Глава 4. Ингун (часть II) (1/2)

С наручами и застёжками на груди и животе Ингун успешно справилась сама, а вот скруглённые кожаные наплечники поддавались пальцам далеко не так охотно. Белле пришлось подключиться. Тонкая броня и одежда под ней притупляли нежные прикосновения девушки, но Ингун всё равно ощутила лёгкое, заставившее напрячься все внутренности, возбуждение. Обычно, даже после совместных ночей, она одевалась самостоятельно, но то ли дело — нарядные камзолы, элегантные платья и пышные дублеты, в сравнении с походными лёгкими доспехами?

— Кажется, всё. — огласила служанка, поправляя правый наплечник и одёргивая лишённый капюшона короткий плащ. — Осталось последнее.

Ингун повертела перед собой самый блестящий из найденных Беллой на борту тазов. До полноценного зеркала этой посудине было, конечно, далеко, однако начищенный металл давал достаточно ясное отражение, чтобы рассмотреть в нём себя и часть каюты. Она откинула назад заплетённые в единую косу волосы и заправила их за воротник, а после опустила руку к болтающимся на поясе ножнам. Даже сквозь твёрдую кожу ощущалась лёгкая вибрация магии и порождаемые ею потоки тепла. Это походило на то, как когда проводишь ладонью над пламенем свечи или оставшимися от костра углями — лёгкий тёплый след, скрывающий за собой способный сильно обжечь жар. Ингун мысленно представила украшающие тонкое эбонитовое лезвие руны — яркие, полыхающие огнём рисунки на одном из письменных колдовских диалектов поверх блестящего угольно-чёрного клинка. Авел Эрано предупреждал её, что в раскопанных им подземных туннелях всё ещё может таиться опасность, а потому призвал взять в экспедицию надёжное оружие. Это же предупреждение она передала отправившемся с ней в путь наёмникам.

— Вот.

Ингун отложила таз-зеркало и повернулась. Белла стояла перед ней, подняв руки, в которых сжимала длинную повязку из серовато-синего паучьего шёлка. Тончайшую, но при этом невероятно плотную ткань обрамляли кожаные прокладки, вшитые таким образом, чтобы повторять формы подбородка, щёк и носа.

Пальцы Беллы затрепетали, и она, видимо, не желая медлить, поднесла защитную маску ближе к своему лицу, только задом наперёд. Губы служанки коснулись ткани в самом её центре.

— На удачу. — прошептала девушка.

Ингун не сдержала улыбки, шагнула навстречу возлюбленной, ласковым движением принудила ту опустить руки вниз вместе с маской и подарила ей полноценный поцелуй. Язык Беллы скользнул по её собственному, выдавая снедающие служанку жажду и потаённую тревогу.

— Всё будет хорошо. — шёпотом заверила Ингун, когда их губы разомкнулись. — Мы постараемся управиться поскорее.

— Да убережёт вас Стендарр. — отозвалась Белла, завязывая маску на её затылке и подтягивая ткань до самого носа. — А тебя все боги сразу.

Скрип закрывшейся за ней двери каюты, а потом и двери кубрика, оградил Ингун от любимой и бросил в новый, куда более жестокий и неприветливый мир. Последние сутки плавания она не покидала выделенной ей корабельной комнаты, но и в этой изоляции прекрасно осознавала, что её ждёт. Свет, звуки, краски — здесь всё было по-другому. Маска надёжно защищала дыхание, но Ингун будто ощущала тяжесть воздуха, что фильтровался через ткань и поступал в лёгкие — пепел у берегов Вварденфелла был намного гуще и опаснее, чем тот, что долетал до оставшегося позади Солстейма, а ведь на острове она начала закашливаться и мучиться свербящим горлом уже после получаса, проведённого в доках.

Матросы «Ледяной секиры» тоже нацепили маски или полу шлемы, а некоторые даже обратились к помощи защитных очков из тёмного стекла. Подручные капитана Вальфура приступили к спуску припасов ещё час назад, когда шхуна только бросила якорь. Всё необходимое уже грузили в шлюпку. Вторая была предназначена для пассажиров.

Сопротивляясь захватившему в свои силки палубу лёгкому пепельному туману, Ингун отыскала нанятых в Рифтене бойцов. Четверо наёмников собрались около выделенной им лодочки и уже были при оружии и остальном снаряжении. Шлемы и защитные маски заставили девушку немного растеряться в их личностях, но она быстро распознала светло-салатную чешую на шее аргонианского мечника Би-Ма́джа, тонкий мех на лапах лучницы-каджитки Дро`Сса́ши, а бретонца-чародея Ла́йама и мускулистого воина-редгарда Ха́лима определила просто по их различающимся размерам, ввиду того, что первый был тощим, словно ствол молодого деревца, а второй полной ему противоположностью — гигантом, в котором можно было бы уместить двух Лайамов сразу.

Все четверо поочерёдно смерили её взглядом. Молчат, вот и хорошо, подумала Ингун. Болтливый наёмник — ненадёжный наёмник, так нередко говорила мать. Уж, кто-кто, а Мавен знает о тонкостях доверия к денежным бойцам.

— Господа, — начала девушка, стараясь говорить как можно более властно, — мы у цели. Капитан Вальфур не хотел подходить близко к берегу из-за отмелей и плохой видимости, поэтому до острова идём на шлюпке. После высадки будем двигаться на юг примерно две мили. Потом, — Ингун повернулась к Лайаму, — понадобится подать сигнал моему коллеге, и он пошлёт нам кого-нибудь навстречу.

— Организуем. — промычал бретонец сквозь скрывающую нижнюю часть его лица маску полу шлема.

— Позвольте уточнить, сударыня Чёрный Вереск. — вставил Би-Мадж, чей шипящий голос под широченной маской-платком звучал до того глухо и невнятно, что приходилось с усердием анализировать каждое произносимое им слово. — Почему мы высаживаемся здесь, а не в порту к западу отсюда?

— Согласна. — кивнула Дро`Ссаша. — Кенарти овевает это место дурными ветрами, и заблудиться здесь не составит никакого труда. В порту мы могли бы найти убежище, если нас застигнет грязь вулкана.

Ингун проглотила комок успевшего зачаться раздражения и, вопреки стараниям защитной маски, почувствовала в горле и на языке жгучий осадок пепла.

— Отсюда намного ближе до места раскопок. — пояснила она, мысленно сожалея, что успела сделать преждевременный вывод о молчаливости наёмных спутников. — Вдоль побережья действительно есть несколько портов и грузовых аванпостов, и капитан Вальфур прекрасно о них знает. Но нам нет нужды обосновываться там, чтобы потом полдня добираться до условленного места встречи.

— Жаль. — заворчал Би-Мадж. — Воздух здесь такой сухой и мерзостный, что чешуя скоро начнёт чесаться.

— На месте раскопок господин Авел обосновал небольшую шахтёрскую колонию, и там есть всё для удобного существования. — поспешно добавила Ингун и повернулась исключительно к аргонианину. — Чем быстрее дойдём, тем меньше тебе придётся чесаться. — девушка поочерёдно окрестила взглядом остальных. — Всё ясно? — наёмники молча закивали в подтверждение. — Прекрасно. — Ингун похлопала ладонью по рукояти меча. — Выходим!

Плыть пришлось всего несколько минут. Матрос Вальфура, которому было поручено вести гружёную припасами шлюпку, едва не отстал от резво орудующего вёслами Халима, за что поплатился несколькими словесными оскорблениями в адрес своей силы со стороны наёмника. Вытащив доставленный груз на берег, норд-моряк с проклятиями и оправданиями поспешил вернуться на корабль.

Количества взятых с собой припасов было слишком много для четверых, поэтому Ингун пришлось присоединиться, продев руки в лямки одной из сумок и взвалив на плечи средних размеров мешок. Двигаться со всей этой тяжестью, да ещё при мече и непривычных для тела доспехах, было до жути неудобно и утомительно, но она предпочла не жаловаться, наблюдая за спешащими впереди неё наёмниками, из которых одна только Дро`Ссаша обзавелась ношей сразу в три мешка, умело пристроив их на себе в обход длинного, перекинутого через всё тело лука.

Пепел под ногами затруднял движение не хуже песка на берегу, а его царящие в воздухе хлопья мешали ясно видеть далее, чем на несколько ярдов. Ингун успела с десяток раз пожалеть, что в дополнение к защитной маске не обзавелась очками. Щурясь, чтобы не пустить в глаза мерзкие вулканические осадки, она старалась изучать окружение, но ничего примечательного не попадалось. В написанных более двух веков назад книгах береговые территории Вварденфелла описывались как обширные, усеянные небольшими скалами склоны, на которых произрастали необычные, предпочитающие насыщенную пеплом почву растения, а также обитали сотни представителей местной фауны. Что ж, хотя бы за исчезновение вторых Красную Гору можно поблагодарить — на иллюстрациях в учебниках и детских книгах хищная живность острова, вроде кагути, алитов и скальных наездников, выглядела довольно зловеще.

А ведь когда-то жизнь здесь била ключом, даже не взирая на пепел. Красная Гора закрепила за собой репутацию вечно-бодрствующего, но при этом не опасного вулкана, что никогда не спит, но и сильной угрозы не представляет. Возможно, в столь необычном поведении природного монстра так же была повинна триада Живых Богов, оберегающая земли своих приверженцев от губительного огня из подземных недр. С исчезновением Трибунала, Красная Гора утратила свой привычный характер, став для всех жителей Вварденфелла дремлющим ужасом, а падение Баар Дау и порождённый им Красный Год в конце концов подтвердили нарастающие подозрения о вулкане, ознаменовав окончание золотого века народа тёмных эльфов.

Ингун строчку за строчкой возрождала в памяти всё, что когда-то читала о Морровинде и конкретно об этой его островной части. Сама история её перестала интересовать ещё с детства, уступив место изучению флоры, которая славилась богатством образцов растений, могущих стать ценными для знающего своё дело алхимика. Ингун всегда печалил тот факт, что огромное количество уникальных даров природы было утрачено, когда Морровинд постигла катастрофа. Сожаление об этом она, наверное, переняла от своего наставника Элгрима, который часто ворчал о том, что множественные, прославляемые предшественниками их профессии рецепты, стали бесполезны из-за отсутствия добываемых когда-то на Вварденфелле ингредиентов. По словам старика — стараниями самих данмеров, удалось переселить, приспособить и таким образом сохранить на удалённых от почти полностью погибшего острова землях часть утерянной флоры, однако это число составляло меньше половины от всего того, что когда-то произрастало и плодило.

Подобное отношение к утратам Морровинда Ингун встретила и в Авеле Эрано. Во время построения первичных планов экспедиции, тёмный эльф сам затронул эту тему, упомянув, что когда-то был прославленным алхимиком и даже служил в качестве придворного лекаря у одного из бретонских лордов в далёком Даггерфолле. Авел с грустью вспоминал дни ушедшей молодости, но при этом заверял, что интерес к познанию алхимической природы не утратил, а просто повернул его в новое русло, занявшись изучением старинных трудов тех, кто продвигал эту науку в далёком прошлом. Он утверждал, что многое было потеряно не из-за исторических событий, к которым можно было отнести катастрофу с Красной Горой, а из-за простого невежества, вроде войн и религиозных ограничений, что стирали из памяти Тамриэля имена великих алхимиков и записи об их достижениях. «А Слёзы Змеи, что пролила когда-то великая Айем — это явление выходящие за рамки простого понимания». — говорил учёный. — «Это дар таким как мы с вами, госпожа Ингун, — алхимикам, — он откроет новую стезю изучения и расширит наши знания до доселе небывалых горизонтов».

Совершенный яд. Ингун раз за разом повторяла себе это простое, но настолько приятное слуху словосочетание. Когда у неё в руках окажутся слёзы бесследно пропавшей Матери Морровинда, даже мастер Элгрим не осмелится больше журить её. А мать-то как будет поражена подобным достижением… Да, Белла верно сказала — наверняка, после этого Мавен откажет мальцу Сибби в его претензиях на наследие клана. Совершенный яд…

Ингун неожиданно поняла, что отстала от своих спутников, а потому ускорила шаг и поспешила выгнать из головы захватившую её бурю рассуждений. Сейчас главное, чтобы их — пятерых идущих по этой безжизненной пустоши — не захлестнула более реальная и опасная буря. Вне всякого сомнения, если ветер подхватит на себя всю эту пепельную пустыню, то и без того негостеприимный остров быстро превратиться в настоящий ад, где любой путник, даже такой выносливый силач, как Халим, мгновенно приравняется к беспомощному и будет заживо похоронен, подобно тысячам тёмных эльфов когда-то живших в тени погубившего их вулкана.

Мотивируясь этим заключением, Ингун обернулась, чтобы посмотреть сколько они успели пройти. Серый от пепла воздух был по-прежнему густ, но не мог скрыть блеск оставшегося далеко позади морского пространства.

— Лайам, — позвала она, — пора.

Бретонец справился с назначенным ему поручением в считанные секунды: ненадолго опустив несомые вещи на землю, чародей воздел к небу обе руки и прокричал какое-то заклинание. Пальцы мужчины заалели искрами зелёного света, который почти сразу изменился на красный. Трещащий сгусток магического сияния собрался в яркий шар и сорвался с рук колдуна, устремившись вверх. Рассеивая серую завесу пепла, шар летел несколько секунд с невероятной скоростью, а потом разорвался в ослепительной вспышке, что на мгновение озарила всё окружение, позволив Ингун разглядеть те самые описанные в книгах скалы… и несколько проклёвывающихся из-под пепла растений.

— Мерзкий песок, мерзкая грязь и мерзкий Морровинд. — судачил Би-Мадж, ковыряя своим длинным мечом крошечную пепельную дюну под ногами.

— Хватит скулить как раненый сенч. — отвечала ему Дро`Ссаша. — Не нравится — море недалеко. Если Хермора благословит — доплывёшь обратно до снегов Скайрима.

Ингун не слушала кратковременные перепалки и болтовню между наёмниками. Девушку намного больше заинтересовало одно из запримеченных растений в двух десятках шагов от места их стоянки. Она присела возле маленького красного кустика так, чтобы лёгкий, идущий с моря ветерок бил в спину и аккуратно осязала длинные, усеянные маленькими шипами отростки. Каждый из этих отростков был толст у основания и становился более тонким на конце, шипы у него были не острыми, но достаточно твёрдыми, чтобы ободрать о них кожу, как о щербатую деревяшку. Вредозобник, припомнила название Ингун, зрительно дойдя до корня вялого растеньица. Интересно, как он умудрился выбраться на поверхность пепла при таком его количестве?

Она уже начала раскапывать серую массу вокруг одного из корешков, когда услышала приветственный возглас. Обернувшись, девушка заметила в пепельном тумане какую-то фигуру, медленно бредущую в сторону скучковавшихся неподалёку наёмников.

Когда Ингун приблизилась, незнакомец уже раскланялся с остальными.

— Ах, вы, должно быть, и есть Ингун Чёрный Вереск. — судя по доносящемуся из-под хитинового шлема-маски голосу и характерному выговору, перед ними был молодой данмер. — Господин Эрано очень высоко о вас отзывался, серджо. — он склонил голову. — Меня зовут Сара́д.

— Рада знакомству. — кивнула Ингун. — Ты проводишь нас к раскопкам?

— Разумеется, миледи. — слово «миледи» ему, явно, далось с трудом. — Прошу, за мной.

Сарад проявил неожиданную любезность и избавил Ингун от ноши, благодаря чему она смогла размять начавшее ныть от непривычной нагрузки тело и сразу почувствовала прилив сил. Четвёрка наёмников продолжала идти бок о бок друг с другом, всё время о чём-то шушукаясь вполголоса, в то время как Ингун поспешила вырваться вперёд и догнать встретившего их проводника. Одет юнец был в поношенную, но надёжно закрывающую почти всё тело броню из тонких хитиновых пластин, под которой прослеживались свободные одежды менее благородного происхождения. Сапоги ему, как ни странно, заменяли обыкновенные ножные обмотки, на поясе виднелся короткий нож, даже отдалённо не походящий на оружие, а изогнутую пластину на затылочной части шлема украшала сделанная резьбой эмблема, за которую Ингун тут же зацепилась взглядом.

— Ты из Великого Дома Телванни? — обратилась она к проводнику, вызнав в изогнутом, походящем не то на дерево, не то на лозу изображении, знакомый символ.

— Что вы, миледи! — судя по голосу, Сарад был искренне обескуражен её предположением. — Всего лишь скромный слуга и наёмный рабочий. Я родился вообще не здесь и не на остальной земле моих сородичей, а при дворе одного знатного лорда в Хаммерфелле. В двадцать лет сбежал оттуда и стал колесить по свету, ища увеселений и достойного заработка.

— Пошёл бы в наёмники, как они. — Ингун качнула головой на бредущих позади бойцов.

— Не люблю насилие, миледи. — признался данмер. — Зарабатывать можно не только клинком и кровью, но и потом с мозолями. А что касается вашего вопроса, то это у моего нынешнего нанимателя — господина Эрано — есть родня среди Телванни. Он, должен признаться, приятный и щедрый хозяин. Я, почитайте, уже пять лет служу при нём.

Ингун могла похвастаться лишь десятком разговоров и примерно таким же количеством переписок с Авелом Эрано, но для себя заключила приблизительно то же самое. С самой их первой встречи в «Пчеле и жале» пожилой учёный был вежлив и небезынтересен. О себе он рассказал достаточно, но вот про свою принадлежность к одному из Великих Домов Морровинда умолчал. Догадаться почему — было не так уж сложно: насколько Ингун было известно, жизнь тёмных эльфов, которые посвящали себя служению родовому дому, оказывалась сильно замкнутой и ограниченной (как, собственно, почти в любой другой семье или роду, что обладали влиянием и властью). Авел же, видимо, предпочитал более свободную форму существования, не прерывая при этом связей с оставленными позади корнями. Впрочем, определённый след это на нём, похоже, оставило, — ведь для своих экспедиций и поисков он был вынужден искать благотворителя, а значит к финансовым ресурсам Телванни у него доступа нет.

Однако в этих предположениях было столько же белых пятен поверх истины, сколько ежегодно бывает на шкуре снежного саблезуба. Моему «уважаемому коллеге» есть что скрывать, подумала Ингун, вновь бросая короткий взгляд на украшающую шлем Сарада эмблему.

— К нынешним поискам Великий Дом не имеет отношения? — уточнила она.

— Никакого, миледи. — ответил проводник. — Господин Авел уверяет, что грядущее открытие слишком грандиозно, чтобы делить его с другими.

Что ж, в этом он прав. Ещё одна причина не оставлять следов. И свидетелей…

Из-за пепельной дымки Ингун не сразу сообразила, что они приближаются к цели, и приняла резкий спуск, что на самом деле являлся окопанной границей разбитого посреди пустошей лагеря, за обычный природный склон. Лишь расслышав несколько сторонних голосов и какие-то шумы, которые не мог порождать один только ветер, она сбавила шаг и приблизилась к спешащим позади них с Сарадом наёмникам.

— Лайам, — обратилась она к чародею, — сколько здесь рабочих?

Бретонец вынужденно остановился и скрутил левую руку в колдовском знаке у самых бровей. Меж его пальцев заиграл едва заметный огонёк тёмно-синего света. Примерно такими же по цвету, как Ингун успела заметить, стали и глаза Лайама, пока он творил заговор.

— Снаружи семеро, — начал он, — а под нами чувствую энергию четве… — колдун осёкся и моргнул, отчего сияние его глаз на мгновение сменилось обычным тёмно-карим цветом, — нет, троих. Да, точно: семеро снаружи и трое где-то под толщей этого проклятого пепла. Должно быть, там пролегают глубокие туннели.

Вместе с Сарадом — одиннадцать, подытожила Ингун. На долю секунды это заключение заставило её испугаться, что у них недостаточно сил, но нащупав на поясе рукоять зачарованного меча, она успокоилась. Не зря же ей пришлось заплатить круглую сумму за столь грозное оружие и услуги таких отъявленных мерзавцев, как нанятые спутники. Она уделила внимание каждому из них и всё отчётливо запомнила. Би-Мадж до сих пор разыскивался в Чернотопье за резню, повлекшую за собой смерть двух дюжин мудрецов народа аргониан и срыв какого-то проводимого ими ритуала. Дро`Сашша была знаменита в Эльсвейре и на его северной границе с Сиродилом за многолетние налёты на караваны и регулирование контрабандных поставок лунного сахара в сердце Империи. Халим оставил за собой длинный след из голубой крови во многих городах Хай Рока и Хаммерфелла, после чего бежал подальше от местного правосудия в восточные провинции, где и осел меньше года назад. Ну, а стоящий сейчас, прямо-таки в опасной от неё близости Лайам, истратил годы ранней молодости на дружбу с членами различных сект и тёмных орденов, а после этого периода стал промышлять заказными убийствами с (как он объяснял, не скупясь на подробности) особым подходом, подразумевающим жестокие и эффектные публичные казни, после которых от его жертв приходилось отмывать целые городские улицы.

В сравнении с ними — я просто мелочь, с тоской рассудила Ингун, но тут же напомнила себе об истинных суммах, которые были обещаны наёмникам ещё и при содействии более чем щедрого аванса. Быть может, ей и не придётся марать новый клинок? Ну, разве что об Авеле можно позаботиться лично. Может даже стоит испытать на нём Слёзы Змеи. Это будет справедливо по отношению к соискателю.

— Сарад, — Ингун вернулась к проводнику, — проводи меня к господину Эрано. Нам надо многое обсудить перед началом поисков.

— Разумеется, миледи. Следуйте за мной.

Масштабы проделанной Авелом работы поражали воображение. Сразу видно, что учёный не тратил выделенные ему деньги зря. Мало того, что ему удалось точно определить место, так ещё и сам процесс был выполнен максимально качественно: центральная зона раскопок была окружена мощным колдовским барьером, который уберег её от бесконечного вулканического дождя, а нанятые Авелом старатели прокопали в пепле и земле глубокий искусственный карьер и возвели надёжные поддерживающие конструкции. Венцом проделанных трудов стал установленный на окраине глубинного входа подъёмник. Именно к нему Сарад и привёл их.

Внушительных размеров конструкция состояла из крепко перевязанных друг с другом брёвен, что крепились к глубоко закопанному в пепел и песок под ним основанию. Несколько блоков, каждый из которых имел не менее двух ярдов диаметра, обматывали вокруг себя четыре плотных каната, что, в свою очередь поддерживали толстую дощатую платформу подъёмника. Между ней и уходящим под землю отверстием зияло пустое пространство раскопа. Дно было бы совсем не видно, если бы не размещённые по его периметру горящие факелы.

— Глубоко, однако. — Халим опёрся руками на натянутые вокруг раскопанной площади верёвочные ограждения и устремил взгляд в искусственную пропасть. — И высоко.

— Увы, — отозвался Сарад, — пепел надёжно укрыл это место. У нас несколько недель ушло на то, чтобы прокопать достаточную глубину и найти вход.

— Вход куда? — уточнила Ингун. — В храм? Или в хранилище?

Данмер немного помялся перед ответом:

— В гробницу, миледи Чёрный Вереск. Господину Эрано удалось найти ещё больше фрагментов утерянной легенды. Он непременно расскажет вам об этом, когда мы спустимся.

Ингун последовала примеру Халима и тоже изучила дно раскопа. Благодаря тусклому свету факелов, у дальней стены удавалось разглядеть встроенную в неё изогнутую арку, от которой протягивалась протоптанная дорожка. Ингун не так много знала о похоронных обычаях жителей Морровинда, но, определённо, больше, чем обязывалось её статусу. Данмеры предпочитали кремировать своих усопших родичей и укрывать останки в глубинных захоронениях. Этот ритуал символизировал грядущее возрождение — подобно пеплу, что удобрял собой почву и помогал взрастить новый урожай.

Ингун вспомнила обнаруженный недавно росток вредозобника — наверное, единственный на многие мили окружающей их пустоши. Что ж, если тёмные эльфы всё ещё практикуют старые похоронные обряды, то их вера, вероятно, успела пошатнуться, когда пепла на Вварденфелле и в северном Морровинде стало намного больше, чем растений и животных.

— Спускаемся. — решительно заявила Ингун.

Сарад кивнул и поспешил к подъёмнику, возле которого дежурил один из его сородичей. Убедившись, что проводник отошёл достаточно далеко, девушка приблизилась к наёмным бойцам. Смерив коротким взглядом каждого, она задержалась на аргонианине.

— Мадж и Лайам, вы пойдёте со мной. Халим и Ссаша, оставайтесь здесь.

Редгард-мечник медленно провёл пальцами по изогнутому клинку на своём поясе.

— Похоже, нам достанется больше веселья. — прокомментировал он, поворачиваясь к каджитке, которая, судя по растянувшейся в хищной улыбке морде, разделяла его мнение.

Заняв место на платформе, Ингун следила за тем как Сарад и отобранные ею Би-Мадж и Лайам поочерёдно перетаскивают мешки и свёртки с припасами. В своём последнем письме Авел уведомлял о том, что ему удалось добраться до самых глубоких ярусов сокрытого пеплом подземелья, однако, даже при этом, оставался уверен, что это место имеет более сложное строение, и работы будут продолжаться ещё долго. Также в посланиях учёного внимание неоднократно заострялось на оставшихся в активности древних ловушках и стражах, а потому Авел настойчиво просил прислать побольше оружия.

Би-Мадж уложил очередной мешок рядом с ногами Ингун. Ударившись о платформу тот издал характерный лязг, напомнивший девушке о сильно опустошённом материнском арсенале. Ингун распорядилась взять с собой самые качественные клинки, часть которых даже были обработаны чарами. Во время сборов ей было недосуг считать общее количество запасённого снаряжения, а потому сейчас его количество заставляло её чувствовать глупость за допущенную ошибку. Если при Авеле, согласно только что прозвучавшему предсказанию Лайама, было так мало помощников, то для кого он просил такое количество оружия?

Она поглядела вниз — на далёкое дно. Гробница? Об этом Авел тоже ничего не писал, называя место работ исключительно «раскопками», «потерянным храмом» или «подземельем».

— Готовы, миледи?

Ингун оторвалась от раскопа внизу и кивнула обращающемуся к ней Сараду. Данмер ответил тем же жестом и крикнул что-то на родном языке. Блоки и вороты протяжно заскрипели, платформа дрогнула гулким деревянным басом и пришла в движение. Ингун, Сарад и Лайам вцепись руками в раму подъёмника, а Би-Мадж опустился на колени, выбрав в качестве опоры один из нагруженных мешков. Платформа подрагивала и ныла неприятным слуху полу скрипом — полу скрежетом, но в целом опускалась быстро.

Плавный толчок огласил о завершении спуска приблизительно через минуту движения. Сарад смелым прыжком покинул подъёмник первым и принялся осматривать днище погрузившейся в песок платформы. Лайам сошёл вторым, выбрался на самый центр глубинной ямы и поднял голову кверху.

— Ярдов сорок, не меньше. — прикинул он.

— Пятьдесят один. — поправил его Сарад, отвлёкшись от своего занятия, чтобы снять на землю один из мешков.

Ингун приблизилась к наёмнику и тоже очертила взглядом окружающие их стены и оставшийся далеко наверху край раскопа.

— Не слишком ли глубоко для гробницы? — вопросила она.

— Это очень древнее место, миледи. — отозвался их проводник. — Господин Авел ведь рассказывал вам легенды, что привели его сюда?