Часть 1. Глава 8 (1/2)

Двадцать четвертое августа (ночь)

— Выходи, барби, — слышу я в трубке голос Руслана. Я меняюсь в лице, сердце начинает биться быстрее, когда я понимаю, что он, действительно, приехал. Приехал за мной. Я глотаю ком в горле, тут же вставая со стула. Глаза блестят из-за большого количества алкоголя да я и сама не понимаю, что именно сейчас хочу услышать. Мне почему-то не по себе. Не по себе из-за того, что я совсем не могу представить в голове, что сейчас меня ждёт. Я не спешу к выходу, хотя девочки гонят меня на улицу. Буквально за шкирку тащат меня в коридор, пока я держу телефон в руках, — только давай быстрее, — просит он, когда понимает, что я ничего не отвечаю. Мое сердце быстро стучит, когда я оказываюсь у входной двери.

— Угу, — как-то слишком заторможенно говорю я, а потом скидываю звонок, запихивая телефон в карман шортов. Я глупо хлопаю ресницами, кидая на подруг встревоженный взгляд. Диана лишь скрещивает руки, надувая недовольно свои губы. Кажется, что ей вообще не нравится моя реакция на все происходящее. Ника ведет себя более сдержанно, но тем не менее, она почему-то все равно пытается быстрее выпроводить меня на встречу с Тушенцовым.

— Кроссовки, — напоминает мне светловолосая, не сдерживая улыбки, когда я прям так собираюсь выйти из квартиры. Я опускаю глаза на свои носки и киваю головой.

— Точно, — бормочу я, обуваясь, — что-то я нервничаю, — честно признаюсь я, не смотря на двух девушек. Я чувствую, как они буравят меня своим взглядом. Чувствую, как не отрывают от меня своих глаз.

— Помиритесь, — с уверенностью говорит рыжеволосая и, могу поспорить, что она сейчас махает на меня рукой. Говорит так, будто это очевидные вещи, — он хоть и говорит много глупостей, но все прекрасно знают, что он любит тебя, — она права, когда говорит такие слова. Скорее всего, она права. Просто слишком много обид и недопониманий было у нас в последнее время. Может, нам правда стоит просто обсудить все. Но… Те слова ранили меня, и те оскорбления звучали слишком резко. Я выпрямляюсь, когда на ногах красуются кроссовки и вздыхаю.

— Я пошла, — говорю я, а девушки лишь кивают головой. Спускаться я решила по лестнице, пытаюсь оттянуть момент нашей встречи. Пытаюсь выстроить диалоги у себя в голове. Те диалоги, которые возможны между нами. Руслан может вновь начать ругаться на меня, это не выходило из головы. Почему я сейчас веду себя так глупо? Неужели это алкоголь в моей крови так влияет на мое мышление? Я иду медленно, даже считаю ступеньки. Знаю, что Тушенцов, наверняка, бесится, что я так медлю. В голове были и такие мысли: «а вдруг он сейчас поставит окончательную точку?» Не знаю, боюсь ли я этого сейчас так сильно. И да, и нет. Сложно. Сложно, потому что привыкла к нему. Сложно, потому что я делила с ним последнее время вместе постель. Я засыпала с ним, просыпалась. Я видела его каждый день. Я, черт возьми, жила с ним. Он — мой первый парень. Это мои первые отношения. Теперь я с уверенностью могла назвать их серьезными. Теперь я могла назвать себя его девушкой.

Я вдруг вспомнила тот момент, когда напилась с Даней. Тогда Руслан тоже забирал меня, и я вновь почувствовала себя той Дариной, которая только прилетела в Питер. У нас тогда толком ничего не было, кроме общения. Сейчас мне кажется, что это все было не со мной. Чем дольше я с ним встречалась, тем больше не верила в то, что когда-то он не мог открыто назвать меня своей девушкой. А ведь тогда я так сильно переживала. Тогда я думать ни о чем другом не могла. Жила только мыслями о нем и о том, что между нами происходит.

Дверь на улицу слишком громко открывается, а холодный ветер последних летних деньков заставляет меня поежиться. Я сразу замечаю темноволосого. Он сидит на лавочке возле парадной, накинув капюшон на голову, смотрит себе под ноги. Но когда слышит звук, поднимает свою голову, и мы встречаемся взглядами. Я замираю, когда вижу его таким… потерянным. Он, как никогда, выглядит бледным, глаза красные, взгляд усталый и такой грустный. Губы плотно сжаты, как и кулаки, на которых виднеются белые костяшки.Тушенцов тут же встает с лавочки, когда я делаю шаг на улицу, медленно закрывая за собой дверь. Он идёт медленно, будто боится напугать меня. Боится спугнуть. Боится того, что я убегу обратно и больше не выйду к нему. Я смотрю на него своими большими голубыми глазами, когда он останавливается от меня в паре метров. Видимо, не решается сейчас подойти ближе ко мне. Я стараюсь держаться уверенно, даже холодно по отношению к нему. Я скрещиваю руки на груди, осматривая с ног до головы этого парня. Мне вдруг становится жаль его, вижу, что ему не совсем хорошо. Не знаю морально или физически, но я чувствую, что ему сейчас плохо. Он сбрасывает свой капюшон, и я тут же замечаю беспорядок на его голове. Затем Руслан сует руку в карман. Он смотрит на меня, не скрывая той грусти во взгляде. Смотрит на меня и, мне кажется, впервые за долгое время не знает, с чего начать разговор. Мнется, что удивляет меня также сильно. Я замечаю все его повадки, замечаю его небольшую неуверенность. Затем Тушенцов вздыхает, прикрывая глаза на пару секунд.

— Выглядишь не очень, — честно говорю я, всматриваясь в лицо парня. Темноволосый усмехается, когда слышит это. Усмехается криво, не особо радостно, вновь опуская глаза вниз на свои кроссовки. Дальше я молчу, не собираясь ничего говорить. Я все еще жду, что он найдет нужные слова и наконец-то скажет мне что-нибудь. Ветер бьет по щекам, заставляет ежиться. Все-таки в футболке и шортах по ночам уже холодно. Непроизвольно обнимаю себя за плечи, стараясь унять дрожь. Парень замечает то, что мне холодно. Вижу, что он хочет протянуть мне руку, которую вытащил из кармана, но потом вновь опускает ее. Не решается сделать этот шаг. Я вдруг удивляюсь, замечая его таким нерешительным. Руслан никогда не был таким при мне. Он всегда знал, что делает. Знал, что хочет. А сейчас не знает, как действовать. Я не вижу в нем ту уверенность, которая всегда присутствовала у него. У меня слишком много странных эмоций. С одной стороны, я хочу подойти, обнять, утешить, поцеловать. Но с другой… Я дальше хочу бездейственно стоять на месте. Не хочу делать первых шагов. Не хочу так быстро кидаться к нему на шею. Да и вдруг он сейчас скажет о том, что мы расстаемся? Я, если честно, совсем не удивлюсь таким словам.

— Знаю, — чуть погодя, отвечает парень хриплым голосом. Он дергает плечами, а затем неспешно достает из барсетки пачку сигарет. Я наблюдаю за тем, как медленно он вытягивает сигарету, потом замечаю, как хочет убрать пачку, но вдруг протягивает мне. Я вспоминаю сейчас тот момент, когда мы встретились с ним после расставания впервые. Тогда он приехал на тусовку к Серафиму и Диане. Тогда он тоже протягивал мне пачку, не спрашивая нужно ли мне. Я пытаюсь подавить улыбку. Пускай тогда мне казалось, что это самый отвратительной вечер в моей жизни… Но сейчас я вспоминаю это с таким странным трепетом. Я принимаю его подачку, беру сигарету, зажимаю ее в зубах. Руслан тут же достает зажигалку, чиркает ей, чтобы я прикурила.

— Спасибо, — неохотно благодарю я парня, кивая головой. А потом я вновь ежусь, когда ветер снова напоминает о себе. Карие глаза всматриваются в мое пьяное лицо, всматриваются в мои мешки под глазами. Интересно, стыдно ли ему сейчас за то, что он наговорил мне утром? Я опускаю взгляд на свою обувь, а потом замечаю, что мои ноги покрылись мурашками от холода.

— Я еблан, — выдает Руслан, делая затяжку. Я усмехаюсь, когда слышу эти слова.

— Знаю, — спокойно отвечаю я ему. На лице никаких эмоций, стараюсь держаться спокойно. Не хочу показывать ему все то, что происходит сейчас внутри меня, когда я стою рядом с ним.

— Я мудак, — повторяется он, но уже другими словами. Я чувствую, как темноволосый прожигает меня взглядом, пытается понять, ведусь ли я на такие его слова. Раньше я бы уже улыбнулась. Раньше я бы глупо посмотрела на него, хлопая своими длинными ресницами, но сейчас этих слов мне не хватает. Я не это хочу услышать от него.

— Уже говорил, — замечаю я, кидая на парня быстрый взгляд. Я немного щурюсь, смотрю на него недовольно. Потом показательно достаю телефон, кидая взгляд на время. Три ночи.Уже, мать его, три ночи. Честно говоря, усталость накатила так неожиданно, что мне прямо сейчас захотелось улечься в теплую уютную кроватку и уснуть.

— Я не хотел, блять, тебя обидеть, барби, — опять мимо. Не хотел, но обидел. И такое бывало раньше часто. Раньше ты всегда обижал, а потом говорил «не хотел». Эти слова никак не влияют сейчас на мое состояние. Слишком просто сказать «я не специально» или «я не хотел». Мне нужно другое. Я закатываю глаза. Закатываю глаза, чтобы он понял, что эти слова тоже сейчас не прокатят, — этого недостаточно? — спрашивает Руслан, а я удивлённо вскидываю брови, вновь устремляя взгляд своих голубых глаз на парня. Он сейчас серьезно об этом говорит? Но потом я успокаиваюсь, когда вижу глупую, виноватую улыбку. Видимо, понимает, что шутка-то совсем неудачная. Шутка вообще не к месту. Я отрицательно качаю головой, сжимая губы в тонкую линию. Я мысленно молюсь, чтобы он смог найти нужные слова. Молюсь, чтобы захотел забрать меня обратно. Я хочу, чтобы он немного сломил свою гордость. Сломил свое самолюбие, показал мне, что я что-то стою для него, — ты реально хочешь, чтобы я, блять, нашел нужные слова? Сказал все, что чувствую к тебе? — он хмурится, пытаясь понять, серьезно ли я настроена.

— Да, Руслан, — нетерпеливо, немного раздраженно отвечаю я, — если тебе нечего сказать… — но темноволосый не дает договорить мне. Он слишком резко хватает меня за запястье. Слишком резко притягивает к себе, так крепко держа меня. Я, не хотя этого, утыкаюсь носом в его грудь. Может, раньше мне и этого действия было достаточно, но сейчас — нет. Я быстро вдыхаю запах горького шоколада, который, кажется, никогда не заменится другим парфюмом, а потом делаю шаг назад, показывая всем своим видом, что недовольна. Тушенцов цокает языком, но держит меня за запястье так крепко, будто боится, что если отпустит, то я тут же уйду. Но я не собираюсь уходить. Во всяком случае, пока не собираюсь. Пока я терпеливо жду следующих его слов.

— Бля, — чертыхается парень, недовольно закатывая глаза, — и когда ты стала такой? — скорее риторический вопрос, на который он и не ждёт ответа. Но меня вдруг так выбешивает то, что он сейчас спросил.

— Какой «такой»? — я хмурюсь, сильно хмурюсь, — не той, которая бежит к тебе в объятия по первому зову? — интересуюсь я у парня, выгибая одну бровь, — да, Руслан, я не хочу это все так оставлять. Я знаю свою ошибку. Знаю в чем накосячила. Я не хотела заставлять тебя ревновать. Не хотела обижать тебя или задевать твои чувства. Я ничего не чувствую и не чувствовала к Коле, — почему-то сейчас мне показалось, что я нагло вру не только Руслану, но и себе. Возможно… Я что-то испытывала к парню, но теперь это уже не важно, — и я не давала тебе повода усомниться в себе. Да, знала, что тебе не понравится то, что я встретилась с ним. Знала — поэтому не сказала. Ты, кажется, совсем не хочешь понимать мои чувства и мои переживания. И этот глупый поступок… Отвратительный поступок! Ты уехал, не брал трубки, не отвечал на сообщения. Я переживала, — я сама удивляюсь тому, как с каждым словом мой голос становится громче, — переживала за тебя. Не спала всю ночь, Руслан, ждала тебя. Хотела поговорить, хотела извиниться. Хотела сказать, что больше так не поступлю, потому что мне важны наши отношения. Но каким ты приехал домой? Ты же не только пил, Руслан! Я это знаю, — сейчас я говорю это осуждающим тоном. Слишком осуждающим, — и что ты мне наговорил? Ты сделал меня? Ты воспитал меня? Ты сделал все для меня? Не спорю, ты во многом помогал мне, но это и есть суть отношений, как по мне. Мы друг другу помогаем. Мы друг друга поддерживаем. Мы верим друг в друга. Мы, Руслан, а не только ты один! — меня захлестывает обида, которая весь этот день сидела во мне. Я не хотела, чтобы она вот так вырывалась из меня, но теперь я не могу взять себя в руки, — я не псина тебе, если ты вдруг забыл. Я не псина, которую можно выгонять тогда, когда тебе надоела, а потом звать к себе. Я люблю тебя, но себя люблю больше. Если мы не можем сделать друг друга счастливыми… Если мы не можем друг друга слышать… Если мы, блять, не можем нормально решать наши проблемы, то, — и я не договариваю. Резко сжимаю губы, прикусываю свой язык, опуская глаза в пол.