушёл. Всё ещё надеясь сохранить связь с отступающим сном, девочка подняла руку и коснулась собственного лба. Внутренняя сторона ладони почему-то взмокла, став скользкой и неестественно горячей. У неё жар? Она заболела? Нет, только не это! Ей нельзя заболевать, ведь сегодня мастер О́ммерин обещал рассказать ей легенду о воре-каджите, который смог украсть татуировку с тела спящей императрицы, а завтра ей должны преподнести новое платье, в котором она выйдет в свет на балу в честь дня рождения её матушки. Нет, только не сегодня!

Девочка открыла глаза, села, вытерла пот с лица рукавом ночной рубашки и оглядела комнату. Почему она так плохо видит? Это глаза слипаются после сна? И почему так странно пахнет?

Девочка закашлялась. В носу и в горле неприятно зарезало, на языке осел мерзкий привкус. Испуг пришёл неожиданно. Жарко было не ей самой. Жарко было вокруг — во всей комнате!

— Э́йлид! — она хотела закричать во весь голос, но новый позыв кашля заглушил имя служанки, почти полностью утопив зов. Девочка закрыла рот и нос руками, спрыгнула с кровати и, едва устояв на ногах, босиком побежала к двери комнаты, из-за которой лился яркий свет освещённого коридора.

Дверь распахнулась сама, когда их разделяли последние два-три шага. На пороге стояла чья-то фигура. Девочка попыталась её разглядеть, но ворвавшийся вместе с непонятным силуэтом в комнату дым зарезал глаза до слёз и заставил её зажмуриться.

— Леди Дирана, хвала Зенитару, вы целы! — чья-то рука цепко впилась ей в предплечье и потянула вперёд. — Бежим скорее!

Первые шаги не удались из-за чужого вмешательства, и девочка чуть не упала, но её ведомый, должно быть заметив это, затормозил и помог удержаться на месте. Она подняла невольно слезящиеся глаза и тут же узнала немолодое лицо своего учителя основ магии с острой, начавшей серебриться бородкой.

— Мастер Ка́ссиус, — слова вырывались из груди с хрипом, следующий вдох вновь наполнил язык противной горечью, а лёгкие колким ощущением, — Что происходит?

Ментор обернул к девочке взгляд и хотел что-то ответить, но вдруг тоже натужно закашлял и поспешил прикрыть рот широким рукавом мантии. Кое-как вдохнув воздуха через ткань просторного одеяния, Кассиус резко согнулся и оказался на одном с девочкой уровне. Пальцы мужчины очертили неровный круг прямо перед её лицом, вслед за чем раздался плавный свист, а сразу после доступное зрению пространство заполнилось слабым сиянием. Девочка вдруг поняла, что глазам стало как-то легче, а воздух исправнее потёк в грудь. Она жадно вдохнула, терпя горечь во рту и отдающий режущей болью в горле ком.

— Теперь порядок?

Девочка закивала прежде, чем сосредоточить взгляд на колдуне. Сморгнув слёзы, она поняла, что его морщинистое лицо теперь тоже окутывает едва заметный блеск. Магия — догадаться не сложно.

— Что происходит? — снова вопросила девочка.

— Пожар, Дирана, — никогда прежде голос наставника не был настолько переполнен ужасом, — Огонь уже на втором этаже.

Пожар? Огонь? Девочка почувствовала как у неё холодеет в животе, а ноги подкашиваются.

— Где мой отец? Где мама?

— Я видел лорда О́тмара и леди Кари́ту в саду, когда окончился ужин, — ответил ментор, качая головой, — Уверен, что они уже в безопасности.

Девочка обернулась на оставшуюся позади дверь в свою комнату. Сквозь колдовскую пелену защитного заклинания зрение было немного туманно, но ей удалось увидеть как через невидимые щели в деревянном полу поднимаются тонкие клубы дыма.

— С огнём справятся? — спросила она, мысленно представляя себе как языки огня лижут потолок в покоях второго этажа, проникают в пространство перекрытий и прямо сейчас перебрасываются на пол под её ногами.

— Его тушат всеми способами, — отозвался Кассиус, выпрямляясь и утягивая девочку за руку дальше в коридор, — Я тоже присоединюсь, когда выведу тебя, твою тётку и…

Справа от них что-то громыхнуло, заглушив слова мужчины. Девочка, не сдержав испуганного писка, вжалась лицом в живот мага. Вовремя — их обоих обдало волной сильного жара и шквалом каких-то мелких предметов, один из которых больно полоснул её по руке. Выждав несколько безопасных секунд, девочка решительно повернула голову к тому месту, где грянул оглушительный взрыв. Ей едва удалось узнать конец коридора: окно с мозаичным узором стекла было разбито вдребезги, обычно колышущиеся над ним шторы почти полностью сорвало с карниза вниз, где они занялись огнём, а весь пол от самой двери комнаты тёти Сие́нны и до противоположного ей входа в пустующую спальню оказался выломан сквозным провалом, из которого хлестали языки пламени.

— Златая длань Дибеллы, — в голос ахнул Кассиус.

Прежде чем девочка успела пошевелиться, мужчина рванул вперёд несколькими быстрыми шагами, на ходу вытянул перед собой обе руки и закричал какие-то слова на непонятном наречии. В тот же миг из его раскрытых ладоней на огонь ринулась струя белого снега с синеватым отблеском крошечных льдинок. Столкнувшись, две стихии занялись друг другом — огонь с нижнего этажа рвался вверх, а Кассиус гнал его обратно, блокируя путь морозными чарами.

Девочка хотела окликнуть мага или даже подбежать к нему, но вдруг услышала за своей спиной топот чьих-то ног. Обернувшись, она увидела в задымлённом коридоре очередную неясную фигуру и на миг испугалась незнакомцу, но тут же поняла, что это один из рыцарей её отца — по характерно-изогнутым формам доспеха и цилиндрическому шлему.

Воин остановился прямо перед ней, заметно с трудом припал на одно колено и быстрым движением поднял забрало, демонстрируя раскрасневшееся от жара лицо с парой свисающих до самого подбородка завитых усов. Бе́рин, припомнила имя девочка. Она не раз видела его то стоящим на часах где-нибудь в многочисленных коридорах, то патрулирующим сад в сердце отцовского имения.

— Юная леди, — судя по хриплому голосу, солдат старался дышать как можно меньше, чтобы не наполнять лёгкие дымом, — С вами всё хорошо? Вы не пострадали?

Девочка спешно покачала головой. Берин же бегло осмотрел коридор и, заприметив в нескольких шагах впереди себя борющегося с пламенем Кассиуса, понимающе кивнул.

— Эй, — окликнул он колдуна, — Я выведу леди Дирану отсюда.

Кассиус обернулся на оклик, не прекращая своего непростого занятия. На мгновение девочке показалось, что её учитель зря отвлёкся, и сейчас языки огня окутают его, мгновенно лишив жизни, но ничего подобного не случилось — наоборот, испускаемое его руками чародейство ещё яростнее обволокло края разорванного пола, заставив пламя ослабеть и почти скрыться внизу.

— Отвечаешь за леди головой, солдат! — крикнул маг. — Я позабочусь о госпоже Сиенне и догоню вас.

Ручища в латной перчатке крепко сжала запястье девочки. На миг она вдруг ощутила, что не хочет уходить — нельзя же бросать Кассиуса и пожилую тётку посреди этого ужаса, но наваждение страха тут же отступило, отдав место здравомыслию. Какая в конце концов разница кто её будет защищать? Главное поскорее добраться до отца и матери — в безопасное место, а с Кассиусом вряд ли может что-то случиться. Он же маг и многое умеет.

До лестницы они добрались быстрым шагом, несмотря на то, что Берин уже в середине пути начал сильно кашлять и то и дело прикрывать прорези на забрале свободной рукой в надежде уберечься от дыма. Девочка слепо следовала за своим защитником по деревянным ступеням, прыгая чуть ли не через каждые две из них.

В месте, где лестница разделяла второй и третий этаж дома они столкнулись с каким-то слугой, что секундой ранее вылетел из нижнего пролёта, держа в руках полное ведро воды. Неузнанный прислужник почти сразу пропал в дыму, который властвовал здесь с ещё большей силой. Серую, почти непроглядную пелену местами разрушало свечение пляшущего где-то дальше по ярусу пламени.

— Тьма Обливиона! — выругался Берин, уводя девочку дальше вниз по ступеням. — Этот огонь словно живой. Никогда такого не видел.

Живой? Что за глупости, рассуждала девочка пока они неслись к первому этажу. Как огонь может быть живым? Ей сразу припомнились тайные лекции с Кассиусом, которыми они частенько увлекались вместо требуемых её отцом занятий по теории магии. Учитель показывал ей простейшие заклинания, но не исполнял требования лорда, а просто рассказывал случайные истории, герои которых владели магией настолько впечатляюще, что девочка готова была слушать старика сколь угодно долго. Во время одного из таких «уроков» Кассиус показал ей сотворённый в руках шар из огня, который потом отпустил, заставив парить посреди комнаты прямо в воздухе. Она тогда всё смотрела и смотрела в эту большую ярко-оранжевую сферу, не в силах оторваться и мысленно представляя себе, что это ничто иное как звезда, сорванная прямиком с небосвода. Пожилой маг всё говорил ей что-то про то, что огонь является прямым воплощение жизни — яркий, горячий, дышащий, опасный, но так же могущий увянуть в мгновение ока, если кто-то вмешается в его существование.

Она не особо понимала тогда, не понимала и сейчас. Какая же это жизнь? Огонь горячий, опасный — да, но жизни с собой не несёт никакой. Только смерть и боль.

Они промчались по галерее первого этажа и через одну из нескольких боковых дверей выбежали во внутренний двор. Берин остановился у ряда резных каменных колонн, что огибали весь периметр двора и тяжело прильнул к одной из них спиной, выравнивая дыхание глубокими вдохами. Девочка осталась стоять на месте, подражая ему — чары, которые наложил на неё Кассиус защищали от дыма, но долгий бег всё равно успел утомить лёгкие и ослабевшее после прерванного сна тело.

— Вы в порядке, моя леди? — прохрипел солдат, вновь откидывая забрало и изучая её обеспокоенным взглядом. — Не обгорели?

Она выдавила улыбку и покачала головой, давая понять, что всё хорошо. Он довольно улыбнулся в ответ и снова глубоко вдохнул, наслаждаясь чистым воздухом.

Почувствовав, что тяжесть в груди почти отступила, девочка осмотрела двор. Не считая двух располагающихся с северной и южной его стороны выступов-балконов, всё пространство здесь занимал сад. Днём это место обширно заливалось солнечным светом, а ночью, пусть и становясь при этом намного мрачнее, освещалось большим количеством факелов, что крепились к окружающим стенам и рядам колонн. Вот и сейчас девочка глядела на извивающиеся тропинки, средней высоты живые изгороди и множественные клумбы со слабым отголоском глупой боязни — ночное освещение заставляло их плясать неровными, напирающими друг на друга тенями, создавая видимость того, что весь сад движется, будто нечто живое.

Вспомнив слова Кассиуса, девочка сосредоточила взгляд на центральной части двора. Там, среди нескольких беседок, пары фонтанов и тянущейся выше их всех статуи предка-прародителя династии Айвин, царило заметное оживление — в чьей-то руке горел факел, рассыпая вокруг тени множественных силуэтов, звучали встревоженные голоса.

— Отведи меня туда, — девочка обернулась к Берину и легонько толкнула его пальцем в проглядывающий из-под кирасы пояс.

Солдат совершил последний глубокий вдох, видимо окончательно восстанавливая измученное дымом дыхание, взглянул на неё, потом на раскинувшийся внутри двора зелёный уголок и наконец кивнул, принимая приказ.

Спустившись по широкой каменной лестнице вниз, они прошли через декоративную арку, увитую лозами розового куста, и по узкой, но прямой дорожке устремились к центру сада. Берин больше не держал её за руку — девочка семенила за ним следом самостоятельно.

На небольшой развилке солдат остановился, чтобы выбрать направление. Девочка уже было хотела подсказать, что надо идти налево, но Берин резко поднял руку, не дав ей вымолвить ни слова.

— Мы здесь не одни, — произнёс солдат.

— Да, мой отец и моя мать тоже должны быть здесь. Ещё мой дядя и кузен…

— Нет, юная леди, — голос Берина стал каким-то мрачным и напряжённым, — Я говорю не о лорде Айвине. За нами кто-то следит.

Что за глупости, успела подумать девочка, когда неожиданно услышала тихий хруст справа от себя. Ветер? Нет, внутренний двор не продувался, да и минувший день был совершенно безветренным. Сердце у неё сжалось в невидимых тисках. Девочка медленно повернула голову вправо, изучая почти двухметровую по высоте стену живой изгороди. Хруст повторился, и в тёмной листве ярко вспыхнули два жёлтых глаза.

— Миледи, в сторону!

Толчок тяжёлой руки Берина пронёс её пару шагов, где она и упала, едва сумев защитить лицо ладонями от столкновения с мощёной дорожкой. Звук удара о металл и последующий вопль боли заставили девочку забыть об ушибленных коленях и обернуться. Наверное, если бы ужас не встал плотиной поперёк горла, то она заорала бы во всю силу. Берин наполовину лежал, уткнувшись плечом в живую изгородь, а прямо за его спиной возвышался огромный — на голову выше и вдвое толще самого солдата — силуэт некоего существа. Шлем был сорван с головы Берина, неестественно-широкая пасть с торчащими из неё длинными клыками уже наполовину сомкнулась на темени воина, полностью окрасив его подбородок и шею кровью. С жутким треском зубы чудовища рванули плоть и кость, увлекая в пасть кусок человеческой головы. Тело Берина рухнуло вниз, изливая алый жизненный сок на дорожку и каменный поребрик близлежащей клумбы.

Два жёлтых глаза вперились в девочку, окровавленная нижняя челюсть продолжала двигаться, издавая треск ломающихся в ней костей черепа и хлюпанье внутренностей. Толстенные ноги-лапы чудовища медленно согнулись, готовя тело к нападению, верхние конечности блеснули остротой длинных когтей, из утробы сквозь клыки донёсся низкий рык.

Бежать, бежать без оглядки и как можно скорее, вопил разум девочки, но тело отказывалось его слушать, сохраняя упрямую каменную недвижимость. Она пропала.

Оглушительный грохот и озарившая небо над головой вспышка разорвали жуткую нарушаемую лишь тихим рычанием чудовища тишину. Девочка даже не нашла в себе сил зажмуриться, лицезря как южное крыло родового поместья, из которого они с Берином с таким трудом выбрались, вспыхивает взрывом и окутывается полукольцом дикого пламени, пожирая крышу и разрушая стены второго и третьего этажа. Боги милосердные, ведь там её комната. И мастер Кассиус… и тётя Сиенна!

Чудовище, явно не лишённое слуха, обернуло свою вытянутую голову назад, изучая источник взрыва. Разминувшись с полыхающим взглядом жутких жёлтых очей, девочка вдруг ощутила как подвижность тела возвращается к ней. Большего ей было не нужно. Она кинулась бежать по левой тропинке, стремясь скорее затеряться в гуще зелени. Отыскать отца и мать, отыскать хоть кого-нибудь кто может помочь!

Заблудиться в саду мог только какой-нибудь гость Айвинов, а их дочь успела исходить все его тропки вдоль и поперёк, запомнив расположение каждой клумбы, каждой скульптуры и вообще каждой местной травинки. Девочка мчалась, слушая беззвучные подсказки памяти. Вот клумба с приземистыми ярко-алыми лепестками редворта, вот единственный неработающий в саду фонтан, здесь направо, сейчас будет ряд клумб с водосборами и алканной, опять направо, налево, и она у цели — в центре сада.

Девочка подбежала к исполинской статуе своего предка так быстро, что чуть не врезалась в каменное изваяние. Уткнувшись спиной в пьедестал, она обернулась, одновременно стараясь отдышаться. Звуков преследования не было. Чудовище отстало? А может и не бежало вовсе? Остаётся надеяться на это. Девочка опустила голову и медленно сползла вниз пока полностью не села на холодную землю. Грудь разрывалась, ноги с босыми ступнями болели от долгого бега и были перепачканы в грязи и… крови? Похоже она посадила несколько заноз с осыпавшихся ветвей садовых кустов и стёрла кожу о кладку дорожек. Ночная рубашка на ней тоже перепачкалась и разорвалась во многих местах, выступивший по всему телу пот холодил, заставляя трястись и стучать зубами в ознобе.

Ей вдруг очень захотелось расплакаться. От всего: от боли маленьких ран, от перенесённого ужаса того, что ей довелось сейчас увидеть, от непонимания всего происходящего в конце концов. Что вообще случилось? Если это пожар, то почему его до сих пор не потушили? Почему она видела то чудище в саду, что откусило полголовы бедному Берину?

Девочка глубоко вдохнула, прогоняя истерику. Ничего страшного. Она ведь добралась сюда — в центр сада, где должны быть родители, остальные члены семьи и делящие с ними кров редкие гости. Чудище здесь её не достанет: отец — превосходный мечник, а матушка искусная чародейка. Они не дадут её в обиду.

Почему так тихо? Пугающая мысль скользнула в разум поверх попытки ободрения. Заставив себя забыть о саднящих ногах и отголоске страха, девочка поднялась и медленно пошла вдоль пьедестала статуи. Она же слышала голоса и видела собравшихся здесь людей — не могли же все они так быстро уйти.

— Отец! — в голос позвала она. — Мама! Здесь кто-нибудь есть?

Голосов в ответ не раздалось, но девочка отчётливо услышала чужие шаги и замерла на месте, не дойдя до угловатого края основания статуи всего лишь ярда. Заставив всё тело замереть подобно каменному исполину-Айвину над головой, она навострила слух до предела. Да, поблизости кто-то шагал — тихо, осторожно и медленно, так же как и она.

Девочка выглянула из своего укрытия. Первую секунду она решила, что ей кажется — просто испуганный разум перепутал увиденное с холмиками клумб, однако наваждение быстро пропало, являя истину. Чуть правее и дальше от статуи — у зелёной стены живой изгороди, прямо на земле лежало несколько человеческих фигур, а между ними, периодически наклоняясь то к одной, то к другой, сновал единственный остающийся на ногах тёмный силуэт. Ни факелов, ни звучавших ранее голосов не было.

— Не прячься, дитя, — послышался негромкий зов, — Я знаю, что ты здесь.

Внутренности девочки сжались в крошечный узел, ноги налились свинцом, а пальцы намертво впились в грань пьедестала. Её глаза потеряли связь с разумом, не зная за что им зацепиться, и направляли взгляд то на тёмную фигуру, то на лежащие вокруг неё тела. Мертвы? Боги, нет! Наверное — просто оглушены.

Незнакомец замер над одним из лежащих, присел на корточки, обеими руками толкнул тело, переворачивая его на спину, и принялся осматривать.

— Ага, вот куда он задевал эту побрякушку, — в голосе чужака слышалось удовлетворение. Его пальцы потянулись в область шеи неподвижного мужчины, что-то с тихим лязгом отщёлкнули и утянули вверх тонкую блестящую цепочку, на которой болтался большой кулон. Чужак вздохнул, — Столько проблем из-за такой ерунды.

Девочка следила за его действиями, мысленно ведя бой между догадками. Что происходит? Что он делает? Кто он? Вор?

— Не таись, говорю же, — вновь раздался голос незнакомца, который успел выпрямится и теперь стоял в полный рост, давая себя рассмотреть: на нём был тёмный доспех из кожи, прикрытый узким плащом с капюшоном, лицо под которым до самой переносицы скрывала маска, — Иди сюда, дитя. Я тебя не обижу.

Половина сознания орала «беги!», когда другая его часть почему-то хотела подчиниться. Куда ей бежать — обратно в сад к тому зубастому чудищу? Девочка подняла голову и оглядела восточное крыло поместья. В некоторых окнах плясал свет огня, сквозь черепичное покрытие крыши в небо устремлялся дым. Почему пожар никто не тушит? Неужели он так быстро распространился?

Она нерешительно сделала два шага, полностью миновав статую. Незнакомец не сдвинулся с места, только поднял руку, в которой по-прежнему сжимал предмет снятый с бессознательного мужчины у его ног. Девочка пригляделась. Большой, окаймлённый серебром зелёный камень поблёскивал в темноте.

В голове у неё как будто сверкнула молния. Она видела этот камень не раз и не могла его перепутать ни с чем другим. Грань Иллюзий! Но, если наследственный артефакт их рода сейчас в руках у этого незнакомца…

— Папа! — забыв обо всякой опасности, девочка бросилась к телу, над которым возвышался чужак. Споткнувшись на полпути, она упала, разбив в кровь колени, но не остановилась, а поползла дальше и нависла над лежащим телом. Одного взгляда хватило, чтобы чудовищная догадка обрела такое же чудовищное подтверждение. По-прежнему одетый в тот камзол, в котором он пребывал на недавнем ужине, лорд Отмар Айвин, её отец, лежал, глядя в небо опустевшими безжизненными глазами. В уголках опущенных в печальное выражение губ блестели капли алой пены.

Сопротивляясь дрожи во всём теле и наполовину ослепнув от потёкших сплошным потоком слёз, девочка оглядела другие тела. Не «без сознания», твердил отчаянный голосок в голове. Мертвы. Все до единого мертвы. Убиты. Она увидела маму, что лежала вниз лицом в нескольких шагах от отца — бледную, с растрёпанными и слипшимися волосами на окровавленной голове и покрасневшими яблоками глаз. И дядя Люсье́н здесь… и его сын — её кузен Бра́ндон. Все мертвы.

Все.

— Почему? — прошептала девочка, поднимая переполненные отчаянием и болью глаза на убийцу, который так и стоял рядом, нисколько не шевелясь. — За что?

— «Зачем?» — вот правильный вопрос, дорогая моя, — ответил ей голос из-под маски. Рука убийцы вытянулась, демонстрируя украденную семейную реликвию, — Вот за этим.

Девочка моргнула. Ради камня? Ради Грани Иллюзий были убиты все её родные? Она замотала головой, отказываясь принимать всю рухнувшую на неё истину, упала на отцовскую грудь и зашлась рыданиями. Не может такого быть. Нет, не может! Это просто сон. Сейчас она проснётся и поймёт, что это обыкновенный ночной кошмар, который уйдёт также быстро как и явился.

— Терпеть не могу плачущих детей, — голос убийцы нисколько не скрывал смеха, — Пора заканчивать с этим.

Испуг сокрушил сознание лишь на секунду и сразу же отступил. Ну и пусть! Пусть её убьют. Пусть она отправится в чертоги богов и останется там навсегда. Там она снова увидит отца и мать и останется с ними навечно. Там их никто так несправедливо, жестоко и внезапно не разлучит.

Тихие шаги заставили её поднять глаза. Сокрытые кожаными сапогами ноги чужака отдалялись от неё, отмеряя шаг за шагом. Он уходит? Почему?

— Понимаешь, дитя, золото уже уплачено, и я должен сделать дело, — зазвучал его голос, словно он прочёл её мысли, — Но я ведь пообещал, что не обижу тебя, так? Обеты надо держать.

Девочка подняла голову выше, внимая каждому звучащему слову. Убийца остановился у дальней арки, что вела в северную часть сада, и повернулся обратно к ней. Несколько мгновений он просто смотрел из-под маски, будто не решался что-либо сделать, а затем поднял левую руку и рассёк ею воздух быстрым диагональным взмахом, завершив который медленно повёл руку вверх. Меж обтянутыми кожей перчатки пальцами заиграли всполохи синего света.

— Придётся доверить твою жизнь кое-кому из моих друзей, — усмехнулся убийца и сделал новое движение рукой, словно хотел бросить наколдованный шар на землю перед собой.

У девочки перехватило дыхание. Буквально в трёх-четырёх шагах от неё воздух разверзся и исказился, будто его деформировали как нечто материальное. Едва колебания успокоились, из ниоткуда перед ней появилась высокая фигура с едва узнаваемыми человеческими формами. Тонкие ноги без ступней, узкая талия и плоский живот, широкие грудь и плечи, длинные, лишённые кистей и пальцев руки и голова, макушку которой украшали два завитых к небу рога. По телу существа стекала раскалённая лава, капая алыми бусинами на грунт, ярко-оранжевое пламя обволакивало каждый его изгиб, наполняя окружающий воздух сильнейшим жаром, а за плечами развивались длинные — почти до самого пояса — языки огня, смутно походящие на волосы.

— Знаешь, дитя, атронахи хоть и несут в себе немало самостоятельного разума, но, в основном, полагаются на волю тех кто их призвал, — донёсся из-за трещащего пламенем создания голос вора и убийцы, — Сейчас мой друг сыграет с тобой в забавную игру.

Девочка ощутила, как тело под её руками затряслось. Она уставилась в остекленевшие глаза и увидела, что губы отца разомкнулись, словно он открывал рот перед ложкой еды, которую собирался съесть. Девочка в ужасе отпрянула и вслепую поползла по земле как можно дальше от происходящего. Догадки наперебой разрывали голову. Что ещё ужасного с ней сегодня может случиться?