Часть 5 (2/2)

— Думаю, самую страшную боль в своей жизни я уже пережила, — усмехнулась Беатрис. — Кстати, о чем вы хотели поговорить?

Дополняя друг друга они рассказали о том, что видели прошлой ночью: о печати Prima Macula и о странном поведении крыс во дворе. О своих видениях Амиция умолчала; Лука, кажется, тоже не собирался поднимать эту тему. Даже без этого лицо мамы становилось все более встревоженным с каждым их словом.

— Это очень плохо, — хмуро сказала Беатрис. — Но, честно говоря, я не удивлена, что она проявилась именно сейчас. Я догадывалась, что второй порог наступит, когда Гюго начнет взрослеть. И готовилась.

— Тетя, что вы нашли? Я всю ночь изучал записи, но все как-то слишком запутано, — сказал Лука, запустив ладонь в волосы. — Я только узнал, что вторая ступень вроде как самая опасная, но я даже думать об этом не хочу.

— Что значит самая опасная? — Амиция невольно сжала кулаки.

— Есть три ступени, три порога, — начала Беатрис. — Первый должен наступить в детстве. Я отсрочила это, как смогла, но чертов Виталий… Будь он проклят. Он ускорил процесс. Гюго выдержал, он сильный мальчик. Возможно, помогли и мои зелья, и эликсир Луки. Но второй порог…

— В этом возрасте он уязвим, — продолжил Лука. — У детей есть природная защита, переданная с молоком матери. Взрослые могут защитить себя сами, у них есть собственная воля, и это помогает пройти порог менее болезненно. Сейчас же тело Гюго меняется, он ни ребенок, ни взрослый. Его разум тоже не до конца созрел.

Лука и Беатрис продолжили обсуждать сведения, которые каждый из них нашел, пока Амиция пыталась осмыслить сказанное ими обоими. Ее маленький брат снова был в смертельной опасности, а она не могла сделать ничего, чтобы его защитить. Не было злобного инквизитора, не было вооруженных солдат и полчища плотоядных крыс — только невидимая коварная болезнь.

Она чувствовала себя беспомощной, но бездействие было хуже всего.

— Сколько у нас времени до порога? — спросила она.

— Месяца два, возможно, три, — ответил Лука. — Судя по тому, как было в прошлый раз. Но точно сказать сложно, мы не знаем, как Prima Macula проявит себя теперь.

— Надо приниматься за работу уже сейчас, — Беатрис зашелестела бумагами. — Лука, у меня нет здесь лаборатории…

— Зато у меня она всегда с собой, — бодро ответил он. — Там, в повозке. Если хотите, я отнесу вас. Но скоро вы и сами дойти сможете, тетя!

Они тихо засмеялись, но Амиция была слишком встревожена, чтобы присоединиться к их веселью.

— Нужно поговорить с Гюго. Он должен знать, что ему предстоит.

— Может, повременить? — предложил Лука, но она только покачала головой.

— Когда в последний раз я утаила от него важную правду, он убежал один в лес и попал в плен к инквизиторам, а я чуть не умерла, когда искала его, — на этих ее словах Лука громко сглотнул. Именно он тогда вытаскивал Амицию с того света после ночи в лесу. — Я не хочу, чтобы подобное повторилось.

— Он большой мальчик. И очень смелый, — произнесла Беатрис грустно. — Но думаю, ему сейчас очень страшно.

— Пойду найду его, — Амиция закуталась в шаль и затянула ее на талии.

Лука тоже поднялся.

— Я с тобой.

Амиция кивнула. Ей иногда казалось, что за последние месяцы они с братом совсем разучились разговаривать друг с другом. Поддержка Луки очень бы ей пригодилась.

Правда, далеко им идти не пришлось. Они нашли Гюго на кухне; он сидел у очага с лицом мрачнее тучи и не отрываясь смотрел в огонь.

— Про меня говорили, да? — спросил он. Голос его звучал хмуро и обиженно.

— Да, про тебя, — Амиция решила не увиливать, тем более что Гюго ненавидел, когда от него что-то скрывали. — Что ты слышал?

— Что я что-то там должен знать, — буркнул он в ответ.

— А до этого? — осторожно уточнила Амиция.

Брат молча покачал головой. Амиция бросила быстрый взгляд на Луку; тот выглядел растерянным.

— Хорошо. Я буду говорить прямо, ты можешь делать что угодно, и я не рассержусь, — она вздохнула, собираясь с духом. — Ты снова болен. Как… как тогда. Помнишь?

Гюго не ответил — лишь передернул плечами.

— Тебе было очень плохо, — продолжила Амиция. — Очень-очень плохо. Мы все очень боялись за тебя тогда. Сейчас мы тоже очень боимся.

Гюго поднял на нее глаза, полные недоверия.

— Я умру? — спросил он.

— Это возможно, — призналась она, холодея внутри, но внешне оставаясь спокойной. — Но мы сделаем все, чтобы тебя вылечить. Слышишь? Все. Мама и Лука, они приготовят лекарство, они знают как.

— А ты? — резко произнес Гюго. — Ты ничего не умеешь. Ты не сможешь помочь.

Гнев огненным вихрем взвился внутри Амиции; сердце бешено забилось где-то в горле. Дерзкие слова брата ударили в самое больное — в ее бессилие. И Гюго был прав: она бесполезна.

— Не смей так разговаривать с ней, — внезапно рявкнул Лука. Он выглядел свирепо. — Амиция пошла за тобой в ад и вытащила тебя из него. Или ты забыл?

— Лука, не надо… — запротестовала Амиция, но он жестом заставил ее замолчать.

— Нет, надо! Сестра спасла тебе жизнь, причем много раз. Она заботилась от тебе годами, Гюго. Ты не имеешь права говорить, что она ничего не может.

Гюго молчал насупившись.

— Мы правда переживаем за тебя, Гюго, — Амиция старалась, чтобы ее голос звучал как можно мягче. — И не потому что ты носитель Prima Macula, а потому что мы любим тебя. Очень сильно. Мы… Ты прав, я не целитель и не алхимик, я не смогу помочь с зельем. Но если тебе будет плохо или больно, я буду рядом, обещаю. Ты веришь мне?

Мальчик все еще молчал, но в свете очага она заметила, как из его глаз капают слезы.

— Ох, Гюго.

Упав на колени перед братом, Амиция крепко обняла его.

Кажется, впервые за много месяцев она почувствовала, как он вырос. Гюго обхватил ее своими длинными, такими взрослыми руками, но плакал он совсем как ребенок.

— Тебе больно, да? — тихонько спросила Амиция, поглаживая брата по спине. Мальчик, всхлипывая, кивнул. — Почему же ты не сказал мне? Мы бы что-нибудь придумали, я бы нашла доктора…

— Я не хотел, чтобы ты расстраивалась, — пролепетал Гюго. — Ты постоянно за меня переживаешь… И за маму тоже…

Амиция только крепче прижала его к себе. И все же он все еще был ее напуганным маленьким братом, которого она обязана защитить.