Глава 25: Кенья (2/2)
Но единственное, что он мог — подождать, пока очередная волна, словно морской прибой, унесется прочь. Стиснув зубы, он уставился вниз на стол, глубоко дыша и стараясь вытерпеть нестерпимую боль. Кенья устал от собственных слез, и на этот раз их не было, даже несмотря на острую резь в груди. Зияющая в сердце рана кровоточила, и он это чувствовал. Светлая челка, спадавшая на лицо, щекотала глаза и щеки, а костяшки побелели до белых пятен. Спустя бесконечные минуты стало легче. Этой ночью нужно хотя бы немного прийти в норму — ради себя самого и, самое главное, ради Сатору. Для начала — горячий душ. Кенья неохотно добрел до ванной комнаты, по пути стянув с шеи галстук. Он разделся, сбросив одежду в одну кучу на полу, и на миг замер, взглянув на свое отражение в зеркале.
Савада был прав: Кенья выглядел просто отвратительно. Лицо осунулось, под глазами залегли темные круги, щеки побледнели, придавая ему нездоровый вид. А ведь всего пару дней назад он выглядел совсем иначе. Блондин провел ладонью по немытым волосам и щекам, чувствуя, как колит кожу короткая щетина. Во рту было сухо, и он вдруг понял, что не чистил зубы уже несколько дней. Он издал усталый и, как ему казалось, тысячный вдох за сегодняшний день и встал под душ. Нежное тепло воды постепенно топило в себе напряженность, смывало с тела и волос пот и грязь. Где-то в глубине души он признался себе: да, хотя бы короткий отдых был действительно необходим. Какое-то время Кенья просто стоял под водой, старясь ни о чем не думать и давая мягким струйкам оплетать его кожу незатейливыми прозрачными узорами. И все же в голову сами по себе возвращались мысли о его любимом. Что, если Яширо лишил его тех простых удобств, которые Кенья легко использует прямо сейчас? Вдруг Сатору лежит сейчас в какой-нибудь темной комнате, запертой на ключ, истекает черной кровью не в силах шелохнуться?
Блондин выключил воду, еще несколько секунд молча стоя в тишине, отгоняя прочь тяжелый рой мыслей. Мрачный туман в голове чуть рассеялся, и он вышел из душа, ступая распаренными ступнями на холодную плитку. Переведя дух, он перевел взгляд в сторону зеркала. На раковине лежали его бритва и зубная щетка — и ни одной туалетной принадлежности Сатору. Он брал их с собой в Сан-Франциско, а это значит, что теперь они у Яширо. Кенья злобно сощурил глаза и с усердием начал чистить зубы. Прополоскал рот и быстро побрился, пару раз поцарапавшись из-за собственной невнимательности. Закончив, он поднял голову, снова взглянув в зеркало. Теперь он выглядел куда лучше, чем час назад. Это была маленькая, но победа, которой Кенья уже был рад. Он собрал с пола грязную одежду и, оставив ее в корзине для белья, вернулся в спальню. В комоде мужчина нашел свободную рубашку и брюки и переоделся. Ткань приятно сидела на теле, не облегая кожу, в отличие от делового костюма, в котором он проходил несколько суток. Блондин было закрыл комод, когда заметил вещи Сатору, неаккуратно сложенные в ящике.
Адвокат бросил быстрый взгляд на часы. С тех пор, как они расстались с Савадой, прошло два часа; впереди был еще целый час, прежде чем что-либо предпринимать. Но теперь Кенье было не на что отвлечь свое внимание, и он, нахмурившись, вернулся в гостиную. Лечь спать до того, как приедет репортер, как он убедится, что с его коллегой все в порядке, блондин попросту не мог. Задумавшись, он захотел приготовить себе горячий шоколад, но тратить на это время сейчас не стал. Сделаю его в следующий раз. Для Сатору. Поэтому он потянулся за сушеными листьями сенча и чайником, решив заварить обыкновенный зеленый чай.
Чай из сенча его научила приготавливать мама. Этот процесс всегда требовал особой концентрации. Кенья полностью сосредоточился на этом занятии, перебрав сушеные листья, вскипятив воду, сполоснув чашки. Спустя несколько минут он залил сенча кипятком, с удовольствием вдыхая насыщенный запах. Мужчина едва успел попробовать его, как вдруг послышался стук во входную дверь, тут же вырвавший Кенью из всего процесса. Он медленно подошел к двери, на всякий случай спросив: — Кто там? — Это я, Кобаяши. Блондин тут же расслабился, открывая дверь. Савада стоял на пороге его квартиры — уже куда более уставший, чем всего несколько часов назад. Кроме сумки на плече, в обеих руках его было по рюкзаку; Кенья взял один и пропустил мужчину внутрь, чему тот благодарно кивнул.
— Выглядишь намного лучше, — пробормотал он, стягивая с ног обувь. — Более того, чувствую себя тоже куда лучше, — ответил блондин, возвращаясь обратно на кухню. Нельзя долго оставлять чай на включенной плите, иначе испортится вкус, поэтому он оставил рюкзак возле стойки и бросился разливать напиток по чашкам. Белый теплый пар, исходящий от горячего свежезаваренного чая, мягко касался его лица. — Я приготовил для нас чай. Савада занял место на ближайшем кресле, и с губ его слетел вымученный вздох.
— Спасибо, — сказал он, принимая кружку с горячим чаем. — Не думаю, что выдержал еще хотя бы один стаканчик кофе. Согласен. — Как все прошло? — спросил Кенья, не спеша делая глоток за глотком. Традиционный напиток приятно согревал — в отличие от кофе, его чуть сладковатый вкус буквально таял на языке, распространяя спокойствие по всему телу.
— У нас есть все что нужно, — ответил Савада, потянувшись за одним из довольно тяжелых рюкзаков. — Это твой. Кенья, отодвинув в сторону чашку, положил его перед собой. Вновь нахмурившись, он расстегнул молнию и заглянул внутрь. Некоторые предметы были совершенно безобидными: маленький фонарик на батарейках, аптечка первой помощи, одна рация. Но чем больше вещей он находил, тем невинней они становились: клейкая лента, перчатки, арматурные ножницы. Все это слишком сильно напомнило то, что когда-то в детстве они нашли в заброшенном автобусе. И только спустя пару лет он понял, для чего кому-то могли понадобиться те ужасные вещи, их предназначение и цель. Он закрыл рюкзак и, взглянув на Саваду, вспомнил про вторую сумку, что стояла у ног коллеги. В его собственной он не нашел ничего незаконного; может быть, подозрительное, но все точно было законным. А это значит, все, зачем уходил мужчина, лежало именно в другом рюкзаке, о котором репортер попросил его не волноваться. Кенья понимал, что лучше его ни о чем не спрашивать, поэтому просто кивнул, указывая на свой рюкзак: — Спасибо. — Не за что, — просто ответил тот, допивая свой чай. — В котором часу мы выезжаем? Блондин молча высчитал в голове время на дорогу, чтобы приехать в прокат к открытию. — В пять тридцать, — решил Кенья, допивая порядком остывший напиток. — И тогда ровно в шесть мы уже возьмем машину.
— Значит, в пять тридцать, — согласился Савада, отодвигая пустую кружку в сторону Кеньи. — Могу ли я воспользоваться ванной с твоего позволения? Блондин молча кивнул и начал прибираться, убирая со стола пустые чашки и небольшой чайник. — Там под раковиной должны быть чистые полотенца, — сказал он, услышав, как пожилой мужчина поднялся с кресла и двинулся в сторону ванной. Савада бывал здесь и раньше, поэтому знал, где и что находится. Изображать перед ним хозяина не было никакого смысла. Кенья быстро вымыл посуду и, положив ее на сушилку, вернулся к входной двери, в который раз проверяя, заперта ли та.
Они оба здесь в целости и сохранности, и ему теперь было не о чем волноваться. Дойдя до своей спальни, он тихо закрыл за собой дверь и практически рухнул на светлые простыни, из последних усилий завернувшись в одеяло. Дальше бороться со сном казалось просто невозможным. Он протянул руку в сторону, на пустующее холодное место рядом. Место Сатору. Пальцы тоскливо сжали прохладную простыню в ладони. Завтра ему будет стыдно, что он так быстро уснул. Будильник сработал ровно в пять, и Кенья мгновенно проснулся. Умыться, почистить зубы и причесаться у него заняло не очень-то много времени. В комнате он переоделся в другую одежду: темно-серую водолазку, черные джинсы, а затем, выйдя в коридор, облачился в бежевое зимнее пальто. Он уже завязывал шнурки на ботинках, когда из гостиной вышел Савада. Сон хорошо подействовал на них обоих: оба мужчины двигались с той энергией, которой не чувствовали уже на протяжение нескольких суток.
— Ты взял с собой все что нужно, Кобаяши? — спросил журналист, поправив на плече лямку рюкзака.
Кенья хотел сделать то же самое, но на миг замер. Что-то не давало ему покоя, и он некоторое время стоял и решал, что именно. — Есть еще кое-какая вещь, — быстро пробормотал он, на всех парах бросаясь в спальню. Глазами он сразу нашел ее там, где оставил две недели назад: наклонившись вбок, она стояла в уголке у ночного столика. Блондин медленно подошел к ней, двумя руками обхватывая гладкую рукоять. Небольшой вес дерева словно слился с ним, решительностью растекаясь во всему телу. Он купил ее, чтобы защитить Сатору; и вот, наконец, она дождалась своего часа.
Кенья вернулся в коридор, прислонив бейсбольную биту к плечу. — Вот теперь я готов.