Глава 5. Ингун (часть III) (2/2)

Ингун приложила все усилия, но так и не смогла различить лица на призрачной голове. Единственным, что ей удалось опознать, были длинные волосы до плеч и характерно заострённые уши.

— Выслушай нас, хранитель древнего. — заговорил Авел, выступая навстречу призраку, по-прежнему не опуская рук. — Мы долго искали это место. — данмер на мгновение обернулся к Ингун и сразу продолжил. — Мы ищем субстанцию, что оставила после себя божественная властительница этой земли.

Голова нематериального существа поочерёдно повернулась к каждому из присутствующих, изучая их невидимыми глазами. Никто, кроме сдавленно зашипевшего Би-Маджа, не издал ни звука.

— Храню секрет и знаю то, что знать судьбою мне дано. — снова загудел голос. — Доверие я не предам, за «просто» яд вам не отдам.

Яд! Ингун сорвалась с места и встала рядом с Авелом.

— Слёзы Змеи. — сказала настолько громко, насколько позволил застывший от перевозбуждения ком в горле. — Они правда здесь? Ты их охраняешь?

Пустое лицо повернулось к девушке. Усилием воли Ингун заставила себя смотреть в ответ, не моргая.

— То боль, то след сотен смертей, их скрыла Королева Змей. Хранится зло, кто ищет — враг, вовеки есть и будет так.

— Осторожнее, серджо. — Авел наклонился к Ингун и почти зашептал. — Древние духи не предупреждают об опасности без причин.

— Я не собираюсь проявлять неосторожность. — Ингун с трудом распознала грозный тон в собственных словах. — Я хочу найти то, зачем пришла. — девушка решительно приблизилась к платформе, не обратив внимания на попытку Авела схватить её за край короткого плаща. Теперь её и призрака разделяло не более двух шагов. Она прочистила горло и с прежней уверенностью вперилась собственным взглядом в бестелесный. — Где слёзы Змееликой Королевы Альмалексии?

Поверхность нематериального тела духа вздрогнула, и девушка готова была поклясться, что на месте глаз у него на долю секунды вспыхнули крошечные искры.

— Желанье с правом не одно, понять не каждому дано. Назад идти или вперёд, и там, и там несчастье ждёт.

— Миледи, отойдите! — послышался позади встревоженный голос Сарада.

Ингун раздражённо сморщилась, но не повернулась к окликнувшему её данмеру.

— Ты сказал, что не отдашь яд за «просто». — продолжила она, обращаясь к призраку. — Ты что-то хочешь взамен? Что?

— Цена — слова, предупрежденье, беседа, спор и обсужденье. — ответил дух. — Мне внемлет истинный мудрец, а не послушавший — глупец. Убить и ранить не могу, определиться помогу. Коль хочешь ты — сверши обряд. В уста иль в руки примешь яд?

От очередной вспышки у Ингун зарезало в глазах. Плотно зажмурив веки, она потёрла их пальцами и снова разомкнула. Призрак бесследно исчез, остатки синего пламени на плите рассеялись, являя взору длинные ряды и столбцы резных надписей. Следом за этим, зал содрогнулся едва ощутимой тряской, заставившей осыпаться с потолка мельчайшие частички породы, а сразу после центральная часть дальней от входа стены пришла в движение и медленно поплыла вниз, открывая за собой широкий проход.

— И это всё? — для пострадавшего больше прочих, голос у Лайама был весьма весёлый. Наёмник сипло хохотнул и обратил взгляд к Авелу. — Старик, ты, кажется, говорил, что здесь полно опасных ловушек.

— В гробнице. — ощетинился учёный. — И они, к слову, там были. — данмер шагнул ближе к платформе и к Ингун. — А иногда, друзья мои, лучшая ловушка — это слова.

— Призрак заманивает нас. — поддержала Дро`Ссаша. — Играет на жадности. — она усмехнулась. — Или лжёт, чтобы напугать и прогнать.

— Я не боюсь. — Би-Мадж показательно вышел вперёд и поставил одну ногу на потухшую платформу. Зубастая пасть аргонианина оскалилась хищной улыбкой. — За страх никто не заплатит. — он повернулся к Ингун и подмигнул ей левым глазом.

— Слова достойного наёмника. — улыбнулась в ответ девушка. — Все за мной.

Би-Мадж опередил её всего на пару шагов и миновал открывшийся проход первым. Пропустив за ним Дро`Ссашу, Ингун обернулась. Халим сошёл с места только под её взглядом, Лайам медленно двинулся за ним, преодолевая полученную контузию широкими мотками головы, а вот Авел и Сарад по-прежнему не сдвинулись с места.

— Вы передумали? — она наигранно вскинула бровь.

— Нет, серджо. — отозвался Авела. — Всё идёт и будет идти по плану. — учёный поманил рукой своего помощника и зашагал в обход платформы.

Они выстроились в единый ряд сразу за плитой-дверью. То ли никто не решался, то ли не хотел ступать дальше, но в одном Ингун была уверена абсолютно — все смотрели на центр очередного возникшего перед ними зала, примерно такого же по размерам, как и предыдущий. На искусственном возвышении, состоящем из уложенных пирамидой круглых каменных плит, располагался низкий алтарь в форме поставленной вверх торцом треугольной призмы. Зал украшали покойно висящие на стенах гобелены с узорчатыми символами, вдоль стен располагались ровные ряды металлических и керамических урн, в каждом углу стояло по высокой жаровне, вопреки здравому смыслу, полыхающей ярким пламенем.

Ингун не удостоила вниманием ничего кроме угловатого алтаря в центре зала. В памяти, прогнав все прочие мысли, настойчиво мелькнула многократно виденная зарисовка из дневника Авела. Маленький сосуд, чёрный, как и грифельная копия на бумаге.

— Оно?

Ей было всё равно кто именно спросил это. Ингун сорвалась с места и в несколько размашистых шагов поднялась по ступенчатому возвышению. Чей-то голос окликнул её сзади, но оборачиваться она не собиралась. Первое прикосновение к гладкой поверхности тёмного, абсолютно непрозрачного стекла (если это было стекло), вырвало из груди восторженный вздох. Флакон умещался в ладони целиком, будто был подстроен под размер её руки. Ингун осторожно провела указательным пальцем правой руки по круглому донышку миниатюрного сосуда, поднялась вверх по ребру, прикоснулась к ничем не закреплённой крышечке, как у домашнего винного штофа. «Слёзы Змеи», — почти про себя шепнула она, — «Совершенный яд».

— Миледи.

Ингун подняла взгляд на стену перед собой. Всё сложилось великолепно. Долгие недели подготовки, долгий путь, долгое ожидание… И вот он — результат.

С другой стороны, это осознание по-прежнему печалило, но Ингун давно решила, что пойдёт до конца. Всё сделано, отступать некуда. Если она хочет унести с собой это сокровище, то нужно заканчивать всё здесь и немедля. Всего через какой-нибудь час она наконец выберется из этого мрачного подземелья, ещё через два или три уже доберётся до ожидающей их в ближайшем порту шхуны под командой капитана Вальфура, а завтра, несомненно, уже будет в море.

На пути домой.

Всё было решено.

— Пора. — отчётливо произнесла Ингун.

Громкий треск уничтожил застоявшуюся в зале тишину, что-то яркое мелькнуло слева, а вслед за ним к боковой стороне круглых ступеней бесформенной массой рухнуло чьё-то тело. Ингун натянуто улыбнулась, прижала реликвию к груди, свободной рукой взялась за меч и извлекла его из ножен. Ещё один выразительный треск ударил в уши одновременно с болезненным криком. За спиной несколько раз лязгнула сталь о сталь, кто-то назвал кого-то предателем, другой голос крикнул: «ловушка!»

Она повернулась, вскидывая заалевший огненными рунами клинок… и замерла. Би-Мадж стоял на коленях, опираясь левым плечом о стену у входа в зал. Над ним возвышалась фигура данмера в хитиновом доспехе, чья рука удерживала короткий меч, вогнанный по самую рукоять в грудь аргонианина. Халим лежал лицом вниз, демонстрируя бугристые внутренности, вывалившиеся из обширной раны на голове вместе с сочащейся по оставшимся тёмным волосам кровью. Не далее чем в ярде от него, на боку, подпирая тело упёртыми в пол лапами, согнулась Дро`Ссаша. Узкие губы, мех на подбородке и мохнатая грудь под кожаной курткой каджитки намокли и окрасились красным, ниже — из живота у неё торчала рукоять кинжала.

Ингун, всё ещё не до конца осознавая происходящее, бросила взгляд вправо. Замеченная ею ранее фигура оказалась Лайамом. Лицо бретонца было размозжено в кровь о ступени, плащ и спинная часть кожаного доспеха проплавились насквозь, давая разглядеть всё ещё дымящиеся, красно-чёрные ожоги между лопатками.

— Не желаете ли объясниться, миледи?

По голосу и выговору слова «миледи» Ингун узнала Сарада. Юноша стоял спиной ко входу, подняв перед собой правую руку, меж пальцами которой искрили белые молнии. Слева от него, скрестив обе руки на груди, стоял абсолютно безоружный Авел, а справа, подняв в боевое положение изогнутый кинжал, возвышалась замотанная в мантию фигура Итреса. Его брат-близнец, как Ингун вдруг осознала, был тем воином в доспехе, что сквозным ударом пронзил грудь Би-Маджа.

— Вы… — она подавилась словами. — Вы не могли…

— Не могли что — знать? — закованный в хитиновые латы Отрес горизонтальным рывком высвободил меч из безжизненного аргонианского тела, разорвав его при этом почти пополам. Выждав секунду, данмер оскалил белые зубы в улыбке и усмехнулся, проводив взглядом рухнувшего на бок наёмника. — Он, вроде бы, не боялся, а?

Ингун, отрывисто дыша, шагнула назад, но лишь упёрлась поясницей в алтарь. Рукоять меча начала выскальзывать из пальцев. Сопротивляясь забившей всё тело дрожи, девушка крепче сжала и их, и те, что по-прежнему удерживали у груди бесценный флакон из тёмного стекла. Как это могло произойти? Она же всё рассчитала: заплатила им с авансом, снарядила лучшим оружием, рассказала о цели путешествия всё, что только можно было рассказать, посвятила каждого в истинные цели того, для чего был осуществлён их наём.

У Ингун свело горло, глаза защипало, дыхание продолжало срываться. Она снова и снова бегала глазами по уже мёртвым наёмникам, среди которых только Дро`Ссаша хриплыми вздохами продолжала цепляться за жизнь.

— Сдавайтесь, серджо. — каким-то усталым голосом заговорил Авел. — Бросьте оружие — оно вам не поможет.

Ингун поглядела на зажатый в правой руке меч. Угольно-чёрный клинок поблёскивал наточенной остротой и беспорядочно мерцающими рунами, от которых веяло ощутимым огненным жаром. Девушка перебросила взгляд на другую свою руку. Обвитые вокруг сосуда пальцы покраснели от напряжения. С большим усердием Ингун заставила себя расслабить их и покачала флаконом. Внутри отчётливо всколыхнулась и булькнула жидкость. Другого выхода не было.

— Вы здесь ради этого? — большим пальцем она подцепила крышку и скинула её с горлышка. Подняв меч горизонтально перед собой, Ингун задержала дыхание и опорожнила флакон, ведя его по воздуху над клинком. Кажущиеся такими же тёмными как стекло и металл меча капли быстро преобразились в тонкую струйку, которая медленно расползлась по поверхности оружия, а после стекла и закапала вниз, оставляя на плитах под ногами девушки чёрные пятна. Ингун снова покачала флакон, пытаясь определить его наполнение. Ушло почти всё. Она выпустила использованный сосуд и обхватила рукоять смертоносного меча обеими руками, направляя острие в сторону четверых данмеров перед собой. Ей резко захотелось злобно улыбнуться, как это мог бы сделать Хемминг, но мышцы лица будто одеревенели и отказались слушаться. — Тогда отнимите!

До стоящего ближе всех остальных Авела оставалось несколько коротких шагов, когда пространство вокруг осветилось белым. Колкая боль разорвала грудь, всё вокруг смазалось и завертелось, меч мгновенно выскользнул из пальцев. Ингун успела лишь осознать, что летит, когда удар спиной обо что-то твёрдое выбил из неё дух. Столкновение головы с — должно быть — землёй она не осознавала до тех пор, пока горячие капли не начали заливаться на веки. С трудом сориентировавшись и заставив клубок мыслей в голове распутаться, Ингун приблизила к лицу руку и провела пальцами по лбу. Распустившиеся волосы стали тяжёлыми, неприятно липли к носу и забивали глаза. Кровь. От этого осознания всё тело свело единой судорогой, на смену которой мгновенно пришла тупая боль.

Её схватили под руки и куда-то понесли, вынуждая волочить ноги. От резкой смены положения голова у неё завертелась кругами, а мысли снова спутались как клубок пряжи.

— Ещё жива?

— Да, госпожа.

— Оставьте её.

Ингун поняла, что сидит. Стараясь не потерять сознание, она замотала головой, стряхивая с лица волосы. Руки и ноги были слишком тяжёлыми, чтобы ими шевелить, боль от сотрясшего всё тело удара начала утихать, но на её место тут же пришла слабость. Ей не хотелось шевелиться, но и сидеть недвижимо было нельзя. Надеясь, что не пожалеет об этом, Ингун разлепила веки. Зрение тут же смешало цвета в бессвязную кашу, в ушах пронзительно зазвенело.

Непроглядную дымку рассекло шевеление чьих-то ног. Кто-то остановился перед ней и опустился, согнув колени. Тонкие пальцы прикоснулись к подбородку, толкнули его вверх и намертво впились, удерживая в таком положении. Ингун подняла глаза и часто заморгала, стараясь прозреть. На секунду зрение обострилось, вырвав из общей массы черты женского лица, после чего всё вновь смазалось. И всё же этого краткого мига хватило, чтобы Ингун одновременно испытала неуверенность и осознанный страх. Ошибиться она не могла, ибо это лицо знала слишком хорошо и слишком долго.

— Бел? — позвала она, настойчиво моргая, чтобы убедиться в ужасном заключении.

Пальцы сидящей перед ней девушки сдавили подбородок и скулы сильнее, вызвав ноющую боль на лице. Зрение опять откликнулось остротой, явив Ингун лицо своей возлюбленной. Это действительно была она: её заострённый нос, её украшенные ямочками щёки и её неопрятные каштановые волосы почти до плеч.

— Она не здесь. — голос Беллы изломался, став каким-то другим. — Но можешь знать, что она жива.

Не здесь? Тогда кто сейчас перед ней? Ингун стиснула зубы, на секунду плотно зажмурилась и сразу распахнула глаза обратно. Лицо Бел всё ещё было перед ней, и всё-таки не походило на то, что она знала и видела всего лишь полторы недели назад. Бел никогда не смотрела на неё такими глазами. Встревоженными или не одобряющими — может быть, но такой холодный и презрительный взгляд ей никогда прежде не принадлежал.

Лицо не-Бел вдруг исказилось странной гримасой — некая помесь улыбки и усталости. По гладкой коже забегали короткие волны, словно она состояла из глины, которой в этот самый момент вручную придают необходимую форму.

Ингун не решалась моргнуть до самого конца происходившего на её глазах безумия. Лицо перед ней сначала застыло в образе металлической физиономии какого-то усатого существа, а затем вновь приобрела телесный оттенок. Но теперь это была даже не Белла…

— Кто ты? — зашептала Ингун, мысленно готовясь смириться со всем, что только может произойти с ней в ближайшие минуты. — Чего ты хочешь от меня?

Наполовину изуродованное обширным ожогом женское лицо скрылось где-то в стороне. Прошла секунда или две, а может даже полные десять — Ингун поняла, что начинает терять сознание, — после чего уродливая незнакомка опять возникла перед ней. Всё с той же жестокостью пальцы вцепились в горло. Ингун негромко хрипнула, стараясь вдохнуть воздуха, когда ощутила, что губ с коркой свернувшейся на них крови касается нечто холодное. Язык ощутил горечь. Вместе с успешно утекающим в лёгкие воздухом в горло проникла капля холодной влаги.

— Может боги простят тебя, Ингун Чёрный Вереск. — зазвучал голос незнакомки. — Но я не прощу.

Что-то упало рядом, задев её левую руку, послышался тихий звон. Пальцы на горле разомкнулись, прекратив удушье. Ингун уронила голову на грудь, стараясь не потерять оставшуюся ясность зрения. Маленький флакон из тёмного стекла дребезжа катился по каменной плите вниз к следующей ступени.

Её обдало холодом. Казалось, что каждая мышца в теле закричала и сразу же смолкла, прекратив откликаться на приказы мозга. В глазах стало темно, звенящий гул в ушах стих, каменная поверхность, на которой она сидела, перестала ощущаться. Страх улетучился вместе с остальными чувствами.

В стремительно меркнущем осознании происходящего, Ингун зацепилась за последнюю мысль, что смог породить затихающий разум: вот, что все они чувствовали.

Да, скорее всего.

Всё померкло.