Часть 10 (1/2)

После приступа состояние Гюго оставалось стабильным — он был в сознании, даже немного поел. Но как только наступила ночь, Prima Macula снова пригвоздила его к постели. Он то дрожал от озноба, то принимался жутко стонать от боли, то умолял дать ему воды. Гюго не узнавал ни сестру, ни мать, глаза у него были совершенно пустые, и от этого у них кровь стыла в жилах.

Беатрис сидела у изголовья его кровати и бормотала что-то ласковое, поглаживая Гюго по мокрым от пота волосам. По щекам ее градом катились слезы, но она их, похоже, не замечала.

— Мама, — позвала Амиция. — Мама, тебе надо отдохнуть.

— Я никуда не пойду, — упрямо ответила та, не отрывая взгляда от сына, который широко раскрытыми глазами смотрел куда-то в пустоту. — Я должна быть с ним.

Амиция опустилась перед матерью на колени и крепко сжала ее руку.

— Лука рассчитывает на тебя. Он не справится с зельем один. Я побуду с Гюго, пока ты будешь работать.

Неохотно, Беатрис повиновалась.

Пока Беатрис трудилась в лаборатории, Амиция не отходила от брата ни на шаг. Она держала влажную тряпицу у его горящего лба, чтобы хоть немного сбить жар, растирала руки и ноги спиртом, как говорил Лука, но ничего не помогало. До самого рассвета она не сомкнула глаз; Амиции мерещились маленькие черные тени с красными глазами, прячущиеся в темных углах, и каждый звук в доме, укрытом непроглядным мраком, заставлял ее вздрагивать.

Когда занялся рассвет, Гюго, наконец, пришел в себя. Амиции было невыносимо смотреть на него: он лежал на смятых в комок простынях, насквозь мокрый от пота, и медленно, с трудом дышал. Черные жилы под его кожей образовывали уродливый рельеф и явно причиняли Гюго страшную боль.

Амиция едва могла соображать от усталости, но, собравшись с силами, она заставила себя приготовить еду для себя, мамы и Гюго. Буквально затолкав в себя завтрак, она поднялась к брату, и с изумлением обнаружила его на ногах и полностью одетым. Спустя мгновение она с ужасом поняла, что Гюго куда-то собирался.

— Гюго, что происходит? Куда ты? — она чуть не выронила из рук тарелку. Гюго был все еще очень слаб — ходить он мог только с опорой, и даже стоять без поддержки дольше нескольких мгновений у него не получалось.

— Я должен уйти подальше от города, — произнес он. Голос его дрожал от напряжения. — Крысы скоро будут здесь, я чувствую это. Люди пострадают. Они ничего плохого не сделали.

Амиция наткнулась на его каменный взгляд и поняла, что любые ее слова разобьются об него, как волны о скалу. Что бы она ни сказала, как бы ни увещевала, Гюго уже принял решение и не собирался его менять.

— Я пойду с тобой.

— Нет! — воскликнул Гюго. В ту же секунду ноги его подвели, и он неловко рухнул на кровать. Он судорожно вздохнул и добавил чуть тише: — Я не хочу тебе навредить.

— Ты даже стоять не можешь, — Амиция села рядом с братом и взяла его за руку, почерневшую от проклятия. — Мы пройдем через это вместе, как в детстве. Как я могу тебя оставить одного, Гюго?

Она притянула брата к себе и обняла его — так крепко, как только могла.

— Ты ни разу мне не навредил. Все будет хорошо, слышишь? — Гюго в ответ только плотнее обхватил ее руками. — В лесу есть охотничий домик. Там на много лиг вокруг ни одной живой души. Доберемся туда и спрячемся ото всех.

Гюго ослабил объятия и отстранился. Он выглядел чуть более уверенным.

— Хорошо. И там болота вокруг. Крысам не нравятся болота, — сказал он. — Мама?...

— Мы не сможем взять ее с собой, — Амиция покачала головой. Глаза Гюго наполнились слезами, и на сердце у нее стало тяжко. — Она не сможет пройти столько, а лошади у нас нет. Но она может встретить Луку, и они обязательно придут к нам.

Гюго кивнул, сморгнув слезы с покрасневших, воспаленных глаз.

— Лука вернется? Я думал, что он уехал из-за меня…

— Он обязательно вернется, — ответила Амиция твердо. — Он уехал за лекарством для тебя и будет здесь через пару дней. Лука никогда нас не бросал, и сейчас не бросит.

— Хорошо, — тень улыбки мелькнула на его бледном лице — душераздирающий контраст с черным проклятием, растянувшимся под тонкой кожей. — Было бы здорово, чтобы он остался насовсем.

— Да, это было бы здорово.

Амиция уложила Гюго в постель и подоткнула одеяло. Ей до помутнения хотелось самой лечь рядом и самой немного отдохнуть — но времени на это не было.

— Мне нужно приготовить кое-какие эликсиры, — она погладила брата по спутанным волосам. — Поспи немного. Я разбужу тебя, когда все будет готово.

— Надо сказать маме, — отозвался он тихо.

— Я поговорю с ней. Спи.