Часть первая: 5 (1/2)

Гарри несколько бесконечно долгих секунд смотрел на Рона.

— У Скримджера есть и другие авроры, — сказал он, чувствуя, как ужас скручивает живот. Начальник всегда требовал его присутствия лишь на определенных расследованиях. Тех, где был замешан Волдеморт. — Почему ему нужен я? Меня отстранили от активных расследований.

Он бросил взгляд на Риддла, смутно надеясь на какое-нибудь замечание о том, что ему нельзя идти, что-нибудь, что спасет его. «Приказ психиатра»? Ведь наверняка, если Риддл был его врачом — а он, по всей видимости, им был, невзирая на согласие Гарри, — он должен был что-то сказать и не позволить ему попасть на это проклятое место преступления.

Это явно плохо скажется на его психическом здоровье.

Внутри уже поднялся неправильный трепет ужаса-ожидания, и было сложно не ненавидеть себя за то, что это было не чистое отвращение. Гарри с трудом сглотнул, его дыхание сбилось с ровного ритма.

Его взгляд метнулся к Рону, когда тот ответил, и Гарри почти чувствовал, как Риддл смотрит на него:

— Это… Кажется, дело рук Волдеморта.

О, Мерлин, так он и знал. Гарри провел рукой по лицу, и это была единственная реакция, которую он мог себе позволить.

Его руки не дрожали.

Черт побери, быть может, они бы отпустили его, если бы увидели, как трясутся его руки, и как он сам крошится по краям.

— Есть другие, — повторил он.

— Гарри, хватит, — сказал Рон. — Ты же знаешь, что ты — лучший. Скримджер попросил тебя…

— Скримджер запихнул меня на гребанный психоанализ к нему, — прошипел Гарри, с диким взглядом мотнув головой в сторону Риддла. Может, что-то поменялось. Или аврорам просто было легче использовать Гарри. Кто знает. Он сделал резкий вдох.

Но люди умирали. Невинные люди. Он не хотел идти — он хотел идти — но не хотел. Определенно, не хотел.

— Ты не можешь просто сделать фото и показать их мне? — почти пробормотал он. — Это не… Это не так, э, плохо, когда…

— Я всего лишь передаю сообщение, — сочувственно сказал Рон, и Гарри ненавидел жалость в его глазах. Он не хотел жалости! Жалость не остановит рассыпающуюся землю под его ногами. Он не сможет продолжать просто вглядываться в бездну, он упадет прямиком в её пасть и будет проглочен. — Тебе придется обсудить это со Скримджером.

Он снова посмотрел на Риддла, отказываясь даже думать о том, что в его взгляде был безмолвный крик тихого отчаяния.

— Я ни на шаг от тебя не отойду, Гарри. Я помогу тебе, — пробормотал Риддл, положив прохладную руку на его плечо.

Не на это он надеялся.

Лучше было вернуться к неловким психологическим беседам и обеду. Куда лучше, чем это, лучше, чем стены, которые окружали место преступления и сдвигались вокруг него и Волдеморта, и…

— Эй, эй, успокойся, — Риддл обхватил ладонями его лицо, удерживая. — Дыши. Подстройся под мое дыхание, все хорошо.

Он дернулся, высвобождаясь, чувствуя, как сердце пытается сбежать из груди, и натянуто улыбнулся.

— Конечно, все хорошо, то есть, просто еще один гребанный труп, — сказал он, стараясь, чтобы его тон звучал сухо.

Он не сломался. Он не сходил с ума. Он не рассыпался. Не рассыпался! Он не был каким-то трусом, которому кажется, что его вот-вот стошнит или который готов упасть в обморок лишь от одной мысли о том, чтобы выполнить свою работу. Гарри был гриффиндорцем, он был… Он был медоедом, а не напуганным воробьем, которому нужен кто-то, кто защитит.

Гарри выпрямился, вздернув подбородок.

— Пошли.

***</p>

Том Риддл смотрел на место преступления и ярость в его венах смешивалась со льдом.

Подражатель. Кто-то осмелился подражать ему. Ему! Тому, кто был настолько выше жалких преступлений, что никто даже не мог и помыслить о том, чтобы сравниться с ним. И насколько неряшливо это было сделано…

Ужасно. Бессмысленно.

Какие-то детали были схожи, но все равно он словно смотрел на пародию или ужасную кино-адаптацию. Ни капли уважения.

И, что важнее, кто-то решил, что может посягнуть на его территорию, извратить и присвоить его имя и репутацию… ради этого?

Том слышал, что подражание было высшей формой лести. То, на что он смотрел сейчас, напоминало ребенка, пытающегося нарисовать Мону Лизу сломанными мелками.

Насквозь неправильно.

Может, со стороны это и было похоже на его убийство, жертва ведь была распята, — хотя не обязательно было придерживаться именно этого способа, просто было выгодно, когда его недооценивали, — но детали кричали о различии. Гарри, со всеми подарками, что Том ему оставлял, наверняка понадобится лишь пара секунд, чтобы определить, является ли Волдеморт убийцей.

Он посмотрел на Гарри, его единственное утешение в этом преступлении. Том не совершал преступления, он создавал искусство — а это было преступление. Причем отвратительное.

Том видел, как Гарри нахмурился, в то время, как остальные авроры, словно крысы, сновали по месту преступления.

— Это подражатель, — сказал мальчишка и все посмотрели на него.

— Что? — спросил кто-то.

— Подражатель, — Гарри почти полностью успокоился, как только понял, что его эмоции в безопасности, и мог теперь оставаться хладнокровным. Том сразу же захотел увидеть, как он ведет себя на убийствах Волдеморта. Это будет прекрасно. Нужно организовать что-нибудь, чтобы сгладить впечатление от этой ужасной пародии.

Конечно, он знал, что это убийство было не его рук делом еще до того, как они приехали, но не ожидал, что это будет настолько… плохо.

— Откуда ты знаешь? — требовательно спросил Робардс, и это был на редкость идиотский вопрос. Это ведь до боли очевидно. Даже если они не замечали великолепную точность и красоту в его убийствах, то у них должно было хватить мозгов на то, чтобы заметить реакцию Гарри — или её отсутствие.

— Это не… похоже на него, — пробормотал Гарри. — И это очень плохая копия.

Именно. Для ублюдка, который свел его работу к работе мясника, наверняка выделено отдельное место в Аду.

— Оно идентично с убийствами Волдеморта! — запротестовал Долиш.

— Нет, не сказал бы, — сказал Гарри уже громче. — Волдеморт… Пусть и в каком-то извращенном смысле, но уважает своих жертв. А этот подражатель нет, он уважает Волдеморта. Столько усилий для того, чтобы преступление максимально напоминало дело рук Волдеморта. И этот вид бабочек — красные, с пятнами, которые похожи на глаза?.. — Гарри умолк, оглядываясь. Никто из авроров не ответил.

Это было больно.

— Подражает более опасному хищнику, — закончил Том, привлекая взгляд Гарри к себе. — Наш подражатель пытается связаться с Волдемортом.

— Именно! — воскликнул Гарри.

— Поклонник? — Уизли нахмурился. — Обалдеть, у ублюдка теперь есть последователи. Просто фантастика. Культ жутких маленьких психопатов.

— Если и поклонник, то не из тех, кто понравится Волдеморту, — сказал Гарри. — Не сильно, по крайней мере. Слишком мало внимания жертве. Волдеморт придает главное значение жертве, её смерти и всему, что хочет передать ею — от методологии до расположения и символизма бабочки. Черт, — голос Гарри едва заметно дрогнул, — даже то, как жертва выглядит, иногда имеет значение.

— Ты все еще считаешь, что Волдеморта волнуют жертвы.

— Не «волнуют», — поправил Гарри. — Это больше… Знаете, есть люди, которые благодарят оленя перед тем, как убить? За жертву? Вот тут тоже самое. Он бог, а они — жертвы на его алтаре, его очищение, его очищающая и разрушительная чума, если говорить об этом в библейском смысле.

— Какой чертов нарцисс, — пробормотал Робардс.