Глава 4. Ингун (часть II) (2/2)

— Да, я читала записи.

— Что ж, похоже, эти подземелья хотели запрятать так же надёжно, как и сказания о нём.

Ради чего, уже мысленно продолжила Ингун. Неужели Слёзы Змеи действительно заслужили такого оберегания?

В запримеченный ранее проход они вошли по одному — туннель был невероятно узким и не позволял идти всем вместе. Ингун почти касалась макушкой низкого потолка, Сарад и Лайам разделяли её положение, а вот Би-Маджу приходилось сильно нагибаться, чтобы не касаться последнего роговыми отростками, украшающими его сплюснутую голову. Сарад убедил их оставить прихваченный с поверхности груз у подъёмника, уверив, что им займутся помощники Авела, однако Ингун распорядилась взять каждому хотя бы по одному мешку со съестным. Сама же она предпочла остаться налегке, взяв из общего количество припасов лишь единичный алхимический набор — доспехи уже начинали натирать тело в некоторых местах, а впереди её ждало много работы. Кто знает сколько времени они проведут здесь?

Ход извивался, словно тело змеи, божественному аспекту которой, согласно прочитанной Ингун легенде, и было посвящено это место. Первое время туннелированный путь держал строго один уровень, но вскоре принялся дополняться резкими спусками, уходя ещё глубже в недра острова. Источником света здесь служили факелы, установленные в проделанные когда-то в стенах ниши. Сами стены из желтоватого песчаника успешно отражали их труды, поддерживая окружающее пространство в достаточной яркости.

Кажущийся ничем не отличающимся от нескольких предыдущих поворот привёл отряд Ингун в просторный зал.

— Не впечатляет. — проворчал Би-Мадж, сваливая под ноги несомый на плече мешок.

Ингун ни на́ слово не разделяла мнение аргонианского наёмника. Раскинувшийся перед ними вид по-настоящему захватывал дух. Древние захоронения нордов девушка могла лицезреть лишь в иллюстрированных учебниках, да и те изображения не могли передать истину, а здесь… Стены и потолок данмерского храма смерти были, словно, кем-то отшлифованы и, при этом, даже не имели никаких поддерживающих конструкций (несмотря на тонны земли и пепла над ними). Гладкие изгибы потолка сливались в овальную форму, стены же — наоборот — имели прямоугольное строение. На некоторых из них различались какие-то рисунки и письмена. В углах зала располагались резные каменные столбики-тотемы, так же несущие на себе рисованные украшения, а с обеих его сторон — у самых краёв зала — виднелись глубокие горизонтальные жёлобы, заставленные тесно прилегающими друг к другу сосудами. Урны, догадалась Ингун.

— Миледи Чёрный Вереск!

Она обратила внимание на берущую начало у приведшего их сюда хода лестницу. На самых нижних её ступенях стояло три фигуры. В первой она сразу же узнала Авела. Две другие тоже были данмерами, но оставались ей незнакомы.

— Рада снова вас видеть. — в глубине души Ингун не лгала этим приветствием.

— Как и я, серджо. — отозвался учёный, опуская голову в поклоне. На нём была серая, видавшая лучшие времена, мантия, под которой прослеживалась кожа защитного костюма с установленными поверх хитиновыми пластинами. Его спутники носили на себе такие же одежды. — Позвольте представить вам моих коллег. — Авел поочерёдно указал рукой на двоих своих товарищей. Ингун сразу заметила, что данмеры похожи, как две капли воды. — О́трес и И́трес Тальде́ри.

Близнецы одновременно поклонились.

— Рад знакомству, серджо. — произнёс тот, что стоял слева.

— Безумно. — добавил его сосед почти ничем не отличающимся голосом. — Авел много рассказывал нам о вас, любезная благотворительница.

— Неужели? — притворно скривилась Ингун. — Похоже, что с вами он был более многословен, чем со мной.

Авел, судя по тронувшему его лицо отголоску негодования, враз догадался, что она имеет ввиду.

— Прошу простить, мой друг. — учёный опять поклонился, но в этот раз долго не поднимал голову. — Полагаю, вы имеет ввиду нераскрытые детали моей родословной? — алые глаза данмера чуть поднялись и задержались на спустившемся следом за Ингун Сараду. — Никак мой ассистент проговорился?

— Госпожа Чёрный Вереск заметила метки на нашем снаряжении. — виновато ответил юноша.

— Ясно, мальчик. Ступай — займись приготовлением спальных мест для наших друзей. И не забудь позаботиться об их вещах.

Ингун провожала Сарада взглядом, пока проводник не исчез в одном из боковых проходов зала.

— Не хотела вас задеть. — сказала она, вновь сосредоточившись на Авеле и близнецах. — Просто высказала посетившие меня опасения.

— Несказанное слово может быть опаснее сказанного. — улыбнулся учёный. — Понимаю и снова извиняюсь перед вами, мой друг. Мне следовало рассказать о себе побольше.

— Может найдём более уютное место для бесед. — Лайам негрубо, но ощутимо толкнул Ингун в плечо, проходя вперёд.

— Согласен. — Би-Мадж, грохоча гружённым мешком, присоединился к нему у основания лестницы. — Если такое место вообще может найтись в прокля́том склепе.

Ингун заметила, как Авел одарил её спутников двумя настороженными взглядами. Правильно, что боишься, пронеслось у неё в голове.

— Разумеется, господа. Прошу за мной.

На размещение ушёл, показавшийся Ингун мучительно долгим, час. Несколько первых минут Авел, Отрес и Итрес вели их по прямому коридору, который в конце концов уткнулся в тупик с шестью боковыми помещениями, что придавало ему некоторое сходство с гостиницей. По словам Авела, этот участок гробницы возводился для будущих мест захоронений, но по каким-то причинам так и не был использован. Сами помещения ещё больше подтверждали возникшую у Ингун ассоциацию с постоялым двором, ибо были обустроены всем необходимым для проживания: спальными мешками, рабочими столами и даже небольшими жаровнями для обогрева.

Когда Би-Мадж в очередной раз заговорил о том, что им предстоит ночевать (а заодно и жить) под кровом древнего захоронения, один из близнецов Тальдери заверил наёмника в полной безопасности соседства живых с мёртвыми. «Духи здешних предков спят крепким сном уже не одно тысячелетие», — объяснял он, — «и господин Эрано позаботился о том, чтобы так оставалось и впредь. Мы установили более десятка оберегов, которые укроют наше присутствие, а в случае необходимости — умилостивят усопших». На последующий за этой краткой лекцией комментарий Би-Маджа о ненадёжности «колдовских фокусов» данмер ответил уже менее сдержанно, упомянув бессмысленность стали в сражении с призраками.

Ингун предпочла сохранять молчание до самого конца происходящего экскурса, да и необходимости в вопросах, откровенно говоря, никакой не было. После Би-Маджа к Авелу и его компаньоном пристал Лайам, оглашая какую-то научную чушь про богатую разнообразность способов магического сдерживания неупокоенных духов. Поддерживая свой почти абсолютный монолог, чародей так же успевал хвастаться какими-то примерами из личной жизни — мол, судьба не раз сводила его с разъярёнными душами, которые насильно призывались им из Этериуса для услужения или экспериментов.

Когда оба наёмника оказались в отведённых им комнатах, Авел любезно пригласил Ингун осмотреть ту, что обставили специально для неё. В отличии от остальных помещений, это отделялось от коридора тяжёлой дубовой дверью, которую, как поведал ей учёный, специально установили два дня назад. Помимо этого, отличие привносила и общая обстановка — Ингун порадовалась полноценной кровати, укрывающему пол ковру и большому шкафу, в котором обнаружились интересные свитки и фолианты, посвящённые народу данмеров. Хоть будет чем отвлечься, пока остальные не закончат поиски.

К тому моменту как Сарад принёс последний из мешков, Ингун уже успела разместить на столе алхимический набор и зажечь горелку. Следом за исполнившим свои обязанности проводником на пороге появился Авел.

— Не желаете ли вина?

Она кивнула не задумываясь — промочить горло после тяжёлого перехода было бы просто сказочно. Авел тут же явил на свет бутыль из тёмного стекла и наполнил его содержимым две небольшие глиняные чаши. К вину Ингун всегда относилась так же, как и к создаваемым собственными руками снадобьям, а потому сперва зазвала в ноздри клубящийся над тарой аромат. Напиток ответил ярким букетом, который тут же поманил к себе губы девушки. Она отпила.

— Сурили? — предположила Ингун, наслаждаясь растекающейся на языке сладостью.

— Именно, друг мой. Триста девяносто девятый год прошлой эры. — Авел совершил второй глоток, тихо причмокнул и широко улыбнулся. — Вижу, вы тоже много чего о себе не рассказываете. Надо иметь настоящий талант, чтобы так хорошо разбираться в благородных напитках.

— Чтобы пить талант вообще не нужен. — по-доброму проворчала девушка. — Достаточно лишь иметь желание пробовать разное, а не упиваться чем-то одним.

— Умно сказано. — Авел снова пригубил вино. — И всё же, полагаю, что сейчас вы больше хотите поговорить о нашем деле.

Ингун кивнула, окончательно осушила чашку одним глотком и уселась на стул. Начать она собиралась с главного:

— Почему вы умолчали про свою родню с Домом Телванни?

Авел тоже опустошил бокал и опёрся спиной на запертую дверь.

— Причин несколько, миледи. Перво-наперво, моя кровь от Телванни уже давно разбавлена несколькими другими родами. Мой отец и дед позаботились об этом ещё во времена процветания земель Вварденфелла.

— Но связи остались? — уточнила Ингун.

Эрано закусил губу.

— Это уже вторая причина. Моим дальним родственникам лучше не знать про то, что мы с вами здесь затеяли.

Ингун ощутила напрягшуюся в животе струнку, и причиной этому, явно, было не выпитое вино.

— Почему же?

Авел отошёл от двери и проследовал в дальний конец комнаты, где главенствовали свет и тепло от горящей жаровни.

— Эта гробница когда-то принадлежала Телванни, миледи. — он повернулся к Ингун, и девушка не смогла справиться с лёгкой, прокатившейся по спине дрожью, когда тени от жаровни скользнули по морщинистому лицу и окрасили его половину из серого в почти чёрный. — По сути, я сейчас святотатствую.

Интересный поворот. Ингун поднялась со стула и медленным шагом приблизилась к данмеру, который поспешил отвернуться и снова смотреть на тлеющие угли в жаровне.

— Я не хотел отяжелять ещё и вас этим грехом, — голос Авела опустился до грузного хрипа, — потому и не говорил.

— А кто-нибудь из Телванни знает об этом? — спросила Ингун.

Губы учёного снова тронула улыбка.

— Я думаю, что узнали бы, если б я не встретил вас. — Авел взялся за рукоятку лежащей рядом с жаровней кочерги и поворошил ею угли, отчего те ожили несколькими языками пламени. — Перед тем как начать искать благотворителя на стороне, я обращался за помощью к своему двоюродному брату, но он сразу же отказал мне. Дал только кое-какое снаряжение и велел больше не мешать ему с глупыми затеями.

— Глупыми? — не удержалась Ингун. — Вы рассказывали ему легенду о Слёзах?

— Конечно. Он ответил, что ему нет дела до историй о тех, кто умер. — Авел тихо хихикнул. — Он предпочитает строить свою собственную.

— Тогда он глупее, чем его мнение о легендах.

Судя по удивлённому выражению лица Авела, она попала в точку.

— О чём вы, миледи?

Ингун тоже улыбнулась. Неужели он действительно не понимает?

— Вы же сами с таким упоением рассказывали о ценности того, что лежит здесь. Думаете, несколько растревоженных могил стоят нашей будущей находки?

Удивление на лице Авела переросло в негодование, а на мгновение даже уступило место испугу.

— Могил моих предков. — пробормотал учёный.

— Вряд ли им есть дело. — парировала Ингун. — Если это место было сокрыто от глаз лишь для того, чтобы сберечь артефакт, то его даже не стоит называть гробницей. Это, скорее, замо́к.

В глазах данмера промелькнула искра понимания. Он моргнул.

— Сильный довод. Похоже, мои амбиции заразительны.

Ингун протянула руку и положила ладонь на укрытое мантией плечо учёного.

— Просто я привыкла пробовать разное, — усмехнулась девушка, — а Слёзы Змеи — это нечто особенное. Цель оправдывает средства.

— Только не советую их пить, миледи.

Они одновременно рассмеялись, после чего Авел предложил ещё вина.

— Вы молоды и преисполнены стремлений, Ингун. Прямо как я когда-то. — говорил Эрано, наполняя свою чашку. — Признаюсь, это вдохновляет.

Лучше тебе не терять этого вдохновения, произнесла про себя Ингун, подставляя ему собственную тару. Хорошо, что удалось так легко отвадить его сомнения.

— Как продвигаются раскопки? — спросила она вместо подуманного.

Авел отставил опустошённую наполовину бутыль на стол и ответил:

— Весьма плодотворно. Когда я отправил вам послание с предложением присоединиться, мы уже раскопали потаённый сектор гробницы на нижнем ярусе. — он отпил вина. — Там обнаружились кое-какие колдовские ловушки, но я лично проверяю каждый коридор, прежде чем впускать в него работников.

— Как скоро мы доберёмся до Слёз Змеи? — снова вопросила Ингун.

— Трудно сказать наверняка. Однако, в одном из залов я нашёл зарисовки на каменных плитах, которые почти полностью повторяют те истории, что были найдены мною в далёкие дни, когда я впервые узнал про эту легенду. Вам стоит взглянуть.

— Обязательно.

— Тост?

Ингун согласно кивнула и подняла перед собой тару.

— Позвольте. — она откашлялась. — За то, чтобы на пути к нашему успеху, — (моему успеху), — добавила она уже мысленно, — ничто не мешало.

— Воистину, друг мой. — отозвался Авел, повторяя её жест.

— И за то, — продолжила Ингун, — чтобы это место вошло в историю не как гробница, а как раскрытое хранилище бесценного артефакта, — (впрочем, для тебя оно останется гробницей).

Глиняные чашки столкнулись.